Одиночный побег

Михаил Юрьевич Брод (2021)

Когда они умирали в Чечне, Олег чувствовал себя героем. Он не знал, что, придя домой с войны, найдет лишь бедность, власть воров и бандитские разборки. Потеря родителей, алкоголь и кризис вели в пропасть, но судьба дала крутой поворот: он встретил девушку и встрял в дела мафии. Большие деньги не бывают бесхозными. Приходится выбирать: либо ты хозяин этой жизни, либо твоя совесть чиста, как у младенца. Либо все это лишь глупый сон, который рано или поздно пройдет.

Глава первая

Все плохо, но он встречает ее

К тому времени, когда все это началось, Олег Колесников уже успел повоевать в первую чеченскую, прийти контуженным, лечиться в госпитале, открыть собственную фирму, потерять родителей, разориться в кризис 2008-го, пару раз выйти из запоя, устроиться, наконец, таксистом в частную фирму. Шел 2010 — й год, страна еще не восстановилась после кризиса.

Его гражданская жена Лена работала в салоне магии. Они жили вместе главным образом из-за секса. Хотя любовь поначалу и была. Вскоре она превратилась просто в страсть и привычку. Характерами они были совершенно разные. Лена была моложе Олега на 12 лет — крупная стройная брюнетка с бедрами 113 сантиметров. Она приходила пару раз в неделю. Иногда оставалась у него на день, иногда на три. Никогда не получалось у них жить неразлучно больше недели — всегда находилась причина для ссоры. Обычно, Олегу просто надоедал ее спорливый характер. Она, вообще, любительница поспорить, «овен» все-таки. Сам он тоже не лыком шит. Как только сваливался на голову быт, его начинали тяготить их отношения.

Готовила она редко, хотя и вкусно. Сексом занималась охотно, но была строптива. Вечно ей это взбредало в голову в самый неподходящий момент. Как-то Олег работал в ночную. Лена в очередной раз жила у него. За час до того, как Олегу уходить на смену, ей вдруг приспичило. Он старался, как мог, но его хватило только на один раз. Этого ей было мало. Лена крутилась перед ним и так и эдак, но Олег мог опоздать на работу и нервничал. В итоге он так и ушел, оставив ее неудовлетворенной. На следующий день она исчезла и болталась у какой-то подруги три дня, пока Олег, наконец, до нее не дозвонился. Она была сильно расстроена, но и Олег был обижен на нее за то, что она так просто может исчезнуть, не предупредив, да и за упрямство ее, за непонимание, когда мужик может, а когда нет.

Но прошло время, и они опять помирились. Лена снова жила у Олега. Они решили, наконец, прожить вместе столько, сколько смогут по максимуму, не ссорясь по пустякам. Кажется, тогда они выдержали уже две недели.

На работе в тот день давали зарплату. Заработки тогда упали. Машина была не Олега, и приходилось платить за аренду. К тому же, подорожал бензин. В итоге, на руки он получил 15 тысяч. Что тут скажешь? Эти бабы, которые сидят в бухгалтерии, вечно нарисуют тебе все так, что ты еще и останешься им должен. Так что спорь не спорь, а скажи «спасибо» еще и за это.

Олег плюнул прямо перед окошком кассы и пошел по коридору. В тот момент он решил уйти с работы. Надо было что-то делать со своей жизнью. В 34 года он пахал как папа Карло за гроши, с семьей тоже неопределенка. Жениться на Ленке — это сойти с ума через две недели. Выгнать ее — тоже жалко. К тому же, она не могла иметь детей. Еще подумает, что из-за этого. «В конце концов, она любит меня больше, чем я ее» — так думал Олег. Так ему казалось во всяком случае.

В таких грустных мыслях он подошел к яме, где под желтой «ладой» копошился его приятель Егор. Они сошлись, потому что оба были на войне: Олег — по призыву после учебки, сержант, а Егор — старшиной и по контракту. Они были на войне в разное время, но это не имело значения. Егору было лет сорок пять, черный с проседью в висках и мозолистыми мужицкими руками, он словно источал надежность. На таких, как говорится, работягах, и держится весь этот долбанный мир — они воюют, они сеют и пашут, они ходят на футбол и демонстрации. Вчера Олег как раз ходил с ним на футбол, после чего пили пиво в «Кружке». Сейчас Егор разбирал часть рулевой тяги в яме.

— Ну, что, получил? — Егор заметил друга и показался из-под машины, вытирая руки ветошью.

— Да, получил. 15 тысяч, — сказал Олег грустно. — Разве это деньги?

— Не говори, — Егор скривил лицо. — Бензин все дорожает.

