Лига Крови

Мэри Форинер, 2020

Гликерия живет в мире, где все зависит от касты, к которой ты принадлежишь. Законы города-государства Омега несправедливы, а правит ею тиран – Верховный Судья. Общество поделено на классы. Высшую ступень занимает гвардия Омеги, названная Лигой Крови, про членов которой ходят слухи, будто бы они обладают неестественными способностями – сильнее, ловчее, умнее других. После аварии Гликерия неожиданно узнает, что она – целитель, способный излечить себя и помочь другим. В это же время по городу ползут слухи о новой вспышке эпидемии вируса Вороньей Лихорадки. Сможет ли Лика узнать всю правду о Лиге Крови, Верховном Судье и то, как они связаны с ее отцом? Но ведь для этого ей предстоит заручится помощью группы повстанцев «Бета» и ее представителя – таинственного М…

На площади в тот день было настоящее столпотворение. Людей было бы ещё больше, если бы на казнь допускали любых желающих взглянуть на казнь. Он же был крайне взволнован, а когда на площадь вывели ее, почувствовал, как по спине катится холодный пот. У неё были связаны руки, а на глазах была повязка, и он не мог видеть, что выражают ее глаза. Гнев, обиду или ненависть. Но точно не страх. Он знал, что Лайла Фарс ничего не боится.

Ещё он знал, что, возможно. совершил ошибку. Ему пришлось предать ее и все их дело. Он действовал из принципов безопасности. Но он не хотел, чтобы ее убивали.

Но по-другому нельзя.

Лайлу вывели на середину площади, где уже установили виселицу. Вот уже давно на этой площади никого не вешали, но сегодня сделали исключение. Лайла — враг народа. Ей уже множество раз угрожали, обещали наказание и смерть, и столько раз ей удавалось увильнуть. Но не в этот раз.

В этот раз ее предал не кто-то. Ее предал он.

С Лайлы сняли повязку, но руки оставили связанными. Пусть увидит мир в последний раз. На его удивление, ее прекрасные глаза не выражали ничего. Хотя нет, маленький уголёк все ещё тлел в ее взгляде. Уголёк уверенности в себе. Лайла не испугается смерти.

Ей дано право сказать свои последние слова перед смертью. Ему не терпится в последний раз услышать ее мелодичный голос. Ходили слухи, что своими речами она способно очаровать и убедить в своей правоте любого.

— У меня есть ребёнок, и я прошу его не верить никому. Особенно Лиге Крови.

Все, слова сказаны, и немногочисленные собравшиеся ещё больше разгневаны. Среди людей есть и репортеры, готовые запечатлеть все на камеру или бумагу блокнотов.

Он бы хотел отвернуться и не смотреть на казнь, но не может. Таковы правила игры, в которую у него нет желания играть.

А в голове все звучат ее последние слова. Значит, и она его обманула, сказав, что у неё случился выкидыш и ребёнок умер. Значит, что ребёнок Лайлы ещё жив.

И он обязан ее отыскать.

Глава 1.

Я просыпаюсь в холодном поту. Это уже четвёртый кошмар на этой неделе — чаще, чем обычно. В последнее время мне все чаще и чаще видится во сне мать. Иногда я вижу счастливые, не происходившие в реальности события: как мать отводит меня в школу, как мы вместе обедаем. Но иногда эти сны — ужасающие кошмары. Я вижу, как ее казнят, причём каждый раз методы разные и все более изощренные. Особенно кошмары участились, когда я добыла одну газету и увидела фотографии с места событий — до этого я довольствовалась лишь письменными доказательствами. Но мне не привыкать — моя жизнь всегда была сродни кошмару.

Да, я ненавижу свою жизнь. Моей мечтой всегда было родиться в другой, счастливой и большой, семье, в другом городе где-нибудь на Южном континенте, где круглый год светит солнце, а прохладный морской бриз колышет волосы, пока бежишь по песчаному берегу. Но, увы, у меня нет родителей, и живу я в сотне тысяч километров от Юга.

Сейчас не время отдаваться грустным мыслям. Нужно собираться в школу.

Я очень часто мечтаю о невозможных вариантах своей жизни по дороге в школу — место, которое я без преувеличения могу назвать ужасным. Пусть эти мысли пессимистичны, зато в моих глазах нет той пыли, а в голове не звучат эти девизы, которыми туманят разум другим ученикам, а также жителям моего города. Тем, кто доволен своей жизнью. В Омеге невозможно быть счастливым, разве что, если ты не стоишь на высших ступенях социальной лестницы.

