Затянувшийся отпуск

Наида Баширова

Согласившись на предложение случайного попутчика вычислить человека, работающего в его банке на конкурентов, Наргиз дала втянуть себя в опасное расследование и привлечь внимание как спецслужб, так и преступников. Стрельба, похищение, убийства, а на кону – большие деньги.Предполагала ли журналистка из маленького городка, что двухнедельный отпуск в Москву затянется на долгий год, а ей придется скитаться по чужим городам и странам с человеком, которого она считала виновным в убийстве ее друзей?

© Наида Баширова, 2020

ISBN 978-5-4498-1343-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

— 1-

Протискиваясь сквозь плотную толпу людей к своему вагону, Наргиз вспоминала слова старшей сестры, в которых звучало нескрываемое огорчение:

— Ты не меняешься, все такая же импульсивная и непредсказуемая!

Это восклицание вырвалось у Мадины, когда Наргиз, прервав себя на полуслове, вдруг замолчала, тоскливо о чем-то задумавшись, а потом тихо, почти шепотом проговорила:

— Я хочу куда-нибудь уехать. Я нигде не была уже много лет. В конце концов я в отпуске.

— И куда ты хочешь поехать?

Все так же шепотом Наргиз произнесла:

— Я хочу в Москву. — И уже громче: — Сегодня же! Прямо сейчас! — И, не откладывая, тут же отправилась собирать вещи.

— А как же дети? — Мадина в растерянности смотрела ей вслед.

— Ты ведь посмотришь за ними.

В словах Наргиз было скорее утверждение, а не вопрос, и сестра все так же растерянно кивнула головой.

— Ты не меняешься, все такая же импульсивная и непредсказуемая! — только и сказала она.

Было лето, пора отпусков, и купить билеты как сюда, на юг, так и в любое другое направление было почти невозможно. Наргиз удалось достать билет через знакомую кассиршу в самый последний момент, и теперь она шла по узкому коридору вагона в поисках своего купе.

— Кажется, именно здесь должно быть место под номером «двадцать пять», — пробормотала она себе под нос, открывая седьмую по счету дверь купе.

На нее уставились четыре пары настороженных глаз.

— А здесь все места заняты, — проговорил мужчина, лениво растянувшийся на верхней полке.

Сказано это было нарочито бодрым и твердым голосом, только, как сразу отметила про себя Наргиз, выглядел он не столь уверенно, как говорил.

— Вот мой билет, в нем четко указано место под номером «двадцать пять», — возразила она, предъявляя свой билет.

— Не знаю, что у вас там указано, — буркнул, приподнявшись на локте, все тот же мужчина, — но мы заплатили проводнице за все четыре места. Разбирайтесь с ней.

«Ах, вот в чем дело! — невесело подумала Наргиз. — Кто-то из них едет без билета. А может, и все четверо. Теперь придется долго и нудно объясняться сначала с ними, потом с проводником. Свое место она в итоге займет, но перспектива ехать двое суток в одном купе с людьми, которые будут злиться и косо смотреть на нее, не особенно-то прельщала». Словно прочитав ее мысли, в разговор вмешалась пожилая женщина в накинутой на узкие плечи темной шали.

— Вы не подумайте что-то плохое, у них есть билеты. Это я безбилетница. В последний момент уговорила своих соседей взять меня с собой в Москву. Одной ехать страшно — я совсем не знаю этот большой город и боюсь попросту затеряться в нем, а сына видеть нужно. Больше полугода от него ни слуху ни духу. Как уехал из Дербента в Москву — так и пропал.

Некоторое время Наргиз стояла в раздумье, не зная, как поступить. Конечно, она могла потребовать, чтобы место освободили, но глаза пожилой женщины смотрели так умоляюще, что она только пробормотала:

— Не беспокойтесь, я что-нибудь придумаю. Только позвольте, я оставлю здесь на несколько минут свои вещи.

