(Не) Желанная герцогиня

Настя Любимка, 2022

Очнуться в другом мире, чужом теле и понять, что ты никому не нужна. Так, придаток к собственному ребенку. И даже титул ничего не значит, потому что всем заправляет любовница мужа. Впрочем, Анастасия Павловна сдаваться не привыкла. Дайте только время во всем разобраться и тогда еще посмотрим, кто перед кем склонит голову!

Глава третья

— Ты ж, мое солнышко! — я склонилась над колыбелью и замерла, с умилением глядя на сына.

А кто б замер, когда это чудо во сне улыбалось, чуть причмокивало и выглядело так, что в груди солнце лучи распускало.

А может, и не солнце. Зеленая нить с каждым днем становилась ярче, крепче и пропадала уже не так быстро. Правда, кроме меня ее никто не видел. Конечно, в лоб я не спрашивала, но заметь что-то такое няньки или слуги, сдержать свою реакцию они бы точно не сумели.

Я не знала, что это такое. Магия? Безусловно. Тот самый утраченный дар Священной Пары. Вот только чего от него ожидать? Знания об этом даре родителями Стейзи были либо утеряны, либо ей просто ничего не передали. Какого плана этот самый дар? Что из себя представляет? Загадка, которую разгадать придется мне.

Илюша сладко зевнул и снова улыбнулся во сне. Да, я называла сына Илюшей, Ильей, как былинного богатыря. И пусть кто попытался бы мне запретить! До именования оставалось пять дней, вех по-местному, но кто сказал, что у Его сиятельства должно быть одно имя? В общем, мне было плевать на мнение окружающих, их все равно не спрашивали. А время, что я проводила с сыном наедине, принадлежало только мне.

Здоровенький, практически беспроблемный карапуз. Почему практически? Потому что мог задать жару, но не всегда этого хотел. Преимущественно ор начинался, когда к герцогу во время посещения им сына присоединялась рыжая мерзавка. Уж не знаю, чем, но Илюше эта коза не нравилась.

К сожалению, я не присутствовала при их общении, мне запретили в это время выходить из спальни, а ребенка выносили в гостиную. Я могла только подслушивать. И так уже почти три недели…

На самом деле назвать легкими эти дни было нельзя. Я выдержала борьбу с прислугой. И той, что была приставлена ко мне, и с няньками Его светлости.

Я не скандалила, нет, просто использовала статус и положение Стейзи. Как бы герцог ни относился к герцогине — прислуге такое пренебрежение не позволено. Тем более, когда Его светлость оставил под моим присмотром своего единственного сына.

Те из слуг, кто обладал умом, затихарились, наблюдая за переменами молча, и не лезли на рожон. Прекрасно сознавая, что некоторые уступки мне от Его сиятельства еще не значат ровным счетом ничего. А потому не торопились выказывать ни свое расположение, ни презрение.

Те, кому ума не хватало, пытались то ли угодить Сарвенде, то ли просто сами по себе были злыми и находили некое удовлетворение в том, чтобы досадить мне — той, кто был выше по положению по факту своего рождения.

Не знаю… Но насмотрелась я достаточно. И на поротые задницы в том числе. А не стоило приносить мне вместо нормальной пищи тухлятину!

Естественно, приказ о порке отдавала не я. И не потому, что не хотела или не могла. Не стой надо мной дамокловым мечом муж, я бы ту дрянь, что испорченную еду мне принесла, этой тухлятиной и накормила бы.

Нет, я должна была создавать видимость своей беспомощности и полной, безоговорочной капитуляции на милость мужа. Иными словами, он должен был увериться, что самостоятельно я никакие решения не принимаю, и чуть что — сразу бегу к нему.

Для чего я так поступала? А для того, чтобы в решающий момент, когда буду способна нанести удар, он даже ни на секунду не подумал на меня. К тому же все это случилось в первые дни пребывания сына в моих покоях, и я все еще в достаточной мере не владела своим телом.

Я потребовала позвать герцога и лично испробовать то, чем потчуют его супругу, а значит, и наследника. Ведь все, что ела я, получал с молоком и наш сын. И герцог это отлично понимал.

