Знак белой лилии

Наталия Антонова (2024)

Белые лилии могли бы показаться красивыми и романтичными цветами, если бы ими не было усыпано тело убитой женщины. Рядом с постелью жертвы некоторые из стеблей были раздавлены ногой, вероятно, преступника. Вокруг лежали осколки вазы. Смогут ли частный детектив Мирослава Волгина и ее верный помощник Морис по имеющимся следам установить преступника? В новом уютном детективе Наталии Антоновой знаменитые сыщики расследуют убийство бывшей учительницы физики Елены Андриевской. Их нанял муж Елены, так как он не согласен с версией полиции и хочет узнать, кто же на самом деле убил его жену.

Глава 3

Жилплощадью господин Крысинский обделен не был и барствовал один в просторной трехкомнатной квартире.

— Зря не захватили противогазы, — бубнил следователь.

— Кто ж знал, что здесь газы будут, — ответил Незовибатько.

— Как думаешь, Афанасий Гаврилович, трупный запах?

— Вроде нет, — ответил Незовибатько.

— Емельян сам по себе вонючий, — сказала Соболева.

— Да уж, — согласился Наполеонов, — у медведя в берлоге воздух поздоровее будет.

На кухне, на столе гнили облепленные тараканами остатки недоеденной колбасы зеленого цвета, сыра, покрытого синими и черными пятнами, и еще чего-то непонятного серо-буро-малинового цвета. В углах были кучи какого-то хлама, да и по всем комнатам валялись какие-то лохмотья, грязное белье, посуда, грязные пакеты, мешки, обрывки газет. Потрясало воображение даже много чего видавших в своей жизни полицейских нескончаемое количество банок, бутылок из-под пива, водки, аптечных пузырьков от боярышника, пустырника и антисептика.

— Ужас какой! — вырвалось у кого-то. — Он что, никогда ничего не выбрасывал?

— Как видишь, — ответил другой оперативник.

— Он, должно быть, на помойке все это собирал! — не выдержал Славин, оглядывая развалы хлама.

— Уж точно не в супермаркете. И где этот паразит? — спросил Наполеонов, вываливаясь из очередной комнаты.

— Он, скорее всего, в угловой, — подсказала Соболева.

— С чего вы взяли?

— Там когда-то у супругов была спальня.

И точно, войдя в угловую комнату, полицейские увидели нечто, напоминающее постель, и на ней в куче тряпичного хлама лежал человек.

— Жив? — спросил Ахметов.

— Если пузыри размером с бульбу пускает, то, значит, живой, — проговорил Незовибатько и помахал своей ручищей перед носом, — ну и вонь тут!

— Можно сказать, что в других комнатах этой квартиры благоухает розами, — ехидно заметил следователь.

— Лилиями! — неожиданно звонко прозвучал голос Аветика.

— Какими лилиями? Что ты несешь, дружок? — недовольно спросил следователь.

— Да вы сами посмотрите! — не успокаивался Григорян, указывая на изголовье храпящего Крысинского.

— Точно! Лилии! — воскликнул Дмитрий Славин. — Если их теперь, конечно, можно так назвать. — Он осторожно вытащил из-под щеки Емельяна растрепанные, бывшие когда-то белыми цветки. Они буквально висели на переломанных в нескольких местах стеблях.

— Так вот он, убивец! — вырвалось у Незовибатько.

— Выходит, Крысинский все-таки добрался до Андриевской, — проговорил следователь, мысленно соглашаясь с экспертом. — Но как Елена Валентиновна могла ему открыть?

— И я не слышала, чтобы он к ней ломился накануне, — растерянно проговорила Соболева.

— В этом нет ничего удивительного, — успокоил ее Наполеонов, — вы же не стояли всю ночь у двери.

— Не стояла, — тихим эхом отозвалась женщина.

— Этого голубчика нам придется прихватить с собой, — проговорил Наполеонов.

— Он на ногах не стоит, — заметил Ахметов.

— Ничего, у нас в морге и протрезвеет, — оптимистично произнес Наполеонов и велел: — Давайте, ребята, вы двое тащите его в машину.

— Он голый, — тихо сказал Аветик.

