Сказки темного города. Воля

Наталиса Ларий, 2022

Когда тучи темной судьбы сгущаются, а луч желания свободы пытается пробиться сквозь их непроглядную тьму, две противоположные, скованные одной незримой цепью личности, одна из которых привыкла брать и подчинять, а вторая отдавать и повиноваться ну никак не хочет, оказываются на распутье, ведущему к принятию друг друга или же погибели слабейшей из них. Тогда прялка нитей судьбы этих двоих благосклонно замирает в ожидании того момента, когда незримая дьявольская облицовка души сильнейшего обрушится, подарив свободу могущественному чувству, которое движет всеми, даже самыми жестокими созданиями, чувству, которому есть имя «Любовь». Дизайн обложки: Ирина Спиридонова.

Глава 3

— Почему мы не отплываем? — беспокойно спросила я, прислушиваясь уже несколько часов к шуму, доносящемуся с палубы.

— Да не мечись ты так, — кряхтя ответила Хельсана. — Приляг, поспи лучше.

— Не могу, — напряженно выдохнув, ответила я, подойдя к двери. — Может пойти спросить у капитана в чем причина задержки?

Хельсана недовольно нахмурила брови и, взяв в руки свою трость, проговорила:

— Ох, девка, неуемная ты какая!

— Пока не отплывем отсюда, пока эта чертова земля не пропадет из виду, я места себе не найду, — процедила я сквозь зубы, ступая следом за Хельсаной по скрипучим доскам ступеней, ведущих на палубу.

— Осторожнее, — громыхнул высокий матрос, едва не сбив нас с ног у двери.

— Почему мы не отплываем? Подскажите, пожалуйста, милорд, — вежливым тоном спросила я у него, стараясь не обращать внимание на злой взгляд, которым окинул нас вампир.

— Милорд, — хмыкнул тот себе под нос, смерив меня насмешливым взглядом. — Ждем особого разрешения короля на отплытие. Чай, к людишкам отчаливаем. Чтобы попасть на вашу чертову землю, нужно не одну бумажонку с разрешением иметь. Мы ж не пираты, чтобы плавать как вздумается.

— И долго ее ждать? — не унималась я.

— Да черт его знает. Может пару часов еще. Идите в каюту к себе, леди, — хмыкнул он. — В экипаже есть те, кому ваше присутствие на борту как кость в горле, — кивнул он на молоденького матроса, который сматывая канат то и дело бросал на нас с Хельсаной голодный взгляд. — Так что вам лучше лишний раз не мелькать здесь. Целее будете.

Сказав это, он спустился по ступеням, мы же с Хельсаной переглянулись и развернулись, чтобы вернуться к себе в каюту. В этот момент со стороны берега послышался топот лошадиных копыт. Я настороженно обернулась и нахмурилась, пытаясь разглядеть подъехавшую к трапу группу всадников.

— Ну наконец-то, — пробурчала себе под нос и направилась в каюту.

Закрыв за собой дверь, я подошла к кровати и устало плюхнулась на нее. Взяла какую-то книгу в руки и начала читать Хельсане, которая уселась в уютное кресло и закрыла глаза. В этот момент дверь с гулким стуком отворилась и в каюту вошел капитан в сопровождении двух мужчин в форменной одежде подчиненных Шариданам стражников.

— Эту девочку привезла сюда графиня, — растерянно проговорил капитан. — Но я не причастен ни к чему! Сама ведь графиня велела вывезти ее отсюда! Я не занимаюсь укрыванием сбежавших! Клянусь вам!

— Рот закрой, — рыкнул на него один из стражников, оттолкнув в сторону. — Девку и старуху забираем.

В следующую секунду меня и Хельсану ухватили едва ли не за шиворот и выволокли на палубу. Движимая ужасом от происходящего, я применила охранную магию к тому, кто тащил меня. Вампир, заскрипев зубами, в ответ на это отвесив мне тяжелую оплеуху, от которой я потеряла сознание…Темнота. Мама…Сон или смерть? Словно в тумане ее силуэт, удаляющийся в сторону горбатого деревянного моста. «Не кровью единой…запомни эти слова». Снова донесся этот ее шепот. Я попыталась крикнуть, но зашлась в удушливом кашле от того, что мои легкие наполнились запахом какой-то дряни. Резко раскрыв глаза, начала откашливаться. Немного придя в себя, окинула испуганным взглядом комнату, в которой лежала на софе. Кабинет графа Сораса. И он рядом. С заведенными за спину руками и просто страшным огнем леденящих душу эмоций во взгляде. Мгновение мы смотрели друг на друга молча, затем он проговорил строго:

— Ты жила в моем доме. Не скажу, что свободу могло заменить все то, что мы тебе давали, но тем не менее. Тебя никто не трогал, ты жила здесь словно член нашей семьи. И что ты сделала в знак благодарности за то, что я фактически жизнь тебе пять лет назад сберег, разрешив остаться здесь? — сказав это, он замолчал и отошел к письменному столу.

