Ревность девятого солнца

Михаил Чурсин, 2022

В руки талантливой художницы, глубоко скрывающей свое одиночество, попадает уникальный артефакт – древняя урна с заключенной душой внутри. Девушка чувствует особую привязанность и начинает питать любовь к призрачному существу. Но однажды на ее пути встречается мужчина мечты. Когда девушка оказывается перед выбором, может ли она любить живого человека или загадочного Духа, разрушающее чувство ревности меняет все вокруг.

От автора

Дорогой читатель, благодарю тебя за то, что прикоснулся к моим откровениям и размышлениям, запечатленным на бумаге. Эта история отчасти правда, отчасти вымысел, но как трудно отличить нам истину от лжи, так и невозможно определить, где заканчивается реальность и начинается фантазия.

Это произведение появилось на свет благодаря большой и искренней любви, которая и помогает воплотить самые немыслимые мечты в реальность. И за это я благодарен горячо любимой Г.А.С., моему идейному вдохновителю и верному спутнику.

Каждый человек есть отражение своей семьи. И семья — это не только люди, которые воспитали, взрастили и вложили душу в человека, но и его окружение: близкие, родные, знакомые и друзья. И хочется отдельно поблагодарить каждого, кто вложил частичку себя в эту историю.

«Ревность девятого солнца» — это история о становлении сильной и успешной личности, которая обрела себя в поисках простого и настоящего счастья. Путь этот не был простым, но каждое встреченное испытание лишь помогало стать сильней и осознать, что тот или иной выбор, поступок или решение были правильными.

Погрузись в этот мир и почувствуй то, что мне так хотелось рассказать.

Содержание

Глава 1. Мир глазами художника

Глава 2. Случайная череда счастливых обстоятельств

Глава 3. Пионы и реликвия

Глава 4. Вдохновение

Глава 5. Верное начало

Глава 6. Легенда о девяти солнцах

Глава 7. Первый шаг на пути

Глава 8. Восьмое чудо света

Глава 9. Вернисаж

Глава 10. Записка с иероглифами

Глава 11. Разговор по душам

Глава 12. Красная месть белой королевы

Глава 13. В объятиях полной Луны

Глава 14. Терраса императорского дворца

Глава 15. Сюрпризы жизни

Глава 16. Спортивное свидание

Глава 17. Любовь, смерть и творчество

Глава 18. Легенда о путешествии на Запад

Глава 19. Закатное вино

Глава 20. Поцелуй медузы

Глава 21. Королева и Лев

Глава 22. Океан гламура

Глава 23. Превратности судьбы

Глава 24. Массаж для души

Глава 25. Новые горизонты

Глава 26. Четвертая грация

Глава 27. Хрустальный замок

Глава 28. Откровения

Глава 29. Последний поцелуй

Глава 30. Осколки

Глава 31. Трагедия в красных тонах

Эпилог

Посвящается Г.А.С.

Глава 1. Мир глазами художника

Жизнь в большом городе полна сюрпризов. Чем больше город, чем больше людей в нем, тем больше неожиданностей и случайных событий происходит с каждым обитателем. Но что неизменно для любого мегаполиса — так это сумасшедший ритм. Люди торопятся на работу, встречу, знакомство, свидание, опаздывают, стоят в пробках, толкаются в метро… Когда все это повторяется изо дня в день, порой накрывает грусть и непреодолимое желание притормозить и отвлечься ненадолго, но лишь для того, чтобы погрузиться в этот водоворот событий вновь.

Гарванна перебралась в этот город давным-давно, как ей казалось и вовсе целую вечность тому назад. Впервые приехав сюда в качестве молодой студентки с большими горящими глазами и фантазиями двенадцать лет назад, она не представляла себе другой жизни и другого места, где можно было бы задержаться на столь долгое время.

Детство свое девушка провела в небольшом городке, где часто ходила любоваться на лес и горную речку, где и проявила свои таланты: она всегда брала с собой блокнот, чтобы сделать зарисовки всего того, что встречала на пути — проселочной дорожки, петляющей среди полей, цветка, склонившего свои лепестки к земле, камня, важно позирующего среди водного потока, заснеженных пиков, парящих над облаками… Укрепив свои навыки в художественной школе, Гарванна четко осознала, что хотела бы заниматься этим всю свою жизнь и с легкостью поступила в самое престижное в своем роде заведение. Так началась ее жизнь в большом городе.

***

Теплый солнечный свет струился через открытое окно. Легкий ветерок слегка теребил прозрачный тюль и приносил утреннюю прохладу в небольшую, но уютную комнату. Тут все было на своих местах: большой платяной шкаф в небольшой нише и приставленная к нему вешалка с десятками блузок, юбок, маечек и брюк, маленький декоративный камин с характерной кирпичной кладкой и аккуратной решеткой, где скрывался небольшой LED-экран, огромная картина с деревенским пейзажем в тонкой деревянной рамке, письменный стол в дальнем углу, заваленный журналами, блокнотами и тетрадями, там же под горой бумаг прятался ноутбук, большой серый диван с небольшим выступом и несчетным множеством подушек. В разобранном виде сейчас этот диван казался слишком большим для столь небольшого помещения, но в обычном своем состоянии он идеально вписывался в нее. С открытой двери на широкий балкон можно было увидеть мольберт и десятки составленных полотен.

В приятной дреме, укутавшись в тонкое розовое покрывало с белыми цветами, на диване мирно лежала девушка. Короткие, едва прикрывающие шею, светлые волосы, тонкие губы, немного вздернутый носик, приятный румянец на щеках; она не была девушкой с обложки, но была стройна и красива. Солнце золотило ее лицо, и она, предвкушая начало нового дня, слегка морщилась, силясь сохранить объятия сказочного сна. Но утро наступало, и Гарванна была готова сдаться.

Вдруг тишину и гармонию нарушил дребезжащий звук, будто сотня жуков начала скрестись о деревянные полы.

— Бвввв, бввв, бввв…

Нехотя повернувшись и с трудом вырвав руку из одеяла, Гарванна потянулась к телефону, который жужжал возле дивана, норовя убежать и спрятаться под него. Еще немного повозив рукой в поисках техники, она нащупала его, автоматически приняла вызов и поднесла телефон к уху.

Прежде, чем она успела что-либо сказать, из телефона донесся звонкий и радостный голос:

— Ты не поверишь, что тут происходит! Это же можно просто с ума сойти! Ты должна это видеть! Аня, Аня?

— Да—ааа, — широко зевнув и до конца не отойдя ото сна, начала она.

— Ты, что еще спишь? Как же так! Ах, да, у вас же там только восемь часов утра! Разница во времени, вечно я про это забываю, но ты же знаешь, моя родная, — все также весело и безостановочно продолжил голос в телефоне. — О боже, ты опять не умылась перед сном? Милая, ну это же совсем не дело!

Гарванна только сейчас поняла, что это был видеозвонок, и камера ее телефона была включена. Пару раз моргнув, она собралась с силами и отогнала остатки сна. И внимательно посмотрела на экран. А оттуда на нее сыпались брызги водопада и пейзажи невероятной красоты тропического леса и лучезарная улыбка мамы.