Поезд уже тронулся, когда она, наконец, нашла проводницу и объяснила ситуацию.

— Да-а… — протянула, несмотря на полноту, очень подвижная и проворная проводница с хитровато-добродушным лицом. — Не переживайте, сейчас решим, что с вами делать.

На раздумье у нее ушло не больше минуты. Подняв на пассажирку свои маленькие с хитринкой глазки, она предложила:

— Знаете, второе купе занимают только двое: мужчина и женщина приблизительно вашего возраста, но закупили они все четыре места. Попросите их, может, повезет и они разрешат вам ехать с ними.

Наргиз не любила выступать в роли просительницы, но сейчас у нее не было выбора. Хмурясь и мысленно чертыхаясь, она направилась к купе под номером «два», громко, чтобы заглушить стук колес, постучала и, не дождавшись ответа, открыла дверь. В купе, как и сказала проводница, находились только двое.

— Я могу занять свободное место?

Голос ее был отнюдь не просительным, и, возможно, поэтому тут же последовал резкий ответ:

— Нет.

Но не успела Наргиз хоть каким-то образом отреагировать на отказ, прозвучавший из уст молодой женщины, как услышала совершенно противоположное:

— Пожалуйста, заходите.

Она не могла не заметить недоуменный и сердитый взгляд, который женщина бросила на своего спутника.

— Но ты ведь специально закупил все купе, чтобы мы могли остаться одни, — капризным тоном протянула пассажирка.

Мужчина небрежно пожал плечами:

— Нельзя же, чтобы ради нашего комфорта другие остались без места.

— Но мы за этот комфорт заплатили! И, вообще, я не собираюсь…

Он поморщился и довольно невежливо перебил ее:

— Помолчи, пожалуйста, Лариса.

Молодая женщина осталась сидеть с открытым от удивления ртом, но быстро спохватилась, собралась было отчитать своего спутника, однако, встретившись с его холодным взглядом, сочла за лучшее промолчать. Единственное, что она себе позволила, — недовольно надуть свои красивые пухлые губки, демонстративно отвернуться от мужчины и уставиться невидящим взором в окно.

Не очень-то приятно было сознавать, что она явилась причиной ссоры между двумя пассажирами, но Наргиз подумала, что они поссорились бы, даже не будь ее здесь. Слишком взбалмошной и упрямой казалась Лариса. Однако следовало признать, что молодая женщина потрясающе красива. Правда, это была кукольная красота, за ней — она была в этом уверена — ничего сколько-нибудь выдающегося не скрывалось. А вот у ее спутника внешность была примечательная. Он тоже был очень красив: высокий, худощавый, ни грамма лишнего веса, лицо властное, выразительное, скульптурно вылепленное, словно над ним работал великий мастер, ни одной неверной черточки. Настоящее произведение искусства, и, несомненно, представляет опасность для любой представительницы противоположного пола от шестнадцати до восьмидесяти лет.

«Какое породистое лицо! — восхищенно подумала Наргиз. — Такие вообще не должны появляться на свет». Самыми замечательными в нем были глаза: темно-карие, блестящие, они смотрели на собеседника внимательно и чуть насмешливо. Сейчас он сидел с газетой в руках и, кажется, совсем позабыл о своей подруге. Наргиз показалось, что его не особенно интересует и то, что написано в газете. Вряд ли из-за какой-нибудь публикации в ней так помрачнело его лицо, а взгляд сделался задумчивым. Через некоторое время он отложил газету, откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.

Несколько минут в купе царила тишина. Наргиз села у окна и, в отличие от девушки напротив, уставившейся перед собой невидящим взором, с любопытством разглядывала людей и дома, мимо которых мчался поезд.

— Вы едете в Москву? — неожиданно проявила к ней интерес Лариса.

— Да, — последовал короткий ответ.

— И почем сейчас на московских рынках килограмм помидоров?

Наргиз непонимающе уставилась на свою собеседницу:

— А я это должна знать?