— Да и аренда… Того гляди норму не сдашь.

— Да, я вон позавчера не сдал. — Егор помрачнел. — Жене домой зарплату стыдно приносить. Сынишка вон — купи да купи велосипед! Тут не до велосипеда. Самим бы ноги не протянуть.

— На своей надо! — завел Олег привычный разговор. — Да разве так накопишь с такой зарплатой? С Ленкой вон в магазин пошли — купи, грит, красную рыбу! Я грю, ты че, в своем уме?! Не, уходить надо. Ну ее к энтой матери такую работу!

— Да… — Егор задумался. — Моя вон тоже — пузо как на шестом месяце, хоть бы это, говорю, Тань, поди аэробикой что-ли займись! А она: сексом надо больше заниматься! Тогда и похудею!

Приятели посмеялись.

— Какой тут сексом, — продолжил Егор. — бухгалтерия морду наела! Лучше б в диспетчера пошел… — он выругался плюнул.

Они оба вздохнули. Егор помолчал и вспомнил:

— Слыхал, Сашка Михайлов умер?

Олег сразу представил Сашку Михайлова — полнощекого, веселого и всегда уверенного в себе. Ему стало не по себе.

— Когда?

— Вчера утром. Не проснулся — сердце.

Сашка Михайлов воевал тоже. Он был Олега однополчанин. Олег знал его жену, детей, часто не общались, но в гостях бывал. Ему не верилось, на него нашел легкий ступор. Как это может быть? Сашка Михайлов! Живчик из живчиков! Братан, кореш! Как же так…

Егор качал головой:

— На войне не убили, а тут…

— Да.

— Похороны завтра и отпевание. Приходи в 12.

— Ладно, приду, — пообещал Олег и направился к выходу. Затем остановился. — А где? Где отпевание?

Егор смотрел Олегу вслед:

— Еще не знаю. Узнаю — позвоню. Ты точно уходишь с работы?

— Сто пудов, — отрезал Олег.

— А Семен знает?

— Узнает. Пускай сам шестерит на хозяина. — Олег пошел на просвет, безнадежно махнув рукой.

Дома поджидала Лена. Семь часов уже пробило, значит, она должна быть у телевизора. В это время начинался ее любимый сериал. Из тех, что смотрят все женщины старше пятидесяти. Ладно бы иностранный, а то наш. Смазливые Паши и Маши признавались друг другу в любви и преодолевали бесконечные жизненные трудности на фоне гламурной действительности.

Конечно, она была на кухне и смотрела маленький телевизор. При встрече они не целуются. Могут даже почти не разговаривать целый вечер. Это совсем не означало, что ночью у них не будет страстного секса. Просто так лучше было сохранить приязненные отношения до ночи. Разговоры всегда были чреваты размолвкой.

Вот и на этот раз пришлось разговаривать. Олегу хотелось есть, а она уставилась в телевизор. Он прошел к холодильнику и положил туда несколько тысячных бумажек:

— Вот, на хозяйство.

Она брезгливо оценила немногочисленность купюр

— Это ты называешь зарплатой?

— Ну, твоей-то я вообще не вижу. — Олег открыл холодильник и извлек оттуда половинку помидора и одну холодную котлету. — Хотя бы приготовила что-нибудь, — пробубнил он.

— Ща, будет рекламная пауза и сделаю салат, — не отрываясь от телевизора, ответила Лена.

По телевизору показывали больничную палату. В койке лежал молодой человек с перевязанной головой, за руку его держала красивая девушка:

— Зачем ты сделал это? Зачем? Ради меня? — из глаз ее катились слезы.

— Маша, не надо плакать, прошу, — успокаивал раненый. — Я давно хотел тебе сказать.

— Ты понимаешь, — не оборачиваясь, сказала Лена, — ща самый момент ответственный. Ты пойми — сделает он ей предложение или нет? Я ж должна знать, иначе я ночь не засну! Вымой вон пока помидоры! — кивнула она на помидоры на столе.

Олег нехотя стал мыть:

— А нельзя одновременно резать и смотреть? — лениво спросил он.

— Нельзя. Отстань. Ты мне весь кайф сбиваешь.

— Отстань-отстань… Может, сначала поужинаем, а потом будем телек смотреть? Тем более туфта какая-то…

— А мне нравится, не нервируй меня!

Когда началась рекламная пауза, Лена стала быстро чистить морковку, но дорезать ее уже не хватило. Покрошив один помидор, она села на прежнее место, уставившись в телевизор.

— Найди себе жену подходящую, — пробурчала Лена, — она будет тебе готовить.

Олег понял, пошел неожиданный поворот про женитьбу. Раньше они об этом говорили лишь в шутку.

