Мелодия для саксофона

Наталия Антонова, 2020

В квартире дочери убита теща известного в городе саксофониста. Некто ударил женщину молотом. Полиция утверждает, что замок на входной двери не взломан. Получается, женщина сама открыла дверь убийце? Значит, она его знала и доверяла ему? Следователь Наполеонов подозревает двоих, в том числе бывшего парня внучки убитой – художника Дорина. Соседи слышали, как убитая и художник повздорили некоторое время назад. Внучка Инесса решает привлечь к расследованию детективное агентство «Мирослава». И результат шокирует не только Инессу, но и самих детективов…

Глава 6

Ни о каком художнике Дорине старший лейтенант Славин понятия не имел.

В художественной школе он учился в детстве и никаких связей со своими бывшими однокашниками не поддерживал и не имел понятия о том, чем они занимаются теперь.

К отцу Дмитрий обращаться не захотел, хотя Славин-старший и помогал устраивать выставки молодым художникам, но на данный момент в его каталоге никакого Дорина не было. Поэтому Дмитрий позвонил известной в городе художнице Лидии Заречной, с которой он познакомился при расследовании одного из дел.

С тех пор они встречались время от времени, посещая вместе известные выставки, и даже пару раз сходили в Драматический театр на премьерные спектакли, и это не считая редких встреч в кафе.

Дмитрий вспомнил, какой он увидел Лидию впервые, и невольно улыбнулся.

На девушке были старые джинсы и перепачканная красками светло-серая блузка. Русые волосы небрежно сколоты на затылке, слегка полноватые губы и большие серо-зелёные глаза.

Именно эти глаза и зацепили Славина. В них светились ум, любознательность и что-то ещё, не передающееся словами, может быть, обещание захватывающего приключения или намёк на раскрытие некой тайны…

Этого Славин сам не знал и не узнал до сих пор. Вероятнее всего, он сам себе придумал и приключения, и тайну.

Дмитрий тихо вздохнул, но как только услышал в телефоне голос Лидии, сразу ожил:

— Привет!

— Это ты? — спросила она. — Я смотрю, номер высветился неизвестный.

— Я звоню со служебного телефона.

— А, со служебного, — протянула она и закончила: — Значит, и разговор служебный?

— В некоторой степени, — отозвался Дмитрий, уловив в голосе художницы нотку разочарования.

— Что же ты хочешь?

— Лида, будь другом… — При слове «другом» Заречная фыркнула, а Славин обругал себя мысленно «ослом». Но, тем не менее, продолжил:

— Лида, скажи, ты слышала что-нибудь о неком художнике Владимире Дорине?

— Тоже мне, нашёл художника, — проговорила она с лёгким пренебрежением, — Володька недавно окончил училище. Нигде ещё не выставлялся. Позиционирует себя как классик.

— В смысле? — удивился Славин.

— Ну, то есть, пишет в стиле старых художников, типа Репина, Кипренского, Федотова, Брюллова.

— По-моему, неплохой выбор.

— Может быть, — проговорила она неуверенно.

— То есть ты хочешь сказать, что это теперь немодно.

— Не только…

— А что ещё?

— Переплюнуть классиков он не сможет, а свою манеру письма пока не выработал.

«Выработает, какие его годы?» — подумал про себя Славин, а вслух спросил:

— Ну, и где он сейчас подвизается?

— А нигде.

— То есть?

— Вернее, он что-то пишет. А продаёт небольшие миниатюры на Пешеходной улице. Знаешь, где это?

— Да, конечно. Спасибо тебе! Выручила.

— А когда мы увидимся? — спросила Лидия.

— У отца в воскресенье будет выставка некоего заезжего художника из Австрии. Выставка для избранных, — сделал он ударение на слове «избранных».

— А нас туда пропустят? — спросила Заречная.

И он догадался, что она улыбается.

— Приглашения у меня на руках. Жди меня в воскресенье в десять утра возле входа.

— Или ты меня жди, — пропела в трубку Лидия и отключилась.

— Или я, — согласился Славин, прислушиваясь к коротким гудкам. Улыбнулся и повесил трубку.

