Спасательные экспедиции. Книга четвёртая

Наталия Юрьевна Осядовская

В спасении нуждаются не только путешественники во времени. Непростая задача, но выполнимая – Машина Времени может спасти даже от смерти!

Глава 6. Надежда Аронина. Отступление №3

Проводив Андрея и Володю, я быстро приступила к своим процедурам, которые проделывала каждый день перед сном. В 23—00 я должна быть в постельке, чтобы утром хорошо выглядеть и отлично чувствовать себя целый день. Но быстро заснуть на этот раз не получилось. Мысли упорно возвращались к полученной от Эни информации, а мозг сопоставлял и анализировал всё произошедшее со дня последней нашей встречи.

— Это судьба! — говорит иногда Эни. Или:

— Наверное, не судьба!

Я-то нашла свою «судьбу» под отмеченным не опавшими каким-то чудом красными ягодами кустом. С тех пор моя жизненная линия, попавшая было в безнадёжный тупик, круто повернула в другую сторону.

— Так распорядилась судьба! — сделала вывод Эни, обнаружив себя в другой стране в окружении чужих людей. Ну, что же — может быть, может быть.

Поторговав три года обувью из Кракова и защитив диссертацию, я решилась тогда заняться картинами. И успела одной из первых. Этого хватало на благополучную жизнь, учитывая, что прибыли и убытки мы с Эни делили пополам. Но каждый галерист мечтает найти (или реальнее, что кто-то найдёт и принесёт) неизвестный подлинник одного из великих. Мечтать себе не запретишь!

Эни сначала пропала на долгих три года, а потом стала появляться три-четыре раза в год. Привозила на продажу довольно ценные картины. С ними была всё та же странность — подлинность сомнений не вызывает, предыстория отсутствует, а сохранность такая, что эксперты, порой, отказывались давать заключение, бормоча что-то вроде:

— Этого не может быть, потому что не может быть никогда!

Теперь, чтобы никого не изумлять, я сдавала их все на состаривание одному знакомому художнику. Вот теперь экспертиза проходила на ура!

Постепенно увеличиваясь, моя коллекция, приобретала индивидуальные черты. Появились постоянные клиенты. Один из них и вывел меня на аукционы. Супер барышей, правда, это поначалу не принесло, но теперь я практически каждый месяц бывала в Европе — Лондон, Париж — пригодились два языка, которые я учила ещё в мои времена языковой спецшколы. Читала я и раньше, а теперь пришли и разговорные — английский и французский.

Отношения с Эни оставались, как бы это помягче выразиться, непростыми.

Конечно. Не только я её, но и она меня спасла в тот год, когда родился Андрей. А через 4 года она привезла новейшее лекарство, поставившее за полгода на ноги моего Игоря. Врачи сказали — это чудо. Восстановилась даже мужская функция. Без комментариев, так сказать. Казалось, вот оно, счастье!

Он рвался сходить в горы в последний раз. Звал и меня. Но… не помню, что мне тогда помешало. С Алтая Игорь не вернулся. Прислал письмо — примерный смысл которого — наши отношения себя исчерпали. Я была просто убита этим его поступком. Женились мы, ещё учась в институте по большой любви. И, когда он сломался, я ухаживала за ним лежачим больше шести лет.

Ещё через год приходит мне сообщение — Игорь погиб в горах. Я сразу поехала на то место, которое было указано в официальном сообщении. Мне показали его могилу. Он работал весь этот год проводником и жил с женщиной, на которую я даже сходила посмотреть.

— Нет, не с ней он остался, чтобы не вернуться ко мне. А просто живёт она в хорошем месте — с видом на горы.

Так я себя успокаивала, когда летела назад в Питер. Но жуткой депрессии избежать не удалось. Пришлось даже прибегнуть к помощи медицины. Как раз тогда появилась Эни. Жила она теперь у Колосовых, но, выслушав мою невесёлую историю, проводила много времени и со мной. Я ей прозрачно намекнула, что хочу сменить обстановку, что давно мечтаю увидеть Америку. Тщетно. Приглашения я так и не получила, хотя было заметно, что она огорчена не меньше меня. А когда я ей задала прямой вопрос — она что-то такое соврала, путаясь в деталях, что я прекратила все разговоры на эту тему.