И пусть не в тот же день, но я узнала, что одна из личных служанок рыжеволосой стервы была выпорота и повешена. За покушение на жизнь и здоровье Его наследного сиятельства. Конечно, стоило повесить саму Сарвенду, все ж самостоятельно служанка вряд ли приняла бы подобное решение, заодно сговорившись с теми, кто был приставлен ко мне. Но…

Если отбросить собственную жалость и несправедливость, жестокость этого мира, то случившееся стало моей маленькой победой. Почему? Да потому, что навредить пытались именно мне, и только косвенно — моему сыну, а герцог все равно наказал виновного. И не все люди, работавшие в замки, были дураками. Не все…

Да и Сарвенде герцог запретил появляться в моих покоях. Она могла приходить только вместе с ним, в моменты, когда он навещал сына.

Не сказать, что у меня было достаточно времени, чтобы вышколить прислугу. Увы, за пять лет все в замке привыкли, что до чаяний и желаний герцогини никому нет дела. Но я присматривалась к людям и видела изменения. Второй набор слуг мне нравился куда больше первого, того самого, поротого за мелкие и не очень мелкие каверзы.

Из нянек я смогла выделить одну женщину, весьма необычную по меркам местных. В ней текла северная кровь, и ее кожа практически не поддавалась влиянию солнечных лучей. Хоть и не сказать, что местные были прям черные. Нет, просто загорелые, смуглые. А эта женщина на их фоне выделялась.

Лет ей, по моим меркам, было не больше сорока. Крепкая, нетолстая, чаще молчаливая, а если что и говорила, то только по делу.

Во взгляде Интены не было особого преклонения или желания угодить ради собственной выгоды. Нет, ее взгляд был наполнен спокойствием и уважением. Я симпатизировала ей еще и потому, что она явно любила детей. Илья совершенно точно это чувствовал. Потому что в ее руках довольно быстро успокаивался, легко давал себя перепеленать и не выглядел недовольным или грозным.

Чутье подсказывало, что на такую няньку можно положиться. Она ни за какое золото мира не навредила бы своему подопечному.

Вторым человеком, на которого пал мой взор, стала довольно молоденькая девушка, явно взятая в замок недавно и приставленная ко мне в личные служанки. Простоватая, миловидная, с легким акцентом, чем-то смахивающим на украинский говорок. Во всяком случае, некоторые слова для меня звучали именно так. А уж коронное гхеканье…

Наверняка местные называли такой говорок иначе. Но меня он особо не волновал. А вот личные качества девушки, характер, а также ее семейные обстоятельства…

Люси была очень наивная и вместе с тем невероятно добрая. Конечно, зашуганная более старшими товарками, но смотрящая на меня, как на некое божество. Это не то чтобы льстило, это открывало простор для манипуляций. Как и тот факт, что девочка была сиротой.

Исподволь я расспрашивала слуг об их житье-бытье. Чем славится герцогский край, что растет на полях, чем радуют плодовые сады, какова земля… Какой климат, насколько суровы зимы…

Если Стейзи это было безразлично, то мне информация требовалась позарез. Я должна была знать, что здесь произрастает, каков размер получаемого урожая, чем и кто торгует, как обстоят дела с кузнечным, гончарным, стекольным мастерством, какой скот держат, чем кормят, достаточно ли лугов для выпаса…

Меня интересовало абсолютно все. И в разговоре я всегда давила на тщеславие и гордость собеседника, мимоходом хваля другие области страны, которые были знамениты тем или иным мастерством. Спасибо начитанности Стейзи, которая тоннами поглощала местные легенды и мифы не только о прошлом этого мира, но и о чудесных безделушках, что привозились на столичную ярмарку.

Расспрашивала, мотала на ус и думала о том, что герцог все-таки идиот. Обладая такими землями (лесостепь, десять подвластных деревень), местами с очень плодородной почвой (чернозем!), он использовал не все, а максимум одну треть. А ведь можно было развернуться! Да так, чтобы сделать герцогство самым процветающим и приносящим невероятный доход. Только эта зараза совершенно не хотела вкладываться в своих людей. Боже, да тут большинство жило в соломенных домах, обмазанных глиной, а мясо едало лишь по большим праздникам! Это вообще как? При том, что леса для строительства домов было полно!