— Ну, конечно! — последовал безапелляционный ответ. — Разве вы не едете торговать на рынке?

— Интересно, почему вы так решили?

— Потому что вы похожи на торговку с базара. — Лариса мстительно улыбнулась, предвкушая ответную реакцию незваной пассажирки.

Мужчина открыл глаза и бросил пристальный взгляд сначала на одну, потом на другую женщину.

— Прошу вас простить Ларису, — начал извиняться он, но Наргиз перебила его.

— Не надо, — очень спокойно сказала она. — Если вы думаете, что я обиделась, то ошибаетесь. Нисколько. Меня вообще трудно обидеть. Точнее, я никогда не обижаюсь.

— Разве это возможно? — полюбопытствовал мужчина.

— Конечно. Достаточно только понять, почему человек сказал или сделал то, что сделал.

— Значит, вы готовы простить всех и вся?

— Я не сказала «простить».

— В таком случае я расцениваю ваши слова как признание в злопамятстве.

— Вы делаете скоропалительные выводы. Я ничего не забываю, но это не значит, что при удобном случае я отвечу тем же или буду мстить. Я думаю, природа и так отомстила этим людям, обделив их умом.

Ларисе было трудно понять, каким образом последнее замечание касается лично ее, но то, что касается, было для нее очевидно.

— Что вы хотите сказать? — со всей высокомерностью, на которую была способна, спросила она.

В глазах Наргиз странного темно-вишневого цвета заплясали смешинки.

— Только то, что умные люди не обижаются.

— К умным людям вы, конечно, причисляете и себя? — саркастически улыбнулась Лариса.

— Конечно, — в тон ей отозвалась Наргиз.

— И в чем, позвольте полюбопытствовать, заключается ваш ум? — Ларису понесло, она уже не могла остановиться.

— В том, чтобы не обижаться на таких, как вы.

Незваная пассажирка была совершенно спокойна, и это еще более выводило ее соседку из себя.

— Это каких же?

— Взбалмошных, упрямых, эгоистичных, любящих только себя, заботящихся о собственной персоне и безразличных к окружающим, а также грубых, нетактичных, глупых и малообразованных, — невозмутимо перечислила она.

— У меня высшее образование! — взвизгнула Лариса.

Из всего перечисленного ее почему-то задело именно последнее обвинение.

Слегка подавшись вперед, Наргиз поинтересовалась:

— Разве в наше время это так много значит?

— А разве нет? Вы так говорите, потому что сами не получили никакого образования. Я удивлюсь, если вы вообще окончили среднюю школу. Небось, на одни двойки учились и ни одной книжки в своей жизни не прочитали? Да вы, наверное, и читать-то не умеете!

Стараясь посильнее уколоть свою собеседницу, Лариса несла несусветную чушь, однако ее выпады не достигли цели. Наргиз откровенно рассмеялась: ее забавлял этот диалог. Ларису чуть не передернуло от ее смеха. Придав своему лицу равнодушный вид, она встала с места, поправила на себе коротенькую узкую юбку и вышла из купе.

Наргиз поймала на себе внимательный взгляд мужчины.

— А вы жестоки.

Она вздрогнула.

— Правда иногда бывает жестокой.

— Вам не стоило всего этого говорить.

— Может быть, — нехотя согласилась она.

Мужчина встал и тоже вышел из купе. Он вернулся минут через пять и молча сел на свое место.

— Она очень сердится?

— А как вы думаете?

— Я бы попросила у вас прощения за неудобства, которые причинила, если бы не знала, что вы стали ссориться раньше, еще до моего появления.

Мужчина удивленно вскинул голову.

— Откуда вам это может быть известно?