— Ч…что случилось? — свесив ноги с софы, прошептала я, растерянно глядя на него.

— А то ты не знаешь, — процедил он сквозь зубы.

— Не знаю, — заревела я, в душе понимая, что ситуация более чем ясна и причина тоже.

Взяв со стола сложенный вчетверо лист бумаги, граф Сорас подошел ближе и, развернув, протянул его мне.

— Какого дьявола ты это сделала? — гаркнул он, и я с ужасом окинула взглядом ровные строчки моего признания графине.

— Она так пожелала, — ревя, проговорила я. — Это она так пожелала. Она хотела знать.

— Рот закрой, — гаркнул вампир. — Почему ко мне не пришла, когда дрянь эту всю узнала? Почему матери все рассказала?

— К вам? — в ужасе пробормотала я. — Да вы же…вы б меня…, — замолчала, обхватив себя трясущимися руками.

Мужчина ничего не сказал на это, лишь сцепил зубы и недовольно покачал головой. Медленно сложив бумагу, он подошел к камину и швырнул ее туда. Затем позвал стоящего за дверью стражника.

— Отведите ее в экипаж, — процедил он сквозь зубы и направился к выходу.

Стражник ухватил меня за предплечье и поволок за ним следом.

— А Хельсана? — заскулила я вслед ему, поняв, что нас разлучают и Хельсану ждет неведомо какая судьба. — Пожалуйста, пожалуйста, не разлучайте меня с ней, — закричала в отчаянии, упираясь ногами и пытаясь вырваться, пока стражник тащил меня на улицу.

— Хельсана…Старуха поедет домой на том корабле, на котором вы и планировали сбежать. Это тебе первый урок, девчонка, — убийственно-спокойным тоном проговорил граф, остановившись и переведя на меня взгляд. — Делаешь нечто нежеланное — теряешь близких. Благодари меня за то, что я не отдал твою старуху на растерзание тем из нас, кто охоч до человеческой крови. В экипаж ее, — кивнул недовольно на стоящую неподалеку повозку и вскочил на лошадь.

— Иди, ведьма, — процедил сквозь зубы тащивший меня мужчина и в следующее мгновение тяжелая дверца экипажа закрылась за мной. — Сиди смирно, не то потреплю твою шкурку даже несмотря на то, что ты ребенок, — рявкнул он, едва только я попыталась в отчаянии укусить руку, держащую меня мертвой хваткой.

Спустя пару минут экипаж на бешеной скорости уже мчался в неведомом для меня направлении, и тут только до меня дошло, что я…одна. Совершенно одна в этом ужасном мире. Вытерев нос дрожащей рукой, в отчаянии забилась в уголок и, подтянув ноги, обхватила колени. Опустив на них голову, закрыла глаза, словно пытаясь так отгородиться от всего, что окружало меня. Отгородиться и не видеть. Не слышать. Не чувствовать.

Ехали мы не так долго, но, как мне показалось, целую вечность. Когда за окном экипажа уже вовсю балом правила ночь, сопровождающий издал свист, и повозка, протарахтев по каменной кладке явно подъезда к особняку, остановилась.

— Выходи, — сухо бросил граф Сорас, распахнув дверцу и небрежно кивнув мне.

Медленно встав с сиденья, я осторожно выглянула из экипажа. Огромный, старый особняк, в котором светились лишь пара высоких, узких окошек на первом этаже, да фонарь подле входа. Растерянно посмотрев на графа, я шмыгнула носом и спросила, спустившись со ступеньки:

— Куда вы меня привезли?

— Иди, — процедил он сквозь зубы, явно не желая говорить со мной.

— Куда вы меня привезли? — я вцепилась в рукав его рубахи и умоляюще посмотрела на него. — Вы меня продали кому-то?

Мужчина окинул меня испепеляющим взглядом, и я враз отпустила его рукав.

— Это дом моего старого знакомого, — ответил он. — Бояться его не стоит.

— Но почему сюда? — заскулила я, понимая, что уж лучше быть подле графини, чем бог весть подле кого.

Граф Сорас ничего не ответил, лишь указал мне на входную дверь. Обхватив себя руками, я неуверенной походкой пошла следом за ним, с ужасом рассматривая одинокие, стоящие подле лестницы статуи, которые при свете луны казались какими-то адскими созданиями…причем живыми. Взявшись за огромное кольцо, граф Сорас сделал три удара о дубовое полотно, отчего где-то за дверью словно пронеслось эхо. Затем шоркающие шаги, и в маленьких окошках мелькнул свет. Скрип…словно загробный…дверь отворилась с таким противным скрежетом, что я поежилась. А когда в приоткрытой щели показалась невысокая фигурка одетого в черный фрак пожилого мужчины с белыми, как снег, волосами, я невольно отступила назад, в ужасе прикрыв рот.