Не положено, герцог вырубает на продажу… Идиот! И скот на продажу… Да лучше б стерлядь свою рыжую продал, больше толку было бы!

А налоги — вообще отдельная песня…

Чтобы что-то иметь, нужно вкладываться, вкладываться и еще раз вкладываться. Чем лучше будут жить крестьяне, тем больше они будут пахать. Когда есть надежность, стабильность — есть и будущее. И тогда уезжать никто не захочет, и детей будет растить в любви к герцогу, молясь о его благополучии…

Я слушала слуг и думала о том, что при таких темпах разбазаривания ресурсов и особо наплевательском отношении герцога к своим людям, моему сыну останутся лишь головешки. Если, конечно, король в свою пользу земли не отберет (не зря же мужа из столицы погнали, ой не зря). Да, это последние пять лет муж безвылазно сидел в замке, а до того в столице шиковал. Наезжал раз в год, деньги собирал и отчаливал… Какое ему дело до тех, кто от него зависит? Он же герцог! Царь и бог! Тьфу!

Вздохнула и отошла от колыбели.

Что бы я ни думала о герцоге, а мне с ним жить. Желательно — не до моей смерти. А разводов тут и вовсе нет. Во всяком случае, Стейзи о них было неизвестно.

Жаль, конечно. Было бы неплохо объявить герцога умалишенным (а какой он после всего, что творил с законной супругой?) и взять управление герцогством на себя.

Мечты-мечты… Однажды они могут стать явью. Уж я к этому и руку приложу, и все усилия.

А пока…

— Идемте, — негромко приказала я.

Еще не хватало Илюшу разбудить. Планов громадье, и все нужно переделать.

Да, я уже могла самостоятельно передвигаться. Не так резво, как хотелось бы, но… На данном жизненном этапе и за это спасибо.

К сожалению, многолетняя травля, как физическая, так и психическая, сказалась на теле Стейзи не лучшим образом. И уж вовсе добила его последняя беременность. Поэтому я не ждала чудес и не нагружала себя по максимуму, придя к логичному выводу, что на все нужно время и постепенность.

Иными словами, давать следует такую нагрузку, которую организм способен не только выдержать, но и усвоить. А посему легкая зарядка с утра, в течение дня неспешная ходьба по покоям (не только спальне), вечером очередная зарядка и обязательное разминание мышц.

И пусть поначалу на меня смотрели круглыми глазами, не понимая, чего такое странное требует делать герцогиня со своим телом, но вскоре привыкли. А уж Люси можно было назвать мастерицей в этом вопросе. Ее внешность была обманчива. Тонкий, гибкий стан и, казалось бы, хрупкие руки, но за ними угадывалась сила.

Да и как иначе? Если ребенок с детства привык к тяжелому ручному труду? Поноси-ка воду из колодца! А коров доить? За утро так набегаешься, что ног под собой не чуешь. А впереди еще целый день труда, только успевай веником шустрым летать.

Поэтому я понимала, что работа в замке для многих деревенских кажется раем. Здесь они хотя бы могли поспать подольше.

Но вернемся к текущим проблемам. Понятно, что у меня воз и маленькая тележка тех самых проблем, но есть и насущные. Именование наследника, которое пройдет в главном храме герцогства.

По мне так можно было обойтись замковой часовней, пригласить сюда жреца и жрицу (в этом мире церковная власть имела именно такой вид — в храмах соседствовали и жрецы, и жрицы, а чаще всего главные жрец и жрица являлись супругами) и именовать Его сиятельство. Но нет, традиция!

Ребенка везут в главный храм, к которому собирается народ, где и происходит обряд именования, а позже дитя показывают людям.

Сначала этот момент меня напрягал. Показывать ребенка каждому желающему? Бред какой! Потом я поскребла память Стейзи и выдохнула, потому что показывать будут единожды — герцог, он же отец, после именования должен будет выйти на крыльцо храма и поднять дитя над своей головой. На этом все.

— Ваша светлость, швеи ожидают разрешения войти, — обратилась ко мне одна из служанок. — Велите впускать?

А то как же, велю, конечно. Мне их помощь нужна.

