Охота за богатством

Наталия Антонова, 2023

Уютный детектив от Наталии Антоновой радует своих читателей захватывающей историей, поставившей в тупик самого следователя Наполеонова. К счастью, детективы Мирослава и Морис всегда готовы погрузиться в расследование, а, значит, читателей ждет приятное время за книгой с любимыми героями, которые сделают ваш вечер особенно интересным! Следователь Наполеонов получает звонок – убита молодая женщина возле своего дома. Алиби нет у мужа и его арестовать проще всего, но точно ли он виновник трагедии? В замешательстве Наполеонов отправляется к своим друзьям-детективам Мирославе и Морису, которым по плечу любые загадки… В это же время к Мирославе обращается сестра подозреваемого с просьбой расследовать это дело. Теперь сыщице и ее напарнику не остается ничего другого, как найти убийцу. И чем сильнее детективы погружаются в это дело, тем больше скелетов находят в шкафу жертвы, а значит и мотивов для преступления…

Глава 4

Наполеонов был уверен, что расследование убийства молодой женщины, на которое они с опергруппой выехали ночью, поручат другому следователю. Именно так и происходило чаще всего. Но только не на этот раз.

Едва отоспавшийся Наполеонов пришёл на работу, как секретарь Элла Русакова сообщила ему, что его с утра пораньше спрашивал Солодовников.

Полковник Фёдор Поликарпович Солодовников был непосредственным начальником Наполеонова. Отношения между ними сложились неплохие, работой Наполеонова полковник был доволен и даже время от времени хвалил. Но всё-таки лишний раз представать перед очами начальства Шуре не хотелось.

— Зачем я ему понадобился? — спросил он девушку.

— А мне почём знать, — встряхнула Элла своей непослушной чёлкой.

Наполеонов вздохнул и поплёлся в кабинет начальства. Стукнув пару раз по двери костяшками пальцев, он приоткрыл её и, просунув голову вовнутрь, спросил:

— Фёдор Поликарпович, вызывали?

— Здравствуй, Саша, — ответил Солодовников.

Только тут Наполеонов вспомнил, что поздороваться с начальством он забыл.

— Здравствуйте, Фёдор Поликарпович.

— Заходи, садись. Ты чего такой невесёлый? — спросил Солодовников, вглядываясь в лицо следователя.

— Всё в порядке, — поспешил заверить полковника Наполеонов.

— Вот и отлично! — с преувеличенным оптимизмом отозвался полковник.

«Что-то тут не так», — успел подумать Наполеонов и оказался прав.

— Я тут покумекал и решил, — проговорил Солодовников, — дело по убийству гражданки Авдеевой оставить за тобой.

— За мной? — вырвалось у Наполеонова.

— А что, Саша, есть возражения? — пытливый взгляд начальника встретился с удивлённым взглядом подчинённого.

Кстати, Сашей Наполеонова называл только Солодовников. Для всех остальных он был Шурой или Александром Романовичем.

Полковник тоже иногда называл следователя по имени-отчеству, но случалось это в минуты наивысшего недовольства начальника.

— Возражений нет, — пожал плечами Наполеонов.

— Вот и хорошо, тем более что ты уже в теме. Да и само дело не показалось мне особо запутанным.

— Скорее всего, вы правы.

— Начальник всегда прав, — пошутил Солодовников.

— И то верно, — улыбнулся в ответ Наполеонов, — разрешите идти?

— Да, конечно.

Выйдя из кабинета, Наполеонов нос к носу столкнулся с Русаковой.

— Чего хотел от вас Фёдор Поликарпович? — спросила она и, не дожидаясь ответа следователя, нырнула в кабинет Солодовникова.

— На чай с сушками приглашал, — буркнул ей вслед Наполеонов и зашагал к себе.

Освежив в памяти события позапрошлой ночи, расследование Наполеонов решил начать с разговора с Геннадием Ивановичем Весельчаковым, отцом подружки Лёнчика, того самого подростка, который был свидетелем убийства Нины Авдеевой.

Лёнчик, он же Леонид Павлович Федотов, утверждал, что Весельчаков к тому времени уже ушёл. Так оно скорее всего и было, иначе взрослый мужчина не оставил бы подростка наедине с трупом и убегающим убийцей. Но нельзя исключать, что Весельчаков успел заметить что-то странное. Так или иначе, Наполеонов позвонил ему на мобильник.

Мужчина ответил не сразу, скорее всего рассматривая высветившийся номер, пытался сообразить, кому же он принадлежит. Но потом всё-таки ответил:

— Алло.

— Здравствуйте, Геннадий Иванович! — вежливо поздоровался Наполеонов.