— А ты что, не подходящая? — спросил он, испытующе глядя исподлобья.

— Я тебе что, жена что ли? Мы что с тобой жили когда-нибудь больше двух недель?

— Опять ты начинаешь… Тебя же это устраивает. Квартиру не надо снимать. Живешь, где хочешь. Хочешь — смылась, хочешь — осталась.

— Я смотрю, ты этого очень добиваешься, чтоб я поскорее отсюда смылась.

— Ладно, кончай, я жрать хочу.

— Ну, приготовь себе сам чего-нибудь, не маленький.

— Ты выключишь телек или нет?

— Отстань, говорю. Ща самое важное, говорю же! — Она надула губы и округлила глаза, наверное, чтобы лучше видеть.

Олег почувствовал, что перед ним стена. Так бывает, когда общаешься с человеком и вдруг чувствуешь, что он тебя не хочет. Начальник, который не хочет тебя брать на работу, красавица в метро, к которой ты подкатил, думая сразить ее своим остроумием и вместо этого блеешь, как баран. Так бывает и, увы, и с твоей девушкой. Олег понял, что разговаривать бесполезно.

Он нехотя встал, вынул шнур из розетки и выбросил телевизор с балкона девятнадцатого этажа.

Да, он красиво летел, затем произошел нехилый удар. «Мне можно, я контуженный» — думал Олег в это время. Телек разлетелся вдребезги.

Собрать свои вещи Лену уговаривать не пришлось. Через 10 минут она стояла уже одетая со спортивной сумкой через плечо, на лице ее была печать ужаса:

— Ты точно контуженный! Ноги моей больше здесь не будет!

Уходя, она еще что-то бухтела в дверной проем:

— Ну, больной! Прирежет еще!

Хлопнула дверью она смачно, так что посыпалась штукатурка.

Олегу ничего не оставалось, как доесть холодную котлету с помидором, взять лежащие на холодильнике деньги и уйти, куда глаза глядят.

В общем-то, цель у него была простая — напиться. Он позвонил Егору, но тот крепко засел на диване после двух батлов пива. Тут Олега озарила мысль пойти в кино, благо недалеко от дома — торговый центр с кинозалом. День будний и народу было мало. Он попил пива, съел лазанью и купил билет на фильм — из тех фильмов, названия которого забывается ровно через три дня. Обычно их называют «кассовыми».

При входе в зал сидела девушка — билетерша и читала книгу. Олег подошел к ней, но она не сразу его заметила.

— Что пишут? — спросил Олег.

Она подняла лицо.

— Да так, ничего особенного. — Она протянула руку за билетом.

— Может быть, посмотрим фильм вместе? — спросил Олег, протягивая билет.

— Спасибо, я уже видела. — Она поднялась, и Олег убедился, что формы ее его вполне устраивают.

Девушка была миловидна, с круглыми щечками, не худа, но и не толстая, ростом чуть выше среднего, довольно статная, была в ней какая-то ладность, в общем, что называется, «кровь с молоком». В ее улыбке было что-то наивное, а волосы цвета спелой пшеницы, зеленые глаза и небольшой, слегка курносый славянский нос подчеркивали русские черты лица, которые часто встречаются в средней полосе России.

— Ну, тогда, может, поужинаем после фильма? — спросил Олег.

— Опять не получается, у меня смена до одиннадцати! — улыбнулась девушка.

— Как вас зовут? — спросил Олег и посмотрел ей в глаза.

Она не отвела взгляда:

— Оля.

— А меня Олег.

Он прошел в зал и чуть ли не в полном одиночестве смотрел китайский фильм «Горбатая гора». Впрочем, было две целующиеся парочки: одна мальчик с девочкой, а другая — мальчик с мальчиком.

После фильма он, конечно, дождался окончания ее смены и проводил до Новогиреево, где она садилась в маршрутку. Оля была рада, разговор тек сам собой, искать слова не приходилось. Им было как-то легко и интересно быть вместе, и впервые за годы Олег почувствовал, что ему легко общаться с женщиной. Был июнь. Дул ветерок с цветущей сирени, хотелось плюнуть на все свои проблемы и жить, жить, влюбляясь.

Они шли от метро по направлению к остановке:

— Ты живешь за городом? — спросил Олег.

— Да, в Балашихе, там дешевле. Правда, дом с крысами, я их боюсь ужасно. — Она сморщилась, как будто перед ее лицом возникла крыса.

Оле было 28 лет, она приехала из города Кораблино Рязанской области, где и родилась. Жила в Москве уже 2 года, работала и училась на бухгалтера заочно.