Фера — яркая женщина, обворожительная длинноволосая блондинка с ослепительными серо-зелеными глазами, выглядящая по меньшей мере на двадцать лет моложе положенного и с энтузиазмом пятнадцатилетней девчушки. После смерти мужа, жизнь ее круто изменилась, Фера построила свой бизнес в сфере организации эксклюзивных туров и путешествий. А благодаря хорошо отлаженной системе и надежным сотрудникам, смогла позволить себе самой постоянно странствовать и проводить время так, как ей хочется.

— Мама! Какая красота, — с сонной улыбкой проговорила Гарванна.

— Ты только посмотри, какой он большой! Вот, глянь, — Фера переключила камеру и начала показывать невероятные виды. Тропический лес плотно обнимал кольцом практически идеальной формы озеро, в самом центре которого возвышалась гора, откуда с высоты нескольких десятков метров падал столб воды. Рассыпаясь при падении на поверхность воды, небольшие волны удивительным узором разбегались по озеру, создавая ощущение какой-то гипнотической иллюзии. Солнце светило ярко и наполняло все вокруг теплым светом, казалось, что все вокруг покрыто золотом. И цветы… Повсюду были настолько прекрасные цветы, что от одного их вида сердце начинало биться чаще.

— Мы с Генри с утра решили отправиться на прогулку на слонах, но как-то так получилось, что слоников мучить мы не стали. По дороге на ферму, свернули немного раньше и в итоге уехали совсем в другую сторону! Встретили указатель, где говорилось, что-то про золотые лилии, ну, мы и поехали, — все таким же восторженно-возбужденным голосом продолжила щебетать Фера.

— О, мама. Я просто без слов. Какое же это чудо! Но погоди-ка, Генри? Это кто?

— Ах, Генри? Оу, я же рассказывала, мы познакомились, в отеле. Он тоже тут отдыхает, — слегка смутившись ответила она. Широко улыбнувшись, Фера громко позвала, — Генри! Вон он, смотри, улыбается.

И правда, навстречу ей из расплавленного золота, в окружении райских цветков, выходил невероятной красоты молодой мужчина, крепкий торс, влажные после купания до плеч черные волосы, прямой нос и большие глубоко посаженные глаза с густыми, но прекрасно дополняющими лицо, бровями и белоснежной улыбкой, прям настоящий герой обложки Men's Health. Он слегка приподнялся над водой, помахал рукой в камеру Фере, и изящно нырнул в озеро. Не удивительно, что мама была настолько счастлива.

— Мама? Ты же два дня как приехала на остров? Как вы могли познакомиться?

— Чудеснейшая история, расскажу чуть позже! У тебя все хорошо, дорогая? Что-то ты выглядишь утомленной. Ах, да… Утро! Доброе утро, родная. Ну, я не буду заставлять Генри долго ждать!

— Хорошего отдыха, потом расскажешь, что там и как! Люблю тебя!

— И я тебя, родная! Давай, умывайся, дай же коже наконец подышать, и я тебя умоляю, не сиди дома, выйди прогуляйся. Познакомься уже с кем-нибудь! Что же ты, так и хочешь остаться одна?

— Мама! — традиционно закатывая глаза на это предложение, отреагировала Анна.

— Ладно-ладно. Но не сиди, как сыч. Ты у меня — красавица. Особенно, когда приводишь себя в порядок. Не ойкая мне так! Ну, давай, целую!

— И я тебя.

Звонок закончился, и Гарванна вздохнула с каким-то чувством облегчения. Мама всегда звонила в удобное время, разумеется, удобное для себя, но путешествуя, регулярно забывала о разнице во времени, а потому звонки бывали и в пять утра, и в час ночи. Анна с удовольствием слушала рассказы об очередном открытии, новом знакомстве, невероятном приключении и испытывала чувство искренней радости за свою маму. Но в то же время, какая-то грусть сжимала ее изнутри. Рядом не было такого красавчика, как Генри, не было того, кто бы ждал и вдохновлял, но не было и желания видеть кого-то подобного рядом. Не сказать, что она грустила по этому поводу, совсем наоборот — она была счастлива и довольна своей жизнью, но мысли о том, что могла бы быть счастлива по-другому, не давала ей покоя.

Нашим миром и сознанием правят стереотипы. Мнение окружающих и социум оказывают сильное давление на каждого из нас. Конечно, за человеком остается выбор, прислушиваться к этому мнению, жить по законам общества и окружения, или противиться ему и жить так, как хочется. Жизнь у каждого своя, только мы решаем, как ей распоряжаться. Но в тот же миг человек — уникальное создание, животное политическое, как писал Аристотель. Человек живет в социуме и так или иначе связан и зависим от этого социального мира.

Бывает так, что человек к своим тридцати годам имеет крепкую семью, давно нашел спутника жизни, строит свой дом с успехом и не очень; бывает, что к этому возрасту у человека есть развод, своя история с детьми и другими бытовыми проблемами, а бывает не имеет богатого жизненного опыта — ни долгих любовных отношений, ни семьи и детей. Все люди разные, но чаще всего последние испытывают больше всего социального давления. Друзья, знакомые, родители, друзья родителей и знакомых, так и норовят задать вроде простой, но совершенно бестактный вопрос: «Ну, как, когда познакомишься…?», «Еще не женился/вышла замуж», «А как же семья, дети?». Мало кто из них задумывается над тем, что у человека могут несколько другие приоритеты, и он может быть абсолютно счастлив в своем собственном образе жизни. Но в определенные минуты, некое сомнение, тревожные мысли, могут-таки забираться в голову.

Так и Гарванна, она не была замужем, даже серьезных отношений не имела, ни потому, что ей не нравятся мужчины, они ей нравятся, но так сложилось, что до сих пор не встретился тот самый, который лишил бы ее чувств и закружил в вихре влюбленности и страсти. Она добилась больших успехов на поприще художественной деятельности. Несколько ее картин были представлены в престижных галереях, а пару и вовсе купили в частные коллекции состоятельные люди. Она была знакома с главой государства и рядом очень состоятельных лиц. Частенько бывала в таких местах, в которые далеко не каждый был вхож. И ей нравилась ее жизнь. Она была насыщена яркими эмоциями, своими приключениями и радостями. Но после разговора с мамой и случайно брошенной фразы: «Что же ты, так и хочешь остаться одна?», мысль о том, что что-то в ее образе жизни неправильно прочно засела в голове.

«Все хорошо, жизнь прекрасна, и у меня все впереди! Пусть начнется новый день, прекрасный и чудесный» — прокрутив мысль в голове, Гарванна поднялась с постели и приступила к своему традиционному утреннему ритуалу.

Пока на кухне размеренно шумела кофемашина, медленно наполняя тягучим густым ароматом квартирку, девушка наводила красоту в ванной. Все всегда там располагалось строго на своих местах: на этой полочке косметика для ухода за кожей лица, тут все для тела и рук, на полочке у зеркала — все для макияжа. Гарванна не любила слишком ярких красок, но глаза и губы подводила обязательно. «Девушка должна подчеркивать свою красоту!» — всегда говорила ее мама. И она строго придерживалась этого правила.

Причесавшись, подведя глаза, оставив помаду на потом, она посмотрела в зеркало и с улыбкой, игриво подмигнув своей отражению, пропела уже почти полностью пробудившимся голосом: «Ты — шикарна!».