— Морой! — проглотив комок в горле, прошептала я, ухватив Сораса за руку.

— Чего приперся так поздно? — проскрипел старик, окинув меня и Сораса недобрым взглядом.

— Прости, что побеспокоил, — сухо бросил тот. — У меня к тебе просьба.

— Это просьба? — недовольно спросил старик, кивнув на меня.

— Это, — Сорас подтолкнул меня вперед, заставив просто онеметь от ужаса.

— В моем доме уже есть одна твоя просьба, — не меняя недовольного тона, ответил морой.

— Я знаю. И тем не менее. Это ведьма, — ответил Сорас.

— Мне еще одной ведьмы здесь не хватало, — рявкнул старик. — Да еще и ребенка.

— Пожалуйста, не надо, — заскулила я, в ужасе посмотрев на Сораса, понимая, что уж где-где, а в доме у мороя дни мои будут сочтены, поскольку именно морои были единственными вампирами, которые питались исключительно человеческой кровью.

— Она стала причиной смерти моей матери, — словно гром среди ясного неба прозвучал ответ Сораса, заставив отдернуть от него руку. — Убивать ее не хочется, поскольку росла на моих глазах. Да и вина ее косвенна. Видела всего лишь то, что не надо, да об увиденном матери сказала, — его темный, наполненный злостью взгляд просто прошил меня насквозь, заставив внутренне сжаться в комочек.

— Графиня Шаридан мертва? — прошептала я с непониманием. — Но как?

— Оставишь ее у себя? — проигнорировал мою реплику Сорас, посмотрев на старика.

Тот окинул меня взглядом, затем, помедлив, распахнул дверь и вышел к нам.

— Что за силы у малявки? — спросил он нехотя. — Не хочу я еще с одной тварью невесть какой возиться.

— Она не опасна. Видеть всего лишь может последние мгновения жизни кого-либо, — ответил Сорас. — Смерть Натис видела, да матери рассказала моей. А та…, — замолчал, явно не желая говорить.

— И что мать твоя сделала? — старик нахмурил седые брови.

— Сожгла себя в склепе, подле саркофага Натис, — сцепив зубы, проговорил Сорас.

Старик покачал головой, затем прокряхтел недовольно:

— А я говорил ей, что не доведет до добра эта ее привязанность к человеческой девчонке. Не слушала меня. Всегда не любил ведьм за неумение держать язык за зубами, — окинул меня недобрым взглядом. — Не могла промолчать о том, что Сорас девчонку выпил?

— Вы знали? — едва не стуча зубами от ужаса, проскулила я.

— Знал, конечно. В нем же отчасти кровь мороя течет. Это бомба замедленного действия. Я говорил Сибилле, что нельзя в доме держать человеческого ребенка. Она не слушала. Никогда не принимала эту сущность. Не верила, что отец ее мужа я. А морои да, мы такие, — в его глазах блеснул огонь, когда он посмотрел на Сораса. — В какой-то момент кровь заставляет брать желанное.

— Не в этом дело, — отрезал Сорас. — Не будем больше об этом. Ну так что? Оставишь ее у себя?

— И чего мне с ней делать? Девчонка ж еще совсем, — покачал морой головой. — Отправил бы ее домой.

— Домой? — изогнул бровь Сорас, скользнув по мне взглядом. — Нет, — бросил жестко, давая понять, что вина моя в смерти его матери хоть и косвенна, но все же вина. — Пусть останется здесь. Со временем Стаф вырастет и пусть сам тогда решает ее участь. Она его собственность. А пока пусть живет здесь.

— Содержание, образование? — сощурил глаза старик. — По ее одежде видно, что она отнюдь не на правах служанки росла у вас.

— Содержание как обычно оплачу, — бросил безразличным тоном Сорас. — Образование? — пожал плечами. — На твое усмотрение. Мне все равно.

Сказав это, он подозвал одного из сопровождающих и тот передал старику большой мешочек, в котором позвякивали монеты. Взвесив его на ладони, старик проговорил:

— Хорошо. Оставлю у себя эту зеленоглазую чертовку. Посмотрим, что из нее вырастет. Да и Алесье будет не так скучно. Не хочешь поздороваться с ней?

— Нет, — безразлично ответил Сорас.

— Хорошо, — протянул старик. — Тогда очень надеюсь, что на этой ведьме количество твоих протеже в моем доме закончится.

— Я хорошо плачу тебе за помощь, — отрезал Сорас.

Морой ничего не ответил на это, Сорас же, даже не попрощавшись, направился к экипажу.