— И что? Заверните его в какую-нибудь дерюгу и несите.

— Вон возле постели его одежда, — указал Григорян.

— Только не вздумай ее на него натягивать, — предупредил следователь. — Одежду упаковать, — распорядился Наполеонов, — лилии, простыню тоже. Не забудьте про обувь. Он же наступил на стебли и часть из них растоптал, что-то должно остаться на подошве. Произвести здесь тщательный осмотр.

— Другие комнаты и кухню осмотрели, — вздохнул Славин.

— А туалет?

— Сейчас загляну, — ответил старший лейтенант.

— Не заглянуть, а тщательно осмотреть! — крикнул ему вдогонку следователь.

— Слушаюсь, товарищ капитан, — пробормотал тот, надеясь, что Наполеонов не услышит.

Но у следователя был прекрасный слух, и он ухмыльнулся, представив, в каком состоянии находится туалет Крысинского, если он умудрился довести жилые помещения до того, что в них не согласится переночевать самая распоследняя свинья.

Сам Емельян Юрьевич Крысинский никак не реагировал на проводившийся у него обыск, не проснулся он и когда его заворачивали в старое рваное покрывало и буквально на руках выносили из родного жилища, чтобы небрежно бросить на заднее сиденье полицейской машины. Даже когда автомобиль тронулся с места, пьяница, дебошир и подозреваемый в убийстве продолжал мирно посапывать.

Следователь опечатал двери обеих квартир — Крысинского и Андриевской. Отпустил понятых, рассыпавшись перед ними в благодарностях, прежде чем сказать обоим «до свидания».

Отправил участкового и одного из оперативников сопровождать задержанного. Расстался временно с Незовибатько, чуть ли не слезно умоляя его ускорить экспертизу.

Их дежурство закончилось, но в реальности это ничего не значило.

Наполеонов с двумя оперативниками поехал по месту прописки убитой. А жила Елена Валентиновна Андриевская на значительном удалении от своей личной квартиры.

Прописана она была в элитном, хоть и не совсем новом доме, расположенном недалеко от Волги. Помня номер квартиры Андриевский, Наполеонов прикинул, что часть окон их квартиры смотрят окнами на Волгу.

Консьержка, увидев удостоверение следователя, сразу же потянулась к телефону.

— Звонить не нужно, — голосом, не терпящим возражения, проговорил Наполеонов, — просто пропустите нас.

И женщина не решилась возражать.

Андриевские жили на третьем этаже, но Наполеонов все-таки направился к лифту, и оперативники последовали его примеру. Лифт доставил их на этаж молниеносно.

— Неплохо жить в таком доме, — проворчал следователь, но, вспомнив двушку, в которой они проживали с матерью, почему-то сразу успокоился.

Несмотря на то что квартира их находилась в старой хрущевке, которую, по идее, давно надо было бы снести, Наполеонов любил двор, в котором вырос, и подъезд, где на каждой лестничной площадке росли в горшках и ящиках зеленые растения, за которыми ухаживали жильцы, в том числе и его мама.

И квартира их, благодаря усилиям мамы, была уютной и чистой. Двух комнат на двоих им хватало.

Как говорила сама Софья Марковна:

— Не телиться же нам в них. — Хотя нет-нет да вздыхала украдкой: — Вот, если Шурочка женится, дети пойдут и будет тесновато.

Но Шурочка, он же следователь Наполеонов, жениться не собирался, ссылаясь на то, что он уже и так женат. На своей работе.

Избавившись таким чудодейственным способом от едва начавших пробиваться ростков зависти, Наполеонов вышел из кабины лифта и, шагнув в сторону нужной квартиры, нажал на звонок, который тотчас залился соловьем.

Прошло не менее полминуты, прежде чем женский голос настороженно спросил:

— Кто там?

— Полиция! Откройте! — Наполеонов догадывался, почему голос взволнован.

Здесь, по-видимому, было заведено, что консьержка звонит и сообщает жильцам, что к ним пришел посетитель.

— Какая еще полиция, — по-прежнему не открывая двери, переспросила бдительная особа.

— Обыкновенная, — ответил Наполеонов и спросил ленивым тоном: — Приглашать понятых?

— Это еще зачем? — переполошилась женщина за дверью.

