Мелодия для саксофона

Наталия Антонова, 2020

В квартире дочери убита теща известного в городе саксофониста. Некто ударил женщину молотом. Полиция утверждает, что замок на входной двери не взломан. Получается, женщина сама открыла дверь убийце? Значит, она его знала и доверяла ему? Следователь Наполеонов подозревает двоих, в том числе бывшего парня внучки убитой – художника Дорина. Соседи слышали, как убитая и художник повздорили некоторое время назад. Внучка Инесса решает привлечь к расследованию детективное агентство «Мирослава». И результат шокирует не только Инессу, но и самих детективов…

Глава 3

Допрос Капитонова, как и следовало ожидать, ничего не дал.

Слесарь ссылался на плохую память, беготню и большое количество ремонтных работ.

Напрасно следователь увещевал его:

— Илья Александрович, подумайте получше, от вашего ответа, можно сказать без преувеличения, зависит ваша судьба.

Но упрямый слесарь стоял на своём:

— Ничего не помню!

— Так заходили вы или нет в подъезд, где проживают Бессоновы?!

— Может быть, и заходил, — бормотал слесарь.

— За какой такой надобностью?!

— Обмишулился, наверное.

— Почему же вы тогда испугались, когда вас увидели жильцы этого подъезда?

— Никого я не пугался! Просто вспомнил, что ошибся, и мне сюда не надо!

— И поэтому вместо того, чтобы спуститься вниз и выйти из подъезда, вы поднялись наверх?! — напирал следователь.

— Ничего такого я не помню!

— Зато свидетели помнят!

— Значит, я вспомнил, что ошибся, когда уже поднялся выше.

— А может быть, вы поднялись выше для того, чтобы войти в квартиру Бессоновых, убить Самсонову и забрать деньги? — вкрадчиво спросил следователь.

— Никого я не убивал! — Капитонов вскочил со стула.

— Сядьте! — рявкнул на него Наполеонов, и Илья Александрович послушно опустился на стул. — Я ни в чём таком не виноват, — пробормотал он.

— А в чём вы виноваты?

— Ни в чём.

— Может быть, вы и не имели намерения убивать Самсонову, а хотели её просто оглушить. Но не рассчитали силу удара, и женщина умерла.

— Я никого не убивал, клянусь вам!

— Ещё скажите, клянусь мамой!

— Я так никогда не скажу, — тихо, но твёрдо проговорил Капитонов.

— Это ещё почему? — заинтересовался следователь.

— Потому что я очень люблю свою маму, — почти прошептал Капитонов.

Наполеонов посмотрел на него подозрительно, но потом решил допустить, что Илья Александрович не лжёт. Ведь и сам следователь очень любил свою мать.

Так ничего и не добившись от Капитонова, следователь решил пока не задерживать мужчину и ограничиться взятием с него подписки о невыезде за черту города.

После разговора с Ильёй Александровичем Наполеонов поехал на похороны Самсоновой, которые потрясли его. Даже, вернее, потрясли не сами строгие и скромные похороны, а музыка, которая провожала Екатерину Терентьевну в последний путь.

Бессонова позвонила мужу вечером того же дня, когда была убита её мать, на следующий день прилетел не только зять Самсоновой, но и весь квартет, отказавшись от продолжения гастролей.

И на похоронах траурная музыка звучала в исполнении саксофона, контрабаса и ударных.

Было понятно, что четвёртый участник квартета не мог принять участие по той простой причине, что он был пианистом, а фортепиано на кладбище не доставить…

Но особенно у всех присутствующих пробегали мурашки по телу, когда звучало соло саксофониста. У некоторых даже текли слёзы.

Был ли толк от присутствия следователя на похоронах, Наполеонов сомневался.

Вернувшись в свой кабинет, он долго вспоминал играющего на саксофоне Аркадия Бессонова. Было видно, что сам он весь в звуках музыки. Удивил Наполеонова и внешний вид Аркадия, он выглядел буквально убитым горем и еле держался на ногах.

— Неужели так переживает? — недоумевал Наполеонов.

Позднее ему сказали, что за три дня до трагедии у Бессонова на гастролях случился гипертонический криз, и он всё это время отлёживался в гостиничном номере. А тут такая беда! Пришлось вставать и лететь домой.

— Не повезло бедняге, — посочувствовал Наполеонов и решил пока не задавать Бессонову никаких вопросов.

А вот откладывать надолго разговор с его женой Антониной Георгиевной следователь не стал.

Поэтому уже через два дня после похорон матери Бессонова сидела в кабинете следователя.

Наполеонов принёс ей свои соболезнования и проговорил:

— Антонина Георгиевна, мне совестно вас беспокоить, но у меня нет иного выхода. Ведь и вы, и я хотим, чтобы убийца вашей матери был найден и понёс наказание.

— Не оправдывайтесь, — сказала Антонина Георгиевна, — я всё понимаю, спрашивайте.

— Как чувствует себя ваш супруг?

— Плохо, — вздохнула женщина, — Аркадий опять свалился с высоким давлением, ночью два раза «Скорую» вызывали, — и пояснила: — Это у него наследственное, его мать тоже мучается с давлением.