Горький, крепкий черный кофе и воздушное овсяное печенье с тыквенными семечками окончательно вдохновили ее на замечательный день. Несмотря на то, что Гарванна зарабатывала на жизнь в качестве профессионального художника, и каждый день на работу ей ходить не требовалось, она строго соблюдала график и любила в первой половине дня выходить на прогулку в поисках вдохновения, чтобы потом пообедать где-нибудь на свежем воздухе, встретиться с подругой Виртой и вернуться на свой солнечный балкон, служивший ей мастерской, чтобы закончить пару-тройку заказов и может быть начать писать что-то для себя.

Погода была чудесная! Конец апреля удивительно прекрасное время в городе, когда повсюду распускаются цветы на фруктовых деревьях, в парках высаживают пестрые клумбы, а воздух полнится ароматами свежести и мечты. В такое время так и хочется прогуливаться по паркам, наслаждаться мгновениями прогулок и строить планы на будущее. Вот и Гарванна решила направиться в парк, в паре остановок от ее дома.

Вернувшись с кухни в комнату, она распахнула дверцы шкафа, оглядывая свою коллекцию. Буйство красок! Ярко-желтое платье с изящно приоткрытыми плечами и объемной юбкой длинной до колен, Алый пиджак с приталенными брюками, светло-голубые джинсы и целое море разноцветных блузок, футболок и водолазок. Но выбрала она сегодня свой любимый наряд. Длинные фиолетовые брюки, слегка расклешенные к низу, коротенький жакет в тон и светло-лиловую сорочку из невесомого шелка, подаренную мамой из прошлой поездки в Китай. Бежевые ботиночки на невысоком каблуке и любимая сумочка Michael Kors, в которой поместится все необходимое — от пары скетчбуков, карандашей и ручек, до помады, салфеток и прочих полезных вещей — точно подойдут для долгих прогулок. И последний штрих — легкий и игривый аромат от Moschino.

Собравшись, в прекрасном расположении духа, Гарванна включила музыку в наушниках и отправилась на поиски вдохновения и чего-то еще, нового и интересного. Солнечный свет мягко стелился на землю, приятно золотя деревья, едва покрывающиеся молодой листвой, сочную свежую травку и недавно высаженные петуньи. Каблуки гулко звучали по цветастой брусчатке, а воздух сладостно пахнул весной. Уже подходя к остановке, Гарванна увидела, что ее автобус только уехал. Ждать следующего не хотелось, да и пройти пару остановок в такую погоду — настоящее удовольствие.

Город уже активно гудел своей жизнью. Пробки понемногу становились меньше, но те, кому на работу попозже, или те, кто не успел, все еще стояли в строгих рядах и нервно сигналили тем, кто на секунду задерживался при смене сигнала светофора. Мимо быстрым шагом прошел высокий мужчина в деловом костюме, что-то серьезно доказывающий невидимому собеседнику по телефону на непонятном иностранном языке. По аллейкам тут и там появлялись люди в официальной и не очень одежде, спешащие по своим делам, школьники с разноцветными портфелями и мамы с колясками. Пару раз ее обгоняли вечные бегуны, которые появлялись тут и в 5 утра, и в 10, и в 6 вечера, и даже глубокой ночью.

Магазин за углом получал свежий товар. Грузчик пыхтел, вытаскивая ящики, а хозяйка с деловитым видом ходила за ним, создавая заметки в телефоне. Вот показалась коробка с пышными булочками, аромат которых мог затмить самый прекрасный букет цветочного магазина напротив, где тоже свежее поступление цветов уже активно обрабатывалось местными флористками, настоящими мастерами своего дела, кстати говоря! Гарванна всегда с удовольствием проходила мимо их витрины, с чувством восхищения рассматривая композиции из роз, с причудливо вывернутыми лепестками, подсолнухов с орхидеями, лилиями и гладиолусами. Но неоспоримыми лидерами сейчас все еще были пухлые тюльпаны и огромные пионы самых невообразимых цветов.

— Ай, красота моя, сегодня проходишь мимо? Когда заглянешь на огонек? — спросила крупная дама средних лет с причудливой прической и в черном фартуке, курившая сигарету у входа в салон красоты.

— Добрый день. Камилла. Еще рано на ноготочки! Думаю, на следующей недельке запишусь, — с улыбкой ответила Гарванна.

— Шикарная! Только позвони сначала, ты же знаешь, что у меня ни одной свободной минуточки, — жеманно растягивая слова и явно получая удовольствие от своей значимости, добавила женщина.

Камилла продолжила неспешно затягивать сигарету, выпуская густые клубы дыма, а художница, вспомнив смешную зарисовку своего мастера, поспешила дальше.

Слева показалась роскошная летняя терраса новомодного кафе, пользующегося безумным спросом у молодежи в вечернее и ночное время. Плотный запах кальяна чувствовался до сих пор. Плетенная мебель была завалена разноцветными подушками и яркими бирюзовыми пледами, на столах стояли букетики искусственных цветов в причудливых вазах, а сама терраса была оплетена красивыми, почти что живыми, кустами роз. Вечером из самого заведения доносилась приятная музыка, тут всегда выступали музыканты, а столики были забиты до отказа. А еще это было самое популярное место среди предприимчивых барышень, мечтающих заполучить, влюбить и покорить состоятельного мужчину.

Гарванне вспомнился забавный момент, когда за соседними столиками буквально раскрывался весь сценарий общения местных завсегдатаев. За одним сидели две молодые дивы в коротеньких платьях с длинными прямыми волосами, пухлыми губами и невероятных размеров ресницами, настолько огромных и массивных, что казалось будто их веки вот-вот сомкнутся и поднять их смогут разве что-то слуги Вия. На столике перед барышнями стоял пухлый стеклянный чайничек, и они попивая сладкий напиток активно бросали взгляды в разные стороны. За другим столиком была картина уже следующего этапа. Девушка с ярким макияжем и роскошными волосами небрежно водила ноготочком по странице огромного меню, игриво бросая взгляды на серьезного вида мужчину средних лет, который поигрывал бокалом виски, пристально смотрел на свою собеседницу с видом великолепного господина и что-то беспрестанно рассказывал. За третьим же столиком другой деловой мужчина в рубашке, с расстегнутыми верхними пуговицами нахально водил рукой по колену девушки, которая с невинным взглядом допивала третий коктейль. Их стол ломился от разных деликатесов и угощений, за которые, конечно же, платил кавалер.

Это была своего рода игра, и было предостаточно игроков, которые наслаждались этим. Они приходили в этот ресторан, или в другой подобный, вновь и вновь, чтобы найти что-то невероятное и уникальное, или напротив, найти что-то обыкновенное и полюбившееся.

В конце концов, Гарванна тоже искала что-то или кого-то. Улыбнувшись этим мыслям, девушка продолжила свой путь.

За перекрестком уже виднелись аллейки, которые вели в красивый лесистый парк, так напоминавший родные домашние пейзажи. Там среди рядов высоких сосен, художница делала зарисовки и мечтала о чем-то своем. Она частенько рисовала на заказ, принимая запросы в своем инстаграмме, а сидя на свежем воздухе разбирать сообщения и раздумывать о работе было гораздо приятнее.