— Будем вскрывать вашу дверь.

— Еще чего! — возмутились за дверью. — Права не имеете!

— Еще как имеем, — все так же бесстрастно заверил следователь.

Дверь наконец приоткрылась на цепочке.

Наполеонов рассмотрел моложавое лицо и подозрительный взгляд, буквально впившийся в него.

— Покажите удостоверение! — потребовала женщина.

— С превеликим удовольствием, — ответил следователь и развернул перед ней свои корочки.

Она все внимательно прочитала и спросила:

— Вы следователь Александр Романович Наполеонов?

— Так точно, — ответил Наполеонов, а про себя подумал: «Если она спросит, чем докажете, я ее придушу. Не сильно, конечно, а так, немножко, для профилактики».

Но женщина удовлетворилась его ответом и открыла дверь. Тут она увидела стоящих за его спиной оперативников и, вытаращив глаза, спросила:

— А это еще кто?

Наполеонов чуть не ляпнул «личная охрана крестного отца», но вовремя спохватился и обратился к оперативникам:

— Покажите гражданке свои удостоверения.

Те выполнили его просьбу.

— Довольны? — спросил Наполеонов.

Она ответила:

— Да. — Но по лицу ее было видно, что она довольна ничуть не больше курицы, снесшей разбитое яйцо.

— Мы войдем? — спросил Наполеонов. — Или устроим представление для соседей?

— Входите, — сухо ответила она и сердито поджала и без того тонкие губы.

Проигнорировав ее мимику, следователь проговорил:

— Теперь ваша очередь представляться.

— В смысле? — искренне удивилась женщина.

— Кто вы такая? И что делаете в квартире Андриевских, как я понимаю, в их отсутствие?

Женщина неожиданно для следствия стала красной, как переспевший помидор. Ему показалось, что при этом даже щеки ее надулись.

— Я Тамара Михайловна Прудникова! — отчеканила она. — И я тут служу!

— Прямо как в театре, — не удержавшись, хмыкнул Наполеонов.

— В каком еще театре? — обиделась женщина.

— Это я так, к слову. Служат, как правило, в театре. Ну еще у нас в полиции.

— Я не знаю, что у вас делают в полиции, — начала было женщина.

— Все, все, — перебил ее следователь, — все понял, приношу свои извинения. Вы, значит, работаете у Андриевских домработницей.

— Экономкой, — с достоинством поправила Прудникова.

— Отлично. Экономкой так экономкой. Разрешите вас спросить, Тамара Михайловна, где сейчас находятся ваши хозяева?

— Олег в институте. Эммануил Захарович и Елена Валентиновна на работе.

— На работе — это где?

— Эммануил Захарович у себя в офисе. Вы ведь знаете, что он хозяин компании по грузоперевозкам?

— Знаем, — не моргнув глазом солгал Наполеонов. — А где ваша хозяйка?

По-видимому, слово «хозяйка» резало слух Прудниковой, потому что она поморщилась, точно проглотила сразу целый лимон, но все-таки ответила:

— Елена Валентиновна в школе. Она же учитель! — Тамара Михайловна посмотрела на следователя как на недотепу.

— Вы уверены? — не обращая внимания на эмоции экономки, продолжил спрашивать он.

— В чем? — удивилась женщина.

— В том, что хозяин в офисе, а хозяйка в школе?

— Конечно.

— У вас есть телефон Андриевской?

— Разумеется, — почему-то обиделась Прудникова.

— Тогда позвоните ей.

— Зачем?

— Позвоните, позвоните, — настаивал следователь.

Тамара Михайловна пожала плечами и набрала номер Андриевской. Через некоторое время она посмотрела на следователя и проговорила с недоумением:

— Телефон не отвечает.

— Абонент вне доступа? — спросил он.

— Откуда вы знаете?

— Скажите-ка мне, любезная Тамара Михайловна, ваши хозяева вчера ночевали дома в полном составе?

— Что вы имеете в виду? — возмутилась Прудникова.

— То и имею! Кто из Андриевских провел эту ночь в своей кровати? И не темните! — Наполеонов погрозил женщине пальцем. — Ложь ни вам, ни вашим хозяевам на пользу не пойдет! — предупредил он.