— Ты не представляешь, — смеялась она, — иногда на работе выгоняю их прям из занавесок, они там черти чем занимаются!

— Кто, голубые?

— Ну, и не только. Бывают и просто парочки.

— Зачем же ты пошла на эту работу? Нормальной что ли нет?

— А меня устраивает. Во-первых, график два через два — мне удобно, я ведь еще и учусь. А во-вторых, коллектив хороший, начальник ко мне хорошо относится, иногда отпускает, когда надо, на сессию, например.

Олег довел ее до маршрутки, которая уже стояла на месте и замешкался.

— Ты, наверное, хочешь записать мой телефон? — она улыбалась одними глазами.

— Ну да, — промямлил он и достал мобильник из кармана.

— Давай я сама. — Она взяла из его рук мобильник и ловко набрала свой номер. Ее телефон зазвонил.

— Ну вот, — она вернула трубку, — звони!

Тут она упорхнула в маршрутку, а Олег даже не сумел что-либо сказать на прощание. Какой-то теплой волной накрыло его сердце. Так он и познакомился с Ольгой. Он нашел ту женщину, с которой ему было легко и одновременно приятно проводить время.

Засыпая, Олег думал о ней, и ему было хорошо. Она выглядела моложе своих двадцати восьми. Он бы дал ей 24—25. Впрочем, в двадцать восемь женщины становятся как-то гораздо более покладисты. Вы не замечали этого, дорогой читатель?

«Ну что ж, наверное, у нее долго никого не было, и это хорошо!» — думал Олег. Ведь и он с сегодняшнего дня остался без Лены. «Теперь у меня будет женщина. Ведь она так смотрела на меня! Женщина, которую я действительно хочу».

В воскресенье подходил срок платежа по кредиту, который Олег взял вместе с карточкой в одном крупном магазине. С утра он поплелся в ближайший «Ашан», чтобы вставить деньги в автомат. Эта операция ему очень не нравилась, но приходилось проделывать ее ежемесячно, чтобы не обложили штрафами. Иногда ему хотелось проснуться как-нибудь утром, и — ты никому ничего не должен — вот оно счастье-то! Но, увы, об этом оставалось только мечтать.

Итак, он пошел в «Ашан» вставлять деньги в ненавистный ему банкомат. Мимо ходили целые семейства с битком набитыми продуктами огромными корзинами. Ходили красотки с ногами от ушей. Одна из них прошла мимо него, держа в оттопыренных пальцах тысяч семь, не меньше. Это даже были не пальцы, а когти — такие длинные и загнутые, как у беркута.

Девушка подошли к прилавку небольшого магазинчика, торгующего редкими коньяками и всяким дорогим алкоголем. Олег обратил внимание не только на то, как она держала эти деньги, но и на то, как она их положила на блюдце. Так положила и отвернулась, наверное, там вдали было что-то интересное. Продавщица тоже не обращала внимания на деньги. Она на витрине за прилавком искала подходящую бутылку. Видимо, были некие трудности с ее доставанием с самого верха — бутылка и впрямь оказалась литра на два. Так что деньги вообще никого не интересовали в данный момент.

Наверное, если б он подошел и протянул за ними руку, некому было бы ему возразить. Ну что ж, Олег так и сделал.

Шутка, дорогой читатель. Конечно, он так не сделал.

Во-первых, это было бы преступлением и его могли поймать — тут же полно народа. А во-вторых, да во-вторых, черт бы с ними — с этими бабами с ногами от ушей и их деньгами! Тем более, девушка уже повернулась и смотрела на приближающуюся к ней бутылку. Бутылка плыла по направлению к девушке, а Олег смотрел на этикетку. Кажется, это был «Henessy». Продавщица забрала семь тысяч с блюдца, и длинноногая красотка, повиливая бедрами, удалилась к своему «Поршу». Олег даже проследил за ней немного.

Вот она проходит через вертушку — а кошелек-то лежит прямо на поверхности в сумке — того и гляди свалится! Она ей, сумочкой, еще так покачивает при каждом шаге, стуча каблучками… Но нет, не свалился. Девушка вышла на улицу сквозь стеклянные двери и поцокала — поцокала — рраз и точно! — села в «Порш кайенн» и укатила, зараза! Даже кошелек не уронила…

А Олег стоял понуро, наблюдая за отъезжающим «счастьем». В том смысле, что это, наверное, счастье, думал он, быть такой обалденной брюнеткой с кучей американских банктнот. И тут в голову ворвалась мысль о похоронах. Как же я мог забыть, — сегодня же отпевание Сашки Михайлова на Динамо! Так, в двенадцать! А сейчас? Уже без пятнадцати!

Олег рванул по направлению к метро.