— Иначе вы не пустили бы меня в свое купе. Вы ведь действительно закупили все четыре места, чтобы никто вам не мешал. Только между вами произошла небольшая стычка. Лариса, должно быть, в очередной раз продемонстрировала свой характер, вам это не понравилось, и вы ужаснулись при мысли, что еще целых два дня вам предстоит находиться вдвоем в таком тесном пространстве, как это купе. Поэтому вы, не задумываясь, пустили к себе еще одного пассажира. Только, думаю, — пробормотала Наргиз, — вы уже пожалели об этом своем решении.

На красивом выразительном лице мужчины внезапно отразилось любопытство.

— Неужели вам понадобилось несколько минут, чтобы так точно охарактеризовать Ларису?

— Так вы признаете, что я была права?

Он кивнул головой, выжидающе глядя на нее.

— Порой достаточно одного взгляда, чтобы безошибочно определить, чего стоит тот или иной человек, через что он прошел или через что ему предстоит пройти. Что касается Ларисы, то тут все понятно. — Она прижала пальцы к вискам, немного помассировала их и потом продолжила: — Мне кажется, она родилась в маленьком провинциальном городке в материально неблагополучной семье. Так ведь? Её родители разошлись, когда она была совсем маленькой. Возможно, она вообще не знает, кто её отец. Лариса жила с матерью, та, как могла, баловала дочь, но удовлетворить её растущие потребности была не в состоянии. Подрастая, девочка все больше и больше ненавидела нищету, которая её окружала, и все больше презирала свою мать. «Моя жизнь никогда не будет такой, как у нее», — думала она, а уверенность в этом ей придавала ее необыкновенная красота. После окончания школы она собрала свои вещи и уехала в Москву, а в родной город возвращаться зареклась. Не знаю, какой вуз она окончила, но уж точно не технический. И уж точно главной для нее была не учеба, а корочка — диплом о высшем образовании, который вкупе с ее красотой позволит найти такую работу, чтобы она не только приносила хорошие деньги, но и познакомила с нужными людьми, за одного из которых она впоследствии может выйти замуж. Думаю, вы знакомы с ней месяца три-четыре, — сделала она резкий переход.

— Почему? — быстро спросил он.

— Потому что более долгий срок выдержать возле себя такую особу трудно, — без улыбки сказала Наргиз. — Хотя, — тут же с иронией добавила она, — найдется, наверное, немало мужчин, которым нравятся такие женщины, как Лариса: красивые, взбалмошные, стервозные. Им нравится их баловать, исполнять все их прихоти, держать их при себе, а когда нужно, демонстрировать друзьям и знакомым как красивую и дорогую игрушку.

Она заметила, как ее собеседник усмехнулся.

— А меня вы не причисляете к таким мужчинам? — неожиданно спросил он.

— Нет, не причисляю, — не задумываясь, ответила она.

— Вы так полно охарактеризовали Ларису, словно знаете ее много лет. У вас со всеми так получается?

— Не знаю, я как-то не думала об этом.

— И все же, как вы определили, что она росла в малообеспеченной семье?

— На ней очень дорогой наряд, но она не носит его так, словно родилась в нем. Значит, было время, когда она не могла себе позволить такую одежду. Ей недостает стиля. И в ней… в ней не чувствуется породы.

— А что, к примеру, вы могли бы сказать обо мне? — после минутного молчания проговорил мужчина.

— Ничего, — медленно ответила она. — Я даже не знаю вашего имени.

— Это легко исправить. Чингиз, — представился он, чуть приподнявшись с места и вновь садясь. — Кстати, и мне неизвестно ваше имя.

Молодая женщина вдруг рассмеялась, и он вопросительно взглянул на нее.

— В моем имени второй слог совпадает с вашим. Меня зовут Наргиз.

— Очень приятно.

Дверь купе открылась, и вошла Лариса. Не глядя ни на кого, она села к окну. Чингиз бросил на нее быстрый взгляд, но, поняв, что она все еще дуется, переключил внимание на Наргиз.

— Так что бы вы сказали обо мне? — Боковым зрением он заметил, как при этих словах Лариса повернулась в их сторону.

