Глупые комиксы, розовые «мартинсы»

Наталия Алексеева, 2022

Десятиклассник Макар не разделяет увлечение одноклассников спортом и ненавидит школу, где его не понимают. Но однажды в классе появляется новенькая, Рита. Она единственная, кто признает его талант. Учебный год близится к финалу, а проблемы нарастают как снежный ком: неурядицы в семье, сложные отношения со старшим братом, предательство любимой девушки. Справится ли Макар? Или так и останется непонятой белой вороной?

© Наталия Алексеева, текст, 2022

© ООО «Издательство АСТ», 2022

* * *

В Питере ботинки можно носить даже летом

(главное — чтобы они были яркими!)

Глава 1

Маньяк с топором

В середине первого учебного дня после весенних каникул ни жив ни мертв я сидел на уроке в ожидании катастрофы. Не слушал химичку, объяснявшую новую тему, а раздумывал, как бы увернуться от неизбежной расправы, когда все станет известно. Я даже не сомневался, что мне действительно грозит расправа. И за то, что из-за меня баскетбольные маньяки не попадут на свой самый главный в году баскетбольный слет, месть их будет ужасна!

Но на протяжении самых длинных в моей жизни сорока минут новость не объявили, и я воспрял духом. А когда химия наконец-то закончилась и Рита — моя новая одноклассница и соседка по парте — невзначай обронила: «Как же кофе хочется!» — я неожиданно для себя предложил:

— Могу показать кафе неподалеку. Идем?

И она без раздумий согласилась. За окнами было солнечно, и мы не стали забирать куртки в гардеробе, а просто вышли из школы вместе с веселой толпой восьмиклассников. И нас никто не остановил и не потребовал объяснений.

«Клевер» всего в двух шагах от школы, и там тоже можно выпить кофе. Но туда я Риту не повел, потому что в этом заведении всегда собираются и ребята из старших классов, и недавние выпускники, и постоянно затевается какой-нибудь движ. А я хотел, чтобы все внимание девчонки досталось только мне. Поэтому мы пошли в пекарню, которая за целую остановку от школы. Несмотря на то что солнце светило вовсю, дул прохладный ветер. Он раскачивал нежно-зеленые верхушки берез и ветви сладко пахнущих тополей с набухшими почками.

— Держи, — я накинул на плечи Рите свой пиджак.

— А как же ты?

— Ерунда! — отмахнулся я.

Она с благодарностью надела его поверх черной толстовки, и я совсем растаял. Мы шли по улице, почти соприкасаясь руками, и от этого мне было тепло. Я даже хотел понести ее сумку, но, пока раздумывал, не прозвучит ли мое предложение слишком уж по-детски, мы добрались до пекарни. При входе на двери звякнул колокольчик. Внутри пахло свежей выпечкой, ванилью и корицей, и, тихонько жужжа, работала кофемашина. Мы устроились за дальним столиком, в самом углу.

— Знаешь, хоть у тебя на рюкзаке и значок с Наруто, я бы и не подумала, что ты в теме, — сказала Рита, ладонями обнимая большой стакан с капучино.

— На мне должны быть кошачьи ушки, короткая юбка и чулки?

— Тебе пойдет, — засмеялась она.

Я представил, что бы произошло, появись я в таком виде в школе, и тоже рассмеялся.

— Или мне постоянно носить черный, расшитый красными облаками, плащ Акацуки?

— А я люблю косплей. Даже в повседневности. У себя в школе ни за что бы шапку не сняла!

Снова, пропуская очередного посетителя, звякнул колокольчик на двери. Я сидел напротив и невольно взглянул на вошедших. И едва не поперхнулся чаем, потому что никак не ожидал увидеть кого-то из знакомых.

В кафе зашли красавчик Уваров в той же ветровке, в которой был, когда мы расстались у пешеходного перехода, с сумкой на плече и Ульяна Соколова в коротком темно-зеленом вязаном платье и черном бомбере. На мгновение мы встретились с Уваровым глазами, но он не подал виду, что узнал меня, и тут же отвернулся. Рита сидела ко мне лицом и не видела эту парочку. Она продолжала прихлебывать кофе и рассказывать, какие порядки были в ее московской школе. Тем временем Уваров, не давая Ульяне оглянуться, аккуратно оттеснил ее к кассе. Взяв по стакану с кофе, они расплатились и сразу же ушли.