— Я не хотела, — не выдержав, крикнула я ему вслед, задышав, как загнанная лань. — И это вы виноваты, а не я, — добавила на свой страх и риск, когда он обернулся. — Вы выпили девочку, и вы стали причиной смерти вашей матери. Вам нужно было самому признаться ей в том, что вы сделали.

Сорас нахмурил брови и бросил сухо:

— Никогда не забывай, где ты находишься, Софи. И научись трактовать то, что видишь. Один фрагмент мозаики — еще не целая картина. Не будь ты ребенком, я бы тебе шею свернул за то, что ты сделала.

— Я не имела права скрывать то, что вижу, — вздернула подбородок.

— Не имела права или не хотела скрывать? — сощурил он глаза.

Я ничего не ответила на это, лишь отвела взгляд, Сорас же, помолчав, проговорил, обращаясь к старику морою:

— Держи ее в ежовых рукавицах. Девчонка вырастет еще та головная боль, скорее всего, если места своего знать не будет здесь.

— И какое место у нее будет? — протянул старик.

— Это Стаф решит лет так через пять, когда в наследство вступит, — бросил мужчина и вскочил на свою лошадь.

Когда его эскорт скрылся в ночной мгле, я бросила колючий взгляд на мороя, который нахмурено наблюдал за мной.

— Ну, чего смотришь волчонком? — наконец произнес он, распахнув дверь шире и кивнув мне, приказывая пройти внутрь. — Не бойся. Никто тебя здесь не обидит. Сорас знал, куда тебя вез.

— Вот этого и боюсь, что граф Шаридан знал это, — тихо прошептала я, окидывая взглядом огромный темный холл, освещенный парой свечей.

— Пойдем, накормлю тебя, — проговорил старик, шагая в сторону затемненного коридора, в конце которого горела свеча.

Ступая следом за ним, я поежилась, всеми мыслями невольно начиная думать о том, как можно сбежать отсюда.

— Не советую этого делать, — донесся откуда-то сверху мелодичный голосок, и я испуганно подняла голову.

— Бог мой! — взвизгнула, увидав под потолком фигурку молоденькой девушки в белом платье.

— Алесья, — проворчал строго старик, когда девушка легонько, словно пушинка, оттолкнулась от потолка и приземлилась на пол напротив меня. — Сколько можно повторять, чтобы ты так больше не делала?

— Хочу и делаю, — беспечно передернула та в ответ плечами и протянула мне руку для пожатия. — От лорда Валада не сбежишь так просто. На своем опыте знаю. Он хоть с виду старый да дряхлый, а из-под земли кого угодно достанет. Не зря ведь в лазутчиках короля всю жизнь был. Так что выбрось это из головы.

— Мысли читаешь. Приму к сведению, — натянуто ответила я, пожав тонкую, прохладную руку красавицы, которая взирала на меня большими голубыми глазами, обрамленными длинными ресницами. — А ты…? — нахмурилась, рассматривая играющую кончиком длиннющей заплетенной косы девушку, свободное белое одеяние которой больше походило на ночную рубашку.

— Морока, — улыбнулась девушка.

— Морока? — непонимающе переспросила я.

— Ведьма она, — недовольно проговорил старик. — Навеивать всякую дрянь в голову может. Морока, так называют ее на родных землях.

— Навеивать дрянь? — враз насторожилась я, помня рассказы мамы о таких темных ведьмах, которые могли такую картинку в голове прорисовать, что и с реальностью потом не сладишь.

— Да не бойся ты, — засмеялась девушка, взяв меня под руку. — Валад очень сильно наказывает, если я применяю свою силу на ком-то. Поэтому я веду себя хорошо, — подмигнула она старику. — И тебе советую вести себя так же, — не теряя улыбки, посмотрела на меня. — Иначе применит подавление и будешь слоняться словно полоумная здесь, а быть под влиянием мороя я и врагу не пожелаю, — шепнула тихо, ведя меня следом за стариком в большой зал, посреди которого стоял длинный обеденный стол.

Когда мы сели на стулья с высокими спинками, лорд Валад позвонил в колокольчик и в комнату вбежала, зевая на ходу, невысокого роста женщина в темном платье и белом переднике.

— Это Софи. Еще одна моя подопечная. Принеси ей что-то поесть, — хмуро проговорил старик, обратившись к женщине.

— И ее Сорас привел? — спросила женщина, с интересом разглядывая меня.

— А кто ж еще? — недовольно махнул рукой старик. — Нашел стража для нечисти, — пробурчал себе под нос.

— Это кто еще нечисть? — его фраза заставила меня скептически изогнуть бровь. — Я что ли?

— Не обращай внимание, — враз погладила меня по плечу Алесья. — Лорд Валад не со злом так всегда говорит. Берти, давай какао и плюшки с корицей, — мелодичным тоном обратилась к кухарке. — И орешки жареные. Пожалуйста.