— Если вам интересно… — Наргиз на миг закрыла глаза, потом открыла их и уже не отрывала взгляда от мужчины.

— Вы боитесь летать самолетом, просто в ужас приходите от одной мысли подняться по трапу и сесть в него, — выпалила она через минуту и увидела, как изменился в лице Чингиз.

— Откуда вам это известно? — Он и не пытался скрыть своего изумления. — Как ни стыдно признаться, я действительно испытываю страх перед полетами.

— Этого не надо стыдиться. У каждого своя фобия.

— У вас тоже?

— Наверняка есть, только я о ней пока не знаю.

— Вы не ответили на мой вопрос.

— Все очень просто. Ведь вы сейчас находитесь не в салоне самолета, а здесь, в вагоне поезда.

— Но и вы едете в поезде, разве это значит, что вы боитесь летать самолетами?

— Я — другое дело. Я не лечу самолетом по той лишь причине, что мне он не по карману: стоимость билета на поезд сейчас в три раза дешевле чем на самолет. Вас же такие проблемы не могут смущать.

— Отчего же? Может, я беден, как церковная мышь?

— В штучных джинсах фирмы «Ли», пуловере с ярлычком «Марко Поло», который, по самым моим скромным подсчетам, тянет на триста долларов, и часах швейцарской фирмы «Лонжин»? — с явной иронией произнесла она.

Чингиз окинул взглядом свой летний пуловер, затем джинсы и часы и засмеялся.

— Да, в такое трудно поверить.

— Я еще не сказала о том, что вы закупили все купе. То есть заплатили в два раза больше, чем было необходимо.

— И все же… Могла быть, скажем, нелетная погода?

— Последние два-три дня на небе не было ни облачка. Вы ведь из Баку?

Чингиз кивнул.

— Уверена, там также вовсю светит солнце. Это ведь всего в пяти часах езды от Дербента. И потом — вы очень торопитесь попасть в Москву и, тем не менее, предпочли поезд и два с половиной дня пути в жару трем часам лету на самолете.

— С чего вы взяли, что я тороплюсь в Москву? — нахмурился Чингиз.

— Потому что вы купили билет не заранее, а в последний момент.

Удивление Чингиза возрастало с каждой минутой. Он непонимающе уставился на Наргиз.

— А это-то вы откуда знаете?

— Если бы вы покупали билет заранее, то выбрали бы не этот вагон, а классом выше. На «СВ» билетов не было, и вам ничего не оставалось, как купить билеты на обычный купейный вагон.

— Так и было, — должен был признать Чингиз.

Некоторое время в купе царило молчание, потом раздался насмешливый голос Ларисы.

— Может, вы еще скажете, почему он так спешит в Москву?

— Вы многого от меня требуете.

— Ага… — обрадовано протянула Лариса.

Наргиз не обратила никакого внимания на ее возглас.

— Единственное, что я могу сказать, — продолжала она, — это каким-то образом связано с вашей работой. Вы получили неприятное известие, ситуация требует вашего личного присутствия, и вы были вынуждены прервать свой отпуск, огорчив при этом своих родителей. Кстати, о ваших родителях. Если я не ошибаюсь, ваш отец в советские времена занимал достаточно высокую должность, работал либо директором крупного предприятия, либо в каком-нибудь министерстве, а, возможно, и самим министром. Думаю, он и сейчас является большим чиновником. Ему удалось благополучно обойти все течения последних лет и остаться у руля. А ваша мать… Она либо преподаватель, но не в обычной школе, либо врач. Ну а что касается вас, то вы окончили престижный московский вуз с экономическим уклоном и возвращаться домой не захотели. Вам не нравится многое из того, что делается в вашей республике, и вы считаете, что развернуться в полную силу там вам не удастся, точнее вам не дадут этого сделать. Потому вы остались в Москве и открыли свое дело. Какую-нибудь контору, фирму или компанию, причем довольно крупную. Что-то связанное с ценными бумагами и большими деньгами.

