Шутки моей судьбы

Настя Никандрова

Диана попадает в неприятную ситуацию, по просьбе друга. В это время ее мама теряет работу и девушка решается уехать с тетей на базу отдыха для богатых детей. Там ей приходиться работать, познавать первую любовь и учиться себя защищать. Попутно раскрываются секреты и заговоры, а также чувства, которые девушка еще не ведала.Очередная история о любви и ненависти.

Писатель, историк Елена Романовна Сячина

© Настя Никандрова, 2022

ISBN 978-5-0051-1179-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ГЛАВА 1

Солнце садилось за горизонт, уступая свое место звездам и луне. Майский ветер был уже теплым и ни как не мог разогнать духоту приближавшегося лета.

Компания молодых людей окружили «паутинку» на старой детской площадке и бурно обсуждали новости за прошедший школьный день. Они смеялись, спорили и игрались, и лишь девушка сидела в сторонке, наблюдая как последние лучи скрывались за крышей ее дома.

Они слепили ей глаза, но отвести взгляд было трудно. Она ни о чем не думала, даже ничего не слышала, погрузившись в свой мир, где было тихо, спокойно и светло.

Когда же последний лучик пропал, в мире девушки наступила тьма, не вызывающая у нее страха. Юную девчушку, на первый взгляд, вообще было сложно чем-то испугать, ведь ей хорошо удавалось все скрывать от других. Снаружи дерзкая, сильная и смелая, а внутри ранимая и добрая. К сожалению, некому было рассказать о своих настоящих чувствах. У нее был свой внутренний мир, ее зона комфорта, за которую выходить не было никакого желания.

Даже мать не знала о мире своей дочери, решив, что он остался в ее детстве. Ей казалось, что проблемы уйдут если стараться не замечать их, но лишь усугубила ситуацию своей отрешенностью. Девушка пыталась понять свою маму и не злиться, не смотря на то, что удавалось ей это с большим трудом.

Так, конечно, было не всегда. Их жизнь изменилась десять лет назад, когда они потеряли в один миг мужа, отца и кормильца.

Молодой, белокурый мужчина спешил в детский сад, где маленькая дочь ждала его, сидя у окна. К несчастью, дойти до нее, ему было не суждено. Водителя машины, сбившего отца девушки на смерть, арестовать, к сожалению, не удалось, больно влиятельным он был. Вот мать и закрылась от горя в себе, от несправедливости этого мира, ушла в работу и пыталась дать дочери все, что нужно для дальнейшего выживания, все, что могла, кроме любви. Именно поэтому девочка выросла замкнутой, с душой нераскрытого бутона.

Как вы уже поняли, ею была я. Да, жизнь моя не сахар, но я никогда не жалела себя, ибо это бы означало обесценивание всего хорошего, что со мной происходило.

У меня много друзей, пытаюсь перейти в девятый класс с хорошими оценками и поддерживать маму, хоть и получается у меня это не всегда. За драки и разные нарушения, я попадала в полицию и имею множество выговоров, но единственная причина такого поведения — это излишние чувства справедливости, которые не дают мне покое со смерти отца.

Вот такая я и мое прошлое, и когда, наконец, вы имеете представление обо мне, я продолжу свою историю.

Сидела в стороне я долго, и друзья, привыкшие к такому поведению, не спешили меня возвращать в реальный мир, пока я сама не выйду из этого состояния.

Постепенно стало темнеть и единственным светом, который хорошо освещал детскую площадку, стал исходить из включившегося уличного фонаря. Через несколько минут издалека послышались шаги, и я заметила темный силуэт, быстро приближающийся к нам. Когда он вышел на свет, я распознала в нем своего лучшего друга Яна.

Он был мне как брат, мы росли вместе, и воспитал меня именно он, хоть и был старше всего на четыре года. Ян — парень высокий, коренастый и симпатичный, с темными волосами и глазами. Жаль, был связан с дурными компаниями и начал частенько пропадать. Но отношения из-за этого у нас не поменялись, он всегда был добр ко мне, да и поучать не забывал.

Ян приблизился, и я увидела его бледное и злое лицо. Оно мгновенно заставило замолчать всех, и на площадке воцарилась тишина.

— Ян, — тихо спросила я, — что случилось?

