Лети, ведьма, лети!

Надежда Первухина, 2009

Серия «Лети, ведьма, лети!» Снова талантливая и приятная во всех отношениях ведьма Юля Ветрова попадает в самые различные приключения. То ей приходится расследовать исчезновение главной святыни ведьм, то неизвестный «доброжелатель» хоронит Юлю заживо… Но даже это не главное. Главное, что Юля обретает новых друзей и становится все более могущественной ведьмой. Вот только она никак не может решить: остаться ей в ведьмах или все-таки пойти учиться на фрезеровщицу?

7

— Только на минутку заглянем в гардеробную, — предупредила почтенная старица. — Вы слишком легко одеты, а наши подземелья наполнены прохладой, гибельной для костей. И особенно ледник.

— Я могла бы создать защитный кокон…

— Зачем вам расходовать Силу? К тому же песцовая накидка ничуть не хуже защитного энергетического кокона.

— Вы меня убедили. Тем более что я никогда не носила песцовых накидок.

Мы вошли в гардеробную, тоже, по всей вероятности, принадлежащую почтенной старице. Здесь неуловимо пахло нафталином и тем особым запахом, которым пахнет дорогой, ухоженный мех. Мелинда набросила мне на плечи обещанную песцовую накидку (все-таки какой шик!), сама удовольствовавшись каракулевым манто.

И мы отправились в путешествие по «Некронике».

Прежде всего на лифте мы спустились на три этажа вниз. Эти три этажа были техническими и обеспечивали «Некронику» бесперебойным электропитанием, водоснабжением и всем прочим в том же духе. «Ничего интересного» — так отрекомендовала эти этажи Мелинда. Наконец лифт остановился, и мы вышли.

Здесь было так холодно, что я буквально прикипела душой к своей накидке. И жалела, что не попросила у Мелинды пару валенок. Но постепенно я согрелась от ходьбы. Мы бодро шагали длинным коридором; то справа, то слева попадались массивные двери, утопленные в стены. Мелинда пространно сообщала мне, что за лаборатория находилась за очередными дверями, но пойти и все осмотреть не предлагала. Да я и не напрашивалась. Если честно, мне уже было невмоготу так долго находиться под землей. Меня уже начинал терзать приступ клаустрофобии.

Наконец Мелинда остановилась у мрачной на вид никелированной двери с кодовым замком.

— Вот и ледник, — сказала она таким оптимистичным тоном, как будто сообщала: «Вот и бутик французской косметики». Мелинда извлекла из широкого рукава своего манто пластиковую карточку и провела ею по щели кодового замка. Тот пискнул и защелкал, как дрозд по весне. А широкая тяжелая дверь на дюйм приоткрылась, выпустив наружу облачко морозного пара. Я отступила на шаг. Там что, Антарктида?

— Идемте, — приветливо поманила меня рукой Мелинда.

И я — а что оставалось делать? — пошла.

Ледник оказался просторным залом, облицованным сверху донизу большими белыми кафельными плитками. Здесь горели люминесцентные лампы, свет отражался от белых поверхностей, и поначалу он резал мне глаза, но потом я привыкла.

И увидела в стенах ряды хромированных дверец.

— За каждой из этих дверец хранится кадавр, — сочла нужным пояснить Мелинда, хотя я и так уже поняла. — Степень пригодности кадавров, конечно, разная, как и степень сохранности, но тем не менее мы не спешим предать их земле.

— А кто… они? Кем они были при жизни? — выдавила из себя я.

— О, тут у нас широкий ассортимент. — При этих словах меня передернуло. — Аналитики «Некроники», занимающиеся будущим, предвидят определенные смерти и высылают наших сотрудников в места, где эти смерти могут иметь место. Сотрудники забирают трупы и помещают их сюда, для дальнейших исследований. Здесь жертвы катастроф, у которых можно узнать, что же реально происходило в минуты катастрофы, больные, пострадавшие от редких и малоизученных болезней — нам надо знать симптомы этих болезней, чтобы передавать эти сведения в корпорацию «Панацея-Фарм»…

— «Панацея-Фарм»… Ведьмовские лекарства.

— Не только ведьмовские. И совершенно обыкновенные, безо всякого колдовства. Просто… более эффективные. И ждущие своих больных.

— Понятно.

Мелинда дважды хлопнула в ладоши. В тишине ледника этот звук прозвучал почти кощунственно. Но я поняла, зачем она это сделала, едва из пустоты соткались две фигуры в зеленоватых медицинских халатах. Одной из фигур был дхиан-коган, практически бесплотный дух, отданный на службу человеку. А второй фигурой был довольно хрупкого телосложения юноша, в котором я безошибочно узнала вампира.