И только сейчас он заметил, что за ним внимательно наблюдает и, видимо, прислушивалась к их разговору его коллега Любовь Залеская.

— Ну, выяснил что-нибудь? — спросила она небрежно.

Он кивнул:

— Кое-что, — и неожиданно спросил: — Хочешь пойти со мной?

— Куда? — удивилась она.

— На Пешеходную улицу.

— Зачем?

— Поглядим на самого Дорина и на его шедевры.

— В рабочее время?

— Лейтенант Залеская! Вы меня изумляете! Я же вас не развлекаться зову, а изучать личность подозреваемого, — проговорил он нарочито строго, — так идёте или нет?

— Да, конечно, — засуетилась она, выключила компьютер и схватила свою сумку.

До Пешеходной улицы они доехали на машине Славина «Лада-Калина», как предполагала Любава, подаренной ему отцом. Ведь на зарплату опера автомобиль, даже отечественный, купить можно, только взяв кредит.

Она слышала, что к кредитованию Дмитрий относится скептически, но не знала, что Славин писал обзорные и критические статьи не только для российских журналов, но и для зарубежных, помогал отцу составлять каталоги и делал некоторые другие вещи в мире искусства.

Ехать на машине вдвоём с Дмитрием было одним сплошным удовольствием, и Любава не заметила, как они домчались до места.

— Прошу, — галантно произнёс Славин, распахивая дверцу и подавая ей руку.

— Спасибо, — улыбнулась она, оперлась на его руку, и они пошли по улице точь-в-точь как влюблённая парочка.

Любаве казалось, что на них смотрят все прохожие.

И положа руку на сердце посмотреть было на что — широкоплечий высокий блондин с глазами цвета лесного ореха и гарная дивчина, вся из себя ладная и видная.

Любава представляла, как плещутся фонтаны, хотя их уже выключили, но их воображаемый шум казался ей чарующей музыкой.

Она шла не чуя под собой ног. А Славин, казалось, ничего не замечал.

— Смотри, — сказал он, — а вон и художники.

Уличных художников было сегодня не слишком много. День был прохладным, а с Волги вообще дул пронизывающий ветер. Любава невольно поёжилась.

— Ты не замёрзла? — быстро спросил Дмитрий.

— Нет-нет, — поспешила ответить она, но в его голосе ей послышалось столько теплоты, что она и впрямь согрелась.

— Посмотри! — услышала она голос Славина, — видишь Инессу?

— Где? — Любава оглянулась.

— Да на портрете же! — нетерпеливо проговорил Дмитрий и легонько дёрнул её за руку.

Только тут Любава заметила портрет девушки, похожей на ту, с которой она разговаривала сразу после убийства бабушки.

— Значит, и сам голубчик здесь, — меж тем удовлетворённо проговорил Славин.

А внимание Любавы тем временем привлёк натюрморт с огромным букетом лиловой и белой сирени.

— Какая красота! — невольно вырвалось у неё.

— Да, Инесса девушка красивая, — согласился Славин, — и на портрете она выглядит как живая.

— Да я не про портрет, — невольно улыбнулась Любава.

— А про что же? — удивился он.

— Про сирень!

— Про какую ещё сирень?!

— А вон, видишь справа в золотистой раме.

Дмитрий поморщился.

— И тебе нравится? — спросил он.

— Очень! — призналась она.

— Гм…

— У меня нет художественного вкуса? — испугалась она.

— Дело не во вкусе…

— А в чём?

Глаза его озорно блеснули, и он предложил:

— Давай купим эту чёртову сирень.

— Она не чёртова, — обиделась за натюрморт Любава.

— Ладно, — согласился Дмитрий, — давай купим сирень и дело с концом.

— Для меня? — спросила Любава.

— Ага, — сказал он, подошёл к художнику и, не торгуясь, купил понравившуюся Любаве сирень.

На Дорина Славин всё это время даже не смотрел.

— Мы не будем его задерживать? — тихо спросила Любава, крепко прижимая к себе упакованный натюрморт.