— Отойдем, Ди. — Махнул он мне головой и внимательно осмотрел всех. Когда мы скрылись в ночи, он продолжил, — меня кто-то сдал.

— Ты о чем?

— Ментам меня сдал кто-то. Они везде следят за мной, знают, где закладка должна лежать. Одного из нас уже чуть не поймали. Я не могу разносить товар. А если я этот пакетик не продам, в ближайшее время меня в лесу закопают. — Он стукнул по карману, и я поняла, что в нем лежат наркотики.

От такой мысли я невольно начала смотреть по сторонам, в страхе быть пойманной.

— И что делать? — растерянно спросила я.

— Я нашел покупателя, но сам не могу пойти к нему на встречу. Ты должна мне помочь.

Он взял мои руки в свои, и прижал их к груди. Глаза его молили о помощи, а сердце стучало так сильно, будто оно находилось у меня в ладонях.

И что прикажите делать? Он мой друг. Я не могла его бросить и долго думать мне не пришлось.

— Чем? — решительно спросила я.

— Господи! Спасибо! — Он облегченно выдохнул и сильно обнял меня. — Я твой должник на веки! — Он отстранился и прошептал, — надо, просто, обменяться с человеком. Ты ему наркоту, он тебе деньги. Вот и все.

— Подожди, — я напряглась, — зачем мне лично обмениваться? Укажи место для закладки и все.

— Диана. Милая. Просто… сделай, как я прошу. Ты же мне веришь? Я ж тебя мелкую на руках таскал. Ты чего?

Мне стало неловко. Я же не могу сомневаться в нем? Что я за подруга, получается?

Я взяла себя в руки.

— Не ной, — нервно усмехнулась я. — Я все сделаю.

***

Я стояла в женском туалете и приводила в порядок свои волосы. Напротив отражалась бледная, светловолосая девушка с серыми глазами. Казалось, еще мгновение, и я растворюсь в мутных разводах на зеркале. Я была похожа на серую мышку, лишь естественно-темные брови ярко выделялись на блеклом фоне моего лица.

Единственное, что я любила в себе, это волосы. Длинные, цвета золота. Этот цвет достался мне от покойного папы, и всегда мне его напоминал. Когда его не стало, я часто сидела в комнате у зеркала и, расчесывая, рассматривала их. Мне его сильно не хватало.

Может я и была маленькая, но могла помнить о нем все. Как катал меня на шее, как целовал в нос и укачивал на руках, как сильно любил маму и часто дарил цветы. В квартире всегда веял запах лилий и тюльпанов. Он был хорошим мужем, отцом и человеком, что нельзя было сказать об ублюдке, что сбил его. «Деньги все решают», — такими были слова нашего адвоката, когда он бросил бороться за наше дело. Прошло уже столько лет, а они до сих пор разносятся у меня в голове.

Я вздохнула, вытерла руки салфетками и вышла из туалета. В коридоре было много школьников, занятия только закончились и все спешили выйти из здания, что собиралась сделать и я.

Спустившись с лестницы, я направилась прямиком к большому дубу. Он рос через дорогу от входа, и под ним я решила спрятаться от жгучего солнца. Моя подруга Марина сильно задержалась в классе, но я была рада, что смогу хоть немного посидеть одной в тени, ожидая ее.

Я села на траву и облокотилась на ствол дерева. Откинув голову, я стала любоваться лучами, пробивавшимися сквозь толстые сучья и зеленые листья. Удивительно красиво! Я закрыла глаза и стала слушать шум ветра и скрипы ветвей.

— Диана!

Открыв глаза, я увидела, что у дверей стоит Марина и машет мне рукой. Я встала и пошла к ней на встречу. Та в свою очередь начала сбегать с лестницы, но как только осталась позади последняя ступень, перед ней внезапно возникла чья-то нога, и, споткнувшись об нее, Марина смачно упала на дорогу.

От неожиданности я замерла, как и все, кто был рядом. Девушка застонала, разбудив меня от ступора, и я быстро подбежала к ней и усадила на ступеньку лестницы. Ее ладони были стерты, по коленке текла кровь, вся ее одежда была в пыли.

Я достала влажные салфетки из рюкзака и отдала ей, чтобы та убрала грязь на ранах. Маринка держалась хорошо, хоть на глазах и выступили слезы.