— Дай мне посмотреть твои рисунки! — вдруг попросила Рита.

Я отрицательно помотал головой.

— Это ведь комиксы?

— Да.

— Ты их не показываешь только мне или никому вообще?

— Вообще никому.

— И даже не публикуешь где-нибудь? Круто ведь получать восторженные отзывы от поклонников!

— Что-то сильно я сомневаюсь в их восторженности.

— Я успела немножко посмотреть, пока мы были там, под лестницей, — улыбнулась Рита. — Мне понравились твои рисунки. И я бы с удовольствием прочитала весь комикс!

— Он еще не закончен, — попытался отговориться я, но она продолжала настаивать:

— Можно по частям выкладывать! Я лично обожаю фанфики, а их часто по главам публикуют. Так я с нетерпением жду каждую главу!

— В моем окружении комиксы не считаются достойными внимания.

— Ты — не твое окружение. Задумывался когда-нибудь об этом?

Рита наклонила голову и вопросительно взглянула на меня. И я подумал, что она права, и какие потрясающие у нее глаза.

А потом мы посидели еще минут двадцать, обсуждая анимешных персонажей, и кто из нас на кого из них похож. Рита улыбалась, и я, позабыв обо всем на свете, смешил ее как только мог. Но в конце концов пришлось топать обратно в школу.

Вернулись мы как раз к перемене и, пока поднимались по крыльцу и проходили холл, успели повстречаться со всем классом и даже с параллелью. Мне казалось, что каждый из парней разглядывает Риту. Возможно, так оно и было, потому что всем охота поглазеть на нового человека, но у меня внутри рождалось странное недоброе чувство. Именно из-за него, этого непонятного чувства, я начал шутить, как одержимый. Мы поднимались по лестнице, и я рассказывал нелепые анекдоты, случаи из жизни и никак не мог заткнуться. Но Рита слушала и смеялась, и это заставляло меня продолжать.

На третьем этаже нам навстречу попались Катя Кочетова и Свидубская Ольга. Они остановились, преградив дорогу. В руках Ольга держала телефон, а Катя с виноватым видом мялась рядом.

— Ой! Как хорошо, что мы вас встретили! — воскликнула Ольга. — А то Катюха ничего толком не может!

— Макар! — Кочетова умоляюще сложила ладони перед грудью. — Помоги нам ролик снять!

Рита и я переглянулись. Она пожала плечами и кивнула.

— Давай, — согласился я. — Что делать надо?

— Ты держи телефон, — скомандовала Свидубская, — будешь снимать. А девочки просто рядом со мной постоят и сделают вот так, — она показала, как им двигаться. — Ничего сложного!

Покорно выполнив все, что хотела Ольга, я вернул ей телефон. Она посмотрела на результат и снова всучила мне свой мобильник:

— Ты можешь меня в фокусе держать?! Камера вбок съезжает да и Катьку не видно! Давай еще раз!

Все повторилось. Мне надоело. В третий раз взяв в руки гаджет Свидубской, я переключился на фронталку и начал снимать себя. Ничего не подозревающая Ольга кривлялась напротив. И тут в кадр попал поднимающийся по лестнице Федор Соколов. Он увидел себя на экране и, как обычно, не разобравшись в ситуации, рванул прямиком ко мне. Не став дожидаться, я бросился от него наверх мимо испуганно отпрянувших девчонок. Но возле Ведьминого кабинета Соколов припер меня к стене.

— Отстань от меня, Федя, — задушенно просипел я. — Ты не в моем вкусе!

Подоспевшая запыхавшаяся Ольга выхватила из моих слабеющих рук телефон.

— Вот ничего доверить нельзя! Сплошная клоунада! — Она сдула с лица светлые выбившиеся пряди.

Я вывернулся из-под Федькиной руки:

— Говоришь как моя мама! Вы что, знакомы?

— И ты тоже! — заорала на Соколова Ольга. — Что ты на людей бросаешься как ненормальный?!

— Соколов без меня жить не может, — пробормотал я, потирая шею.

— Ага, — обрадовался Федька, — прямо как ты без Ваньки! Сама за ним бегаешь, а другим нельзя?!

И он заржал как конь. Свирепо сверкнув глазами, Ольга двинулась к нему.

— Олечка, перестань! — вцепилась в нее Кочетова.

— Он меня достал! — Свидубская едва не рыдала.

— Все-все, успокойся!