Едва Гарванна устроилась на деревянной скамейке и достала телефон, как тут же пришел звонок от Вирты.

— Привет! Гуляешь и прохлаждаешься? — проговорил звонкий голосок.

— Почему же? Только разослала тысячу сообщений с ответом на вопрос: «Цена?, Сколько?, Дорого?» — задорно прозвучал ответ.

— Ох, уж эти вечные комментарии! Для чего ты их просматриваешь? Хоть один заказ был после этого?

— Ну, дай подумать… Вроде как и нет, — задумавшись ответила Гарванна.

— Так и я о чем! А что там с журавлями? Готова картина? Ух, видела ее у тебя, безумно красивая!

— Мне тоже нравится. Думаю, что на днях закончу, но мне нужно будет докупить пару кистей. Ты как? Пообедаем вместе?

— Я как раз по этому поводу. Смотри, тут один, хи-хи, знакомый сказал, что поблизости будет аукцион. Какой-то богач отошел в мир иной, не оставив наследников, и его ценности выставлены на торги.

— Такое бывает. Но к чему ты? Мы не ходим по таким местам, да и вряд ли что-то купим.

— Он собирал предметы искусства, там настоящий дом-музей. Когда еще будет возможность полюбоваться на такое количество художественных ценностей и прочих безделушек? Говорят, что там есть даже картины Ван Гога и пара ваз династии Цин.

— И ты хочешь сказать, что нас туда впустят?

— Впустят, про аукцион мало кто знает. Поэтому посторонние точно не придут.

— А ты откуда про это знаешь?

— О, у каждого свои тайны! Лучше я тебе об этом расскажу при встрече! Короче, вот тебе адрес, через час увидимся там.

— Я так понимаю, что за меня уже все решили?

— Абсолютно, у тебя нет выбора. Никакого, — с веселой усмешкой добавила Вирта.

— Так и быть, придется покориться судьбе.

— Ага, может за одно и твою судьбу устроим.

— Ты это о чем? — настороженно и с каким-то холодком в голосе спросила художница.

Но ответа не было. Вирта уже отключила телефон. Как всегда. Неутомимая энергия и никаких объяснений. Что за аукцион, что им там делать? Ну, да ладно. Впереди предстоял по крайней мере увлекательный культурный вояж.

Глава 2. Случайная череда счастливых обстоятельств

Внушительный особняк был окружен красивой зеленой лужайкой, разрезаемой волнами цветущего кустарника и изящных клумб. Красная брусчатка прямой стрелой соединяла массивные кованные ворота с длинной грядой колонн у входа в дом. Кирпичный забор укрывала живая изгородь так плотно, что казалось, будто это густой лес, за которым и вовсе ничего нет.

В этой части города располагался большой парк, восточнее которого начинались улицы с подобного рода особняками, хотя к Западу от парка высились стеклянные бизнес-центры. Удивительно, как островок природы разделял эти два таких разных мира. Стоя у ворот особняка Гарванна не могла отделаться от мысли, что не представляет, чем нужно заниматься в жизни, чтобы позволить себе подобный дом.

Поблизости послышались каблуки и сбитое дыхание. Почти сразу же девушку окутал плотный цветочный аромат. Вирта была в светлых брюках, выгодно подчеркивающих выразительность ее ног, и красной свободной блузке, которая в свою очередь скрывала то, что не стоит выставлять на всеобщее обозрение. По своему обыкновению средней длины русые волосы были завиты в пышные локоны и аккуратно уложены. Девушка явно спешила на встречу, но даже это не мешало ее прическе выглядеть совершенно.

— По тебе можно часы сверять! — воскликнула Вирта.

— Когда-нибудь привыкну, что ты немного не успеваешь, — улыбнулась Гарванна.

— Женщина не опаздывает, она долго настраивается и создает настроение, — безмятежно ответила подруга.

— Себе?

— Не только себе, но и всем вокруг! Ты же знаешь, что от настроения женщины зависит состояние целого мира? — она беззаботно улыбнулась.

— О, это точно! Ну, как я понимаю мы на месте? — девушка окинула взглядом массивный забор.

— Верно, ворота открыты, и аукцион в самом разгаре, — абсолютно уверенным тоном ответила подруга.

— Ты уверена? Как-то не похоже, что внутри что-то происходит, — художница чувствовала какой-то подвох.

— А я говорила, что вряд ли кто-то не знающий сюда сунется. Пойдем, — едва договорив, Вирта с силой толкнула ворота, которые на удивление легко и плавно открылись, пропуская внутрь двух посетительниц. — Видишь, нас ждут!

Девушки пошли по дорожке, восторженно осматривая то, что скрывалось внутри — невероятной красоты сад. Внутренняя сторона забора скрывалась в густом шиповнике, вдоль которого петляли узенькие дорожки. За холмиками клумб виднелась длинная деревянная галерея, увитая молодым виноградом.

— Так что за история с этим домом? — какая-то странная тревога, вызванная не то нахождением в незнакомом месте, не то неопределенностью и внезапностью визита, не давала покоя Гарванне.

— Ларс рассказал мне эту историю, — теперь понятно, что это за «один знакомый», о котором упоминала подруга, говоря по телефону. — Ты же знаешь, он отвечает за Северную Галерею, — девушка утвердительно кивнула, — вот, он и говорит, приходил к нему на прошлой неделе мужчина, весь такой в черном, в длинном плаще и со шляпой с широкими полями, скорее даже в чем-то похожем на кожаное сомбреро.

— В этом время года? — «когда все уже хотят носить легкие и невесомые летние вещи».

— А ты не знаешь своих коллег по цеху? — Вирта подмигнула. — Один странней другого. Мой вон за время работы каких только чудиков искусства не повидал!

— Ну, это далеко не про всех. Когда не получается выделиться и запомниться как-то иначе…

— Да-да, помню я про твою позицию. Но не суть. Эта фигура, овеянная тайной и мраком, предложила галерее подарить целую коллекцию весьма редких и дорогих картин.

— И как я понимаю это только малая часть сокровищ, которые хранятся в этом самом доме?

— Да. Хозяин дома сказал, что его супруга любила рисовать и прекрасно разбиралась в живописи, и они, путешествуя по миру, имели счастье находить интересные экземпляры.

— Ты сказала любила? — настороженно спросила девушка.

— В этом все и дело, по слухам, молодая супруга умерла не то от разрыва сердца, не то от ножевого ранения, а мужчина не мог стерпеть такой потери и решил как можно скорее избавиться от всего, что напоминало о безвременном уходе его любви, — Вирта рассказывала историю так, будто это что-то непременно простое и заурядное, как дождь после полудня.

— Звучит очень драматично, — Гарванна стала еще хмурней обычного.

— Ага, и излишне романтично. Я, конечно, верю в любовь до безумства, но не в таких же масштабах!

Увлеченные разговором девушки прошли через центральный вход, двери были открыты, и прошли в большой и уютный холл.

— Вы хотели осмотреть вещи в доме Спиноза? — учтиво спросил камердинер, высокий и статный пожилой мужчина в черной ливрее.

— Да, хотели бы посмотреть на знаменитую коллекцию, перед началом аукциона.