— Смотри куда бежишь, овца. На кроссовок наступила, — прозвучал мерзкий голос из толпы.

Я подняла голову и увидела наглую рожу Антипова, школьного хулигана. Меня всегда бросало в дрожь от вида таких моральных уродов, как он.

Я встала и с яростью посмотрела на парня. Он ехидно заулыбался, почувствовав, что намечается что-то интересное.

Когда я подошла к нему вплотную он рассмеялся.

— Что с тобой? Бить меня будешь?

— Да об такое дерьмо, даже руки марать мерзко. — Я кричала, не скрывая отвращение и ненависть к нему. — Как ты посмел сделать такое?

— Ты ничего не путаешь? — Улыбка на его лице пропала, и он сделал шаг вперед.

Я была уже готова вцепиться в него, как вдруг почувствовала руку на своем плече.

Я оглянулась и увидела позади стоящего Яна, который с силой удерживал меня. Боли мне это не причиняло, зато немного охладило пыл.

— Какие-то проблемы? — жестко спросил он, серьезно смотря на Антипова.

Ян был старше и крупнее многих присутствующих и с ним связываться не хотел никто. Он окончил нашу школу всего четыре года назад, и почти каждый его помнил, а кто не помнил, тот слышал рассказы, зачастую приукрашенные. Поэтому неудивительно было заметить, как Антипов с разочарованной злостью отрицательно помахал головой и поспешил скрыться.

— Ты можешь хотя бы день прожить спокойно? — Ян разжал руку и отпустил мое плечо.

— Нет, — отрезала я и вернулась к Марине. — Ты как?

— Да нормально. — Она встала и прошлась хромая. — Коленку ушибла.

— Давай лапу, провожу вас до дома, — сказал Ян и взял под руку Марину.

Подруга сразу засветилась от счастья, ведь ей всегда нравился Ян. Да и не грех было запасть на такого красавца как он.

Друг повел нас домой через парк. Так идти было дольше, и, учитывая состояние Марины, такое решение мне было не понятно. Я озабочено посмотрела на подругу, и поняла, что такой путь ей был весьма приятен. Когда ей еще удастся пройтись за ручку с возлюбленным?

Между ними начался разговор ни о чем, и видно, постепенно стали забывать о моем присутствии. Оно и к лучшему. Я с радостью отстранилась от них мысленно и стала наблюдать за кипящей жизнью парка.

Дети, родители, собаки, все играли, отдыхали и веселились. Какая-то милая парочка развела пикник на берегу небольшого пруда, любуясь природой и наслаждаясь друг другом.

Когда-то, на том же месте сидел Ян и его первая любовь. Тогда мне было восемь лет, и я крутилась рядом, не понимая, почему он предпочитает глупо сидеть с какой-то девицей, вместо того чтобы играть со мной. Детская ревность и страх потери единственного друга кипели во мне, и я всеми способами пыталась им помешать. Забегала в воду, чтобы Ян каждый раз оставлял девушку и вылавливал меня из пруда, убегала и пряталась, брызгала их водой и привлекала к себе внимание обидами и слезами. Несмотря на все это, они не злились, и когда я подросла, мне стало ясно почему.

Парочка на берегу осталась позади, и на очереди воспоминаний возникла старая ива. Ее ветви раскинулись широко и доставали до самой земли.

Когда они были намного короче, Ян подвесил на сук маленькие качели, специально для меня, крохи, лет шести. Мы часто приходили суда, он сажал меня на дощечку и легонько раскачивал. Чувство полета охватывало меня, а мягкие прикосновения свисавших веточек и узких листьев щекотали маленькие ручки и спинку. А когда качаться мне наскучивало, мы пробирались в глубь, к самому стволу, где ветвей почти не было, и играли там в семью, скрываясь от всех, считая это место нашим домом с зеленой крышей и стенами. Пространства было так много, что, кажется, мне и сейчас там будет не тесно.

Я шла и невольно улыбалась, но тут Ян заметил это и нежно произнес:

— Хорошее было время. — Он сделал паузу, а после ехидно заметил, — тогда ты не была такой проблемной.

Я тихо посмеялась.

— Тогда и не было проблем.

Друг изменился в лице. Оно выражало усталость, печаль и полное согласие с моими словами.