Нежно поглаживая подругу по спине, Катя повела ее прочь от кабинета. Возле лестницы они остановились, и Кочетова оглянулась. Рита, которая стояла неподалеку, наблюдая за этой сценой, помахала ей, Катя отвернулась, и парочка начала спускаться по лестнице.

К кабинету подошла Валя Ивлева.

— Лариса еще не пришла? — спросила она. — Я что-то пропустила?

— Нет, семейные разборки, как обычно, — пояснил я и устало привалился к двери.

Внезапно она раскрылась, и я рухнул в проем. Из коридора раздалось Федькино ржание.

В кабинете царил полумрак. Деревья за окошком размахивали ветвями, а их тени метались на полу в нервной пляске. Непостоянная питерская погода в этот вечер резко переменилась: из нежной и ласковой стала мрачной и ветреной. Поднявшись, я щелкнул выключателем на стене, но свет не загорелся.

— Не работает? — удивился Соколов.

— Как и твой мозг, — пробормотал я и остался возле стены.

Соколов взгромоздился верхом на первую парту. Его темный силуэт на фоне оконного проема казался сгорбленным медведем. Рита вошла и тоже села на первой парте, но только ближе ко мне, а Валя так и застыла в дверях.

— Может, пойдем отсюда? — мрачно сказала она.

— Что, Валёк, боишься оставаться с Макариком в темном помещении? — сострил Соколов, намекая на одну неловкую ситуацию во время новогодней вечеринки.

— Очень смешно, — пробормотала Валя, переступила порог и устроилась за столом позади Соколова.

Я еще раз ткнул выключатель, чтобы окончательно убедиться, что он сломан и, прикрыв дверь, уселся на парту рядом с Ритой, но не на стул, а на крышку, как и Соколов.

— Все из-за тебя, Макарёк, — лениво пробормотал он, вытаскивая из кармана шоколадку. — На фига мы Ларисе сдались?

— Ну ты-то понятно для чего, — сказал я. — Из тебя она сделает чучело. Хотя извини, ведь ты уже.

— Достал, — все так же лениво отбрехнулся Федька, жуя шоколадный батончик.

Некоторое время в кабинете стояла тишина, нарушаемая только шуршанием обертки от шоколадки и довольным сопением Соколова.

— А вы знаете, что произошло вчера? — начал я, тревожно понизив голос. — Вот в такой же школе, только в другом городе. Не помню точно, в Казани, что ли, или в Самаре…

— Не надо, Макар, не начинай, — отозвалась Валя.

— Да я не начинаю, просто в новостях передавали, — беспечно соврал я. — Четверо учеников задержались после уроков, а школа уже была пустая. Никто не знает, зачем они там остались, — я сделал театральную паузу и закончил зловещим голосом: — Но троих зарубили топором! В Интернете видео выложили: кровь, кишки! Шок-контент, короче!

— Ну конечно, — пробурчала Валя.

Несмотря на бравый вид, тяжелые ботинки и септум в носу, Валя та еще трусиха!

— Не бойся, Валёк! В спортзале секция футбола для малышей работает, и охранник всю ночь дежурит, — сказал Федька и дружески похлопал Ивлеву по плечу.

— Руки убрал! — тут же ощетинилась Валя.

— А почему трое? — спросила Рита. — Нас же четверо?

— А при чем здесь мы? — усмехнулся я.

— Ты же про нас рассказываешь? — Рита сдвинула темные брови, и сережка над правой блеснула в свете фонарей двумя серебряными капельками.

— Ой, всё! — воскликнула Валя. — Хватит нести бред!

— Нет, Марго права, — поддержал Соколов. — Мы в школе, сейчас вечер, все совпадает! Ты, Макарёк, — убийца? Поэтому нас трое?

— Федя, меня всегда восхищали твои умственные способности! — сказал я. — При чем тут я?! Его, кстати, так и не поймали.

— Ну ладно! С меня хватит! — заявила Валя.

Она поднялась из-за парты и решительно шагнула к двери. Но, как только потянулась к ручке, створка распахнулась сама собой. В проеме стояла приземистая фигура, на фоне ярко освещенного коридора виден был лишь черный силуэт, но на плече у него отчетливо различался контур топора. Валя завизжала и захлопнула дверь прямо перед носом у маньяка.

— Помогите мне! А то ворвется! — закричала она, крепко вцепившись в дверную ручку.