— Прошу сюда, юные леди. Аукцион начнется через час, уже немало заинтересованных лиц, — отстраненно проговорил мужчина и провел девушек через коридор слева.

В комнате, где разместили картины и другие предметы для продажи, можно было устраивать настоящие балы: ряд высоких, высотой в три этажа, прозрачных окон, поддерживающих изогнутый свод расписных потолков, плавно перетекал в мраморные стены с изящными мраморными узорами, пол также был из позолоченного мрамора. Окна открывали невероятный вид в сад, откуда лилось столько света и свежести, что казалось, будто все внутри сверкает, точно на горной вершине. Вдоль стен стояли диванчики, а центральная часть помещения была заставлена мольбертами.

Каких тут только работ не было! От Рембрандта и Да Винчи до Вангога и Мане, и Шагала и Малевича. Полотна были разделены по жанрам и перед каждым располагалась небольшая табличка с описанием.

Следом за картинами шел ряд тумбочек и столов, на которых было бесчисленное множество украшений и прочих ценностей: разнообразные шкатулки, вазочки, ручки, кисточки, веера и изделия из тончайшего шелка.

Глядя на все это изобилие в голову так и закрадывались мысли, насколько возможно за жизнь собрать подобную коллекцию, да и возможно ли вообще увидеть такое собрание вместе. Лучшие музеи мира потратили бы ни одно столетие и бесконечное количество ресурсов, чтобы найти что-то подобное, в то время, как тут, в обычном городе, в обычном особняке таилось столь драгоценное сокровище.

По залу ходило не больше пятнадцати человек весьма представительного вида. На лицах каждого посетителя читалось неописуемое удивление и восхищение. Мужчины и женщины — все завороженно рассматривали картины и древние безделушки, с явно обескураженным видом и нескрываемым любопытством.

Двое мужчин спорили друг с другом, стоя возле пуфика, на котором располагалась небольшая нефритовая статуэтка коня в прыжке.

— Это не может быть правдой! По записям, которые нашли в гробнице Цин Шихуана значились две такие. Одна из них находится в музее в Сиане, вторую так и не нашли.

— Тут может потребоваться глубокий спектральный анализ, но я могу сказать насколько старинная эта статуэтка. Она явно сделана несколько веков назад. Это невозможно не увидеть!

— Думаешь, что невозможно сделать хорошую копию? — продолжал сомневаться первый.

— Для такой копии потребовался бы нефрит высшего качества и несколько десятков лет для того, чтобы скрыть следы работы. Нефрит — настолько чувствительный камень, что всегда показывает, что с ним делали в последнее время, подвергнись он обработке даже пятьдесят лет назад, любой мастер смог бы это разглядеть. Гробницу открыли значительно позже, чтобы успеть создать достаточно качественную копию. Говорю тебе, это точно такая же статуэтка, что находится в хранилищах Сианя.

На подобных аукционах непременно присутствуют эксперты, готовые подтвердить подлинность изделий. И тут они так же были. Их можно было отличить по золотым табличкам, приколотым к рубашкам. Видимо, хозяин, ожидая подобных расспросов, решил подготовиться заранее.

Гарванна с Виртой рассматривали картины и уже перешли к рядам мелких вещиц, когда увидели в дальнем углу зала фигуру в черном одеянии и в шляпе с черными полями, настолько большими, что будь мужчина на солнечном пляже, не пришлось бы искать зонтик от палящего солнца. Лицо его скрывалось в тени головного убора, и он скорее напоминал тень, чем живого человека.

— Это он, хозяин дома. Смотри, — указывая в его сторону прошептала Вирта.

Гарванна бросила осторожный взгляд на фигуру в шляпе. Почему-то ей стало невыносимо грустно и тоскливо за этого человека, который всем своим видом показывал, что хочет укрыться от глаз и раствориться в темноте печали, поглотившей его до последней фибры души. Девушка быстро отвела глаза в другую сторону и увидела набор кистей в кожаном футлярчике, скромно и одиноко лежащий на пуфике в самом конце залы. Она подошла поближе и осторожно прикоснулась к древку, удивительно теплому и будто наполненному душой. На волосках виднелись остатки краски, причем не только старой, но и относительно свежей.

Взяв в руку одну из кистей, Гарванна удивилась, насколько невесомыми они были, а дерево как-то загадочно и приятно вибрировало, точно это был живой организм. Вероятно, что-то подобное испытывали юные волшебники, выбирающие свои первые палочки в лавке Оливандера в книгах Джоанны Роулинг.

— Пойду посмотрю на те подвески, их блеск отсюда не дает покоя. Гарванна? — Вирта посмотрела на свою подругу, завороженно любующуюся какими-то старыми кистями. — Ладно, увидимся позже.

— Ага, — не слушая Вирту ответила художница.

Она еще какое-то время любовалась находкой, пока вдруг не послышался приятный и глубокий голос за ее спиной.

— В этом зале много уникальных предметов. Интересно, что из всего ваше внимание привлекли эти кисти.

— Они просто невероятные, — все еще в отрыве от реальности ответила девушка.

— Они, правда, невероятные. Когда их доставали, чтобы начать творить, казалось, что весь мир замирает, а небеса спускаются на землю, наполняя душу вдохновением, — все так же тихо, вкрадчиво говорил мужчина.

— Такими инструментами творили итальянские живописцы и, видимо, сам Бог вел их руки, создавая шедевры. Даже лучшие художники современности мечтать не могут о подобных кистях, — ответила Гарванна. Девушка с усилием оторвала взгляд от находки и посмотрела на своего собеседника. — Ох, простите, я, кажется, не должна была… — смутилась девушка и осторожно убрала кисти обратно на пуфик.

— Это я должен просить прощения, что не представился. Тедеус Спиноза. Вернее, просто Тедеус, — он учтиво поклонился, совершенно скрывшись в тени огромной шляпы.

— Гарванна. Вы, должно быть, владелец всех этих сокровищ?

Мужчина в черном пристально посмотрел на свою собеседницу. Из-под полей черной шляпы показалась половина красивого лица с невероятно глубокими серыми глазами, полными грусти и безразличия. Вдруг что-то промелькнуло в этом омуте.

— Не совсем так. Это все — достояние моей возлюбленной, — он на мгновение замолк, а потом продолжил. — Слишком многое напоминает о трагедии. Но не думаю, что вам это интересно, — быстро переменил тему он. — Эти кисти когда-то смастерил Леонардо, и нам посчастливилось встретить их во время нашей поездки во Флоренцию. Лина всегда умудрялась находить подобные бесценные реликвии на удивление легко и просто, мистически легко. Все ее картины были написаны этими самыми кисточками.

— О, я даже представить не могла, что они сохранились. Разве не все содержимое хранилищ великого мастера было разобрано по музеям и коллекциям давным-давно?

— Так и есть. Но повторюсь, счастливый случай всегда сопровождал Лину. Мою милую Лину, — Гарванна была уверена, не будь вокруг столько людей, Тедеус бы позволил себе заплакать. Как же сильно он любил свою супругу. — Вы рисуете, не так ли? Хотя… не отвечайте, это очевидно. Вы явно пришли не за тем, чтобы купить что-то из этих картин, а просто чтобы увидеть и почувствовать их.

— Эти сокровища, правда, живые. Вы тоже чувствуете это? — Гарванна была немного растеряна и смущена.