— Здравствуйте. С кем я говорю?

— Со следователем Александром Романовичем Наполеоновым.

— Со следователем? — удивился Весельчаков. — А в чём, собственно, дело?

— Вам Леонид Федотов вчера или сегодня не звонил?

— Лёнчик? Мне? — продолжил удивляться Весельчаков.

— Вы когда в последний раз видели друга своей дочери?

— Позавчера. А что?

— При каких обстоятельствах?

— Что значит при каких обстоятельствах, — начал раздражаться Весельчаков, — что вы мне морочите голову? Что-то произошло?

— Произошло.

— Что?!

— Да не волнуйтесь вы так, Геннадий Иванович.

— Что с Лёнчиком?

— Цел и невредим ваш Лёнчик. Просто мне нужно поговорить с вами. Надеюсь, вы не возражаете?

— Нет, но…

— Вот и прекрасно, — перебил его следователь, — домой мне к вам являться не с руки, на работу тоже, в следственный комитет вызывать вас я также пока не хочу, так что давайте встретимся в каком-нибудь нейтральном месте.

— Давайте! — выдохнул уже совсем запутавшийся Весельчаков.

— Где вам удобнее? — с нотками заботы в голосе спросил следователь.

— Я обедаю в кафе у «Трёх берёз» на Лесной. Знаете, где это?

— Разберусь. Во сколько встречаемся?

— В час дня.

— Хорошо. До встречи.

— Погодите! — воскликнул Весельчаков. — А как я вас узнаю? Вы будете в форме?

— Нет, нет, — улыбнулся в трубку Наполеонов. — Встретимся у входа. Думаю, в это время года возле крыльца на улице не так уж много толпится народу.

— Вы правы, — буркнул мужчина.

— Если что, созвонимся. Короче, не разойдёмся, — заверил его Наполеонов. — И, Геннадий Иванович, у меня к вам небольшая просьба.

— Какая? — насторожился мужчина.

— Не звоните пока ни Лёнчику, ни своей дочери.

— Хорошо.

— Обещаете?

— Обещаю.

— Тогда до встречи. — Наполеонов отключился, не ожидая ответа собеседника.

Весельчаков хотел было позвонить Лёнчику, но, вспомнив про обещание, данное следователю, убрал мобильник.

Всё время, оставшееся до встречи со следователем, он ломал голову над тем, во что мог вляпаться друг его дочери и что вообще могло понадобиться от него следователю. Так и не найдя ответа, он озабоченно следил за движением, казалось, уснувших стрелок. Вздохнул с некоторым облегчением только тогда, когда можно было отправляться к месту встречи.

Как ни торопился Геннадий Иванович, но слегка опоздал, умудрившись застрять в небольшой, быстро рассосавшейся пробке. Когда он подошёл к кафе, то не увидел никого, кроме невысокого парня, подпрыгивающего на месте, как мячик.

Весельчаков скользнул по нему взглядом и стал смотреть на стоянку, поджидая вновь прибывающие автомобили. Ведь следователь, надо думать, не пешком придёт.

— Вы Геннадий Иванович Весельчаков? — раздался голос за его спиной.

— Да, — проговорил, оборачиваясь, мужчина, — но я вас не знаю.

— Так я вас тоже, — весело ответил парень, — сейчас прямо и познакомимся, хотя по телефону мы вроде бы уже и представлялись друг другу. Но ничего страшного, можно и ещё разок: — Александр Романович Наполеонов, следователь.

— Геннадий Иванович Весельчаков, — на автомате ответил мужчина, всё ещё никак не свыкнувшийся с мыслью, что этот прыгающий мячик и есть следователь.

Догадавшись о его сомнениях, Наполеонов достал удостоверение и развернул корочки перед глазами Весельчакова.

— Да, простите, — пробормотал тот.

— А я, знаете ли, уже начал примерзать, дожидаясь вас, — подмигнул ему следователь.

— Простите, пробки, — ещё раз извинился Геннадий Иванович.

— Пойдёмте в кафе, там и поговорим, а то я совсем окоченею. Март называется, — обиженно проговорил следователь. И Весельчаков не понял, на кого он обижается: на него или на холодный месяц март.

Зайдя в кафе, они заняли столик у стены.

— Здесь хорошо хотя бы кормят? — спросил Наполеонов.

— Вполне. Я всегда здесь обедаю. Особенно здешним поварам удаются блюда из кур.