— Как скажете, мисс, — улыбнулась та и спустя минут пять передо мной на столе уже стояла большая чашка с ароматным напитком и пара румяных плюшек на тарелочке.

Пока я ела, то и дело поглядывая на молчащих мороя и Алесью, они в свою очередь разглядывали меня.

— Ты долго жила под крылом графини? — наконец спросил старик.

— Пять лет, — ответила я, отпив горячий напиток и облизнув губы.

— Чему учили? — задал вновь вопрос. — Хотя нет, не отвечай, и так знаю. Музыка, пение, танцы, латынь и прочая ерунда.

— Да, — пожала я плечами. — Графиня так пожелала. Не знаю для чего, но ее целью было вырастить из меня воспитанную леди с прекрасным образованием.

— Не знаешь для чего? Вампиры любят красивеньких воспитанных ведьм, — хмыкнула Алесья и враз замолчала, поскольку Валад бросил на нее строгий взгляд.

— Ну а сама-то чему хотела бы учиться? — вновь спросил морой. — Тебе же двенадцать-тринадцать где-то. В таком возрасте уже более-менее должна определиться с интересами.

Я растерянно посмотрела на него, понимая, что никогда не задумывалась над этим, поскольку все до сегодняшнего дня мне диктовали и никто не спрашивал, чего же хочу я.

— Не знаю даже, — пожала безразлично плечами. — Музыкой можно продолжить заниматься, танцами и пением тоже. А вот латынь — это так нудно.

— И это все? — сощурил глаза старик.

— Говори, он не просто так спрашивает, — подмигнула мне Алесья.

Подумав, я проговорила:

— Это все. Главное для меня — это хоть немного понять свою силу. Отец с мамой почти ничего в детстве мне не говорили о ней. Ждали, что же в итоге проявится во мне. Поэтому надо бы, я ведь ведьма, — произнесла осторожно.

— Магию осваивать? — старик потер свой подбородок. — Это надо поискать кого-то для такого обучения. Все остальное вместе с Алесьей будешь учить, а вот магию…

— Не думаю, что Сорас одобрит, — повела бровью Алесья, бросив на меня взгляд.

— А кто его в известность поставит? — хмыкнул старик. — Это твою дрянь развивать — самому себе, да и многим вампирам яму рыть значит, — строго глянул на нее. — А эта, — кивнул на меня, — так, игрушка, а не ведьма. Пусть балуется.

— Игрушка, — хмыкнула Алесья. — От этой игрушки уже одна Шаридан в могилу да сыграла.

— Дура потому что была, — рявкнул старик. — Добаловалась, доигралась в мамки для человеческой девчонки. Лучше бы своим сыновьям больше времени уделяла. Мальчишки — наполовину морои. Это ей что, шутки?

— А что в этом такого? Чем вы отличаетесь? Ну, кроме того, что вы пьете только кровь людей, — тихонько спросила я.

Старик надпил что-то из железного бокала и, облизнув губы, щелкнул пальцами. Тотчас же трискелион на моей шее стал теплеть, а спустя пару секунд я в ужасе содрала его с себя.

— Моя стихия — огонь, — спокойно ответил старик, усмехнувшись от того, как я изумленно смотрю на разогретый медальон. — Все морои помимо того, что являются вампирами, еще владеют и магией одной из стихий. Поэтому нас и сторонятся. Вампиры не любят тех, кто их превосходит в чем-то. Особенно венценосные.

— Аграф Шаридан и его брат, Стаф? Никогда не наблюдала у них проявления магии, — нахмурившись, спросила я, с опаской потрогав остывающий медальон. — Вы, как я поняла из вашего разговора, им дедом приходитесь.