Это по своим покоям я могу ходить в домашнем платье, которое на мне болтается. А вот в поездке должна выглядеть соответственно статусу. И вот с этим была беда…

Все, что имелось в гардеробе у Стейзи, не подходило категорически. Оно с меня сползало. Даже чулки, которым полагалось нежно обнимать ножку, пузырились на манер паруса. Залетай, ветерок! Здесь есть, где разгуляться!

Поэтому требовалось ушить платья. В идеале — несколько, но главным на повестке было одно — парадно-выходное. Пошить новое швеи точно не успеют. Да и у герцога я выклянчила только переделку. Чтоб ему пусто было, тому герцогу. Кто так с законной супругой обращается?

В гостиную вошли три швеи. Две из них в летах, одна молоденькая. Ей-то и выпала честь тащить все швейные принадлежности. Такое впечатление, что в замке слуг не хватает.

Я вздохнула и натянула на лицо благожелательное выражение. Не слуг мало, а слишком жадна одна рыжая гадина.

На софе позади меня были разложены три туалета. Эти платья я с помощью служанок отобрала после того, как мы перетрясли весь гардероб. Негусто, конечно… Но для подобного торжественного события очень яркие цвета не подходили, в идеале требовалось надеть одежду в родовых цветах герцога: темно-синем (я, бледная поганка, используя только этот цвет, буду выглядеть умертвием), белом и темно-оранжевом.

По преданию эти цвета олицетворяли благословленное дождем небо, богатую урожайность земель и чистоту душ, живущих на этих землях.

К сожалению, мы не смогли найти платье, которое сочетало бы в себе все три цвета. Но было одно, которое подходило практически идеально при условии, что швеи таки найдут оранжевую ткань для вставок на грудь и по подолу. Само платье было белым, но с крупным узором синего цвета по всей юбке и рукавам. Поэтому оранжевый не только хорошо вписался бы, но и оживил наряд.

Пока я размышляла, троица низко склонилась и застыла, ожидая моих распоряжений.

— Поднимитесь.

Я рассматривала женщин и очень надеялась, что руки у них растут из нужного места. Была мыслишка, что Сарвенда захочет и тут напакостить.

Это все мелко, конечно, недостойно, но кто знает, насколько она умеет анализировать ситуацию и просчитывать шаги? Является просто завистливой ревнивой дурой или умной стервой? Это тоже очень важный аспект для моей последующей борьбы.

Одно дело — в стенах замка гнобить законную супругу, и совсем другое — выставлять подобное на люди. Особенно в такой торжественный момент, как именование наследника герцогства.

Но как показало последующее взаимодействие со швеями, Сарвенда все же была не так глупа. Далеко не глупа. Да, свое влияние на всех в замке она оказывала, однако при этом хорошо понимала, где гадить не стоит.

С меня сняли мерки, просмотрели отобранные мной туалеты и заверили, что успеют их переделать, а чуть позже обязательно возьмутся за остальные. И если мне будет угодно, пошьют что-то новое.

Естественно, будет.

Я расспросила их о штате швей в замке и выяснила следующее: их светлостей обшивала одна группа, состоящая из четырех мастериц и семи помощниц. Причем у них было разделение труда: кто-то шикарно вышивал и в основном занимался вышивкой, кто-то — кройкой и шитьем.

А чернь и слуг, стоящих в более высоком положении, обшивала другая группа, в которой было всего две мастерицы и три помощницы. И да, не всегда эта самая одежда для слуг выдавалась бесплатно. У кого-то оплату за нее из жалованья вычитали. Крохоборы!

В-принципе, это было логично: разный уровень объема работ, запросов, а также труда и материалов. Не каждому доверишь кромсать дорогую ткань, да и золотую и серебряную нить не каждому поручишь.

Однако, учитывая, что слуг-то поболе будет, разумнее было бы увеличить штат второй группы, раз уж имелось такое разделение. Вообще, шикарно устроились…

Мне не только подобрали оранжевую ткань для выходного платья. Помощница раза три бегала, принося то, что требовалось швеям, и в выборе я принимала непосредственное участие. Мы успели наметить необходимое количество нового белья, домашних и прогулочных платьев. В общих чертах. Позже я намеревалась сделать более подробный заказ.

Уже завтра швеи обещали принести наряд на первую примерку.