Федор спрыгнул с парты и бросился ей на помощь. Снаружи послышался стук, дверь подергалась, но у Федьки никто и никогда еще ничего из рук не вырывал — он каждый день первый очередь в столовке занимает. Что ему какая-то дверь? Мы с Ритой переглянулись.

— Зачем вы держите? — спросила она.

— А ты видела, кто там? — дрожащим голосом ответила Валя.

Я слез с парты и — на всякий случай — оглянулся на окошко, гадая, что лучше: прыгать с четвертого этажа или встретиться с маньяком лицом к лицу в полной темноте?

— А вы топор заметили? Он же эту дверь через секунду разнесет! — заметил я.

— Мамочки, — прошептала Ивлева и попятилась, оставив Соколова на передовой.

Я собрался с духом и похлопал его по плечу:

— Отпускай дверь, Федя!

— Хочешь быть первым, кому раскроят черепушку? — усмехнулся Соколов, удерживая вяло подергивающуюся дверь.

— Пока он тебя мочить будет, я уже двадцать раз убегу, — усмехнулся я.

— Вечная тебе память, Макарёк! — скорбно произнес Соколов и, отскочив в сторону, отпустил ручку.

Дверь распахнулась, темная приземистая фигура шагнула из ярко освещенного холла в кабинет. Она взмахнула топором, и Валя глухо вскрикнула. Я замер в испуге. Но ничего не произошло. Ивлева была жива, я тоже, а темный силуэт показался до жути знакомым. Приглядевшись, я понял, кто это. На пороге стояла Лариса Сергеевна — директор школы, а в руках она держала картонный тубус.

— Соколов, — строго сказала она, — возьмите-ка у меня дидактические материалы. И почему вы сидите в неосвещенном помещении? И дверь почему не открываете? Я стучала!

Всучив ошарашенному Федьке тубус, она привстала на цыпочки и щелкнула выключателем. О чудо, свет загорелся!

— Мистика какая-то, — прошептала Валя и испуганно посторонилась, пропуская директрису.

А та спокойно прошла к учительскому столу, взяла ненавистную для всех старшеклассников пластиковую коробку и привычно скомандовала:

— Сдаем телефоны!

Мы переглянулись, но спорить никто не посмел. Со вздохом я вытащил свой телефон из рюкзака.

Но, как только взял его в руки, экран осветился, показывая, что пришло новое сообщение с незнакомого номера. Я быстро разблокировал экран.

«Скорее уходи из школы!» К тексту был добавлен смайлик: черепушка с перекрещенными костями. Как на пиратском флаге.

Какого черта?!

В тот короткий миг, пока я держал телефон в руках, других мыслей не появилось. Но Лариса Сергеевна сердито потрясла коробкой у меня перед носом. И через мгновение мой смартфон сиротливо упокоился с тремя другими на дне коробки.

— Вы четверо сегодня позволили себе намусорить в кабинете, посему извольте сейчас убрать его полностью.

— Э-э… Лариса Сергеевна, — Соколов огляделся: — Все чисто же!

Она даже бровью не повела, но Федька не унимался:

— Уборщицы пускай убирают!

— Я поручаю вам навести порядок не столько с практической, сколько с назидательной целью. И вам, Федор, это только на пользу пойдет.

Федор явно не понял смысла сказанного, я же предпочел отмолчаться, девчонки тоже.

— Пока юноши поднимают стулья на парты, девушки, будьте любезны провести влажную уборку, протрите стеллажи и будьте аккуратнее с оптикой!

Она указала на полку, где выстроился ряд микроскопов.

— Приступайте! — скомандовала Лариса Сергеевна. — Я жду у себя в кабинете. Когда закончите, приму работу и отпущу вас домой.

Постукивая каблуками своих ультрамодных туфель, она вышла из кабинета, унося с собой наши телефоны.

Мы с Соколовым начали поднимать стулья, Рита — протирать доску, а Валя взяла швабру. Она подметала между парт, и Соколов посторонился, пропуская ее.

— Ивлева, фига как твоя новая подружка на тебя похожа!

— Ты про швабру, что ли? — невозмутимо произнесла Валя. — Не смешно.

Но Федька засмеялся. Рита тем временем, закончив мыть доску, взяла ведро и вышла из класса. Федька мгновенно подорвался за ней, и я мысленно проклял себя за то, что сам не сообразил ей помочь.