— Она жива?

— Да, — кратко ответила Бессонова.

«Ни «к счастью», ни «к сожалению» добавлено не было, — подумал Наполеонов, — так что каждый понимай, как хочешь».

Но отношения снохи к свекрови и наоборот не касаются правоохранительных органов.

— Антонина Георгиевна, я разговаривал с Капитоновым, он у нас пока подозреваемый номер один.

— Слесарь, что ли? — удивилась Бессонова.

— Да, его видели в день убийства вашей матери в подъезде, но делать ему там было в этот день абсолютно нечего. Сам он запирается и отказывается давать какие-либо пояснения.

— Я не очень-то верю в его виновность, — с сомнением проговорила Антонина Георгиевна.

— Почему?

— Потому, что Илья Александрович человек тихий.

— Ну, знаете, — протянул следователь, — говорят, что в тихом омуте черти водятся.

— Может, и водятся, не проверяла, но уж поверьте мне, Илья Александрович просто не мог бы ударить молотком мою мать!

— Почему вы так уверены?

— У него бы рука не поднялась!

— Именно на вашу мать?

— Нет, вообще на любого человека. Да что об этом говорить, — махнула рукой Бессонова, — не мог Илья Александрович этого сделать. Можете спросить любого, кто его знает.

— Мне нужны не мнения его знакомых, а факты, — твёрдо сказал следователь.

И Бессонова больше не стала спорить.

— А вы сами, Антонина Георгиевна, может, кого-то подозреваете?

— Да кого же мне подозревать? — растерянно спросила она.

— Может, кто-то угрожал вашей матери?

— Маме никто не угрожал, — без раздумий ответила Бессонова, — а вот Аркаше угрожали.

— Кто и за что? — быстро спросил следователь.

— Понимаете, — проговорила она, — мы копили деньги на свадьбу дочери и об этом многие знали.

— Как же так случилось?

— Да мама нечаянно проговорилось, — виновато проговорила женщина, — ну, и сами знаете, у людей язык без костей, разнесли не то что по нашему подъезду, а по всему дому. И с большим преувеличением. Некоторые стали думать, что у нас чуть ли не миллионы накоплены. Думают, что если Аркадий музыкант, то денег зарабатывает немерено, — печально проговорила Бессонова.

— Но полтора миллиона, как вы сказали, у вас всё-таки было?

— Было, — тихо вздохнула женщина.

— Так и кто же угрожал вашему мужу?

— Понимаете, у нас на первом этаже живёт один пьянчужка, Михаил Тимофеевич Галушкин. И не так сказать, чтобы он пил беспробудно, нет, у него случаются просветления. Но во время запоя он сам себя не помнит.

— А при чём здесь ваш муж?

— Так я к этому и веду. Михаил Тимофеевич, будучи пьяным в стельку, разбил вдребезги свой автомобиль. А когда у него запой закончился, Галушкин от кого-то услышал о наших миллионах и решил попросить взаймы. Он был уверен, что саксофонист человек богатый и, как сосед, должен выручить его. Но Аркадий, естественно, ему отказал. Галушкин, почувствовав себя разочарованным и оскорблённым, наговорил Аркадию кучу гадостей. Но муж не придал этому никакого значения. А уже позже мне наша соседка рассказала, что Галушкин, опять же будучи пьяным, грозился во дворе, что сосед ещё попомнит его. Хотя мы и тогда не приняли его угрозы всерьёз.

— А машину новую Галушкин купил или нет?

— Нет, не купил. Его и прав-то лишили. Но деньги у него откуда-то появились…

— Откуда вы знаете?

— Вчера ему привезли из магазина новый дорогой телевизор и стиральную машину. Прежние он давно угробил.

— Галушкин говорил, откуда у него деньги на покупку техники?

— По-моему, его никто об этом и не спрашивал.

— Разберёмся. А есть ли те, кто грозил не вашему мужу, а конкретно вашей матери? Вы уже говорили, что нет, но всё-таки подумайте хорошенько.

Бессонова задумалась, а потом сказала:

— Но это было давно…

— Что было давно?

— Мама не пустила на порог нашей квартиры бывшего парня Инессы. И он орал на весь подъезд, что она старая грымза, и он открутит ей голову.

— И это только за то, что бабушка отказала ему от дома? — не поверил следователь.

— Мама его и раньше не любила, ну, пока он с Инессой встречался, а уж когда стал бывшим, она не сдержалась и высказала своё мнение о нём в не очень вежливой форме.

— Обматерила, что ли? — попытался уточнить Наполеонов.

— Ну, что вы! — возмутилась Антонина Георгиевна, — просто обозвала «голытьбой».

— Парень был бедным?

— Да, не так, чтобы очень, — Бессонова пожала плечами, — просто учился на художника, потом окончил училище, но ни Дали, ни Пикассо пока не стал.

— Понятно, как имя и фамилия юного гения?

— Владимир Маркович Дорин. — Антонина Георгиевна помолчала и добавила: — Он был первой любовью Инессы. Они встречались со школы. Но сами знаете, что первая любовь чаще всего тает, как белое облачко при ясной погоде.