— Сущность мороя проявляется через поколение, если он не чистокровный. Сын мой не владел магией, да и мало чем походил на меня. Больше на мать свою, Селесту, — его губы тронула едва уловимая улыбка, когда он произнес это имя. — Морой и первая линия крови клана, никто бы не одобрил такой союз. Мы с ней ночь провели. Она сказала об этом своему отцу и матери в надежде на то, что они примут наш союз, если будут знать, но нет. Мало того, что не приняли, а еще и меня со свету изжить решили, обратившись за помощью к королю. В общем, меня за тридевять земель лазутчиком на войну отправили, Селесту же замуж выдали. Вернулся я только через пять лет. Первым же делом к ней. Она в парке у пруда сидела в тот день, подле нее мальчишка пятилетний. Мой сын. Мы чуем такое за версту. Холодно меня тогда приняла. Сказала, что чужой я и ей, и ребенку, наследнику графа Шаридана, — сказав это, он с такой силой сжал бокал, что он согнулся едва ли не пополам. — Да и что она могла сказать на тот момент? Чужая жена. Уехал я тогда отсюда, а вернулся несколько лет назад, когда получил от Селесты письмо с просьбой. Видела она, что Сорасом больше сторона мороя правит. Помочь ему просила. Я сразу вернулся в свое родовое гнездо, — он с тоской окинул темное помещение обеденного зала. — Но Селесту не застал уже в живых. Сыну, на тот момент уже графу Шаридану, она так и не сказала о том, кто его настоящий отец. Я решил сам тогда поговорить с ним. Да только какое там. Он посчитал, что я порочу память его матери. Выгнал меня и пригрозил упечь в королевскую тюрьму, если хоть где рот открою о том, что я его отец. Можно подумать мне это нужно было, — покачал головой. — Я всего лишь хотел Сорасу помочь. Видел ведь в глазах его пламя, которое вырваться хотело, заставляя вытворять невесть какие вещи. Ох и дьяволенок рос, — усмехнулся старик. — Стаф тогда мал совсем был и еще не проявлял свою кровь мороя. А вот Сорас да. Сибилла, их мать, тоже отмахнулась от того, что я пытался донести ей. А может специально не вняла моим доводам. Место в совете же будет заказано наполовину морою. Будущее детей будет под вопросом тогда ведь. Шариданам прямой путь в совет, а вот если кто наполовину морой, то только военная карьера сулить будет. Кто ж от лаврового венка откажется? Никто. Развивать магическую сущность невозможно тайно. Это рано или поздно стало бы известно кому-то. Поэтому они решили проигнорировать эту линию крови в венах своих детей. Да только вот непроявленная магия, она ведь чревата. Выстрелить может в любой момент. О неконтролируемой жажде наполовину мороев легенды слагают. А откуда берется такое состояние? — повел седой бровью. — Из того, что в свое время не была уделена нужная доля внимания магии и морой не знает, как сладить с чем-то, что кипит внутри него. А магия в это время требует жестокости и крови. Представляю себе, что это такое, когда в совете займет свое место такой Шаридан. Он же кровью умоет государства, где живут люди, ведь от совета зависит насколько часто клан отправляет солдат на их земли. Да и так, жить в состоянии жестокости, беспощадности, чрезмерной требовательности к окружающим довольно-таки тяжело даже для вампира. Магия…она не терпит, когда ей не отдают должное. Когда она взбешенная в твоих венах, тогда и ты живешь, считай, не своей жизнью.

Старик замолчал и перевел на меня взгляд своих пронзительно-черных глаз, заставив проглотить комок в горле.

— Поэтому граф Сорас выпил Натис? — почти шепотом спросила я.

Старик усмехнулся и проговорил:

— Может и поэтому. Он никогда не делится своими проблемами, если не считает нужным. Он наполовину морой, и я только высшим силам молюсь, чтобы ему не стало ведомо то состояние, о котором я говорю. А вообще, держать человеческое дитя в доме, пусть даже если все вокруг и не пьют человеческую кровь, это вершина глупости. Сибилла знала это. Кровь ребенка, особенно для мороя, это нечто, — хрипло проговорил он и я заметила, как его смотрящие на меня глаза потемнели. — Не бойся, — враз улыбнулся и его взгляд потеплел, — уровень моего контроля над голодом таков, что ты можешь спать спокойно.

— Очень надеюсь на это, — пискнула я, бросив растерянный взгляд на молчащую Алесью. — Но почему она не поняла, что это граф Сорас выпил девочку? — непонимающе проговорила я. — Или Стаф. Почему она не рассматривала их как причину гибели? Столько мучилась, столько искала того, кто сгубил малышку.

— Да кто ж на детей своих-то подумает? — усмехнулся старик. — Когда вокруг все могут быть причастны, — повел он бровью.

— И то верно, — пробормотала я себе под нос. — Не знаю, как его светлости, а вот Стафу точно ваша помощь нужна.

— Поздно уже. До двенадцатилетнего возраста можно только помочь сладить с магией. Потом личность один на один с собой остается. Хотя, может оно и к лучшему, — махнул рукой. — Шариданы всегда были чересчур правильными. Капля дьявольщины в их кристально-чистой породе явно не помешает.

Старик улыбнулся и встал из-за стола. Опершись на трость, он пошел к двери, больше ничего не сказав. Затем уже у выхода повернулся и бросил строго Алесье:

— В соседнюю с твоей комнату отведешь ее потом. Да долго не сидите здесь. Не люблю слушать шушуканье по ночам. И рева чтоб не слышал. Ненавижу слезы.

— Как скажете, мистер Валад, — пропела Алесья ангельским голоском.

Едва только дверь за стариком закрылась и его шаркающие шаги стихли в коридоре, Алесья облегченно выдохнула и, задрав повыше подол платья, закинула ноги на стол.