Я знала, он измучен неправильными решениями и плохими поступками. Ему хотелось обычной жизни, встретить хорошую девушку и связать, в дальнейшем, с ней жизнь, работать на обычной работе и получать обычную зарплату. Все как у нормальных людей. Но он застрял, запутался в паутине хаоса подворотен города и как выбраться на свободу, он не имел понятия.

— Вот и пришли, — произнесла Марина, когда мы подошли к подъезду ее дома, но руку Яна так она и не разжимала. — Зайдете?

— Нет. Нам тоже пора, — произнес мягко Ян, и улыбнулся ей. Подруга расцвела на глазах, а румянец залил ее щеки. — Тебе подняться помочь?

— Я на первом этаже живу. Забыл? — Марина нервно хихикала, хлопая его свободной рукой по груди. В этот момент она явно была мысленно не с нами. — Все хорошо. Идите.

Я подошла к подруге и обняла ее на прощание, заставив все — таки отпустить руку Яна и вернуться с седьмого неба. Она нежно отстранилась и, хромая, зашла в подъезд.

— Пошли домой? — спросил у меня Ян.

— Пошли. — Я широко улыбнулась другу и схватила его под руку, разгоняя последние остатки грусти.

Мы шли, и я не знала, как начать разговор о вчерашней его просьбе. Я не горела желанием говорить на эту тему, но этот вопрос мучил меня сильно. Слава Богу, первым начал он.

— Ты не передумала помогать мне? Я не буду злиться или обижаться на тебя. Это дело серьезное, — нахмурился он.

— Нет, все хорошо, — улыбнулась я, а сердце сжалось в груди.

— Я не просто так повел вас через парк, — не теряя времени начал Ян. — Помнишь иву, где мы играли в детстве? Сделка будет проходить там, сегодня в двенадцать ночи. Придет человек, отдашь ему пакетик, заберешь деньги и быстро уходишь. Поняла? Если вдруг, что-то пойдет не так.… Беги. Я не смогу пойти, даже встретить тебя. Если за мной будут следить, ты попадешь под гребенку. — Он приобнял меня рукой за плечи, — я обещаю, все будет хорошо.

Я глубоко вздохнула, собралась с силами и легонько пихнула его плечом.

— Эй! Не бойся. Кто из нас еще проблемным стал?

Ян улыбнулся мне в ответ, и мы остановились у моего подъезда.

— Не проспи, Ди, — он обнял меня, и я почувствовала, как он положил мне наркотики в карман. Тело внезапно затрясло от волнения, а живот скрутило.

Он отпустил меня и проводил взглядом, пока я на ватных ногах не скрылась из виду в темноте здания.

***

Я зашла в квартиру и удивилась, обнаружив дома маму, ведь обычно, с работы она приходит намного позже.

Я разулась и пошла на звуки льющейся воды и шкварчания масла. Когда я зашла на кухню, мама мыла посуду, а на плите жарилась картошка.

— Привет, — не оборачиваясь, поздоровалась мама. — Как дела в школе?

— Хорошо, — выдавила я, подозревая что-то неладное. — Вас раньше отпустили?

Мама замерла с кружкой в руке, а плечи ее опустились и начали вздрагивать.

Я подошла к ней, отложила кружку и обняла ее со спины. Она облокотила голову, еле доставая мне до подбородка, и начала гладить мои руки.

Нам не нужно было слов, ведь их можно было отложить и на потом. Сейчас мне достаточно знать, что случилось что-то, явно, не хорошее.

Моя мама была сильная и никогда не показывала слез, никогда не жаловалась и не просила помощи. Ее уважают за это, понимая, что никогда такими не смогут стать. Ей удивлялись и ставили в пример. Но легко говорить о чьей-то силе духа, когда сам даешь волю чувствам, и не понимаешь, насколько тяжело все держать в себе. Какого улыбаться, когда ком в горле перекрыл все пути и давит со всех сторон? И для чего? Чтобы какой-то знакомый, начальник, коллега по цеху или обычный прохожий не увидел твою боль в глазах? Чтобы никто не лез в душу, вскрывая застывший цемент? Не малая ли цена для такой большой ноши?

