И горы смотрят сверху

Майя Гельфанд, 2021

Ева несчастлива – неидеальная и скорее некрасивая по современным меркам, она живет в крохотной квартирке с деспотичной мамой, переживает предательство любимого и не может найти работу. Согласившись присматривать за сварливой старухой, девушка открывает для себя новый мир, учится наслаждаться простейшими вещами вроде правильно заваренного чая или неспешной прогулки, а главное – любви и принятию себя. Старуха рассказывает ей длинную, причудливую историю из прошлого о любви и мудрости, позволяющих подняться после любых, самых тяжелых, испытаний.

© Гельфанд М., 2021

© ООО «Издательство «АСТ», 2021

* * *

Глава первая

— Вам надоели безобразные складки на лице? Вы устали от этих ужасных морщин? Вы хотите выглядеть на двадцать лет моложе?

— Да!!!

— Тогда у меня есть для вас революционное решение. Только наш «Антивозрастин» решит вашу проблему.

— Я не верю!

— Продемонстрируем это на нашей пациентке. Клара, 68 лет, не замужем, несколько десятилетий страдает от морщин. Думаете, ей нельзя помочь?

— Совершенно невозможно!

— Вы ошибаетесь! С помощью «Антивозрастина» наша Клара изменится на глазах. «Антивозрастин» сделан на основе крысиного яда и отлично справляется с возрастными изменениями кожи. Нанесем совсем немного «Антивозрастина» на лицо Клары и будем ждать результатов. Всего лишь через 56 минут вы увидите результат.

— Это невероятно! Клара молодеет на глазах! Где гусиные лапки? Где сморщенное печеное яблоко? Все исчезло! Клара теперь выйдет замуж!

— Да-да! Наш «Антивозрастин» творит чудеса. Но это еще не все! Закажите «Антивозрастин» уже сейчас — и вы получите еще два средства в подарок: «Антиобжирин» и «Супермозгиотшибин». И все абсолютно экологически чисто! Спешите оформить покупку, иначе будет поздно!..

«Да, в моем положении только мозгиотшибин может помочь!» — с тоской подумала я, выключая телевизор.

Мне срочно нужна работа! Не то чтобы эта мысль стала обескураживающей новостью, поиском работы я занимаюсь уже давно. Месяца два точно. Но в то утро проснулась, ясно понимая: если сегодня ничего не найду, то завтра помру голодной смертью.

В мои двадцать шесть пора бы уже знать, что работа нужна не для удовольствия или развития творческого потенциала, а для того, чтобы просто жить. Правда, до сих пор как-то удавалось находить подработки, скромно удовлетворяющие мои творческие амбиции и явно завышенное самомнение. Я была наборщицей титров, кассиршей, продавщицей готовых салатов… Но каждый раз моя трудовая деятельность заканчивалась сокрушительным и разгромным провалом — то я путала салаты, и вместо оливье с мясом запихивала в банку какую-то гадостную массу из майонеза и селедки; то принимала чеки, которые потом оказывались фальшивыми. А однажды стала объектом сексуальных вожделений рыхлого, потного хозяина киоска, в котором подрабатывала по ночам, продавая сигареты, выпивку и легкие наркотики. Короче, увольняли меня постоянно, и раз за разом я обнаруживала себя сидящей в длинной и унылой очереди в бюро по трудоустройству.

Сегодня, проснувшись с мыслью о том, что мне срочно нужна работа, я опять отправилась в знакомое бюро. На дешевых неудобных стульях с сиденьями из искусственной кожи и железными спинками, сидели такие же бедолаги, как и я. Одеты они были бедно, вели себя нагло, а лица их не выражали ничего, кроме тупой обреченности.

Когда я вошла в кабинет, меня встретила угрюмая крашеная блондинка невероятных объемов. Даже взглядом не одарила! Она щелкала длинными розовыми ногтями по клавиатуре, не поднимая глаз. Я долго стояла, съежившись, на пороге ее крошечной комнатки, но наконец вошла без приглашения и уселась на стул. На самый краешек, естественно. Блондинка подняла на меня суровый взгляд, в котором читались равнодушие и усталость.