— А Бонапарт их, помнится, не жаловал, — произнёс следователь, как показалось Весельчакову, ни к селу ни к городу, но тут он вспомнил, что фамилия следователя Наполеонов. Шура же, в свою очередь, увидев вытянувшееся лицо визави, поспешил объяснить: — Наполеон родился и вырос на Корсике в небогатой семье. Самым доступным мясом для семьи было куриное. Потом будущий император поступил на службу, и молодых офицеров тоже кормили по преимуществу куриным мясом. Вот он его и возненавидел, даже запретил поварам его готовить, когда стал консулом. Ситуацию переломил Лягюньер, который, считая себя королём кулинарного искусства, не привык идти на поводу у чужого мнения, даже если это мнение императора. Он умел готовить курицу так, что распознать в кушанье, что оно было приготовлено из куриного мяса, было невозможно. Бонапарт оценил кулинарный дар нового повара и разрешил ему подавать на императорский стол блюда из курицы.

— Да, да, — проговорил Весельчаков, который не помнил подобного факта из биографии французского императора, но вполне удовлетворился объяснением следователя.

Подошёл официант, и Геннадий Иванович машинально проговорил:

— Мне тоже, что и всегда.

— И мне тоже, что ему, — с такой поспешностью добавил Наполеонов, что официант невольно улыбнулся, но тотчас снова натянул на лицо маску вежливой почтительности.

Весельчаков тоже не смог сдержать улыбки:

— Но вы ведь даже не знаете, что я заказал. Вдруг вам не понравится.

— Понравится, — уверенно ответил Наполеонов, — не будете же вы заказывать нечто несъедобное.

— Логично, — отозвался слегка оттаявший мужчина и добавил: — Летом здесь вообще прелестно.

— Да?

— В скверике много берёз, цветов, фонтанчик, после обеда можно прогуляться или посидеть на лавочке.

— Ах, в этом смысле, — проговорил Наполеонов, думая о своём.

Ели они молча, хотя и движения, и мимика Весельчакова выдавала его нетерпение. Но Наполеонов не торопился.

Блюда, заказанные Геннадием Ивановичем, пришлись ему по вкусу, и он наслаждался едой.

Закончив есть, Наполеонов вытер губы и руки салфеткой и проговорил, обращаясь то ли к себе, то ли к собеседнику:

— Я был почти уверен, что Лёнчик успел всё рассказать вам.

— Да что всё, в конце концов?! — воскликнул, уставший томиться в неизвестности Весельчаков так громко, что на них стали оглядываться другие посетители кафе.

— Извините, Геннадий Иванович, — ответил следователь, — просто позавчера ночью друг вашей дочери стал свидетелем убийства.

— Свидетелем чего? — изумлённо переспросил Весельчаков.

— Убийства. Чего вы так удивляетесь? К сожалению, время от времени они случаются и на нашей малой родине.

— Господи! — проговорил мужчина, точно не слыша последних слов следователя. — Ведь я проводил его почти до дома!

— Вот именно, что почти, — заметил Наполеонов.

— Там осталось два шага шагнуть.

— Ну, допустим, не два, а больше.

— Какой там больше! До дома Лёнчика было рукой подать!

— Хорошо, не будем спорить. Только скажите, почему вы не проводили его до подъезда?

— Так не разрешил он!

— Почему?

— По глупости! Боится, что кто-то увидит, что его, такого большого мальчика, провожают.

— И что?

— Ничего! — нетерпеливо отмахнулся Весельчаков. — Подростковая психология. А я старый осёл!

— По-моему, вы льстите себе, — улыбнулся Наполеонов, наблюдая за самобичеванием собеседника.

— Это ещё почему? — насторожился мужчина.

— Потому, что осёл — это счастливое животное.

— Скажете тоже, — фыркнул Весельчаков.

— А вот и не скажите, — бодро произнёс следователь, радуясь тому, что разрядил накалившуюся обстановку. — Как сейчас помню слова старого шута Фрёлиха из книги Юзефа Крашевского «Графиня Козель»: «Мяса ослиного не едят, толстая шкура отлично защищает от побоев, а когда длинноухому вздумается запеть, все разбегаются в разные стороны, и он наслаждается покоем. И к тому же он неприхотлив, может даже старой метлой прокормиться. Разве есть на свете более счастливое существо?»

— Если только с этой точки зрения, — улыбнулся Весельчаков не столько от слов следователя, сколько от сознания того, что с Лёнчиком ничего не случилось. В душе он поклялся себе, что теперь упрямство парня не помешает ему провожать его в случае необходимости до квартиры.

— Геннадий Иванович, — сказал следователь, — теперь, когда вы больше не волнуетесь о Федотове, постарайтесь вернуться мысленно в тот поздний вечер.

— Это не трудно, — отозвался мужчина.

— Тогда расскажите мне обо всём, что тогда произошло.

