Сказки темного города. Воля

Наталиса Ларий, 2022

Когда тучи темной судьбы сгущаются, а луч желания свободы пытается пробиться сквозь их непроглядную тьму, две противоположные, скованные одной незримой цепью личности, одна из которых привыкла брать и подчинять, а вторая отдавать и повиноваться ну никак не хочет, оказываются на распутье, ведущему к принятию друг друга или же погибели слабейшей из них. Тогда прялка нитей судьбы этих двоих благосклонно замирает в ожидании того момента, когда незримая дьявольская облицовка души сильнейшего обрушится, подарив свободу могущественному чувству, которое движет всеми, даже самыми жестокими созданиями, чувству, которому есть имя «Любовь». Дизайн обложки: Ирина Спиридонова.

Глава 1

— Прекрати реветь! И шевелите быстрее ногами! — гаркнул один из охранников, больно стегнув плетью пожилую женщину, которая прижимала меня к себе.

— Тише, детка, тише, — женщина не переставала гладить своей едва уловимо трясущейся рукой мое плечо. — Скоро это все закончится.

— Да уж, закончится, — буркнула идущая рядом с нами рыжеволосая девушка, кинув на меня сожалеющий взгляд. — Для детей все знают, как это заканчивается.

— Замолчи, — бросила строго ей в ответ женщина. — Пока живы, надежда есть всегда. И для нас, и для нее в частности.

— Ты сама-то веришь в то, что говоришь? — хмыкнула рыжая. — Аль разум потеряла? Ты что, не видишь, что впереди? — кивнула в сторону виднеющейся впереди снующей меж навесами толпы. — Работорговческий рынок! Малявок таких сама знаешь кто покупает всегда. Вампиры. Любители сладенькой детской крови.

— Рот закрой, — уже со злобой гаркнула на нее женщина. — Малышка — ведьма. Это нам с тобой путь заказан в один конец. Будем доживать свой век сцеживая из вен кровь в бокалы при дворе кого-то из вампирской аристократии. А девчонка ценный экземпляр. Смысл покупать такую малышку ради того, чтобы только кровь пить? Если она попадет в хорошую семью, судьба у нее будет иная.

— Иная, — хмыкнула рыжая. — Полоумная ты, старуха. Тут у всех судьба одна. Рабская доля и не более того. Хоть аристократы, хоть простые вампиры…один черт нам дни коротать в статусе рабыни, — сплюнула на землю. — Зря ты ее не сбросила за борт, как поступила она, — кивнула на едва переступающую ногами худенькую фигурку женщины, которая судорожно прижимала к груди кружевную детскую сорочку.

Обнимающая меня женщина неодобрительно покачала головой:

— Мать сама дитя свое сгубила.

— Не сгубила. А спасла от судьбы скотской, — гаркнула рыжая.

— Спасла? А себя-то чего не спасла? — негодующе хмыкнула женщина, еще крепче прижав меня к себе.

— Себя? Себя не успела. Оттащили ее от борта, — ответила серьезно рыжая.

Женщина покачала головой и проговорила строго:

— Глупая ты. Никто не в праве обрывать нить судьбы. Ни своей, ни уж тем более дитя своего. А что там далее будет, — кивнула на отчетливо виднеющуюся вереницу выстроенных на продажу людей под длинным навесом, — и куда это все заведет каждую из нас, на то воля творца нашего. Луше уж погибнуть в борьбе за право жить, чем утопнуть в пучине своих страхов, кои, может и беспочвенны вовсе. Никто ведь не знает, что жизнь-то нам уготовила. Так ведь, Софи? — она перевела на меня взгляд своих ясных не по годам глаз.

— Так, — шмыгнула я носом, на самом деле не особо понимая ее слов, ведь для семилетней девочки все происходящее было неким подобием страшной сказки, у которой будет, обязательно будет свой счастливый конец и о чем говорили эти две женщины мне было невдомек.

Рыжая окинула меня взглядом и, покачав головой, замолчала. Спустя минут десять наша вереница, состоящая из двух десятков женщин, измученных адскими условиями морского пути, была выстроена под свободным навесом.