А потом судьба сжалилась и помогла преодолеть мне комплекс хронической неудачницы.

Ту картину выставили в непрофильной комиссионке за какую-то смешную цену. Как сейчас помню — полноразмерный триптих в стиле Босха. Сюжет — библейский. «Благовещение». И маленькие, сопутствующие сюжетики: детство пресвятой девы. Голубь реальный — в виде птицы, и в виде прекрасного создания — посланца небес — в хрустальной дымке. Даже предчувствие своей судьбы — и враждебная толпа, и крест. И некто, наблюдающий всё это с небес. Причём исполнено всё твёрдой рукой профессионала, то скурпулёзно прорисовывающего мельчайшие детали, то несколькими точными штрихами завершающего замысел. Фамилия художника мне ничего не сказала. Подпись так могла выглядеть, при желании, чья угодно.

Я тут же купила триптих. И вызвала такси, чтобы доставить домой своё сокровище. Отменив встречу, остаток дня занималась картиной. Экспертиза подтвердила моё подозрение — конец 20 века. Художник такой неизвестен, но есть подражательные мотивы. И великие мастера, вдохновившие автора.

Я кинулась в комиссионку. Получив за небольшую мзду координаты сдатчика, звоню по горячим следам. Моложавый толстячок, обладатель небольшого авторемонтного сервиса, получил эту картину в придачу к квартире, завещанной ему тёткой. «Вместе с разной старой рухлядью» — именно так выразился наследник. Были ли там другие картины — не знает.

— Может быть, они и сейчас там, — всё, что я смогла из него выдавить.

Едем сначала за ключом к закромам, а потом и на место. Я откровенно объяснила ему, что владею небольшой художественной галереей. И картины неизвестных художников меня интересуют тоже. В квартире всё было уже рассортировано — самая большая куча, как объяснил мне мой спутник, предназначалась на помойку. В этой куче я и нашла ещё одну картину того же автора. Она была без рамы и порвана, но это не так важно. Отдав за неё почти столько же, как за «Благовещение» я получила впридачу адрес младшей сестры усопшей, с которой у той были весьма неприязненные отношения.

— Я уж и не знаю, из-за чего они поссорились. Я, как единственный и неповторимый племянник, навещал обеих. Причём каждая расспрашивала про сестру, но не могла сделать первый шаг. Странные вы всё-таки, женщины!

Он любезно позвонил Анне Семёновне, и я поехала в пригород, купив торт, коробку конфет и бутылку кагора. Предупреждённая племянником старушка, встретила меня, как родную. Не знаю, сколько длилось наше чаепитие, но кроме подробной информации о непростых взаимоотношениях сестёр я получила главное — координаты места, где творил муж её недавно умершей старшей сестры.

Утром следующего дня я поехала по тому адресу. И успела как раз вовремя — старый дом разбирали на дрова.

Я спросила про картины у женщины, промышлявшей по части старой утвари, и она мне призналась, что они уже у неё. Мы пошли в старый сарайчик. Я даже помогла ей донести какие-то сковородки, и она почти бесплатно отдала мне завёрнутые в старую рогожу картины.

Я даже не стала их там распаковывать! Даже не сомневалась — они!

Да, это были они — ещё 23 картины неизвестного художника, русского Босха, канувшего в вечность. На библейские сюжеты было ещё два полотна. Остальные — русская история. Причём каждую картину можно было рассматривать часами — довольно впечатляющих размеров полотна были записаны плотно и с большим количеством мелких деталей. Я просто влюбилась в картины этого А. Смирнова. И произошло это как раз в правильное время — депрессия прошла без следа.

Полгода картины находились в моей квартире. Я заказала рамы, отдала часть полотен на реставрацию. Сделала каталог.

Наступил день, когда я перевезла их в галерею, оставив себе только «Благовещение». Поместив их в максимально хорошие места, я сразу стала получать комплименты посетителей. Но… никто ничего не купил. Покупатель объявился через полгода. Он был родом почти из того же места, что и Босх. И хотел взять все оптом.

Ещё месяц мы торговались. И сошлись, наконец. Он получил 24 картины А. Смирнова неизвестного доселе русского Босха за 11 миллионов зелёных. Я решила, что мне хватит!