— Я не леди, — враз вздернула ладонь, едва только уловила мой недоуменный взгляд. — Поэтому не смотри на меня с таким ужасом.

— Но я не…, — начало было оправдываться, затем махнула рукой и спросила тихо, — а ты как здесь оказалась?

— Я? — протянула Алесья и замолчала на мгновение, нахмурив свои красивые брови. — Меня год назад привезли сюда в числе тех несчастных, кому не посчастливилось попасть в руки чертям, бороздящим просторы соседних земель в поисках товара для здешнего работорговческого рынка. Мне четырнадцать было тогда. Когда корабль пришвартовался к причалу, я уловила момент да, собрав все еще тогда мои не столь значительные силы, навеяла дрянь одному из матросов. Он зазевался, а я в воду да сиганула. Благо, что плаваю хорошо, а то утопленницей была бы. Просидела в воде под пристанью до самой ночи. Замерзла так, что зуб на зуб не попадал. Когда на берегу кроме одиноко слоняющегося надзирателя не осталось никого, я выбралась из воды и побежала в сторону улицы. Через пару километров петляния триклятыми переулками увидела дом, в котором, в отличие от остальных, свет горел да музыка слышна была. Красивый такой особняк. А подле него лошади привязанные, да пара экипажей. Я тихонько к лошади одной подобралась, да запрыгнула на нее. Едва только натянула поводья да пришпорила ее, намереваясь сбежать куда подальше, как позади послышался свист. Лошадь на дыбы, а я на землю и взвыла, так сильно рукой ударилась. Тут ко мне мужчина молодой подошел и рывком на ноги поставил. Я, превозмогая боль, ему в руку зубами впилась, да применила все, на что была тогда способна. Он лишь зубами скрипнул и, чертыхнувшись, отвесил мне оплеуху. Я упала на землю и враз сознание потеряла. Когда очнулась, то поняла, что лежу в комнате на широкой кровати под кроваво-красным балдахином. Подле себя увидела красивую женщину с высокой такой прической и таким платьем, что все ее прелести так и норовили выскочить наружу из декольте.

« — Очнулась, — сказал она и к кровати подошел тот мужчина, руку которого я прокусила.

— Ведьма? — спросил строго он, недовольно окинув меня взглядом.

— Морока, — процедила я сквозь зубы, враз забившись в угол кровати, чтобы быть подальше от него.

— Ведьма-навеиватель дряни всякой в голову, — уточнила та женщина. — Их мороками называют на другом континенте.

— Ясно, — бросил мужчина. — Пираты привезли?

— Они самые, — буркнула я.

— Сбежала? — не переставая прошивать меня взглядом, проговорил мужчина.

— А кто б не сбежал? — огрызнулась я.

— Красивая, — проворковала женщина, сев подле меня на кровать. — Можно я ее у себя оставлю? — повела бровью, обратившись к мужчине.

— Ребенок она еще, — сухо бросил мужчина. — Куда ей в бордель?

— Не скажите, — чирикнула в ответ та стерва. — Вы же не спрашиваете, сколько лет тем девочкам, которые вас здесь развлекают? Есть и ее возраста, — она поднялась с кровати и подошла к нему, затем положила ладони ему на плечи и словно кошка промурлыкала, — ну пожалуйста, ваша светлость, разрешите оставить девочку себе.

Наблюдая за всем, я как полоумная молчала, поскольку мне все казалось страшным сном каким-то. Женщина же потянулась к мужчине и что-то прошептала ему на ухо, тихонько засмеявшись. Он же нахмурил брови и перевел на меня свой взгляд. Черные глаза. Темнеющий взгляд голода, не иначе. Засопев, я в ужасе обхватила руками свои колени. Мужчина же, помолчав, перевел взгляд на ту гадюку и бросил стальным тоном:

— Я не отдаю детей в бордель.

Женщина враз убрала руки с его плеч и недовольно проговорила:

— Что за чушь, Сорас! Девчонка как раз в таком возрасте, что у нее не будет отбоя от клиентов! Многие из совета короля любят таких молоденьких.

— Я все сказал, — бросил он в ответ. — Переодень ее и накорми. Потом найди кого-то из хорошей семьи ей в хозяева. Таких, чтобы не питались кровью людей. Поняла? — строго так отчеканил ей.

— Поняла, — надула губы женщина.

Но я-то мыслишки почитывать недобрые могу. Враз считала то, что она, гадина, ни в какие меня хорошие руки передавать и не думает. Когда граф Сорас к выходу из комнаты пошел, я вскочила с кровати и за ним бросилась, на колени перед ним упала и, обхватив руками, заревела, умоляя забрать от этой слащавой гадины. Сказала, что когда вырасту, то смогу быть полезной ему. Ведь именно в восемнадцать лет силы мороки становятся зрелыми. И в мысли глубоко забираться могу, и навеивать все, что угодно в голову кому угодно. Он скептически так посмотрел на меня, но я вцепилась в его руку и прошептала тихо:

— Почему вам не жалко ту малышку с белокурыми локонами?