— А эту сюда, — рявкнула высокая работорговка, одетая, словно мужчина, в обтягивающие штаны и с широкими рукавами полотняную рубаху, подпоясанную ремнем, за которым торчал кинжал.

— Нет, — строго отчеканила моя защитница, дернув меня к себе. — Девочка останется со мной.

— Еще чего, — хмыкнула работорговка. — За твои кости и медяка не дадут, а вот она — ценный товар.

— Нас разделять с маленькой мисс нельзя.

— Это с какого черта? — заржала работорговка, больно ухватив меня за запястье и дернув к себе так, что я едва не упала на колени.

— Я нянька маленькой мисс. Девочка не простой ребенок. Она чистокровная ведьма из семьи древней аристократической линии магии. Я знаю всю подноготную ее рода. Когда начнет проявляться дар, кто, как не я, сможет помочь ей? — ответила женщина, пристально посмотрев мне в глаза, затем переведя взгляд на работорговку, которая, услышав это, нахмурила брови.

— А кто сказал, что она доживет до этого времени? Вон, — кивнула на двух одетых в темные платья с белыми воротничками женщин, которые ходили от навеса к навесу и периодически указывали на кого-то из тех, кого продавали, — экономки, — хмыкнула, — кого-то из вампиров клана Шаридана. Я им ее продам. Они дадут за нее столько, сколько здесь никто не предложит за какую-то там ведьму. Так что, старуха, руки прочь, — оттолкнула женщину от меня, — эта кроха может и породистая, только никакая порода не заменит ее вкуса.

Сказав это, она выхватила из-за пояса кинжал и молниеносным движением сделала небольшой надрез у меня на шее.

— Это чтоб слаще меда ты им казалась, — захохотала противным басом, кивнув на экономок, которые тотчас же остановились и повернулись в нашу сторону, явно учуяв запах крови.

Дернувшись, я взвизгнула и судорожно прижала ладошку к ране, пытаясь остановить кровь.

— Тварь, — горько процедила защищающая меня женщина, оттолкнув работорговку и упав на колени подле меня. — Что бы я не говорила — со всем соглашайся, — услышала я ее беспокойный шепот в тот момент, когда она приобняла меня.

— Отойди, — дернула ее работорговка, заставив подняться на ноги.

— Да что ж у тебя вместо сердца-то, что ты дитя малое на верную смерть послать хочешь? — проговорила осуждающе женщина, плюнув под ноги работорговке.

— Нет у меня сердца, — хмыкнула та, отвесив женщине оплеуху. — Еще раз дернешься и я тебя выпотрошу прям здесь! Уяснила?

Женщина лишь гордо вздернула свой подбородок, откинув с плеча тяжелое полотно шикарных серебристых волос.

— Посмотри на нее, — послышалось в этот момент, и мы все перевели взгляд на экономок, которые уже стояли рядом.

— Прекрасная девочка. Чистая. Не больная. Берегли, как зеницу ока, — враз начала щебетать работорговка, дернув меня и заставив сделать оборот вокруг себя. — Плюс ко всему ведьма. А их кровь сами знаете сколь сладка и насыщена эмоциями всегда. Вашим господам…

— Помолчите, будьте так любезные, — с слащавой улыбкой одернула ее одна из экономок, вздернув ладонь и приказывая молчать.

Работорговка враз умолкла и сделала шаг назад, давая женщинам самостоятельно рассмотреть меня. Когда одна из них подошла ближе и протянула руку, чтобы приподнять мое лицо за подбородок, я, даже сама толком не понимая как, прошептала какие-то слова и ее словно прошило какой-то болезненной энергией, заставив отдернуть руку и скривиться от боли.

— Ах ты маленькая гадюка! — враз подскочила ко мне работорговка с желанием отвесить оплеуху, но одна из экономок так на нее посмотрела, что та вновь отступила назад.

— Амелия, даже не думай, — проговорила вторая экономка-вампирша, неодобрительно окинув меня взглядом.

— Почему нет? — проговорила та, которую звали Амелия. — Ее светлость с того света ведь надо как-то доставать? Почему не привезти ей девочку, которая столь похожа на предыдущую?