Теперь я была по-настоящему богата. И эти деньги я заработала, используя только свои знания. Конечно, госпожа удача, тоже сыграла свою роль.

Загородный дом я покупать не стала. Мне вполне достаточно огромной квартиры в центре города, её я и буду совершенствовать. А что-нибудь с видом на море или горы куплю в более тёплом и приятном климате.

Прошло ещё несколько лет. И вот когда мне исполнилось уже 45, на одной из выставок я встретила Арама. Мне понравились его пейзажи не лишённые мысли и сработанные достаточно профессионально. Нас представили друг другу.

Ох, это был тот самый тип мужской красоты, на который я всегда западала, и буду западать!

Тогда ему было немного за тридцать. И, как говорится, ни кола, ни двора. Сын грузинки и армянина переехал в Питер, оставив в Ереване жену и сына. Ухаживал за мной он где-то месяц.

Интуиция не обманула охотника. Птичка попалась! Я не скажу, что такая уж праведница. Были у меня интрижки. И когда Игорь был жив — были. Но всё это несерьёзно. Так, больше для здоровья. В таких случаях партнёры ясно понимают, чего они хотят друг от друга. И это правильно. В случае с Арамом ответ предполагался явно асимметричный.

Для чего такому мужчине женщина моего возраста, но при деньгах и со связями?

Тем не менее, мы «встречаемся» уже больше пяти лет. Арам — первый мужчина, которого я привела в свою квартиру. Мы даже жили некоторое время вместе в Питере.

Но как раз тогда я купила небольшой домик на Французской Ривьере. И теперь Арам постоянно живёт там. Он работает. Картины его по нашему устному договору наполовину принадлежат мне. Я частенько его навещаю и, бывает, провожу там одну или две недели, когда в Питере холодная слякотная зима. В Ницце у меня тоже галерея. А в Лондон и Нью-Йорк я езжу на все интересные аукционы. Жизнь удалась? Грех жаловаться.

Но долгое время в моём сердце не заживала рана — Эни, которая не пустила меня в свою жизнь. Предпочитала выдумывать всякие небылицы, но не дала мне возможности увидеть её дом. И вот теперь я узнала эту тайну. Теперь всё сходится!

Эни сначала исчезла на два с лишним года. А прилетев после этого в Питер, обнаружила, что Андрей в Нью-Йорке. Она тогда ночевала две ночи у меня. И мы говорили обо всём достаточно подробно и откровенно, как мне показалось. Она сообщила мне, что ошиблась, послав зашифрованное письмо на электронный адрес Андрея, а он, тем не менее, открыл его и прочитал. И теперь он знает, что она — Эни — его настоящая мать. И предупредила меня, чтобы я была готова — она, быстрее всего, заберёт часть прибыли, предназначенную Андрею. Примерно через полтора месяца — звонок. Эни с Андреем встретились в Нью-Йорке, и она хотела бы меня срочно увидеть.

— Есть дело на миллион! — я приложила максимум усилий и прилетела. Оказалось, что Андрей улетает в Питер в этот же день. А мы с Эни летим в Лас Вегас. У неё новый проект — надо открыть полноразмерный антикварный магазин в Вегасе. С пополнением товарных запасов проблем не будет. Я была уже в Нью-Йорке, а вот в Вегасе оказалась в первый раз. Но она попросила меня — я улетаю через два дня, а ты — остаёшься. Разведаешь всё сама, заодно и развлечёшься.

И рассказала мне всё. Мы провели оба дня в её номере, и она подробно отвечала на все мои вопросы.

— Ты получишь доказательства! — пообещала мне Эни. Я провожала её до самого старта. Видела и бункер, и кресла пилотов и пассажиров, и специальное кресло для раненых, в котором перемещался Андрей.

— Ты мне поверила?

— Да, конечно.

— Я предупредила Андрея, что намерена открыть тебе правду. Я это сделала и для него.

Мы обнялись, и я поднялась на поверхность на маленьком лифте. Дождавшееся меня такси отвезло меня в Вегас. Номер Эни за ней постоянно, поэтому я без проблем провела там ещё три ночи. Конечно, мне понравился Вегас — настоящий Диснейленд для взрослых. Но его чудеса померкли перед той информацией, которая обрушилась на мою голову.