Он враз нахмурил недовольно брови, затем кивком головы приказал мне подняться на ноги. Помедлив, проговорил:

— Хорошо. Поедешь со мной».

Ну, вот с тех пор я и здесь.

— Девочка с белокурыми локонами, это ведь про нее ты мысли прочитала? Про Натис? — настороженно спросила я.

— Не знаю, — отмахнулась Алесья. — Может и про нее. Мне без надобности то, что там в голове графа Сораса творится. Главное, что он забрал меня из того публичного дома и дал здесь кров.

— И что будет с тобой дальше?

— Валад говорит, что когда мне исполнится лет двадцать, при условии, что я буду хорошей девочкой, — она скептически изогнула бровь, говоря это, — граф Сорас выдаст меня замуж за кого-то очень и очень влиятельного.

— И ты согласна на такое? — удивилась я.

— Софи, я морока. Темная ведьма-вредитель. Я знаешь сколько душ сгублю, когда домой вернусь? Сотни. И в итоге меня кто-то поймает да на костре сожжет или на дереве вздернет, если не посчастливится. Не хочу я домой. А здесь… если его светлость сдержит слово, то у меня будет другая, достойная меня жизнь. Нужно только научиться контролировать свою вредную сторону. Вот поэтому Сорас и отдал меня этому старикану, который постепенно, залазя в мою голову, меняет мое отношение к моему темному, губительному дару, подавляет его.

— И как? Успешно? — тихо спросила я, во все глаза глядя на это ангельское создание, глядя на которое ни за что бы не сказала, что это столь опасная ведьма.

— Успешно, — пожала та плечами. — Я уже спокойно могу выходить в окрестные места без желания сгубить кого-то, навеяв в его мысли какую-то дрянь. Читать мысли все еще есть потребность, но думаю скоро буду спокойна и к этой стороне своих способностей, — она замолчала и опустила глаза, — а вообще, конечно, очень домой хочется. Там бабка моя старая осталась одна. Родители сгинули давно. Как она там без меня? Год уже прошел. Еще и из-за нее стараюсь быть покладистой. Валад раз в полгода отсылает к ней кого-то из своих подчиненных. Тот ей деньги передает, чтоб ни в чем не нуждалась.

— У меня тоже родители. Не знаю только, живы ли, скорее всего нет, — смахнув побежавшие слезы, проговорила я. — Хельсану и ту забрал у меня, — не выдержав, задышала отрывисто и заревела. — Ненавижу их всех.

— Хельсана это кто? — с сочувствующими нотками спросила Алесья, достав из кармана платья кружевной платок и протянув его мне.

— Она как мама мне здесь была. Нас с ней вместе сюда привезли из моего города. Она в свое время наплела на рынке экономкам Шариданов, что я ведьма голубых кровей, дабы они меня купили. Лучше бы не делала этого. Луше бы кто сожрал был еще тогда.

— Что ты такое говоришь? — строго бросила Алесья.

— А что, не правда? Что это за жизнь? Маму, папу потеряла, Хельсану потеряла. Как зверь в клетке здесь буду жить в ожидании того, как там сказал граф Сорас, что Стаф в наследство вступит и я в его владение перейду. Пять лет…и что потом? Он меня со свету изживет, я это точно знаю. Он и до случая с графиней издевался надо мной, а теперь так и подавно люто ненавидит, больше чем уверена.

Я замолчала, а Алесья напряженно сдвинула брови, тарабаня пальцами по столу.

— Нда, — протянула она. — Беда так беда. Надо подумать над этим.

— Да что тут думать? — засопела я, высморкавшись в платок. — Не жилец я, Алесья, не жилец.

— Не надо раньше времени хоронить себя, — тряхнув головой, проговорила она и поднялась со стула. — Пять лет. За пять лет многое что может измениться. Может Стаф сдохнет, — зловеще прошептала и подмигнула мне, — а когда твоим хозяином станет граф Сорас, то он отпустит тебя, вот увидишь. За мою судьбу вон как побеспокоился. Если бы не он, к двадцати годам уже портовой шлюхой здесь была бы. Так что не сопи, поживем-увидим. А теперь пойдем, комнату тебе твою покажу. И ты это, — добавила тихо, склонившись к моему уху, — раз тебе магию Валад позволит осваивать, так осваивай больше, чем тебе дано от рождения. Видеть некоторые вещи — это хорошо, но порой нужно уметь немного больше. Мало ли что.

Сказав это, она подмигнула мне и потащила за собой на второй этаж этого мрачного особняка, который должен был стать моим домом на неопределенное количество времени.