— Да чем она похожа? — пожала плечами вторая. — У этой и кудри рыжие, и глаза зеленые. Да и не в этом ведь дело. Натис была для нее словно дочь. Глупо полагать, что эта, — кивнула с пренебрежением на меня, — заменит ее и вытащит графиню из того состояния, в котором она находится.

— Ну попробовать ведь можно? — повела бровью Амелия. — Или тебе нравится наблюдать за тем, как она слоняется по дому, словно привидение, в ожидании кончины? Хозяйка в своем уме уж куда лучше, чем полоумная, не так ли?

Вторая экономка скептически окинула меня взглядом, затем махнула рукой и проговорила:

— Нет. Как бы она еще более ненормальной не стала, привези мы эту девчонку. Всковырнем старую рану…оно надо нам? Пойдем дальше. Нам еще на должность конюшего надо кого-то купить. И так битый час ходим здесь, а толком ничего не сделали.

Сказав это, она развернулась, чтобы уйти. В этот момент моя заступница проговорила быстро:

— Мадам! Купите девочку! Она не простая ведьма. Эта малышка аристократической крови. Из нее вырастет прекрасная представительница женской половины магического мира. Если ваша госпожа будет добра к ней, если она даст ей хорошее воспитание и образование, то в будущем…красавица-ведьма на землях вашего клана…не думаю, что их здесь так много.

— Да зачем же вы? — прошептала я трясущимися губами, испуганно посмотрев на женщину. — Это же…!

— Тихо, детка, — в глазах моей защитницы читалось что-то такое, что заставило меня замолчать.

Та, которую звали Амелия, подошла ко мне и осторожно протянула руку к моим волосам.

— Тронете, и я снова сделаю вам больно, — засопела я, вытерев зареванный нос.

— Девочка явно будет сильной ведьмой, — задумчиво проговорила вампирша, так и не рискнув коснуться меня. — Дитя аристократической линии крови? Где вы ее раздобыли? — перевела взгляд на работорговку, которая напряженно постукивала носком сапога, явно прикидывая, какую бы цену заломить за мою шкурку, раз вставал вопрос покупки меня семьей Шаридан.

— Я…так, — промямлила та, явно не зная, что отвечать, ведь прекрасно понимала, что в словах моей защитницы не было и сотой доли правды и была я отнюдь не дитя аристократов, а всего лишь дочь отшельников, которые в свое время покинули родной ковен и ушли жить на земли людей.

— Ее родители, Софи и я пытались покинуть территорию охваченного резней города, — срывающимся голосом проговорила защищающая меня женщина, сложив с мольбой ладони. — Родителей убили на месте, а малышку и меня оставили в живых.

— А как такая семья оказалась среди людей? — сощурив глаза, спросила вампирша, явно ища в ее словах какой-то подвох.

— Ее родители из разных ковенов. Отец из темного, а мать из светлого. Это сами знаете сколь нежелательное явление у ведьм. Поэтому в свое время они ушли на нашу территорию, оборвав всякие связи с родней, — уж тут-то она не врала, ведь насколько я знала, что так оно и было в свое время. — Купите ее. Вы не пожалеете.

— Отчего просишь о таком? — хмыкнула экономка. — Ты ж не знаешь, в какую семью я хочу отвести ее. Может ее иссушат там и глазом не моргнут.

— Но вы ведь не с целью кормиться хотите купить ее, не так ли? — повела бровью женщина. — И насколько я знаю, аристократия клана Шаридана не вся питается кровью людей.

— Как сказать, — вампирша изучающе смотрела на нее. — С чего взяла, что мы как раз такие?

— Вы упомянули, что ищете кого-то здесь на место конюшего. Если покупаете людей в штат прислуги, значит ваши господа не питаются кровью людей. Не так ли?

— Можно и так сказать, — задумчиво ответила вампирша, вновь переведя на меня взгляд. — И какие у нее силы будут?

— Она пока не проявила себя. Мать была целителем и имела дар видения будущего. Отец же особо не афишировал действие своей магии в нашем обществе, да оно и понятно, темный дар порой лучше скрывать, дабы не навлечь беду на семью, — ответила моя заступница.