Она прервалась на миг, но, заметив, что ее внимательно слушают, продолжила:

— И немного о вашем характере. У вас широкая натура, вы открыты и щедры, можете быть сентиментальны, и вместе с тем вы прагматичны, реально оцениваете свои силы и возможности, довольно осторожны, не идете на напрасный риск, но, если нужно, можете проявить жесткость, непримиримость, выдержку и силу характера. В меру честны и порядочны.

Чингиз вскинул голову.

— Это как же «в меру»?

— В большом бизнесе трудно оставаться честным и порядочным, — уклончиво ответила Наргиз. — И еще. У вас много друзей, но и врагов хватает — явных и неявных. От близких людей вы, в первую очередь, требуете искренности и верности. Не любите обмана и лжи, но самому нередко приходится хитрить, идти на компромиссы, иметь дело с людьми, которые вам не нравятся и которым вы не доверяете.

Чингиз долго молчал, не сводя глаз с Наргиз, потом глубоко вздохнул и произнес:

— У меня такое ощущение, что вы жили где-то по соседству и все время следили за мной.

— А может, так и есть? — вмешалась Лариса. — Тебе не кажется, что она морочит нам голову?

Наргиз покачала головой.

— Должна вас огорчить, но я вас вижу в первый раз. Я шесть лет никуда не выезжала из родного города, в Москве последний раз была семь лет назад, а в Баку — и того больше.

— Так, значит, вы слышали о Чингизе от кого-нибудь, — не желала отступать Лариса, — или, скорее всего, читали о нем в газетах. В центральной прессе было несколько статей о его банке.

— Вы сами себе противоречите, — холодно возразила Наргиз. — Только недавно вы утверждали, что я не умею читать.

Лариса не нашлась что ответить, а Чингиз только улыбнулся.

— Вы должны простить ее. В отличие от вас она плохо разбирается в людях.

— Простить меня?! — Лариса даже привстала от возмущения. — Она должна простить меня?! Что я сделала такого, что ты просишь за меня прощения? Это она ворвалась к нам сюда, ее никто не звал!

Лариса еще долго могла бы говорить в подобном тоне, но взгляд, брошенный на нее Чингизом, быстро охладил ее пыл. Даже Наргиз стало не по себе от холодного жесткого взгляда, пригвоздившего красавицу к месту и заставившего ее надолго замолчать. Что ж, это только подтвердило ее мнение о нем: он может быть жестким и непримиримым.

Воспользовавшись паузой, Наргиз вышла из купе и отправилась за своими вещами. Весь оставшийся вечер она просидела с книгой в руках, лишь пару раз перемолвившись несколькими словами со своими соседями по купе. Отправляясь в вагон-ресторан, Чингиз предложил ей составить им компанию, но она отказалась.

— Благодарю, но я не ем в поездах.

— Хотите сказать, что собираетесь голодать почти двое суток? — не понял он.

Наргиз кивнула:

— Меня угнетают запахи в поездах, я не могу ничего есть. Даже домашняя еда, как мне кажется, пропитывается специфическим запахом вокзалов и поездов. Своего рода фобия.

Она рано легла спать, а весь следующий день молча просидела возле окна, не обращая внимания на своих спутников и занимаясь своим любимым делом — разгадыванием кроссвордов. Взяв в руки отложенную ею газету с кроссвордами, Чингиз не без восхищения промолвил:

— Кажется, чужая подсказка здесь не требуется. Вы не оставили ни одной свободной клеточки.

— Она наверняка подглядывала в ответы, — не удержавшись, съязвила Лариса.

Наргиз даже не повернула головы в ее сторону, но Чингиз счел нужным отреагировать на ее слова.

— Здесь нет ответов. Можешь убедиться, — и бросил ей на колени газету.

Лариса вскочила с места, уронив газету на пол, и стремительно вышла из купе.