— Я не знаю, что еще делать, — Валя огляделась.

— Рыбок покорми, — кивнул я на аквариум.

Большой и плоский, как телевизор, аквариум стоял возле стены. Он подсвечивался голубоватым сиянием, а воздушные пузырьки из компрессора веселыми гейзерами били вверх. Валя остановилась, рассматривая рыбок. Я поставил последний стул на парту и подошел к ней.

— Немо, — Валя провела пальцем по стеклу, за которым зависла оранжево-белая рыбка-клоун.

— А у нас такие были! — Я показал на парочку ромбовидных скалярий. — Только сдохли быстро.

— А мне мама не разрешала никогда животных заводить, — Валя, не отрываясь, смотрела сквозь прозрачную воду. — Говорит: мне вас достаточно.

— Мои тоже заявили, что никогда и никого в нашем доме не будет. Это после того, как мой брат тех рыбок загубил.

Валя заинтересованно повернулась ко мне.

— Но я очень хотел щенка, умолял просто! И они сдались. Теперь у меня есть Джек.

— А у твоего брата?

— Что? — не понял я.

— У него есть кто-нибудь?

— У него баскетбол, учеба и куча девчонок.

Валя отвернулась и снова уставилась в аквариум. Куда же подевались Рита и Соколов? Почему их так долго нет? Я прошелся взад-вперед вдоль рядов и снова остановился рядом с Валей. Тишина и покой морского дна завораживали, усиливая тревогу. И только я решился отправиться на поиски Риты, как в дверях показался Федька с полным ведром в руках, поставил его на пол, и вода плеснула на линолеум. А следом за Федькой показалась и Рита.

— Что так долго? — возмутилась Валя. — Я тороплюсь!

— Половину девчонки, половину парни, — заявила Рита.

Она и Валя переглянулись.

— Согласна, — поддержала Ивлева.

— Не понял? — Федька явно не собирался работать. — Мытье полов — женская обязанность!

— Да ладно?! — удивился я. — Смотри и учись!

Я бросил тряпку в ведро, кое-как выжал ее и, намотав на швабру, начал размазывать воду по полу. Добравшись до места, где стоял Соколов, я проехался тряпкой по его кроссовкам.

— Слепой, что ли? — отпрыгнув, возмутился он.

— Куда по помытому?! — сварливо заорал я, изображая среднестатистическую техничку.

Девчонки засмеялись, и Валя не выдержала:

— Первый раз в жизни моешь, да?

— Ага, — я старательно возил под партами.

— Давай сюда!

Она подошла и, отобрав у меня швабру, сама начала мыть пол.

— Федя, — сказала Рита, — подвинь парту к стене!

Тот без промедления выполнил просьбу, и девчонка, взобравшись на стол, начала протирать полку с микроскопами, как велела директриса. Соколов остался стоять рядом, разглядывая подол ее юбки, который оказался прямо напротив его лица.

Меня все еще злило, что это он, а не я ходил с ней за водой. А то, что Рита попросила его помочь и теперь стояла, сверкая коленками перед его конопатым носом, вообще приводило в бешенство. Пошарив по карманам, я нашел чек из кофейни и скатал в тугой плотный шарик. Стрельнул им в Соколова и попал прямо в центр бритого рыжего затылка. Федька немедленно оглянулся, но я сделал вид, что рассматриваю рыбок в аквариуме.

— Романовский, — Валя оперлась на ручку швабры, — ты рыбок хотел покормить. Забыл?

— Правда, что ли?

Валя неодобрительно покачала головой, а я отправился к учительскому столу. Все знали, что корм для рыбок Лариса хранит там. Коробка стояла на самом видном месте. Я снова оглянулся на Риту. Соколов с блаженной рожей взирал на ее коленки.

— Федя, хочешь вкусняшку? — позвал я.

— Чего? — повернулся он.

Я потряс коробкой с рыбьим кормом, он отвернулся и снова уставился на Риту.

Но теперь в моих руках оказался целый арсенал. Быстро соорудив из канцелярской резинки и скрепки самострел, я поразил конопатую цель. И даже не стал притворяться, что я ни при чем. Просто стоял, скрестив руки на груди. Соколов, конечно, не выдержал такой наглости и, наклонив вперед голову, двинулся ко мне, по дороге сметая подвернувшиеся так некстати парты. А когда наконец приблизился, я быстро отскочил так, чтобы между нами оказался стол. Федор навалился на него, пытаясь меня достать, и смахнул все со столешницы на пол. Бумаги с тихим шелестом разлетелись, и звякнуло что-то металлическое.