«Я готова, мама, я могу тебя выслушать. Я хочу этого! Только не держи все в себе! Даже если я не смогу дать тебе нужного совета, я могу просто слушать. В твоей душе, больше нет места, некуда девать отчаянье…» — хотелось мне тогда сказать, но мама убрала свои руки, вытерла слезы и хрипло сказала:

— Ничего, дочка, я найду новую работу. Пошли они все со своими коробками, да упаковками.

И вот опять, слабая минуту назад женщина, превратилась в гордую и невозмутимую стену.

Она сняла с плиты сковородку и поставила на прихватку, лежавшую на столе. Пока она доставала вилки, я налила молока в две кружки и достала свежий батон и маринованные огурцы.

Когда все красовалось на столе, я довольно уперла руки в бока и с радостью сказала:

— Красота! Что еще для счастья надо?

Говорила с улыбкой, а камень на душе всеми силами пытался ее придавить.

— Точно. — Мама села за стол и первой насладилась вкусом мягкой картошки. — Ммм, вку-у-усно, — пропела она.

— Эй! Не начинай без меня!

Я быстро села на стул, схватила вилку и вот, как всегда, на том же месте, с такой же обычной едой и с тем же родным человеком сидели, кушали и обсуждали последние новости.

Вот только ужинать мы стали на пару часов раньше, и это угнетало. Я издалека расспрашивала, что же все-таки случилось на ее работе, ведь завод выпечки был надежным местом, хоть и не большим, по сравнению с другими предприятиями одного и того же начальника Болдина Игоря Петровича.

Этот местный и очень богатый дядька понастроил их в нашем городе уже давно, и обеспечил людей работой и новыми промышленными производствами. И пока что ни одно не развалилось. До сегодняшнего дня.

Мама рассказала, что завод распустили, уволили всех и большое количество людей потеряли все в один день. Причину толком не объяснили, лишь сказали, что завод прекращает свою работу и закрывается. Начальство всех сухо поблагодарило и попросило разойтись, не обещая ничего в дальнейшем. Многие женщины расплакались на месте, а мужчины ругались, крушили все и метали. Такого никто не ожидал.

Когда я дослушала эту ужасную историю до конца, еле сдержала слезы. Так подло и низко поступить с теми, кто полжизни отдал производству сладкой выпечки, оставив лишь горечь взамен.

— Давай позвоним тете Ире. Где она там работает? На базе отдыха? Сейчас начнется летний сезон. Может она сможет что-нибудь предложить.

— Не лезь в это, Диана, — сухо оборвала меня мама. — Я найду себе что-нибудь ближе и не на один сезон.

— Она на зарплату одного сезона живет весь год, — воспротивилась я, не понимая отказ матери.

— Закрыли тему. Я устала.

Я решила остановиться. Как же тяжело разговаривать с родителями, когда они все еще считают тебя глупым ребенком. Через эту грань «ребенок-взрослый» многие родители опаздывают перейти, и когда, наконец, осознают всю глубину слов своего дитя, становится поздно.

Я подбодрила маму, как смогла и отправила ее отдыхать, сама же убрала со стола и помыла посуду.

Когда же пошла в свою комнату, я случайно подслушала, как мама говорит по телефону. По разговору я поняла, что она общается с моей тетей Ирой и облегченно выдохнула. Все же, грань «ребенок-взрослый» у нас почти преодолен. Да и радость от того, что мама решилась рассказать кому-то о своей проблеме и, возможно, попросить помощи, растеклось по телу и хорошее настроение вновь вернулось ко мне.

Я решила сразу сделать домашнее задание, ведь осталось всего две недели до летних каникул, а значит, и контрольные дышат в спину. Да и отдохнуть перед ночной вылазкой не помешает.

Сидела над учебником я долго. Все не могла собраться с мыслями, ведь за последние два дня произошло многое.

Через три часа я с облегчением отодвинула тетрадь с законченным домашним заданием, устало рухнула на кровать, и прослушав пару песен на телефоне, уснула.

Проснувшись в девять часов вечера, я встала и пошла в ванную комнату. Взглянув на себя, я поняла, что зря это сделала, ведь с того раза как я смотрела в зеркало днем в школьном туалете, мое лицо стало еще хуже.

Взяв расческу, я распустила то, что осталось от хвостика, и причесала завившиеся локоны. Немного припудрив мешки под глазами, я оценивающе взглянула на себя в последний раз и, не увидев улучшений, пошла пить чай.