Чингиз, поднимая газету с кроссвордами, вздохнул:

— Кажется, я испортил ей все впечатление от нашей поездки.

— Не без моей помощи. Но не переживайте: она вытерпит от вас и не такое.

Он вопросительно посмотрел на нее.

— Пока она еще надеется выйти за вас замуж, — пояснила Наргиз, — но как только вы ей скажете «да» или «нет», все изменится. Тогда она сможет отыграться на вас, напомнить вам и сегодняшний день, и остальные, похожие на этот.

— Значит, впереди меня ждут не самые лучшие дни: я не собираюсь жениться, по крайней мере, в ближайшие пять лет.

— В этом будете виноваты вы сами.

— Я сам? — переспросил он.

— Конечно. Не надо было подавать ложные надежды. Она ведь рассчитывала на нечто большее, чем обычный флирт, который вы ей предложили.

— И вам нисколько меня не жалко? — неожиданно с шутливой интонацией произнес мужчина.

— Нисколько, — не приняла его легкомысленного тона Наргиз. — Как говорится, что посеешь, то и пожнешь.

Весь день три пассажира купе ехали молча. Наргиз читала, Лариса глядела в окно или зеркало, то и дело поправляя прическу, пудря нос, подкрашивая губы и стараясь привлечь внимание Чингиза, а тот по мере приближения к столице все больше хмурился. Видимо, его одолевали тревоги, далекие от забот двух пассажирок. Лишь изредка Наргиз ловила на себе его внимательный, испытывающий взгляд. Казалось, он хотел ей что-то сказать или предложить, но не решался.

Лариса от скуки все больше времени проводила в коридоре. Высокая, светловолосая и длинноногая, в ярком броском наряде, она не могла не привлекать к себе внимания мужчин. С ней заговаривали, делали восторженные комплименты, предлагали составить компанию. Лариса охотно принимала адресованные ей комплименты, стремясь вызвать у Чингиза если не ревность, то хотя бы раздражение, но тот взирал на происходящее равнодушно, занятый своими мыслями. За окном начинало темнеть, когда Лариса вошла в купе, провела расческой по длинным платиновым волосам и, немного растягивая слова, произнесла:

— Молодой человек из соседнего купе приглашает меня в ресторан. Я решила принять предложение. Надеюсь, ты не против, дорогой?

Чингиз лишь на мгновение поднял голову и спокойно кивнул:

— Нисколько. Тебе следует развлечься.

Лариса бросила на него яростный взгляд и вышла, громко хлопнув дверью.

Наргиз так углубилась в чтение японских детективов, что не заметила, как ее внимательно разглядывают. Ее нельзя было назвать красивой. Чингиз знал женщин, при виде ослепительной красоты которых хотелось стать на колени от благоговения. Но в лице Наргиз было нечто гораздо более привлекательное — характер, воля, решимость. Подбородок сильный, волевой — должно быть, упрямства ей не занимать. Однако взгляд Чингиза настойчиво притягивали ее глаза невероятного темно-вишневого цвета и волосы — густые, соболиные.

Наргиз не сразу услышала его голос.

— Мне нужно с вами поговорить.

Чингизу пришлось повторить это дважды, прежде чем она отложила книгу и в ожидании продолжения уставилась на него.

— С какой целью вы едете в Москву? — Поймав ее удивленный взгляд, он продолжил: — В отпуск, командировку, по своим делам, навсегда или на какое-то время?

— Если коротко, то отдыхать, а поездка, полагаю, продлится месяц.

— Значит, у вас нет определенной цели? — Кажется, ее ответ удовлетворил его. — Вы не могли бы часть своего времени уделить мне?

— Что вы имеете в виду?