— Фига себе!

Соколов наклонился и поднял звякнувший предмет с пола. Отложив поединок на потом, я подошел ближе. В руках Федор держал ключ необычной формы.

— Я знаю, от чего он, — сказала Валя, заглядывая через плечо Соколова.

Она рассматривала большой, с Федькину ладонь, затейливый ключ.

— От кладовки, — Валя кивнула на дверь в углу класса. — Я видела, как Лариса Сергеевна однажды ее открывала.

— И что там? — спросил Соколов.

— Не знаю, — Валя пожала плечами. — Она меня заметила и выгнала. Это еще в шестом классе было.

— Наверняка она там прячет трупы двоечников, — заметил я.

— Тогда ты бы уже давно там был, — заметила Валя.

— Ты злая, — обиделся я, глядя, как Рита спрыгивает со стола и идет к нам.

В душе я радовался, что Соколова не оказалось рядом, чтобы снять ее с парты.

— О, а вдруг у нее там ответы к ЕГЭ?! — предположил он.

Соколов метнулся к двери, по пути едва не сбив Риту с ног. Та развернулась и отправилась за Федькой, а я — за ней. Валя бросила швабру и тоже подошла к двери в кладовку. Соколов повозился с замком, и в конце концов ему удалось повернуть ключ, не сломав, и щелкнуть выключателем. За дверью оказалась длинная узкая комната с полками от пола до потолка. На них стояли чучела животных.

— Ух ты! — восхитился Соколов, заходя внутрь, — как в музее!

— Точно, — согласилась Валя.

Друг за другом мы двинулись вдоль полок, рассматривая экспонаты. Вначале были мыши, суслики, еще какое-то мелкое зверье, но в конце стали попадаться стеклянные банки с заспиртованными зародышами животных.

— Интересно, почему она их тут хранит? — спросила Валя.

Я взял в руки банку. Внутри, на распорках, в жидкости плавала препарированная крыса. Подобное я видел в Кунсткамере. Мы ходили туда с родителями, и они еще долго прикалывались над тем, что меня едва не вывернуло прямо в зале.

— Наверное, потому, что такое нельзя показывать детям. Чтобы не сломать нежную психику.

— Ну и как твоя, не сломалась? — ехидно поинтересовался Соколов.

— Я с тобой каждый день вижусь. Нет, конечно!

Рита подошла ко мне сзади, совсем близко, и положила ладонь на плечо. Я поставил уродца на место и повернулся к ней. Ее лицо оказалось совсем близко, и я мгновенно обо всем позабыл.

— А там что?

Я с сожалением отвернулся и посмотрел, куда она указывала: на маленький шкафчик в углу. Стеклянные дверцы изнутри были задернуты белой тканью.

— На медицинский похож, — заметила Валя.

— Ого! — обрадовался Соколов. — Может, у нее там волшебные таблетки какие-нибудь есть? На выпускной тусе пригодятся!

И он рванул прямиком к маленькому шкафчику, радостно распахнул его дверцы, и мы невольно отшатнулись. Внутри стояла огромная стеклянная емкость, в которой плавал двухголовый щенок.

— Ух ты! — Рита оттеснила меня и уставилась на экспонат.

— Фу, закрой пожалуйста! — попросила Валя и отвернулась.

Рита еще немного поглазела на щенка, я на нее, а Валя направилась на выход. Она толкнула дверь, но та не поддалась.

— Кто закрыл дверь? — спросила она. — Макар, твои шуточки?

— Почему сразу я?!

— Потому что я тебя десять лет знаю! — Валя сердито сверкнула глазами. — Ты последний в кладовку зашел!

— А ну-ка, дай попробую! — Соколов подошел и несколько раз толкнул дверь плечом. — Заперто!

— Что же делать? — Валя расстроенно закусила губу.

— Сейчас ваша директриса вернется, чтобы принять работу, и выпустит нас отсюда, — предположила Рита.

— Наша? — Валя рукой взъерошила короткие волосы на затылке. — Она теперь и твоя директриса тоже!

— Это ненадолго, — усмехнулась Рита.

За дверью послышался шум, как будто двигают мебель. Валя постучала ладонью по двери.