— Да, и мы с Линой не просто их собирали, а спасали из богом забытых мест. И мне бы не хотелось, чтобы теперь это все затерялось. Все наши гости не из тех, кто хочет спрятать в личном сейфе что-то из этих работ. Нам бы хотелось, чтобы весь мир видел то, что казалось безвозвратно утерянным.

— Когда мастер творит красоту, он не просто вкладывает душу, он делится всем, что есть у него внутри, чтобы привнести в мир частицу своего света. Мне бы тоже хотелось, чтобы люди видели и чувствовали это. Талант называют божественной искрой не просто так. Чем больше искр, тем больше света в этом мире.

— Забавно… Лина тоже это говорила, — он задумчиво улыбнулся.

Тедеус потянулся к пуфику и поднял сверток с кистями. Внимательно посмотрев на них и бережно погладив по кожаному свертку, он осторожно протянул их Гарванне.

— Думаю, вы знаете, как этим пользоваться. Привнесите немного света.

Гарванна стояла явно растерянная. Мелкая дрожь сотрясала все ее тело, а по щекам разливался румянец.

— Не говорите ничего. Я вижу это в Ваших глазах. Мне они ни к чему, а вы сможете создать такую работу, которая зажжет огонь ни в одном миллионе сердец. Берите, — настойчиво подтолкнул сверток девушке в руки. — И еще кое-что. Погодите минутку.

Тедеус вложил в непослушные руки Гарванны сверток с кистями и направился в центр зала, вернувшись с небольшой вазой в руках. Казалось, будто это сердце какого-то неведомого существа — тонкий розовый фарфор скорее напоминал полупрозрачный рубин, а по кайме распускались точно живые пионы, небольшая крышечка была увенчана красным дракончиком, мирно дремавшим, но незримо оберегавшим то, что скрывалось внутри.

— Наша история началась с этой вот вещицы. Точно не знаю, откуда она и имеет ли она какую-то особенную ценность. Но с того момента, как Лина принесла ее в дом, началась череда счастливых случайностей, и мы стали находить то, что все время ускользало из рук. Все эти давно потерянные реликвии… Лина больше всего желала отыскать их и вернуть миру, и ей просто везло, невероятно везло находить их в самых неожиданных местах.

— Но… — девушка хотела было возразить, но Тедеус опередил ее.

— Это был смысл ее жизни. Я не хочу этим заниматься больше. Все, чего мне хочется, это быть вдали от этого всего, в лесной или горной тишине. Мы с моей любимой сделали много, больше, чем можно представить. А когда я все продам и раздам, смогу помочь еще некоторым людям, чтобы затем уйти в небытие. А вы сможете нести свет в этот мир, как когда-то это делала Лина.

— Почему Вы думаете, что я смогу? — оторопела девушка.

— Я могу ошибаться, — абсолютно спокойно ответил он. — Но вы напоминаете мне ее больше, чем кто-либо, кого я встречал. У вас так же сверкают глаза. Порой в нашей жизни начинается череда случайных событий, которая приводит к невероятным изменениям. Поймав попутный ветер, направив все свои силы в направлении цели своей жизни, все вокруг будто готово помочь и поддержать нас, наполняя паруса. Со стороны может показаться, что нам просто везет. Может это и так. Но происходит все подобное, потому что, мы встали на путь своего предназначения, и в результате сможем сделать мир чуточку лучше. Позвольте мне помочь вам начать этот путь и запустить цепочку удачных стечений обстоятельств. Просто потому что я так хочу. Берите, вы сможете.

С этими словами он заставил руки Гарванны успокоиться и крепко сжать хрупкую вазочку и сверток кистей. Тедеус заглянул в глаза художницы, по-прежнему, скрывая большую часть лица в тени шляпы, и, казалось, передал ей все, что только мог — все свои мысли, переживания, пожелания и тревоги… Она видела это в нем и чувствовала, как какое-то тепло разливается внутри. Легкая улыбка промелькнула на его лице, а затем все скрылось в черном мраке его облачения. Вдовец развернулся и ушел в глубину залы, мимоходом раздавая кивки гостям.

Гарванна вновь ощутила плотный цветочный аромат позади.

— О чем это вы так долго и увлеченно говорили? — как-то по-учительски строго прозвучал голос Вирты. — Вижу, что ты нашла интересного собеседника.

— Он подарил мне кисти Да Винчи и вот эту китайскую вазу, — безэмоцианально, все еще в ошарашенная, ответила художница.

— Как это подарил? Зачем? — Вирта была явно удивлена.

— Сказал, что я напоминаю его супругу, — тихо произнесла Гарванна.

— Прям так и сказал? Хм, а я интересно кого-нибудь ему напомню? Может какую-нибудь горячо любимую троюродную тетку? Уж больно мне понравились вон те изумрудные серьги! — голосом полной непосредственности заявила подруга.

Гарванна улыбнулась. Она любила, когда Вирта включала этот свой милый тон.

— Со стороны жены приемного брата? — поддерживая шутку добавила она.

— Почему бы и нет? Родственников много не бывает! А ценных подарков тем более.

— Ты знаешь, что я обожаю тебя? — Гарванна тепло и широко улыбнулась.

— Догадываюсь. Я и сама в восторге! — все так же беззаботно отвечала подруга.

— На самом деле тут шикарная коллекция… — девушка хотела перевести тему.

— Правда… Я бы тут гуляла и гуляла, но, похоже, нам тут больше делать нечего. Вот-вот начнется аукцион, а у меня закончится обеденный перерыв.

— Тогда лучше прогуляться на свежем воздухе, как считаешь?

— Ты читаешь мои мысли! Пойдем отсюда! — Вирта изящно махнула рукой и круто повернулась на месте, звонко стукнув каблучками.

И подруги направились на выход, оставляя позади залу со всем великолепием и таинственного черного владельца, вновь укрывшегося в дальнем углу.

Что же за история с ними приключилась? Чем он занимался? Почему все это выглядело так странно? Много вопросов возникало в голове, но на них не было ответов. Да и в конце концов, эти ответы были не так важны.

Глава 3. Пионы и реликвия

Порой нам хочется знать чуточку больше, любопытство подталкивает нас в сторону удивительных открытий, и то, что казалось невероятным, оказывается самым простым и обыденным, а порой, чтобы сохранить эту неописуемую притягательность с налетом загадочности, нужно всего лишь уступить своему настойчивому детективу и оставить немного волшебства и мистики.

Переполняемая эмоциями Гарванна брела по улице домой. Ей не терпелось выйти на свой балкон и начать творить. То ли поход в особняк с утраченными предметами искусства, то ли новые приобретения, то ли просто прекрасное настроение вдохновили девушку, и она знала, что готова сотворить что-то неординарное. Конечно, в студии была пара работ, которые ждали своего завершения, но у нее было еще достаточно времени, чтобы не заставить своих заказчиков слишком долго ждать. Несмотря на то, что традиционно считается, что людей творческих окружает беспорядок и хаос, Гарванна всегда отличалась своей организованностью и педантичностью во всем: в рабочем пространстве и соблюдении временных рамок.