— Помните, вы сказали, что у меня неприятности на работе? Это на самом деле так. Вы догадались, что моя работа как-то связана с ценными бумагами: я возглавляю банк. Не такой крупный, как «Альфа-банк» или «Континенталь-банк», но довольно солидный и влиятельный. Банк функционирует всего пять лет, но мы уже успели обзавестись постоянной клиентурой. У нас влиятельные друзья, хорошие партнеры и так далее. Есть и недруги, но этим сейчас никого не удивишь. Я бы не обратил на них особого внимания, если бы не заметил, что с некоторых пор все наши планы становятся известны нашим конкурентам. Несколько месяцев назад мы собирались купить контрольный пакет акций одного из крупнейших промышленных предприятий страны. Все уже было оговорено, цена устраивала обе стороны, но в самый последний момент нас опередили. Несколько позже мы договорились вложить большую сумму денег в реконструкцию и внедрение высоких технологий на другом крупном сталелитейном предприятии, однако и на этот раз нас опередили. Наше место занял тот же самый конкурент. Потом было еще несколько аналогичных случаев — точнее три. Последний произошел на днях. После возвращения из Баку я собирался заключить с западными бизнесменами контракт, выгодный как для них, так и для нас. И вот три дня назад я узнал, что у нас перехватили и этот контракт. Не нужно большого ума, чтобы понять: у нас происходит утечка информации. Я догадывался об этом давно, но заподозрить никого не могу. Со многими из тех, кто работает в банке, я знаком много лет — я начинал с ними. Подозревать их в предательстве очень трудно, — он перевел дыхание и неожиданно спросил: — Вы не могли бы мне помочь?

— Я?! — удивленно протянула Наргиз.

— Да, вы. Я думаю, что вы сможете вычислить нужного человека. У вас хорошо развита логика, вы обращаете внимание на мелочи, которые другие не замечают, у вас твердый характер. Вы согласны?

Наргиз тихо засмеялась.

— Так сразу и ответить? Я ведь сказала, что еду отдыхать. Даже месяца недостаточно, чтобы посмотреть в Москве все то, что я наметила, тем более что я не была в столице столько лет. А вы предлагаете мне заняться каким-то расследованием. Почему бы вам не обратиться в милицию или не пригласить профессионального детектива? И потом, у вас наверняка есть своя служба безопасности.

— Да, есть, но дело в том, что месяц назад нелепейшим образом, под колесами автомобиля погиб начальник службы безопасности нашего банка, в недавнем прошлом высокопоставленный офицер ФСБ.

— Вы уверены, что это была случайная смерть? — быстро спросила Наргиз.

Чингиз нахмурился:

— Я не знаю. Водитель скрылся с места происшествия, свидетелей не оказалось. Я пока не нашел ему замены, так что на службу безопасности без ее опытного руководителя надежды мало, с милицией лучше не связываться, а насчет детектива… В банке сразу станет известно, что я привлек к расследованию детектива, а мне этого не хотелось бы. Вы же сможете действовать, не привлекая чужого внимания. Я приму вас на работу в каком-нибудь качестве, и вы начнете расследование.

— Вряд ли я смогу быть полезна в этом вопросе, — немного подумав, отказалась Наргиз.

— Я хорошо вам заплачу, — продолжал настаивать мужчина.

Она улыбнулась и покачала головой.

— Вам не нужны деньги? Тысяча долларов за каждый день работы.

Предложение было заманчивым. Даже очень. Такие деньги ей, конечно, не помешали бы, но она не была уверена, что справится с задачей, которую он возлагал на нее. У нее не было опыта в подобных расследованиях. Правда, ей не раз приходилось проводить журналистские расследования — она работала собственным корреспондентом на Северном Кавказе одной из центральных газет, — но то, что сейчас от нее требовали, по плечу только сыщикам-профессионалам. Это она и сказала Чингизу. Тот был разочарован.

— Хорошо, не буду настаивать, но на случай, если вдруг передумаете, я оставлю вам свой номер телефона и адрес.

Он протянул ей визитную карточку, и Наргиз нехотя приняла ее. До конца поездки они больше не возвращались к этому разговору. Сойдя на перрон Курского вокзала, они простились и разошлись в разные стороны.