— Смешение темной и светлой магии не всегда дает хороший результат. Раз уже сейчас может оберегать себя, то столь строптивое создание в будущем может принести массу проблем моим господам. Смотрит зверьком хищным. Это же придется гувернантку ей особенную подбирать. Такую, чтобы могла управлять строптивым норовом, пока она приживется у нас, — недовольно ответила вторая экономка, которая была более чем против моего появления в семье их господ.

— Зачем? Я вполне справлюсь с этой задачей. Если вы, конечно, будете столь добры, что решите не разлучать меня с малышкой, — осторожно проговорила моя защитница.

— Ты? — изогнула скептически бровь вампирша. — Да ты не сегодня-завтра в гроб ляжешь. Сколько тебе? Седьмой десяток, поди, разменяла уже давно.

Женщина усмехнулась и проговорила, прижав меня к себе:

— Ну, кому сколько отведено — это знают только высшие силы. Пяток-десяток лет протяну еще, надеюсь. А там и девонька моя к вам попривыкнет, да и перестанет смотреть на вас зверьком хищным. Даю вам слово, мадам, вы не пожалеете о таком приобретении.

Экономки переглянулись. Амелия лишь бровью повела, доставая из кошеля золотые монеты, вторая же с досадой развела руками, давая понять, что отнюдь не одобряет ее решения.

Когда несколько золотых перекочевали в руки работорговки, та довольно подбросила их на ладони и подозвала одного из своих подчиненных, который отвел меня и женщину в экипаж, на который указала Амелия. Оказавшись внутри, женщина тяжело выдохнула, откинувшись на спинку сиденья.

— Зачем вы соврали им? — проговорила я, глянув на нее из-подо лба.

— Шариданы. Их аристократия слишком избалована, чтобы покупать в свою семью простую девочку, родители которой зарабатывали себе на жизнь продавая зелья. Они почитают только лучшее, Софи. Вот и пришлось преподносить им твою историю в приукрашенном свете. И не смотри на меня волчонком. Я бы ни за что не просила их купить тебя, если бы не поняла, что там есть некая история, попади в которую ты то, возможно, сможешь выжить и может даже обретешь семью. Иной путь отсюда — разве что в пекло прямиком, — кивнула в окошко на одну из пленниц, в запястье которой впился покупатель, пробуя на вкус кровь девушки, которая отчаянно пыталась вырваться из лап держащих ее работорговцев. — Будем надеяться, что я приняла правильное решение, умоляя этих двух вампирш купить тебя, Софи Воркарт, — ее голос едва заметно задрожал и она успокаивающе похлопала своей сухой ладонью по моей руке.

— Посмотрим, — устало проговорила я, достав из-за пазухи кулон и поцеловав его.

— Трискелион? — враз спросила женщина, проследив за моим действием. — Откуда он у тебя?

— Мама дала, — пожала я плечами. — Когда в лавку отсылала меня с корзинкой для торговца снадобьями. Странно так, — я нахмурила брови и провела пальцами по поблескивающему металлу, — мама всегда говорила, что кулон переходит от матери к дочери в день обретения той своей судьбы. Неужели она знала, что армия головорезов войдет в город? А если знала, то почему отослала меня в лавку и почему они с папой не забрали меня куда подальше, дабы уберечь от участи стать невольницей у каких-то кровососущих господ? Столько почему, а ответа нет. Хорошо, что вы тогда оказались рядом. Без вас я точно погибла бы уже тогда, когда нас в трюм как стадо овец загнали. Как вас зовут? Я видела вас иногда приходящей к маме за травами.

— Хельсана, — грустно улыбнулась женщина. — А насчет твоей матери…кто знает, что она видела о твоей судьбе. Может нечто такое, что заставило ее оторвать от себя свою девочку.

— О моей судьбе, или о своей, — проглотив комок в горле, засопела я, быстро смахнув покатившуюся по щеке слезу. — В любом случае, — гордо вздернула головку и проговорила уверенно, — как бы не сложилась моя судьба, я буду достойно идти своим путем. Чего бы мне этого не стоило. Мама всегда говорила, что нужно сражаться за свое будущее, в какой бы трясине ты не оказалась. Так ведь, мадам Хельсана? — я бросила на женщину быстрый взгляд.