— Но у Дорина, получается, облачко переросло в грозовую тучу?

— Кто его знает, — пожала плечами Бессонова, — может, он тогда маме нагрубил в горячке, а потом и думать забыл об Инессе.

— Всё может быть, — согласился Наполеонов, а про себя подумал, что проверить всё равно не мешает.

— Вы не знаете, где он живёт?

— Раньше жил на улице Кутузова в доме сто одиннадцать. Номер квартиры не помню, но точно на третьем этаже, потому что Инесса часто ему выговаривала, что живёт он на третьем этаже и учится на тройки.

— Значит, учился Дорин плохо?

— В школе неважно, — подтвердила Бессонова, — но вроде бы в училище, со слов моей дочери, дела его пошли на поправку.

— Почему же они расстались?

— Наверное, потому, что Инесса встретила Глеба, и настоящее большое чувство вытеснило первую любовь.

— А перед тем как расстаться с Дориным, она не объяснила ему, что полюбила другого?

— Объяснила…

— И как он отреагировал?

— Она не стала слушать, сразу отключила связь.

— То есть, если я правильно вас понял, ваша дочь дала отставку бывшему парню по телефону?

— Совершенно верно.

Наполеонов не одобрил поступок девушки, но вслух комментировать его не стал. Вместо этого спросил:

— Стычка вашей матери с Дориным произошла полгода назад?

— Или даже больше, я не помню.

— И после этого он не приходил?

— Нет, не приходил.

— А Инессе он звонил?

— Не знаю, дочка ничего об этом мне не говорила. А я не спрашивала.

— Почему?

— Посчитала неудобным.

— Дорин знал о деньгах?

— Сомневаюсь. Скорее всего, нет. Он ведь не общался с нашими соседями.

— Поговорить с женихом Инессы он тоже не пытался?

— Думаю, что нет. Впрочем, я даже уверена в этом. Уж о стычке между Дориным и Глебом она бы мне обязательно рассказала.

— А деньги на свадьбу копили только вы? Или родители Глеба тоже?

— Они тоже, да и Глеб неплохо зарабатывает.

«Ага, копили обе стороны, — подумал Наполеонов, — но те, видимо, не рассказывали о деньгах всему свету».

Он вздохнул и отпустил Антонину Георгиевну восвояси.

«Самое паршивое в этой истории с пропавшими деньгами, — думал Наполеонов, — что соседи могли рассказать об этом своим родным и знакомым, которые вовсе и не живут ни в одном подъезде с Бессоновыми, ни даже в одном доме».

В кабинет постучали.

— Войдите.

Дверь приоткрылась, и вошёл старший лейтенант Аветик Григорян.

— Александр Романович, — сказал он, — у нас тут новые свидетели появились.

— Какие свидетели? Почему я о них до сих пор ничего не знаю?

Глаза Аветика, напоминающие цветом чернослив, загадочно сверкнули:

— Так никто не знал. А сегодня я пошёл поговорить с Иваном Бобылёвым.

— С Бобылёвым? — начал припоминать Наполеонов.

— Ну, у него ещё собаку зовут Емельяном!

— Ах, да! И что Бобылёв? Видел кого-то?

— Сам он никого не видел. Но сказал, что в тот день мальчишки на площадке, что напротив дома, играли в бадминтон. Я и подумал, что они могли что-то видеть.

— Ты их всех опросил?

— Вроде да…

— И что они сказали?

— Сказали, что были заняты игрой и не смотрели на двери подъезда, так что не знают, кто туда входил, кто выходил.

— Значит, пусто?

— Не совсем. Слесаря заметили трое, двое видели разносчика пиццы, один — почтальона, ещё двоим показалось, что входил туда мужчина, кто это, они не знают, и одна женщина.

— Тоже неизвестная?

— Типа того.

— Придётся пока отработать почтальона и разносчика пиццы. Ты узнал, к кому они приходили?

— Пиццу приносили в двенадцатую квартиру, а почтальон приходил ни к кому.

— Как это?

— Видимо, просто разбросал по ящикам почту или рекламу.

— Надо узнать в почтовом отделении, кто и зачем.

— Узнаем, — флегматично согласился Аветик.

Наполеонов понимал, что молодого оперативника не слишком вдохновляет посещение почтового отделения и пиццерии. Но выбирать в их работе не приходится.

Всю подноготную Михаила Тимофеевича Галушкина он поручил разузнать Ринату Ахметову, и тот пообещал заняться этим завтра с утра.

Сам же Наполеонов решил встретиться с Инессой Бессоновой и, не откладывая, позвонил ей по телефону. Но Инесса попросила его перенести встречу на завтра, так как сегодня мама задержится на работе, и ей нужно успеть приготовить еду для всей семьи и посидеть с больным отцом.

— Разве Аркадию Семёновичу не стало лучше?

— Увы, после похорон бабушки он опять свалился, — вздохнула девушка.

— Ну, что ж, до завтра.

— Приходите, пожалуйста, к университету, я спущусь после занятий, и мы поговорим.