— У нас приказа такого нет…

— А что же тогда?

— Мы знаем, где его в случае чего найти.

Славин достал телефон и набрал чей-то но — мер.

— Аветик, — проговорил он через пару секунд, — будь другом, подъезжай на Пешеходную улицу, мы здесь Дорина засекли, надо бы за ним проследить, где он теперь живёт. По адресу прописки его не было давно. У тебя с собой его фотография?

Что отвечал Аветик, Любава не слышала.

Славин сказал:

— Мы с Любавой засветились, а тебя он не знает, — и хохотнул напоследок, — благодаря своей южной внешности можешь сойти за богатого мецената.

— Что он сказал? — спросила Любава, когда Дмитрий отключил связь.

— Послал, — улыбнулся тот.

— Так он не приедет? — забеспокоилась Любава.

— Приедет, конечно, — успокоил её Славин и легко коснулся девичьей руки, — ладно, поехали в управление.

В машине Любаву начали одолевать сомнения, правильно ли она сделала, что, поддавшись импульсу, уговорила Славина купить картину.

Поёрзав на сиденье, она сказала:

— Дим, я отдам тебе деньги.

— Какие деньги? — удивился он.

— Ну, за картину.

— Даже не бери в голову. Это мой тебе подарок.

Она вздохнула и призналась:

— Я передумала.

— Чего ты передумала? — не понял он.

— Вешать эту картину у себя на съёмной квартире.

— С чего это такое непостоянство? — подозрительно спросил он.

— Я сама не знаю, — призналась она.

Они помолчали с минуту, а потом Славин неожиданно предложил:

— А знаешь что, давай эту картину кому-нибудь подарим?

— Кому?

— Да хоть Наполеонову, — хмыкнул Дмитрий.

— Следователю? — искренне удивилась Любава.

— А что, следователь не человек, что ли? — спросил её Дмитрий и озорно подмигнул.

— Я не знаю, — испугалась Любава, — удобно ли это.

— А мы сделаем ему анонимный подарок.

— Анонимный?

— Ну да.

— Пошлём по почте?

— Нет, передадим через Эллу.

— Но она же нас узнает!

— Не боись, Элла нас не выдаст.

— Ты думаешь?

— Уверен.

Не доезжая пару остановок, Дмитрий неожиданно остановил машину и выскочил.

— Ты куда? — ахнула Любава.

— Я сейчас вернусь.

Вернулся он минут через десять. За это время Любава вся испереживалась, не зная, что ещё задумал Славин.

Он вернулся с двумя букетами из ирисов, лилий и ещё каких-то мелких бледно-лиловых цветов.

Один букет он вручил Любаве, а другой бросил на сиденье со словами: «Это Элле».

Секретаря они нашли в полном одиночестве.

— Элла! Привет! Это тебе! — Славин протянул ей букет.

— Ой! Какая прелесть! — Элла сразу же уткнула в букет нос.

— Наполеонов у себя? — спросил Дмитрий.

— Нет, он у Фёдора Поликарповича.

— Прекрасно! Элла! Будь другом, внеси в его кабинет вот это! — он протянул ей натюрморт.

— А что это? — удивилась Элла.

— Картина.

— Точно картина? — девушка опасливо покосилась на оперов.

— Точно. Можешь вскрыть и посмотреть.

— Да ладно уж, — отмахнулась девушка, — сказать, что вы принесли?

— Ни в коем случае! — воскликнул Славин.

— А что же сказать? — округлила глаза секретарь.

— Скажи, что это подарок от неизвестного! Доставлен курьером.

— Но кто его пропустил? Впрочем, ладно, придумаю что-нибудь.

— Но нас не выдавай!

— Не выдам! Самой интересно посмотреть, что Александр Романович с этим подарком делать будет.

Наполеонов пришёл через полчаса после ухода оперов.

Весь озабоченный и погружённый в свои мысли, он не сразу заметил привалившее ему счастье. А увидев картину, вытаращил на неё глаза и долго не мог произнести ни слова. Потом открыл дверь и закричал:

Конец ознакомительного фрагмента.