— Так, детка, — улыбнулась та и притянула меня к себе. — Такой ты мне больше нравишься. А то молчала все время, пока мы плыли на корабле. Я уж было подумала, что ты не придешь в себя после случившегося.

— Страшно просто. Думала, что нас убью всех, — шмыгнула я носом.

В этот момент дверца экипажа отворилась и экономки быстро заняли свои места напротив нас. Та, которую звали Амалия, проговорила строго:

— Вы едете в особняк графа Шаридана. Семья очень богатая, уважаемая и занимает высокое положение при дворе нашего короля. Сказать, что вам повезло, это не сказать ничего. Поэтому мой тебе совет, девочка, — она строго посмотрела на меня, — сразу забудь эти твои выходки с использованием охранного заклинания, которым ты сегодня меня попыталась обезвредить. Выкинешь нечто подобное в том доме, и тебя перепродадут в иное место, и я не могу обещать, что участь твоя тогда будет более сахарная. А так, если понравишься ее светлости, то будешь расти словно член семьи.

— Не обещай девчонке того, о чем сама не знаешь, — оборвала ее вторая экономка. — Мы понятия не имеем, как среагирует госпожа на такую нашу затею.

— В любом случае в твоих интересах, дитя, понравиться графине. Ты понимаешь, о чем я тебе говорю? — не меняя строгого выражения лица, спросила она.

— Понимаю, — буркнула я, сжав в руках трискелион. — Хочу жить — нужно лизать руки вашей графине.

Едва я это промолвила, как Амалия удивленно приподняла брови, затем усмехнулась:

— Остра на язычок. Она еще такой ребенок, а с виду и не скажешь, что потеряла семью, была вывезена невесть куда и продана на невольничьем рынке. Даже не плачет.

— Выплакала уже все, — грустно ответила за меня мадам Хельсана. — Она борец, моя маленькая госпожа Воркарт.

— Это хорошо, — ответила Амелия. — Значит приживется у нас.

— Приживусь, — буркнула я, опуская голову на колени мадам Хельсаны. — Если не сожрете, — прошептала так тихо, чтобы меня не услышали, но Амалия враз недовольно сдвинула брови.

— Вампиры очень хорошо слышат. Даже малейший шепот. Запомни это, — строго прокомментировала она мою реплику.

— Простите, — безразлично ответила я, закрыв глаза и проваливаясь в сон.

— Не похожа она что-то на ребенка, который воспитывался в семье, принадлежащей к аристократии, — хмыкнула вторая экономка, и я более ничего уже не слышала из их разговора.

Спала я всю дорогу, лишь изредка открывая глаза в тот момент, когда несущийся экипаж натыкался на какую-то кочку и нещадно подпрыгивал, заставляя всех недовольно вскрикивать. Когда он наконец остановился и мадам Хельсана осторожно потрепала меня по плечу, я открыла глаза и с опаской посмотрела на открытую дверцу.

— Быстрее, быстрее, — недовольно махнула рукой Амелия, приказывая нам выйти. — У нас полчаса на то, чтобы привести вас с порядок. Нужно представить вас графине пока она не выпила свое снотворное. Дильяра, — подозвала выбежавшую из особняка служанку, — быстро им ванную и одежду. Я зайду минут через двадцать, посморю на них.

Сказав это, она направилась к повозке, в которой везли еще троих купленных на рынке пленников. Мы же с мадам Хельсаной пошли следом за служанкой, которая направилась в сторону черного хода, через который обычно в дом заходили слуги.

— Он такой огромный, — раскрыв рот, прошептала я, ступая по белоснежным мраморным ступеням, ведущим на второй этаж в крыло где жили, скорее всего, слуги.

— Да, это один из самых шикарных домов нашего города, — прощебетала служанка, открывая дверь и подталкивая меня и мадам Хельсану внутрь большой ванной комнаты. — Быстро скидывайте свои лохмотья и обмывайтесь, — кивнула на большие тазы, в которые была налита вода. — Бог мой, да на вас живого места нет, — она с сожалением прошлась взглядом по исполосованной розгами спине Хельсаны. — Вечером пришлю к вам лекаршу. Она поможет.

— Да будет вам. Заживет, — отмахнулась Хельсана, намыливая свои длинные седые волосы.