Поставив чайник греться, я решила заглянуть к маме в комнату. Она лежала на диване и смотрела что-то по телевизору.

Заметив меня, она спросила:

— Ты уходишь?

— Да. Пойду к ребятам. Они меня ждут на площадке.

— В одиннадцать дома. Ну, сама знаешь.

Она зевнула и отвернулась к телевизору.

— Конечно, — шепнула я и вышла.

Пока пила чай, я написала Марине и спросила о ее самочувствии. Она отвечала вполне бодро и, как будто прочитав мои мысли, предложила выйти на улицу.

Во дворе было морозно. Холодный ветер выл и будил уже заснувшую природу.

Я, как обычно, сидела на «паутинке» и слушала забавные рассказы Марины. Она болтала без остановки о случившемся сегодня, периодически делая паузы, чтобы затянуться сигаретой.

Я слушала, не так внимательно, как должна была, ведь вышла я к ней лишь бы скоротать время и немного отвлечься, вот только это мне никак не удавалось.

Марина докурила очередную сигарету и, посмотрев на часы, которые показывали начало одиннадцатого, быстро попрощалась и убежала домой, оставив меня одну.

Темно, тихо, спокойно. Сидеть бы так вечно, подставив лицо холодному порыву ветерка и не думать ни о чем. Но, к сожалению, мне тоже нужно было идти.

Я тихо зашла в комнату мамы, которая уже спала и довольно крепко. Я выключила телевизор и наклонилась к ней. Мне нужно было осведомить ее о своем прибытии, ведь я собралась вновь, но, уже незаметно, уйти.

Мама промычала что-то похожее на: «хорошо, иди спать», и вновь провалилась в сон.

Я на цыпочках прошмыгнула за дверь и осталась незамеченной.

Не спеша, идя по пустой улице, я тщетно пыталась успокоить свое сердце, бьющееся от страха так громко, что стук отдавался в ушах. Ни одна хорошая мысль его успокоить так и не смогло.

Когда я дошла до парка, было уже почти двенадцать. Подкравшись к той самой иве, я раздвинула ее ветви и проникла вглубь дерева. Как и думала, тут было полно места.

Я оборачивалась на каждый звук и скрип, дыхание участилось, а ноги подкашивались. Вот — вот должен прийти покупатель.

Я стояла, не двигаясь, минут десять, как вдруг послышались тихие шаги и шелест ветвей дерева. Я так испугалась, что сердце провалилось в желудок.

Мгновение, и перед глазами возник силуэт очень высокого и худого парня в капюшоне. Он сливался с тьмой, и я еле различала его черты. Он протянул руку, и я с радостью отдала ему наркотики, наконец-то избавившись от них. Когда уже я протянула руку за деньгами, парень сделал шаг назад.

Я опешила. Неужели сейчас возникнут с ним проблемы?

От страха и волнения ноги затряслись, и я еле стояла на них, нервно сглатывая остаток слюны в сухом рту.

— Д-деньги, — выдавила я.

Но парень молчал и как будто прислушивался.

Внезапно он подорвался и скрылся в зелёной стене веток. От неожиданности я стояла, как будто приросла к земле с вытянутой рукой и хлопая глазами.

Вывел меня из ступора резкий рывок назад за плечо. Я вылетела из-под дерева и рухнула спиной на землю.

Непонятные силуэты окружили меня, нависли как огромные черные скалы и набросились с непонятными криками. Их было так много, что было не понятно, что они говорят, что им нужно и что делают со мной.

Мое тело перестало двигаться. Все сковало цепью страха и неожиданностью происходящего. Силуэты перевернули меня на живот, закрутили руки и подняли за них так грубо, что крик боли раздался по парку.

Через мгновение крупный мужчина подошёл ко мне и посветил в лицо фонариком. Глаза защипало от света и я зажмурилась с мыслями о том, что это бандиты, маньяки или того хуже.

— Кто вы? Что вам нужно? Уберите свои руки. — Я кричала и вырывалась, не в силах контролировать свои эмоции.

— Федеральная служба по контролю над оборотом наркотиков, — мужчина показал мне какой-то документ и резко его убрал. — Вы задержаны, по подозрению в хранении и сбыта наркотических средств.