Желаемый образ складывался в голове, и, хотя девушка не представляла во всех деталях конечного результата, она точно знала с чего начать, как продолжить и к чему прийти в итоге. Художница развернула мольберт, оставив на солнечном балконе побольше места для деревянного столика. В центре на белом кружевном покрывале она разместила китайскую вазу, осторожно разложила свежие цветы, купленные на обратной дороге, и в стороне аккуратно установила небольшую фигурку ласточки, привезенную Ферой из своего прошлого путешествия. Девушка бережно заточила карандаши и замочила свои новые бесценные кисти. Баночки с гуашью так же благополучно выбрались на балкон, в ожидании того, как к ним прикоснутся и начнут творить магию.

Взяв простой карандаш, Гарванна еще раз окинула взглядом композицию, сопоставила образ в голове и на мгновение закрыла глаза. Этот мир принадлежит ей. Все вокруг не могло ее потревожить. Ничего не существовало, только мысль и фантазия. Солнышко приятно грело, легкий ветерок едва волновал волосы, а в наушниках звучал вечный мотив Селин Дион. Глубоко втянув воздух, она начала творить.

Ее движения были легкие и плавные, точные и выверенные и настолько естественные, будто взмахи крыльев той самой ласточки, что притулилась на столике. Легкий, едва заметный набросок быстро покрыл круглый холст, и Гарванна отложила в сторону карандаш, потянувшись к кистям и краскам. Лишь коснувшись кисточек, девушка вновь ощутила легкую и приятную вибрацию, точно котик-мурлыка заурчал под боком. Слой за слоем, мазок за мазком, медленно на холсте появилось закатное небо, с далеким проблеском звезд, затем прорисовались очертания деревянного столика и тонкое кружево скатерки.

— Смешай с лиловым, — прозвучал теплый и уверенный голос.

Гарванна оторопела. Кисть застыла на месте. Девушка посмотрела по сторонам, но никого не увидела. Послышалось. Всегда, когда погружаешься глубоко в музыку и творчество, велик риск оторваться от реальности и заподозрить, что кто-то требует твоего внимания.

— Смешай с лиловым, — голос настойчиво повторил, теперь чуть громче.

Дважды послышался тот же ласковый с какой-то тихой и приятной хрипотцой голос. Но это не тот голос, которым она читала книги или озвучивала свои мысли. Она отчетливо слышала его снаружи, вне своего сознания. И на этот раз была уверена, что это вовсе не музыка или шум на улице. Еще раз оглядевшись по сторонам, девушка решила, что просто увлеклась и что-то придумала себе. Но почему-то ей захотелось потянуться к лиловому, и она добавила краску к своей палитре.

И правда, так цвет — еще интересней. Пара штрихов и небо уже невозможно было отличить от того, что виднелось там в конце рядом домов и балконов.

— А теперь зеленый, — опять заговорил кто-то.

«Зачем зеленый? И кто это говорит? Глупости какие-то.»

— Попробуй, — с какой-то нежностью попросил голос, — смешай с фоном и добавь тени.

«Так-с, пора прерваться. Что-то уже совсем не то происходит.»

Гарванна смахнула капельку пота со лба и отложила кисти с красками в сторону. С полотна на нее смотрело удивительное небо: этот закат был так же красив, как те, что происходят в летнюю пору на морском побережье, или как те, что случаются на высоком горном хребте, вдали от людской суеты, или как те, что встречаются в бескрайней степи по весне… Это было настолько натурально, естественно и прекрасно.

— Добавь зеленый, смешай с фоном и создай живые тени, — так же ласково проговорил голос.

Гарванна решила подчиниться, но с уверенностью, что на этом точно все. Несколько часов работы пролетели незаметно. Уже смеркалось, а она так и не успела ни пообедать, ни поужинать. Повинуясь совету голоса, художница добавила красок. И правда, образ на картине проявился совсем иначе. Теперь все вокруг дышало. Рисунок был живым, таким же, как кисти в ее руках.

— Это бездонное небо не отличить от настоящего. Ты — большая молодец.

— Даже не могла представить, что такое сочетание даст подобный результат.

— Немного фантазии, немного души, немного безумства и свободы мысли…

Гарванна глубоко вздохнула, убрала рабочее место и быстрым шагом направилась в ванную. Она умылась холодной водой и посмотрела в зеркало. Все такая же красивая, но немного уставшая, слегка покрасневшие глаза от усердной работы. Тишину нарушило бесцеремонное урчание.

— Так, определенно надо опустошить запасы холодильника. А ты, и правда, большая молодец! — подмигнула своему отражению.

Погружаясь в работу над делом, которое приносит истинное удовольствие, время перестает иметь значение, физические потребности так же уходят на второй план. И когда ничто вокруг не отвлекает, душа вырывается наружу. Покинув физическую оболочку то, что скрывается глубоко внутри, наслаждается жизнью и каждым моментом. Что-то подобное происходит, когда засыпаешь в теплой и уютной постели, с увлечением читаешь интересную книгу, на пробежке с пустой и чистой головой или в глубокой медитации. Именно в такие мгновения рождаются шедевры, приходят гениальные мысли и происходят, казалось бы, невероятные события. И чем дольше длится эта магия, тем труднее возвращаться в реальность. Свободный и ничем не ограниченный дух вновь попадает в рамки своей плотской оболочки. Но результат этой прогулки неизменно оставляет свой волшебный след.

Гарванна с удовольствием съела свои любимые тосты с авокадо и лососем, дополнив их сочным салатом с рукколой и двумя яйцами пашот. А ароматный жасминовый чай окончательно освежил и восстановил силы. Самое время отвлечься и поболтать с друзьями. И надо бы позвонить маме, узнать, как там она в своем путешествии. Мысли ее улетели далеко, постепенно стирая события насыщенного дня. Уже не так ярко светило утреннее солнце, не столь отчетливо помнился парк, каким-то менее таинственным казался Тедеус в своей нелепой шляпе, но только кисти, ваза и картина все так же явственно дышали и заполняли сердце и разум девушки. Совсем незаметно она уснула.

Все сны были заполнены ее последней работой. То являлся образ в процессе рисования, то он сменялся ожившими и поющими кистями, то вдруг все фокусировалось на китайской вазе. Она напоминала огромное сердце, а во сне оно и было сердцем — так же тихо и мирно билось. Затем вазочка оторвалась от поверхности деревянного столика и начала ярко светиться, по-прежнему испуская ритмичные волны, резко уменьшилась до размеров настоящего сердца и окуталась пунцовым туманом. Когда дымка немного прояснилась, возник образ высокого и статного мужчины — у него были широкие плечи, крепкие руки, подтянутый торс. И чем-то напоминал Генри, нового знакомого Феры. Его черты были размыты, и он скорее напоминал призрака или духа.

— Ты так прекрасна и так талантлива. Я хочу, чтобы ты была счастлива, — тихо прозвучал голос, Гарванна узнала его, это тот самый голос, который советовал добавить ту или иную краску. — Ты ведь хочешь быть великой, быть замеченной всеми. Я буду рядом с тобой и помогу тебе. Мы сотворим самое большое чудо. Просто протяни мне свою руку. И вместе мы покорим этот мир.

И Гарванна протянула свою руку.