— Знакомьтесь, — сказала почтенная старица. — Нас посетила Госпожа Ведьм. Владычица, извольте видеть, это наш лаборант, очень хороший специалист по кадаврам, хотя и дхиан-коган. Его зовут Неб. Второй — вампир — отличный аниматор, восставляющий мертвых. Его имя Честер.

Вампир по имени Честер глянул на меня вызывающе. Видимо, ему было не по душе его имя. Однако он склонился в поклоне. А не так-то легко заставить вампира поклониться ведьме.

— Неб, — сказала меж тем Мелинда, — Госпожа Ведьм пожелала узреть кадавр под шифром семьдесят двадцать два. Будь любезен вскрыть ячейку и выдвинуть лежак.

Неб кивнул и пробежался глазами по дверцам ячеек. Потом неуловимо переместился в сторону одной из них. Повернул массивную блестящую ручку и потянул на себя. Из глубины морозильника выкатился поддон, на котором лежало тело в каких-то лохмотьях.

— Прошу вас, Госпожа, — сказал Неб. — Это нужный вам кадавр. Глядите.

Я призвала на помощь всю свою силу воли и подошла к телу.

Молодая, крепкого телосложения женщина лежала на поддоне, и жизни в ней было не больше, чем в куске льда. Морозильные камеры «Некроники» работали отменно — тела почти не коснулось разложение. Только там, где убийца наносил смертельные удары, тело почернело и опухло.

— Ее не зарезали, не застрелили, — пробормотала я и взглянула на Честера. Тот надменно кивнул. — Ее забили до смерти. Какой же силой обладал убийца?

— Весьма большой, — сказал Неб. — Смерть этой женщины наступила вследствие того, что убийца ударом вогнал ребра в сердце и разорвал его.

— Это может быть только мужчина, — проговорила я, передернувшись. Я смотрела на труп несчастной охранницы, и меня пронизывало отчаяние. Я никогда не найду мощи святой Вальпурги! Я не оправдала доверия…

— Женщина… — услышала я.

— Что?

— Это может быть и женщина, — повторил Неб. — Просто обладающая нечеловеческой силой.

— Например, силой ведьмы, — вставил Честер.

— Я не встречалась с такими сильными ведьмами, — прошептала я. Потом посмотрела на Честера. — Можно ли восставить кадавр?

— Ее уже восставляли, — сказал Честер. — Она не смогла дать подробное описание убийцы.

— И все же, — настойчиво сказала я. — Я хочу, чтобы ее восставили снова. Я хочу сама задать ей вопросы.

— Как будет угодно Госпоже. Комната для восставления у нас всегда готова. Пожалуйста, следуйте за нами.

Неб и Честер взяли поддон с телом охранницы и понесли его к выходу из ледника. Здесь у двери Честер воспользовался своей карточкой, и мы вышли. Дверь за нами захлопнулась с чмокающим звуком.

Наше шествие — Неб, Честер, Мелинда и я — сделало буквально дюжину шагов по коридору и остановилось перед новой дверью, только была она не металлической, а деревянной. Ну правильно, ведь дерево как никакой другой материал поглощает остаточную магию и не дает ей рассеиваться и творить чего не надо.

Кодового замка здесь тоже не было. Мелинда просто прошептала заклинание, которое я не разобрала, и коснулась пальцами центра двери. И дверь медленно отъехала в сторону.

Мы вошли. Тут же вспыхнули свечи в десятке канделябров, расставленных на приземистых шкафчиках. В центре комнаты царил стол, это было понятно.

Неб и Честер опустили поддон на пол и взяли с него тело. Мелинда бойко стащила со стола скатерть и обнажила поверхность, сделанную, как оказалось, из полированного оникса. Я никогда не думала, что оникс — это минерал мертвых.

— Оникс обладает большой некротической сверхпроводимостью, — пояснила мне Мелинда.

Неб и Честер без всякой помпезности возложили кадавр на стол. Конечно, для них это всего-навсего труп, который в очередной раз будут подвергать допросу. О том, что эта изувеченная женщина когда-то была полна сил и надежд, кого-то любила, над чем-то смеялась и плакала, они не задумывались.

— Какой ритуал вы изволите проводить, Госпожа? — спросила меня Мелинда. — Полиморфический основной или Плантера?