— Эй, кто там? Выпустите нас отсюда!

— А вдруг это тот маньяк из школы? — пошутил я.

Валя прекратила стучать и обернулась. На лице ее застыла тревога и нерешительность.

— Нет. Не может быть, — прошептала она. — Позвоните кому-нибудь, чтобы нас отсюда вытащили!

Я схватил чучело морской свинки и приложил к уху.

— Алло? Кто-нибудь? Заберите нас отсюда, пожалуйста. Нам очень страшно! — Я поставил свинку на место. — Телефоны-то все у Ларисы в коробке! Забыла?!

Некоторое время мы постояли в молчании. За дверью тоже было тихо. Соколов посмотрел на наручные часы.

— На тренировку я уже опоздал, — сказал он и уселся прямо на пол.

— Меня дома не особо ждут. — Я опустился рядом с ним.

— И меня. — Рита села рядом со мной и обхватила колени руками.

— Ну а меня ждут! — сказала Валя и снова навалилась на дверь плечом.

Мы втроем смотрели на ее бесплодные попытки. Дверь, конечно, не поддалась. Валя обессиленно привалилась к ней спиной и сползла на пол.

— А кто нас закрыл? — проявил чудеса догадливости Федор.

Мы растерянно переглянулись.

— Ну уж точно не я! — сказала Валя. — Мне домой пора, мама сегодня допоздна, а няня только до девяти остается. Я должна ее подменить.

— Не переживай, Валь, — я потрепал Ивлеву по плечу, — Ведьма себя ждать не заставит.

— Скучновато так-то сидеть, — сказал Соколов и вытащил из внутреннего кармана пиджака колоду карт. — Перекинемся?

— Будете? — Я посмотрел на девчонок.

— Сдавай, — сказала Рита.

Валя только обреченно кивнула.

— На раздевание? — ухмыльнулся Федька.

— Дай сюда, — отобрал я у него карты. — На правду или действие. Кто первый выйдет, тот загадывает проигравшему.

— Молись, чтобы это не были ты и я! — снова ухмыльнулся Соколов.

— Я тоже тебя люблю, — мрачно ответил я.

Но проигравшей оказалась Рита, а задание ей должен был загадывать Федька.

— Правда или действие? — спросил он.

Она выбрала второе, и на его конопатом лице расплылась сияющая улыбка.

— Поцелуй меня! — заявил он.

Не шелохнувшись, Рита пристально смотрела на Соколова, а я на нее. Мне кажется, я даже дышать перестал. Сердце, как бешеное, колотилось под футболкой. Рита медленно потянулась к Соколову. Мое сердце подпрыгнуло к подбородку, когда ее губы почти коснулись его. Но тут она быстро чмокнула его в нос, сердце ухнуло вниз и я снова начал дышать.

— Еще разочек? — Федька сгреб карты.

— Мне домой надо, а не в картишки резаться! — Валя поднялась на ноги и снова подергала за ручку.

Пока она трясла дверь, мы продолжали сидеть на полу тесным кружком. Я не смотрел на Риту, но мысли мои крутились вокруг случившегося. Если бы я загадал ей поцеловать меня, она поступила бы точно так же?

Скучая, Федор протянул руку и взял с полки небольшой, размером с крупное яблоко, кокосовый орех.

— Макарёк, кокосик хочешь? — Он вертел в руках коричневый волосатый шар.

— Между прочим, это не кокос, а сушеная голова обезьяны, — сказал я.

— Да ну?! — не поверил Соколов и посмотрел на Риту. — Марго, ты в биологии шаришь, это правда?

— Саймири сциуреус, высушенный препарат, — не моргнув глазом, подтвердила Рита.

— Дрянь какая, — Федор с отвращением разглядывал мнимую обезьянью голову в своих руках. — Ивлева, лови!

Он перебросил орех Вале, а та, испуганно взвизгнув, отбила его, как волейбольный мяч.

Кокос угодил прямо в стеклянную дверь маленького шкафчика и провалился внутрь, оставив ровное отверстие размером с кулак и расходящиеся в стороны лучи трещин.

— Идиоты! — воскликнула Валя. — Смотрите, что наделали!

— Ого, — присвистнул Федька, — капец тебе, Ивлева!

— Я не виновата! — Валя побледнела и снова взъерошила ладонью короткие волосы на затылке. — Что мы теперь Ведьме скажем?!