— Да какое будет? Не хватало еще, чтобы вы от боли корчились здесь, — воскликнула она, увидев, как Хельсана поморщилась в тот момент, когда струйка воды потекла по длинным ранам на ее спине. — Ты цела хоть? — она повернулась и придирчиво осмотрела мое худенькое тельце. — А худющая какая! — прищелкнула языком. — Можно подумать, что ты до всего этого как раз пленницей была, а не свободной. Тебя не кормили родители, что ли? — она потрепала меня по плечу.

— Кормили, — я со злостью отдернула руку. — Просто от природы такая худенькая.

— Ишь, огрызается, — усмехнулась служанка. — Ничего, привыкнешь. Так, а теперь одеваться, — проговорила спустя минут десять, когда мы с мадам Хельсаной уже были закутаны в чистые полотенца и в комнату принесли пару платьев.

Когда служанка помогла надеть мне наряд молочного цвета, я волчонком глянула на свое отражение в зеркале, откуда на меня взирала маленькая принцесса, так сказала бы моя мама. Сверкающее драгоценностями платье было едва ли не мечтой каждой маленькой девочки, которая о таких нарядах слышала разве что из сказок.

— И правда, — пробормотала служанка, которая помогала мне одеться. — Как же ты похожа на нее.

— На кого? — я сразу отошла от зеркала и скрестила руки на груди.

— На Натис, — раздалось в этот момент со стороны двери. — Здесь раньше жила девочка. Ее очень любила графиня, — Амелия вошла так тихо, что мы даже не заметили ее прихода.

— И кто она была? Эта Натис. Дочка графини? — пробурчала я.

— Нет, что ты, она не была дочерью, — ответила Амелия, подойдя ближе ко мне. — Вампиры клана Шаридана правда могут иметь детей, и они смертны, и живут словно люди, за исключением того, что пьют кровь, но девочки рождаются очень и очень редко именно в этой семье отчего-то.

— Ее купили так же, как и меня? — нахмурила я брови. — Она тоже была ведьмой?

— Нет, ведьмой она не была. И нет, ее не купили. Ее подбросили на порог этого дома, — ответила Амелия, проведя пальцами по моим волосам.

— И где она сейчас? — спросила мадам Хельсана, уже переодевшаяся в темно-серое платье из добротного шерстяного полотна, отделанного черным кружевом.

— Нет ее больше. Умерла она, — натянуто улыбнулась Амелия. — Ее светлость очень страдает. Практически ничего не ест и спать может только после того, как выпьет лошадиную дозу снотворного, которое вводит ее в состояние транса.

— Поэтому вы и купили меня? Хотите, чтобы заменила ее? — осторожно спросила я. — Но я же не щенок. И та девочка ведь тоже. Как один ребенок может заменить другого?

— Не знаю, — экономка устало выдохнула. — Конечно, заменить ты не заменишь ее, но может твое присутствие вытащит нашу госпожу из того состояния, в котором она пребывает после смерти Натис. Пойдемте, представлю вас ей.

Сказав это, она направилась к выходу из комнаты. Хельсана приободряюще кивнула мне, и мы с ней пошли следом.

Тихонько ступая по ярко освещенному коридору особняка, который иначе, как дворцом, и назвать-то было трудно, мне маленькой на ум пришли мамины слова, которые она однажды сказала, когда я поранила палец и кроваво-красная капля упала на белоснежную скатерть стола: «Не кровью единой живут вампиры, помни это». Я тогда удивленно посмотрела на нее, но поняла, что это была реплика, навеянная одним из ее видений, поэтому попросту забыла те слова. Но теперь… «Мамочка, неужели ты все тогда уже знала?», — прошептала я мысленно и быстро заморгала, пытаясь сдержать слезы. Когда мы спустились на первый этаж и направились в обеденный зал, одна из резных дубовых дверей резко распахнулась и оттуда в сопровождении поверенного, несущего огромную кипу свернутых в свиток документов, вышел высокий молодой мужчина. Амелия враз остановилась и кивком приказала нам отойти к стене, дабы не заграждать путь мужчине.