— Мне нужна работа, — сказала я.

— Заполняйте анкету, — вяло ответила она.

Я села и в очередной раз уныло принялась писать. Хвастаться особенно нечем — образования, кроме школьного, у меня не было, особых талантов тоже. Ни яркой внешности, ни физической выносливости, ни сильного характера, ни, на худой конец, мощных покровителей… В общем — ничего такого, благодаря чему я могла бы рассчитывать на достойную работу и приличную зарплату.

— Есть работа на телефоне.

— Чего?

— Ну, работать телефонной девочкой.

— Это звонить людям и предлагать всякую фигню?

— Ну, типа того.

— Это все, что вы можете мне предложить?

— Пока да.

— Давайте, — вздохнула я.

Выглядело это примерно так:

— Здравствуйте! — бодро набрасывалась я на жертву. — Вы делаете страховые отчисления?

— Ну, делаю.

— Тогда у меня для вас прекрасная новость, не вешайте трубочку!

Если мне везло и трубочку не вешали сразу, я продолжала:

— У меня для вас прекрасная новость! Согласно новой поправке к закону о страховании вам полагается страховка по потере трудоспособности!

— Отличная новость.

Тут главное было успеть произнести свой текст максимально быстро, пока клиент готов слушать:

— Ага. В случае полной потери трудоспособности, то есть стопроцентной инвалидности, вам полагается ежемесячная выплата в размере четырех тысяч шекелей. И время ожидания первой выплаты — всего четырнадцать дней, а не три месяца, как раньше!

— Звучит оптимистично.

— Ага. Но и это еще не все! В случае производственной травмы вам полагается сделать анализы в течение семидесяти двух часов, а не трех суток, как раньше.

— Это, видимо, пункт для идиотов.

Теперь, когда разговор завязался, важно было держать клиента на крючке как можно дольше.

— Ага. Но и это еще не все! У вас кто-нибудь раком болеет?

— Вроде нет.

— А вы?

— Тоже вроде.

— Ну, ничего. — Я подпустила в голос капельку сочувствия. — Если вы заболеете раком, то вам полагается — и это только в нашей страховой компании, учтите, — вам полагается бесплатный волонтер, который будет сопровождать вас на всех процедурах и даже заполнять за вас документы!

— Очень заманчивое предложение.

— Ага. Но и это еще далеко не все! В случае смерти все расходы по транспортировке трупа мы берем на себя!

— Супер! И сколько стоит это удовольствие?

Ага! Вот момент моего триумфа! Главное, чтобы не соскочил.

— Всего семьдесят девять шекелей в месяц! Только сейчас и только два дня! По самой привлекательной цене! — ору я совершенно ошалевшим от счастья голосом. Мало кто дослушивал мой текст до этого момента. — Ну, что?

— Ничего.

— Берем?

— Ни в коем случае.

— Почему? — Тут я понимаю, что меня ожидает очередной облом.

— Меня один пункт смущает.

— Какой же?

— Вот про транспортировку трупа.

— И что же вас смущает?

— Вы чей труп будете транспортировать?

Такого поворота сюжета я не ожидала.

— Ваш, наверное, — неуверенно говорю я.

— Вот это мне и не нравится.

— А что вас не устраивает?

— Да за такие деньги я еще поживу!

Через четыре дня я опять сидела напротив блондинки с длинными ногтями. Она, как и в прошлый раз, встретила меня невидящим взглядом.

— Заполняйте анкету.

— Уже заполняла три раза.

— И что?

— И ничего. Не могу я на телефоне работать.

— Почему?

— Стыдно.

Блондинка хмыкнула и впервые взглянула на меня с интересом. В ее глазах я прочитала что-то, напоминающее удивление.

