Семейная сага. Сборник. Книга II

Наталия Смирнова

В данной книге собраны работы участников марафона «Семейная сага», который проводился в Писательском клубе «Альманах» в соцсети Инстаграм. Это сборник лучших семейных историй, написанных начинающими авторами.

Глава 6

Мы стояли у дверей реанимации, за которыми умирал мой ребенок.

— Сахарный диабет. Кома третьей степени. Кетоацидоз, — объяснял врач. — У нее hH 6,7.

— Этого не может быть. — воскликнула мама. — Это несовместимо с жизнью.

— Да, — кивнул врач. — То, что она еще жива, это чудо. Возможно, ее спасли бы в Морозовской. Но она не транспортабельна.

— Надо везти! — резко сказала мама.

— Не тран-спор-та-бель-на! — повторил врач, — Шансов довезти — ноль.

Но Любовь Михайловна уже шла к телефону звонить главному врачу. Он дал добро.

— Готовьте перевозить. Под мою ответственность, — вернувшись, сказала она. И снова подумала, что не просто так отказалась от карьеры артистки. Довезем — не довезем, но хотя бы дадим шанс ребенку.

Вот уже несколько часов Лена не приходила в сознание. «Давай, держись. Ты сможешь, ты сильная!» — мысленно говорил я дочери. Как на привязи, я ехал за реанимобилем, не пропуская ни одной машины перед собой. Какими долгими показались мне эти 15 минут.

Довезли! Там нас уже ждала бригада врачей, и все было готово, чтобы принять умирающего ребенка. Потекли страшные дни и ночи ожидания. Семь дней я просидел на пороге реанимации. Каждый час врач выходил и говорил о состоянии дочери. Каждый час в течение семи суток мое сердце останавливалось. Сто шестьдесят восемь раз я готовился услышать то, что действительно станет самым страшным в моей жизни. И вот, наконец, врач вышел и сказал: «Мы переводим ее в отделение. В палату интенсивной терапии».

Я сел на ступени крыльца, опустил голову на колени и заплакал. На каталке вывезли дочь. Такое бледное, почти прозрачное личико, прикрытые голубоватые веки, тоненькая безжизненная ручка. И капельница чуть ниже шейки.

Еще семь суток мы провели в палате интенсивной терапии. Но и там она не сразу пришла в себя. Это случилось на рассвете второго дня. Она открыла глаза и тихо произнесла «папа». В этот момент я понял, что мы победили. Все дни, пока ее не перевели в обычную палату, я не отходил от нее. Выпаивал минеральной водой, выкармливал жидкой кашей, изучал, как жить с диабетом. И спал по два-три часа в сутки на стуле.

***

Как меня привезли в Москву, я не помню. Но когда дядя Коля помог выйти мне из машины, я встала на ноги и напрочь отказалась, чтобы меня несли. Я же тяжелая, сама дойду. Дверь открыл папа. Сил что-то говорить не было. Я просто прошла в комнату, и легла на диванчик. Папа еще сказал, чтобы я ложилась на его постель. Но как можно лечь в постель в грязной одежде, подумала я и отключилась.

Я помню, как нас остановил гаишник. Я помню, как лежала в приемной на жесткой банкетке и просила пить. Бабушка поила из банки, которая была похожа на ту, в которой раньше мы сдавали анализы. Еще помню, как оказалась в кровати с высокими бортиками. Какая-то проволока тянулась от меня к палке. Я дернулась, она оторвалась, и на меня стало что-то капать. Позвать или нет, думаю я. Но тут кто-то подошел и поправил.

Потом я очнулась в темной комнате. Свет небольшого ночника падал на спящего человека на стуле.

— Папа, — шепотом позвала я.

— Да, я здесь, моя хорошая.

— Пап, мы где?

— В больнице, — ответил папа.

— Значит, я болею? Тогда не мог бы ты мне принести конфет? Батончиков.

— Нет. Тебе нельзя больше конфеты. У тебя диабет.

И тут же, как вспышка, воспоминание.

***

Мне лет пять. Лежу на диване, болею. Рядом мама. Вдруг ни с того ни сего в голове всплыло слово «диабет».

— Мамуль, а что такое диабет?

— Болезнь такая, когда сладкое нельзя.

— Что и батончики?

— Да. И уколы себе колешь во все места.

— И в живот? — спрашиваю я.

— Да.

— И в щёёё-ки?

— Нет, в щеки не делают, — засмеялась мама, — не волнуйся, диабетом редко болеют. — Спи, а то температура поднимется.

Мама поцеловала меня, укрыла пледом и вышла из комнаты.

***

Так оказалось, что про диабет я уже имела представление, поэтому восприняла все спокойно. Даже то, что теперь нельзя есть сладкое. К уколам я тоже быстро привыкла, а вот то, что я не могла ходить, было странно. Папа на руках перенес меня в общую палату. Через несколько дней стал выносить меня на улицу гулять. Постепенно я набиралась сил и все-таки, благодаря врачам папе и бабушке, встала на ноги.