Но есть и те, кто недоволен, причем, как по мне, преувеличивает своё несчастье. Так, например, многие сверстники из моей школы жалуются на то, что родители их не любят. В это время я думаю, что им стоило бы радоваться хотя бы потому, что родители у них есть и что они являются обыкновенными добропорядочными горожанами нашего города-государства. К слову, моя мать была повстанцем. Она организовала одно из самых масштабных восстаний в городе, за что ее и повесили, публично, на Главной площади при дворе Верховного Судьи. Тетя, с которой я живу по сей день, старается скрыть от меня все подробности о ней и ее смерти. Все, что мне известно о матери, я узнала из новостных газет того времени и учебников новейшей истории.

Об отце тетя рассказала мне больше. Он был ее родным братом, с детства увлекался биологией. Она рассказала мне о его пристрастии к гербариям и насекомым, которых он хранил в их общей комнате. Мой отец — Александр Ритц — был известным биологом, а также врачом. Но и его судьба не была счастливой — он скончался еще раньше матери от вируса Вороньей Лихорадки, опаснейшего заболевания, лекарства к которому ученые так и не нашли. Я никогда не видела отца — его смерть наступила еще до моего появления на свет.

Шестнадцать лет прошло со дня его смерти. Четырнадцать — со смерти матери. Двадцать — с того момента, как нынешний наш правитель — тот, кто косвенно был повинен в смерти отца и казнил мою мать — занял пост Верховного Судьи. Его портреты я вижу на каждом углу по дороге в школу — на больших новостных экранах, на первых страницах газет, на плакатах и даже рекламных щитах. Нынешний правитель — настоящая сенсация. Он единственный, кто удержал в своих руках власть более, чем на три года. Он сумел подавить крупнейшее восстание за всю историю; ему же удалось править так, что новых конфликтов не возникало. Из вышеперечисленного можно подумать, то правит он честно и благосклонно народу. На самом же деле его правление действительно можно назвать тираническим. Жесткие законы, ограничение прав людей, разделение на касты — все это угнетает народ. Они готовы были бы восстать, пойти против, если бы не мощнейшая гвардия Верховного судьи — Лига Крови. О них известно все и в то же время ничего. Ходили слухи, что они обладают необыкновенной силой. Их боялись, их уважали. Их ненавидели за жестокость, их благодарили за защиту. Они были одновременно и защитниками, и врагами.

Я останавливаюсь напротив новостного экрана, где начинается обращение Верховного Судьи. На экране загорается девиз нашего города, а диктор своим громогласным голосом озвучивает их из всех динамиков. Несмотря на то, думаю я, что девизом города-государства Омега были слова «Достаток и работа для каждого — залог крепкой державы», все было далеко не так идеально. И пусть Судья с больших экранов внушает нам, что Омеге удалось добиться равенства между мужчинами и женщинами, взрослыми и еще молодыми, которые равноправно трудились на работах своего класса и получали одинаковую награду, неравенство все же существовало в обществе. Правитель сам поделил нас на касты, а теперь еще и вещал нам о равенстве — парадокс получается.

В кастовой системе семь ступеней. На самой нижней ступени стоят неприкасаемые — самая бедная каста. По одному наименованию можно понять, что они настолько далеки от верхов, что к ним неприятно даже прикоснуться. Неприкасаемые живут в самых темных уголках города: в старых канализациях, заброшенных станциях, которых осталось очень много после начала использования лишь солнечной энергии, а также ветхих домишках, собранных вручную из всего, что попадется под руку.

На ступень выше стоит младший класс, в основном прислужники представителей высших каст, их покорные рабы. Высшие касты дали им оскорбительное прозвище «отщепенцы», которое настолько прижилось, что даже члены младшего и среднего класса его используют. Большинство из них живет скромно, в недостатке. Им приходится очень много работать, но из-за принадлежности к «отщепенцам» они получают не так много за свой труд. Среди них: фермеры, работники рудников, портные, слуги и прочие. Те представители данной касты, кто не желает отдавать себя физической трудной работе, становятся уличными музыкантами или художниками. Принадлежащие к младшему классу получают лишь начальное образование, а то и вообще остаются необразованными, так что учатся пению, игре на инструментах, собранных вручную, или рисованию самостоятельно. Но и за этот труд получают лишь гроши.

Следующим идет средний класс, или рабочие. Моя каста. «Середнячки» не сильно отличается от «отщепенцев», разве что имеют более престижную работу и зарабатывают немного больше. Также им позволено получить высшее образование, но лишь в том случае, если их успехи будут превосходны.

После находится старший класс, класс предпринимателей и управляющих. А на третьей ступени стоит превосходный класс, но чаще его представителей называют «элитой» или «кучкой богачей». Откровенно говоря, элита — это класс, который ничего не делая получает все. Все свое богатство они получили в наследство. Все что от них требуется, так это держать поместье, разъезжать на приемы и участвовать в телевизионных шоу. «Кучка» живет роскошно — все самое лучшее достается им.

