Семейная сага. Сборник. Книга II

Наталия Смирнова

В данной книге собраны работы участников марафона «Семейная сага», который проводился в Писательском клубе «Альманах» в соцсети Инстаграм. Это сборник лучших семейных историй, написанных начинающими авторами.

Пролог

Из эвакуации Семен Прокопьевич привез семью на пепелище. Немцы, покидая Смоленщину, жгли деревни и разоряли хозяйства. Был апрель, снег уже стаял и обнаружил под собой обугленные фундаменты домов и одинокие свечки печных труб. Дом стоял возле оврага, дальше деревня заканчивалась. И сейчас, если смотреть на долину, где желтели вербы и блестел ручей, начинало казаться, будто войны и не было вовсе. А она была. Как была и мать Семена, Марфа Игнатьевна.

Пожилая женщина уезжать из родных мест наотрез отказалась: «Это Вам, молодым, легко. А я куда? Тут дети мои родились, могилы родителей, мужа здесь. Я — как большое дерево — хоть с корнем пересаживай, а не приживусь нигде больше. Немец, он, знать, на старуху-то и не поглядит».

И вот сейчас сосед Иван Кузьмич стоял перед Семеном, переминался с ноги на ногу, сжимал в руках деревянную палку и бормотал: «Уж не обессудь, Прокопьич, не уберег я Марфу. Так бомбили, что у неё от страху ноги отнялись. Как начали дома жечь, вытащил её на улицу, тяну к оврагу, чтобы схорониться, а она плачет: фотокарточка мужа в хате осталась. Эх!…» — старик пошарил за пазухой, скрутил папироску. Щурился, часто моргал, смотрел в сторону, и старался не заплакать. «Немец гонит нас, а она идти не может. Так и выстрелил, ему-то что. Это уж когда наши пришли, похоронил я её тут же, у оврага. Ты уж сам реши, то ли крест поставить, то ли как». Старик неуклюже сгорбился, повернулся и молча вышел за калитку.

Что делать, жить-то надо. Сначала рыли землянки, благо, что лето пришло. Потом Семён и лес в колхозе выписал, дом поставил. Бревна выбирал придирчиво, следил, чтобы венцы были уложены крепко. Несколько хороших досок в чулан отнес: «По весне Митричу отдам, чтобы наличники поузорнее вырезал».

Как заселились, пошел Прокопьич в рощу, выбрал березку постройнее и посадил возле дома, там, где Иван Кузьмич Марфу Игнатьевну хоронил. Тут же и дубовую лавочку в землю вкопал. «Меня не будет, а, может, кто из внуков присядет, вспомнит всех, что тут до него жили, да и нам на том свете теплее будет», — думалось Семену Прокопьичу.