Однако перевести дух после их ухода я не успела, потому что прибежала Люси, отправленная мной за полдником, и объявила, что ко мне направляется Его светлость.

Вот, к слову, еще один плюс. Раньше мне никто и ничего не докладывал. Ну идет Его светлость к жене, ну так будет ей сюрприз. Это последние две недели я загодя знала, когда именно герцог появится в моих покоях.

Вздохнула и мысленно досчитала до десяти. Я должна была выглядеть спокойно, с какими бы вестями этот гад ни пожаловал. Для его ежедневных проверок сына было еще рано, он приходил всегда перед ужином, а значит, его или возмутили мои траты, или случилось что-то такое, что требовало моего вовлечения.

К тому моменту, когда ко мне ворвался взволнованный ураган (а такое не сыграешь!), какими бы там ни были вести — они шибко ударили по нервной системе моего недомуженька.

Платок шейный сбился, он явно теребил его от волнения, лицо раскраснелось, а глаза и вовсе огнем полыхали.

Что там такое ему прислали? То, что дело не в домашних дрязгах, было ясно однозначно.

— Все — вон!!

Да что ж так кричать?! Тут, конечно, звукоизоляция неплохая, но за стенкой, между прочим, ребенок спит! С ним, конечно, Интена осталась, но мало радости успокаивать заведенного наследника, которого разбудили не вовремя.

— Люси, иди в спальню, — приказала я раньше, чем все служанки успели разбежаться.

Пусть, в случае чего, помогает няньке. Ту же пеленку подать.

— Это ты! — рыкнул Его светлость, когда мы остались одни. — Твои происки!

И в меня полетел белоснежный лист, сильно смятый. Что, впрочем, не помешало мне его поднять, расправить, а затем и вчитаться в написанное.

Поначалу я продиралась сквозь буквы с трудом. Шло небольшое наложение. То я лишь различала буквы, которые хоть и были узнаваемыми, но в слова не складывались, то вдруг понимала этот алфавит и улавливала смысл написанного.

— Так Вас можно поздравить… — дочитав письмо и подавив радость, произнесла я.

— Что? Поздравить? Дрянь!

Я не ожидала нападения, а потому просто не успела отклониться. И мне достался удар, от которого моментально зазвенело в голове, а губы предательски зажгло.

Однако второго удара не случилось. Еще чего не хватало!

Я нырнула под его руку и обернулась. Если честно, еле устояла. Однако смогла!

— Когда ты отправила донос?!

Мой маневр не понравился мужчине, ему зело требовалось выплеснуть свою ярость и злость. А на ком? Тут два варианта — прислуга и я. По его разумению.

— Ваша светлость, — ледяным тоном отчеканила я, выпрямившись и стараясь не морщиться от боли, хотя по подбородку потекла кровь. — Извольте успокоиться и выслушать меня. Никакого доноса я не писала. Да если бы и хотела, не вышло бы. Вы забыли, что всю мою корреспонденцию проверяете лично? А писем от родни я и вовсе пять лет не получаю.

Заметив, что меня наконец слушают и больше не делают попыток ударить, продолжила:

— Подарки к именованию сына от Его величества — огромная честь. Как и гость, который их привезет. Он едет на именование наследника рода Дарремского, а заодно свидетельствовать, что ребенок рожден от законной супруги.

Я промолчала о том, что раз сюда отправлен кто-то на проверку наследника, то рыльце у мужа не просто в пуху! Видимо, прогневал он короля знатно, и доверия к нему венценосная особа не имеет, раз решила, что тут возможен подлог.

Хотя после стольких выкидышей…

— Никого из них не интересует мое положение и наши взаимные обиды. Цель четко указана в письме. Следовательно, Вас можно поздравить с тем, что Его величество выказывает Вам расположение, а значит, возможно Ваше возвращение в столицу и окончание опалы.

— Опалы? Кто тебе сказал?

— Сама догадалась, — спокойно ответила. — Вы очень редко выезжаете, чаще всего на пару дней, и тотчас же возвращаетесь, хотя раньше подолгу оставались в столичном доме.

— Не дай тебе Священная Пара открыть рот не ко времени и пожаловаться нашему гостю! Лично молчать заставлю. Навеки!