— Так ведь и рассказывать-то нечего. Дети и я вместе с ними увлеклись, они готовились к олимпиаде. Когда посмотрели на часы, испугались, так много было времени.

— Разве родители Федотова не звонят вам, если сын задерживается?

— У Лёнчика только мама. Она за день так наработается, что с ног валится. И потом она знает, что всегда может положиться на меня.

— То есть Лёнчик не первый раз задерживался у вас допоздна, — скорее констатировал, чем спросил Наполеонов.

— Не первый, — подтвердил Весельчаков, — но так поздно он домой ещё ни разу не отправлялся.

— Почему же вы не оставили его ночевать у себя?

— Потому, что он не хочет. И я, и моя жена предлагаем ему это всякий раз. Но этот упрямец…

— Кажется, юный ослик идёт по стопам будущего тестя, — не удержался Наполеонов, чтобы не подколоть Весельчакова.

— Это ещё бабушка надвое сказала, — улыбнулся мужчина. Но по его улыбке следователь догадался, что Геннадий Иванович против кандидатуры Лёнчика возражений не имеет.

Мужчина подтвердил его предположения, что Лёня башковитый парень. Далеко пойдёт.

— Это всё хорошо, — проговорил Наполеонов, — но вернёмся к интересующему следствие вопросу.

— Спрашивайте.

— Расставшись с Лёнчиком, вы сразу отправились домой?

— Помилуйте, куда же можно ещё идти в такой поздний час.

— Мало ли, — неопределённо отозвался следователь.

— Домой!

— Каким путём вы шли?

— Сначала между домами, потом мимо банка, супермаркета, перешёл дорогу и мимо почты наискосок к своему дому.

— Вы шли минут двадцать?

— Меньше. Я шёл быстрым шагом.

— Геннадий Иванович, у вас есть машина?

— Что за вопрос? — приподнял брови Весельчаков.

— И всё-таки.

— Конечно, есть! Вы разве не видели, что я и сюда на ней приехал?

Следователь улыбнулся. А потом, стерев с лица улыбку, спросил:

— Почему же вы не подвезли парня до дома на машине?

— Потому, что тут идти всего ничего. Мы и так весь день сиднем сидим, хоть вечером перед сном пройтись.

— Мне показалось, — проговорил Наполеонов вкрадчивым голосом, — что у вас на пути были по крайней мере две камеры видеонаблюдения.

— Я не обращал внимания, — ответил Весельчаков, — но на банке и супермаркете они точно есть.

— Вы ничего не видели и не слышали, когда отправились в обратный путь?

— В том-то и дело, что ничего, — сокрушённо вздохнул мужчина.

— Может быть, кто-то бежал или шёл слишком быстрым шагом?

— Бежать никто не бежал. Собственно и прохожих не было. Люди мне встретились только возле супермаркета.

— А возле банка?

— Банк был уже закрыт.

— Точно, — кивнул Наполеонов.

Мужчины помолчали. Потом следователь проговорил задумчиво:

— Я грешным делом подумал, что Федотов позвонит вам и поделится своими ночными приключениями.

— Нет, — покачал головой Весельчаков, — он мне не звонил. Скорее всего, постеснялся или не хотел волновать. Вы поймите, мы с ним ещё не настолько близки, чтобы он делился со мной своими переживаниями.

— Я понимаю, — сказал Наполеонов, — но и вы меня поймите, надежда, как говорится, умирает последней. Для следствия важна любая, даже самая незначительная зацепка. — Следователь стал подниматься из-за стола. — Я оставлю вам свою визитку, если вдруг Федотов что-то вспомнит и поделится с вами, позвоните мне, пожалуйста.

— Обязательно, — заверил Весельчаков и накрыл ладонью пластиковый прямоугольник, оставленный Наполеоновым на столе.

Выйдя из дверей кафе, Шура сразу же поднял воротник и заспешил на стоянку к своему автомобилю, холодный ветер ударил ему в спину и заставил прибавить скорость. «Ну и погодка», — проворчал про себя Наполеонов. Уже сидя в салоне своей «Лады Калины», следователь с грустью подумал о том, что встреча с Весельчаковым ничего не дала. У него сложилось впечатление, что Геннадий Иванович был с ним искренен и на самом деле не видел и не слышал ничего подозрительного. Из этого можно сделать только один вывод — преступник побежал в противоположную сторону.

Славин сделал копии со всех обнаруженных им камер, но после их просмотра сотрудники не увидели на них ни одного человека, проходившего во время, интересующее следствие. Убийца как в воду канул или прошёл, минуя камеры. К сожалению, их в городе не так уж много, особенно в районах с домами старой застройки.