— Начну с полиморфического, — сказала я деловито, ибо слыхом не слыхивала о том, что существует какой-то ритуал Плантера.

— Вам потребуется небольшая помощь, — деликатно напомнила о себе Мелинда. — Надеюсь, вы не пренебрежете мной.

Хм. Попробуй тобой пренебреги!

— Нет, что вы. Ваше участие я почту за честь!

Мы сбросили меха и подошли к столу, встав справа и слева от покойницы. Я прочла все необходимые для восставления кадавра заклинания, затем, сконцентрировавшись, положила ладонь на ледяной лоб покойницы. Мелинда меж тем держала ее руки. Сначала я не ощущала ничего, но потом…

На лбу кадавра под моими руками запульсировала жилка.

Сработало!

— Восстань! — хором вскрикнули я и Мелинда, отнимая руки (не забыть бы их потом вымыть как следует).

Кадавр восстал. Точнее, восстала. Покойница сидела на столе, ее руки висели по бокам тела как плети.

— Как только она откроет глаза, спрашивайте, — подсказала мне Мелинда. Почтенная старица, видно, почуяла, что в деле оживления кадавров я новичок.

Я встала так, чтобы в момент открывания глаз покойницы ее взгляд сфокусировался на мне. Я буду ее повелительницей на весь сеанс восставления.

Глаза трупа открылись. Я содрогнулась, когда они остановились на мне. Это были абсолютно черные глаза, чернота заполняла их до краев.

— Повелеваю тебе говорить, — сказала я.

— Я повинуюсь, — ответила покойница. Голос у нее был совершенно лишен интонаций. Да какие можно ожидать интонации от покойника!

— Не затягивайте разговор, — подсказала мне шепотом Мелинда. — Некротической энергии очень мало.

Я кивнула и спросила кадавр:

— Поведай о том, кто убил тебя.

Руки покойницы дернулись, ее всю затрясло, но она ответила:

— Холод, тьма и молния убили меня.

— Убивший тебя — не человек?

— Я помню только холод, тьму и молнию.

— Ты не ответила на вопрос. Убивший тебя — человек?

Кадавр завыл:

— Не знаю, не знаю!

Мелинда испуганно взглянула на меня:

— Она в предысходном состоянии. Она может разложиться прямо сейчас! Остановите допрос!

— Но я должна знать, как выглядел убийца!

И тут кадавр заговорил совсем другим голосом — на латыни, да еще голосом доброй нянюшки, рассказывающей на ночь сказку послушной детке:

— Хочешь знать, как я выгляжу? О, это очень просто. Мой лик блещет любовью и красотой — голубые глаза наполнены светом, лоб дышит мудростью, губы исторгают лишь благословения. Одежда моя — светлые ризы смирения и добродетели. В руках я несу белоснежные лилии рая — они предназначены для тех, кто хранит Иисуса в своем сердце. Ноги мои чище, чем золото, ибо они никогда не ходили по стезе порока. Тело мое чисто и драгоценно, ибо никогда не знало скверны и погибели. И белые крылья мои светлее солнечного света, потому что благодаря им я спешу исполнять волю Всевышнего. Нет во мне греха, и потому имя мне — ангел.

Кадавр выговорил все это и медленно лег не стол. Глаза его закрылись. Запах тления сменился каким-то морозным запахом, видимо, кадавр вернулся в свое исходное состояние.

— Восставление закончено, — подтвердила Мелинда. — Если сейчас попробовать снова ее восставить, она просто разложится.

Я ошарашенно молчала.

— Госпожа? Госпожа?

Я пришла в себя:

— Мелинда, я не понимаю. Она дала нам описание ангела!

— Совершенно верно. Я могу вас озадачить еще больше: на прошлом восставлении она не произносила ничего подобного. Выходит, что это описание предназначалось только для вас?

— Этого не может быть! И потом, как здесь замешан ангел? Ангелы, да простят меня все святые, не вмешиваются в дела ведьм! И наоборот!

Мелинда развела руками:

— В разрешении этой загадки я ничем не могу вам помочь, Госпожа. Неб, Честер, отправьте тело обратно в ледник. Я должна проводить Госпожу.

— Погодите, а руки где-нибудь я могу помыть?

— Да, конечно. — Мелинда подошла к стенной панели и легко сдвинула ее в сторону. За панелью оказался вполне современный санузел. Я мыла руки так долго, что за это время Неб и Честер уже успели унести кадавр из комнаты восставления. Но мне все равно казалось, что холод от прикосновения к мертвому телу навсегда въелся в мою кожу.