На второй ступени, после высшей, находятся члены гвардии Верховного Судьи, его защитники. Лига Крови, выполняющая роль армии в Омеге, стоящая на ее защите. В народе поговаривают, что так просто в эту хорошо, даже идеально, обученную команду так просто не попасть, даже выходцам из элиты. Считается, что каждый член организации не просто человек. Они обладают несвойственной другим силой, невероятной выносливостью и обостренными чувствами. Многие не верят в эти слухи, считают все вздором, нужным для запугивания народа. Другие говорят, что это люди с неестественной силой. Третьи уверяют, что защитники и не люди вовсе. Другие — так про них отзываются.

На верхушке же находится правитель и его семья — единицы на социальной лестнице. НО у нынешнего правителя всего один сын. И он добровольно является членом Лиги Крови. Так что на вершине нашей лестницы лишь один человек — Верховный Судья.

Он как раз закончил свое вещание, все, кто собрался у экранов, разошлись. Я побрела вдоль улочки дальше, к школе. Она располагалась в жутком месте — старом, похожем на замок, поместье из угрожающе темного кирпича. Само здание находилось близко к центру города, ведь когда-то там жил добродушный выходец из элиты, без наследников, завещавший все свое состояние среднему классу. Ходили слухи, что его любовница была из этой касты.

Но это не столь важно; я просто не могу представить, чтобы кто-то смог жить в таком мрачном, вечно скрытом в тени соседних многоэтажек, не просто большом, но и поистине огромном доме, в лабиринтах из узких коридорчиков и вечных лестничных пролетов которого заблудиться — проще простого.

Мне долго пришлось привыкать, ведь выбор был не велик — или учись, но учись идеально и на самые высшие баллы, или рискуй не получить работы в будущем и оказаться среди отшельников. Каждый год нужно доказывать, что ты достоин, что ты способен учиться и достичь тех же высот, что и высшие касты. Средний класс обучается вместе со старшим, но первых отсеивают чаще, так что из года в год учеников из «середнячков» становится все меньше и меньше. В нашей группе их осталось лишь четверо из сорока поступивших сюда девять лет назад. Это был наш последний год обучения, и все эти десять лет мы были знакомы. До восьмого года мы особо и не общались, но когда судьба распорядилась так, что мы остались единственными среди тех, кто выше нас, у нас просто не осталось выбора.

Вот так — жизнь решила не оставлять мне выбора ни в чем.

Зоя была на год старше меня, и изначально я ее совсем невзлюбила. Высокомерность, эрудиция, идеальность во всем и стремление к цели несмотря ни на что — эти качества вызывали во мне смешанные чувства, но чаще всего ненависть или безразличие. Ее недолюбливали ученики за ее отличные успехи и блистательный ум, во многом лучше их собственного, несмотря на их высокое расположение на социальной лестнице. Ее недолюбливали и учителя: каждый раз, получив низкий результат или замечание, Зоя начинала длинную дискуссию, доказывая свою правоту и, благодаря своей красноречивости и тонкому искусству убеждения, она всегда выходила победителем. Именно это станет первой причиной, почему я ее и полюблю — препираясь с учителем, она здорово оттягивала время.

Общаться мы стали внезапно; то ли я первая подошла к ней — сказать спасибо за то, что она потянула время урока, то ли она сама захотела со мной общаться. В общем, пара дней, и мы уже чуть ли не лучшие подруги. Но это была не такая обычная дружба, когда ходишь друг к дружке в гости или шепчешься на перемене, распуская всякие сплетни. Зоя сама назвала это не дружбой, а «союзом». «Нам стоит объединиться, — говорила она. — Мы с тобой последние, кто не настолько высокомерен, как эти старшие, и от кого не пахнет потом, как от этих представителей мужского пола».

Представителями мужского пола она называла Артемия и Егора, которые стали нашими единственными друзьями против нашей воли. Изначально ни я, ни Зоя не предавали им особого внимания и старались обходить их стороной. Мы удивлялись, как им, с таким-то поведением, удается учиться отлично и оставаться в школе. Постепенно мы привыкли к вечным нестандартным шуткам, открытому поведению и смеху парней. Они сами полезли к нам, и вскоре нам пришлось их принять. Мы незаметно сблизились — садились за один стол за обедом, вместе смеялись над шутками, тайно осуждали правительство.

И каким-то небывалым образом эти трое — высокомерная Зоя, неряшливый Егор и нелепый Артемий — стали самыми дорогими людьми в моей жизни.