— Пока ничего нет, — сказала она после долгого раздумья. — Может, ты еще что-нибудь умеешь?

Я погрузилась в размышления.

— Вспомнила! — вдруг меня осенило. — Я в армии фельдшером служила. Может, это как-то поможет?

— Вряд ли, — охладила мой пыл блондинка, — но надежда есть.

Я вышла из бюро в самом угрюмом настроении. Денег не было, работы тоже, да и перспектив не просматривалось. Я села на лавочку в парке и развернула бутерброд с колбасой, который взяла из дома. Есть не хотелось. Хотелось плакать.

Скверик, где я оплакивала свою незадачливую жизнь, зажатый огромными многоэтажными офисными зданиями, находился в центре города. День выдался нежаркий, что редко бывает. Дул несильный, но ощутимый ветерок. Листья на деревьях колыхались ему в такт, голуби деловито хлопали крыльями, курлыкали, догоняли и клевали друг друга. Желторотые скворцы, скрытые между акаций и баухиний^[1], щебетали на разные голоса, заливались трелями и свистом, изредка высовывали свои черные головки и исполняли бесплатные сольные концерты для всех желающих. Солнце светило деликатно, как будто чуть застенчиво выглядывая из-за широких ветвей сикоморы, просачивалось сквозь яркие желтые мимозы, играло на огненных цветах красной акации.

Прилетела колибри с синей головкой. Она воткнула длинный клюв в цветок бугенвиллии и зависла на несколько долгих секунд. Я смотрела на ее крохотное тельце, блестящую головку, трепещущие крылышки с завистью и тоской — ведь это красочное и разнообразное буйство жизни не имело ко мне совершенно никакого отношения. Я чувствовала себя подавленной и несчастной. Моя жизнь была абсолютно бессмысленна и пуста.

У заливающегося в песне дрозда, у ползущей по земле улитки, у цветущего куста жимолости было какое-то тайное предназначение. У меня же не было никакого.

Настало время обеда. Офисные работники начали потихоньку, тонкой струйкой, вытекать из огромных сверкающих зданий. Высокие женщины на тонких каблуках, с развевающимися по ветру волосами, придерживая дорогие сумки, засеменили в соседние ресторанчики.

Я взглянула на свой бутерброд с дешевой колбасой и проводила их завистливым взглядом. Они принадлежали этому миру — блестящему, богатому, успешному… Они то и дело отвечали на звонки, в то время как мой телефон молчал по несколько дней. Они решали сложные и глобальные вопросы, в то время как я думала, как бы мне убить оставшееся время с минимальными потерями. Они ворочали огромными суммами, управляли вкладами, отслеживали тенденции на рынках, в то время как я с тоской размышляла, где бы мне разжиться парой сотен, чтобы хоть как-то дотянуть до конца месяца. Они были частью этого большого механизма, а я не подходила даже на роль мельчайшего винтика. Они продавали за большие деньги свои знания, умения и потенциал роста. Мне же продавать было нечего, кроме тела сомнительной привлекательности.

Вдруг зазвонил телефон. У меня? Я вздрогнула от неожиданности. Кому могло прийти в голову искать меня?

— Работа есть, — я сразу узнала хриплый голос блондинки из бюро по трудоустройству и впервые обрадовалась, услышав ее. — Но тяжелая. Не потянешь.

— Потяну! — пообещала я. Неужели? Что она предложит на этот раз? Модель? Нет, для модели я тяжеловата. Телеведущая? Нет, кажется, картавлю.

— Сиделка, — сказала блондинка. Я тут же представила ее длинные ногти, которые равнодушно барабанят по клавишам, пока она беседует со мной по телефону. — Женщина, старая. Плохо слышит. Плохо ходит. Ищет сиделку. Три уже отказались. Пойдешь?

— Пойду, — ответила я и тоскливо вздохнула.

Примечания

1

Баухиния — цветущее дерево семейства цезальпиниевых.