— Что ты ей скажешь? — ехидно заметил Соколов.

— Ну соврешь что-нибудь, — предложил я.

Валя подавила горестный вздох.

— Держит вас в ежовых рукавицах? — Рита поднялась и осторожно потрогала пальцем разбитый край.

— Ты не понимаешь! — с отчаянием воскликнула Валя. — Это же Ведьма!

— Ага, — поддакнул я. — Еще и порчу нашлет! Посмотри, — я обвел рукой чучела животных. — Это все — ее бывшие ученики! Хочешь стать сушеной степной собачкой?

— Хватит, Романовский! Это просто биологические экспонаты! — воскликнула Валя и снова обратилась к Рите: — Ларису Сергеевну у нас не любят, потому что за проступок одного она наказывает весь класс. А теперь подумай, что она сделает, когда увидит это?! — и Валя кивнула на трещины в стекле.

— Не, так-то про порчу — правда! — вдруг оживился Соколов. — Или еще хуже! Позавчера она вызвала Лешку Сёмина из одиннадцатого, наш атакующий, — а сегодня Лешка в школу не пришел, и теперь до него никто не может дозвониться, и в сеть он не выходит. Андрюха, его брат, — Федька кивнул на меня, — даже ездил к нему домой, ведь у нас чемпионат на носу! Куда мы без защитника? А дверь никто не открыл. Вот так-то! Чертовщина! А началось с того, что Ведьма Лешку к себе в кабинет вызвала.

— Всё! — вдруг рассердилась Валя. — Хватит ерунду пороть! Если вы боитесь, то я во всем признаюсь! Все возьму на себя!

— Никто не боится, Ивлева, — ласково сказал Соколов. — Ты и так во всем виновата!

— Не переживай, Валя, — подбодрил ее я. — Все равно всему классу придется отдуваться!

— Ой, что с тобой наши парни сделают, если Ведьма для всех наказание придумает! — мечтательно протянул Соколов.

— Мне уже все пофиг! Мне домой надо! — В голосе Ивлевой сквозили истерические нотки.

— Да ладно тебе, Валь, — посочувствовал я. — Никуда ваша няня не денется, не имеет права оставить мелкого одного. Подсудное дело!

— Ты не понимаешь! Она может! Она же неофициально у нас работает… да и вообще… — Валя всхлипнула и в отчаянии забарабанила по двери: — Сколько сейчас времени?! Пора бы ей появиться! — Ивлева едва не рыдала.

— Часов десять, наверное, — пожала плечами Рита. — Курить охота.

— Десять минут двенадцатого, — сказал Федор и, поддернув рукав, показал нам наручные часы.

— Ужас какой! — Валя закрыла лицо ладонями. — Няня, наверное, ушла, оставила мелкого одного… а если не ушла, то бесится как не знаю кто…

— Федор, — торжественно произнес я. — Настал твой звездный час! Ломай дверь!

Сломать что-нибудь Соколова уговаривать не надо. Но все же дверь оказалась прочнее его плеча. Тогда мы, одержимые идеей выбраться из заточения, принялись шуметь что есть мочи. Девчонки вопили, мы с Соколовым стучали по двери. Минут через двадцать раздались громкий шум и кряхтенье и дверь распахнулась. В кабинете стоял охранник в черной форме и щурился от яркого света.

— Все давно уже разошлись, а вы до полуночи сидите! Что вы тут делаете?

— В карты играем! — возмутилась Ивлева. — А вы куда смотрите?! Полюбуйтесь: кто-то дверь на ключ закрыл да еще партой припер! Еле докричались!

Она указала на стол, который охраннику пришлось отодвинуть, чтобы нас вызволить.

— Лариса Сергеевна заснула, что ли? — недовольно пробормотала Рита, поднимая с пола свой рюкзак.

— Нет, у нее инфаркт, — ответил охранник. — Час назад в больницу отвезли.

Мы испуганно переглянулись.

— За-ра-боталась, — выдал я.

Валя сердито на меня шикнула.

— А можно телефоны хотя бы забрать? Они у нее в кабинете.

— Завтра все заберете! — Охранник теснил нас к выходу. — Скоро полночь, мне еще периметр закрывать!

И через несколько минут мы вчетвером оказались на темной ночной улице. Заметно похолодало, и моросил мелкий дождь. Лед на мостовой превратился в каток, а над ним висел плотный густой туман.