Да кто бы сомневался…

— Не забудьте об этом напомнить прислуге и Вашей женщине. Хотите Вы того или нет, но на время пребывания столичного гостя Вам придется стать идеальным супругом.

— Смеешь указывать? — прошипел он так, что я снова невольно вспомнила змей.

Та еще гадюка, отравленная собственным ядом.

— Вам решать, — не дрогнув, ответила ему буквально в лицо. Отойти эта зараза не подумала. — Мне нечего терять. Моя судьба уже решена. А вот наследство сына меня волнует. Он должен получить свое по праву рождения. И если Вы лишитесь титула и земель, наследовать будет нечего.

Увы, и такое в этом мире бывало. Законные наследники, чьи родители были уличены в чем-то противозаконном и лишены регалий, оставались с носом, как неблагонадежная кровь. Все уходило в пользу короны, а на конфискованные земли назначался наместник.

Учитывая же армию короля и его отличную военную подготовку, спорить с ним не получалось. Совсем. Однако эти самые наследники имели некий шанс все вернуть в будущем, доказав свою лояльность и любовь к короне путем долгого выслуживания.

— Помни об этом.

Конечно же, последнее слово должно остаться за его сволочностью.

Когда дверь за герцогом закрылась, я выдохнула. Но расслабиться не успела, потому что раздался крик Илюши. Громкий, требовательный, испуганный. И ребенок явно кричал не одну минуту… Не просто кричал — надрывался.

Как неслась в спальню — не помню. Вроде только в гостиной стояла, а уже прижимаю сына к себе.

— Помилуйте! Парой Священной клянусь! Оно само!

— Само! — вторила ей Люси.

— Что само? — я подняла голову и уставилась на причитающую няньку. Неужели меня на ее счет интуиция подвела?

— Само появилось, кля… — вскинув голову, начала женщина, но осеклась. — Как же это?.. Как…

— Священная Пара! — ахнула Люси.

Я примерно догадывалась, что они видели перед собой. След от руки Его сиятельства. Кровь уже запеклась, но приятней моя внешность не стала.

Впрочем, это ерунда. Почему мой ребенок так надрывается?

Перевела взгляд на сына и обомлела. В уголке рта у него запеклась кровь. Совсем немножко, но она была. И вот это — само?!

— Какая тварь это сделала? — просипела я, коршуном разглядывая стоящих на коленях девушку и женщину.

Сказала и осеклась.

Отчасти потому, что наконец-то заметила, какими взглядами на меня смотрела прислуга. А еще потому, что мой мозг выдал невероятное объяснение. Верить в него не хотелось, но…

— Он спал, — всхлипнула Интена, — и вдруг как закричит! А на лице…

Я качала сына, пытаясь успокоить, и мрачно думала о том, что это не дар, это наказание. Если я правильно понимала, то пощечина герцога по моему лицу каким-то образом задела и Илюшу. Может, не в такую силу, но и этого было достаточно. Более чем…

Богами клянусь, герцог больше никогда и пальцем меня не коснется. Убью! Порву за сына!

— Вы будете молчать об этом, — грозно сказала я, когда ребенок поутих. — Никому ни слова.

Два взгляда, направленных на меня, более-менее обрели ясность.

— Клянитесь, — потребовала сурово.

Пока они лепетали слова клятвы навроде «богом клянусь», которая, по сути, никакой силы не имела, я хмуро думала о том, что моя проверка на вшивость этих служанок начинается прямо сейчас. Предадут или нет? Разнесут по замку весть или нет? Если Люси и была совсем наивной, то нянька явно что-то поняла. Может, пока не все. Но увидев меня с такой же травмой, позже все проанализирует и придет к верному ответу.

Мы с сыном связаны. Уж не знаю, насколько прочно, и отразится ли моя смерть на нем… Не знаю. И думать о таком ужасе не желаю. Мне нужны ответы о даре. Имею ли я право молчать? Не докладывать герцогу? А если тот проверять возьмется?!

— Ваша милость, разрешите принести с ледника… — начала Люси, но замолкла, наверное, испугавшись своей смелости.

— Неси.

Илюша снова заснул, и я уложила его в колыбель. Пока укладывала, осталась наедине с нянькой.

Что же мне делать?