Прудникова поджала губы, потом проговорила недовольным голосом:

— Олег и Эммануил Захарович ночевали дома, а Елена Валентиновна, наверное, в своей квартире.

— Она что же, живет отдельно от мужа и сына? — спросил следователь.

— Нет, почему же сразу живет, — ответила экономка.

«Действительно, — подумал при этом следователь, — уже не живет».

— Вы не ответили на мой вопрос, — напомнил он замявшейся экономке.

— Не живет она там! Просто время от времени ночует.

— Интересное кино, — обронил следователь.

— В этом нет ничего предосудительного, — принялась объяснять Прудникова, — просто Елена Валентиновна занимается репетиторством, и делает она это в той квартире. Никто из домочадцев не хочет, чтобы в семейное гнездо приходили чужие люди! — выпалила экономка на одном дыхании.

— Понятно. Непонятно другое, что заставляло Елену Валентиновну подрабатывать? Супруг держал ее в черном теле, прикарманивая все заработанные деньги?

— Ну что вы! — возмутилась Прудникова. — Эммануил Захарович ни в чем не отказывает Елене Валентиновне!

— Зачем же она занималась репетиторством?

— Просто она привыкла это делать! — вырвалось у экономки. Она все еще не обращала внимания на то, что следователь говорит о занятии Андриевской репетиторством в прошедшем времени. — Насколько я знаю, — сказала женщина, — Андриевские сначала жили небогато. Достаток пришел позднее, когда у Эммануила Захаровича бизнес пошел в гору.

— Однако он, насколько я понимаю, и после обогащения не стал настаивать, чтобы жена отказалась от репетиторства, — заметил следователь.

— Эммануил Захарович ни в чем не противоречил своей жене. — Экономка снова поджала губы. Только на этот раз не обиженно, а, скорее, недовольно.

— Это отчего же? — спросил следователь.

— Понимаете, — нехотя ответила женщина, — Елена Валентиновна намного старше мужа, и такие отношения у них сложились с самого начала.

— Понятно. Мне нужно поговорить с вашим хозяином. Дайте мне адрес его офиса и продиктуйте номер мобильника Андриевского.

— Ну что вы! — воскликнула экономка. — Я не могу так сразу!

— То есть? — нахмурился следователь.

— Сначала я должна проинформировать его. Вот сейчас я позвоню Эммануилу Захаровичу и сообщу ему о вас.

Наполеонов, решив по какой-то ему одному известной причине не спорить с упрямой экономкой, произнес коротко:

— Звоните. Только не сообщайте мужу по телефону, что его жена убита.

— Что? — ахнула женщина, и телефон выпал из ее рук.

Наполеонов предвидел такую реакцию и успел поймать мобильник на лету. Он сунул его обратно в руки Прудниковой.

— Ну что же вы, Тамара Михайловна, звоните.

— Нет, нет, — прошептала ставшая белой как полотно экономка, — вы уж лучше сами. — И она продиктовала адрес офиса Андриевского и номер его телефона.

— Спасибо, Тамара Михайловна, — поблагодарил следователь и попросил ласково: — А вы закройте за нами дверь и посидите пока тихо, как мышь под веником. Дверь никому не открывайте и никому не звоните.

— Не буду, — откликнулась пришибленным голосом экономка и разрыдалась.

— Ну-ну, — Наполеонов похлопал ее по мягкому круглому плечу и направился к двери, увлекая за собой оперативников, не проронивших за все это время ни единого звука.

Усевшись в машину, Наполеонов спросил:

— Ну что, ребята, прокатимся к Андриевскому? Возражения есть?

— Никак нет, товарищ следователь, — насмешливо ответил один из оперативников.

Второй согласно кивнул. Какие уж тут могут быть возражения.

— Вот и лады, — удовлетворенно заметил Наполеонов, проигнорировав иронию оперов. Чтобы успокоить их, добавил: — Офис Андриевского недалеко. Домчимся мигом. Поговорим со вдовцом.

— Безутешным, — вставил первый оперативник.

— Это еще надо посмотреть, утешный он или безутешный, — теперь уже усмехнулся сам следователь. — И по домам.