— Ваша светлость, здесь все требует вашей подписи! Счета на оплату! Закладные вашего батюшки! Еще нужно просмотреть варианты соглашений по вашим рудникам! Я целую неделю ждал вашего приезда и вот опять! — причитал поверенный, свободной рукой вытирая вспотевший лоб.

— Неделю ждал, еще подождешь, — хмыкнул мужчина, натягивая на руки перчатки.

— Но потери! — воскликнул поверенный, остановившись и обреченно глядя вслед мужчине.

— У меня столько денег, что мое отсутствие даже длиною в год не скажется на моем финансовом состоянии. Хватит, Валиас, мне нужно отдохнуть. Вернусь через пару дней, тогда и посмотрю бумаги.

Говоря это, он прошел мимо меня, задев своим развивающимся плащом, заставив испуганно вжаться в стену. Но сделав пару шагов, остановился и, помедлив, повернулся в мою сторону. Я была так напугана, что даже когда Амелия недовольно дернула меня за рукав, пытаясь заставить сделать реверанс, я лишь напряглась и, широко раскрыв глаза, посмотрела снизу-вверх на этого высоченного молодого вампира, темные глаза которого прошили меня таким переливом эмоций в них, что мне показалось, будто бы он сейчас возьмет и сожрет меня прям здесь в коридоре. Не прошло и мгновения, как мужчина перевел свой взгляд на Амелию и проговорил, отчеканивая каждое слово:

— Вы где взяли эту…зверушку?

Амелия испуганно посмотрела на меня, затем на мужчину и, сделав реверанс, проговорила осторожно:

— На рынке, ваша светлость. Я купила ее у работорговцев сегодня на рынке. Она…понимаете…вы же видите, как она похожа на Натис. Я подумала, ваша светлость, что ваша мать…она переключится с горя на заботу об этом ребенке. И станет прежней.

— Подумала? — темные брови мужчины недовольно изогнулись. — Тебе не кажется, Амелия, что ты слишком много думаешь за моей спиной в последнее время?

— Сор…Ваша светлость, — испуганно пролепетала экономка. — Простите, если рассердила вас этим приобретением. Я могу вернуть ее. Если вы не позволяете попытаться помочь вашей матери таким образом.

Сверкающий взгляд мужчины вновь устремился на меня. Сделав шаг в мою сторону, он протянул руку и ухватил меня за подбородок. Боже! Не владей мной страх в эту секунду, я бы поступила так, как мне и говорила тогда в экипаже Амелия, но я напрочь забыла все на свете под гипнотическим аспидовым взглядом этого дьявола. Едва только почувствовала его пальцы на своем подбородке, как мысленно прочитала слова охранного заклинания. Мужчина на удивление руку не отдернул, но глаза угрожающе сузил, продолжая смотреть на меня.

— В…вам не больно? — в ужасе пискнула я, не понимая, отчего вампир не убрал руку от моего лица.

Мужчина изогнул бровь и, пренебрежительно окинув взглядом, наконец отступил от меня.

— Больно, — помолчав, ответил он. — Но ты еще слишком маленькая, чтобы заставить меня идти на поводу у твоей магии. Ведьма значит, — переключил внимание на Амелию и вновь на меня. — Раз куплена, тогда пусть остается. Будет забавно, когда она применит это свое магическое жало против Стафа. Уж ему-то такая взбучка не помешает от девчонки, — его губы тронула едва уловимая улыбка. — Да и матери новая игрушка будет в самый раз.

Сказав это, он еще раз пристально посмотрел на меня, затем стремительно покинул дом. Амелия облегченно выдохнула и указала рукой на белоснежную дверь в конце коридора.

— Нам туда, — натянуто молвила она.

— А кто это? — тихо спросила у нее Хельсана.

— Это? — обернулась Амелия. — Его светлость, Сорас, граф Шаридан. Его отец, муж нашей графини, почил уже. Теперь хозяин здесь он.

— А Стаф? — тихонько пискнула я, прокручивая в голове реплику мужчины.

— Это его младший брат. Он всего на три года старше тебя, — ответила Амелия. — Теперь тихо. Говорить будете тогда, когда вам разрешит ее светлость.

Сказав это, она постучалась в дверь и когда услышала позволение, отворила ее и дала нам пройти внутрь огромного зала, стены которого были расписаны диковинными картинами. Я с таким интересом начала рассматривать шикарное убранство зала, что сразу даже не заметила худенькую фигурку стоящей у дальнего окна женщины. Только когда в зале раздался звук бьющегося о пол бокала, я испуганно вздрогнула и перевела на нее взгляд. Высокая, до ужаса худая женщина смотрела на меня большими карими глазами, под которыми прочно залегли темные круги.

— Бог мой, — проговорила она хриплым голосом, направившись ко мне, наступив при этом на битое стекло под ногами. — Этого не может быть. Так не бывает, — повторяла и повторяла она, идя, словно привидение, в мою сторону.

— Ваша светлость, — проговорила осторожно Амелия. — Это…

— Натис…девочка моя, — графиня неожиданно рухнула передо мной на колени и взяв мои руки в свои холодные ладони начала покрывать их поцелуями. — Я знала, знала, что ты жива. Что это не тебя нашли выпитой в саду. Это не могла быть ты. Ты просто заболела и тебя долго лечили, поэтому и скрывали от меня. Моя маленькая Натис.

Я вначале испуганно наблюдала за всем этим, затем перевела взгляд на Амелию, которая приложила палец к губам, приказывая молчать. Но не тут-то было. Я посмотрела на графиню и строго проговорила:

— Я не она. Не ваша Натис. Меня зовут Софи. Я ведьма. Придите, наконец, в себя, — отдернула руки от женщины и отошла на шаг назад.

Дети. Они самые жестокие в своем умении говорить правду. Так всегда говорила моя мама. Если взрослые могли потакать чему угодно, то дети…дети нет. Так и я в этот момент просто не могла смотреть на то, что делала эта убитая горем аристократка, поскольку несла она чушь полнейшую.

Едва только я замолчала, как стоящая на коленях графиня перевела непонимающий взгляд на Амелию, затем снова на меня и словно опомнилась. Не прошло и секунды, как она нахмурила брови и с царственным видом поднялась на ноги.

— Где вы взяли эту девчонку? — сухо бросила она, скрестив руки на груди.

Амелия рассказала подноготную моего нахождения в доме и когда она замолчала, графиня перевела на меня свой взгляд.

— Она очень похожа на мою Натис. Это верно. Но это не значит, что я захочу видеть ее бледную копию в своем доме. Да еще и ведьму. Чтоб завтра же ее здесь не было, — отчеканила она и, развернувшись, вновь подошла к окну.

— Ваша светлость, — начала было говорить Амелия.

— Я все сказала, — оборвала ее графиня, со злостью кивнув на дверь.

Амелия, помедлив, указал нам с Хельсаной на выход. Но та вдруг повернулась к графине и проговорила:

— Ваша светлость. Не могу вообразить сколь велико ваше горе. Но не позволяйте ему затмить ту доброту в сердце, по причине которой вы однажды уже дали бедному ребенку здесь приют. Софи…она сирота. У нее нет более ни матери, ни отца. Не верите, посмотрите на висящий у нее на шее трискелион. Все знают, что ведьма передает его своей преемнице только в том случае, когда чует свою гибель или же выдает дочь замуж. Софи мала еще, поэтому второй вариант…сами понимаете. Если вы вернете эту маленькую девочку снова на рынок, она погибнет. Никто не знает, в чьи руки она попадет в итоге. Где гарантия того, что кто-то из вашей аристократии будет столь великодушен и не использует ее всего лишь как источник того, чем живет ваша сущность. Проявите сострадание, не отправляйте малышку отсюда. Меня можете вышвырнуть вон хоть сейчас. Не за свою судьбу пекусь. Помогите хотя бы ей.

Графиня молча выслушала слова Хельсаны, затем, нервно теребя пояс своего шикарного платья, проговорила:

— Хорошо. Только чтоб она мне здесь на глаза не попадалась, — зло зыркнула на Амелию. — Поселите ее в старом крыле. И следите, чтобы она ни ногой не ступала сюда. Уяснили?

Амелия быстро присела в реверансе, ответив:

— Как прикажет ваша светлость. Все сделаем.

— А теперь прочь, — графиня махнула рукой, и Амелия вывела нас из зала.