Дух прикоснулся к ней, и было в этом прикосновении что-то особенное. Все тело содрогнулось от приятного волнения. А затем образ скрылся в розовой пелене. Рассеявшись, все было как прежде — рубиновая вазочка с крышечкой, на которой мирно дремал дракон — неподвижно покоилась на деревянном столике в окружении пышных пионов. А подле стоял мольберт с незаконченной картиной, где было живое закатное небо с проблесками звезд, сочные цветы и пустое место для древней реликвии и ласточек. Одна ласточка сидела на столе, а вторая резко взмывала вверх, точно душа, стремящаяся на волю.

Глава 4. Вдохновение

Новый солнечный день врывался в окно, теплыми лучами щекоча нос. Гарванна приятно так пожмурилась и улыбнулась новому началу.

Каждый день — это бесконечная череда возможностей, чтобы проявить себя, узнать что-то новое или просто насладиться чем-то приятным и прожить этот день так, как по-настоящему хочется. Все преграды — условны, а все ограничения — лишь от нас самих. И потому радоваться этому началу, этим миллионам возможностей, которые нужно уметь ценить и хватать за хвост, есть истинное счастье.

В голове у девушки еще стоял образ сна и таинственного прикосновения духа. Настроение было отличным и больше всего ей хотелось творить. И ничто не могло помешать ей на пути воплощения этого желания.

Проведя свой утренний ритуал и выпив горячий крепкий кофе, девушка решила перво-наперво разобраться с мелкими заботами, чтобы ничто и никто не отвлекал ее от творческого процесса.

— Ооо, какие мы красивые и нарядные! Это куда или откуда? — подражая манере, звонко проговорила Гарванна.

— Ох, милая, ты не представляешь, сколько тут происходит событий! И все в один лишь день!

— Мама, я так тебя люблю, ты же знаешь? — улыбнулась она.

— И я тебя, Анечка. Мы с Генри катались на серфе, а теперь идем на особенное луау, — этот голос, точно свежий морской прибой, веял оптимизмом и теплом.

— На серфе? Серьезно? И это после того, как ты сказала, что водные лыжи — самое страшное, что было в твоей жизни? И как ощущения? — девушка неподдельно удивилась.

— Все так же страшно, но увлекательно, — Фера беззаботно засмеялась. — Но знаешь, когда крепкие руки подхватывают тебя, а эти бриоши мелькают перед глазами, то все мелочи — такие мелочи.

— Бриоши? Ты о чем это? — «Бриошь это же вроде булочка для бургера, на что она похожа?»

— Нууу, Генри хорош собой, не так ли? Ух, хорош! А какой из него… инструктор, — с интригующей паузой добавила она.

— Он учил тебя?

— И у меня даже пару раз получилось встать на доску! — Радостно прозвучал ответ. — Но… не обольщайся, я так же быстро благополучно упала в его о…, то есть упала в воду.

— Так куда вы идете? — «Ну, понятно все с вами!»

— Это гавайский пикник на пляже. Костер, цветы и фрукты… — мечтательный голос Феры звал за собой.

— А как же гитара и песни Стинга? — скептично добавила Гарванна.

— Оу, брось, тут своих преданий достаточно! Я тебе отправлю видео, чтобы ты оценила всю эту красоту и разделила ее с нами, моя дорогая!

— Буду ждать, хочу это почувствовать! — искренне ответила она. — Я так соскучилась…

— Ох, а я буду ждать твоих историй. С кем познакомилась? — голос принял знакомую окраску.

— Мама… — «и почему этот вопрос заставляет меня чувствовать себя ребенком?»

— Ну?.. — настойчиво повторила она, так и не получив ответ.

— Я начала новую картину, — выдохнув ответила Гарванна.

— Лучше бы начала новый роман, — сурово отрезала Фера.

— Мама…

— Все-все, молчу. Давай, твори и не забывай следить за собой и хоть с кем-то общаться. И я не в счет! — этот тон всегда выводил из себя.

— И вам хороший песнопений, — тепло ответила она.

Фера весело помахала в камеру и отключила звонок.

— Фух, теперь меня точно никто не потревожит. Ну, что же, пионы, вы готовы? Настал ваш черед! С этими словами, Гарванна ушла с головой в работу. Ей очень понравилась идея с парящей ласточкой, пришедшая во сне, и хотелось поскорее ее воплотить.

Кисточка стремительно бегала по холсту, вырисовывая узоры мазок за мазком, заполняя магией творчества каждое движение. На картине оставалось одно нетронутое место — китайская ваза.

— Красный слишком яркий, добавь синего и немного белого, — внезапно прозвучал голос.

Кисти упали, разбрызгав остатки краски по полу.

Нет, не послышалось. На этот раз точно — нет.

— Не бойся, ты не сходишь с ума. Мы вчера договорились, — уверенно звучал голос.

— Договорились? — все, что смогла выдать девушка.

— Я приходил к тебе, и мы пожали друг другу руки. Помнишь? — эта приятная хрипотца как-то по-особенному располагала к себе.

— Это было во сне, — с надеждой и опаской произнесла она еле слышно.

— Нет, ты уснула немного позже, — будь это человек, он бы тепло усмехнулся.

Вдруг вазочку окутал едва различимый туман и возник образ Духа, того самого, что девушка видела в своем сне. Мужчина с крепким торсом, тонущий в розовой пелене.

— Ты помнишь меня? — Гарванна была уверена, что он улыбался ей, хоть и в этой призрачной дымке было трудно что-либо различить.

— Кто ты? Что происходит? Я… — в голове бешено носились мысли.

— Я — творчество, я — вдохновение, я — мечты, — Дух окутывал ее своим голосом.

— Джин? Я не сплю? — она попробовала ущипнуть себя, но ощутила легкое прикосновение Духа, которое помешало ей сделать хоть что-то.

— Я не джин. Эти грязные паразиты слишком меркантильны и проказливы. И их вечная сказка про три желания. Ты наверняка знала, что их может быть больше. А если не знала… То в том и дело, они, говорят, что их всего три, и человек верит, что их три, и тогда так и получается. Порой мы сами притягиваем те или иные события, как и ограничения. Все становится реальным, стоит лишь поверить в это.

— И джины реальны? — ее переполняли сомнения и тревоги. — И ты?

— Реальнее, чем джины уж точно. Не бойся. Бери эти кисти и вместе нарисуем то, чего еще не видел свет, — Дух пробежался пальцами по ее руке.

— Ты так уверенно обо всем говоришь, но я даже не знаю… — девушка оборвалась на полуслове.

— Мы зачастую не знаем, что реально, а что нет, что есть наша мечта, а что есть план на завтра. Но стоит нам чего-то захотеть, по-настоящему этого пожелать, как все вокруг складывается как нельзя лучше. Мысли человека — настоящий магнит событий и возможностей. А когда все складывается настолько удачно, важно просто ухватить момент и сделать то, чего желаем всем сердцем.

Дух помолчал мгновение. Пока воздух не перестал вибрировать и его слова не погасли в окружении. А затем продолжил:

— Вот ты хочешь создать шедевр, который покорит весь мир. Это твое самое заветное желание и стремление. Я знаю это. Чувствую. И я могу тебе помочь, если ты позволишь. Ты, ведь правда, этого хочешь! — его голос был таким уверенным.

— Хочу! — как-то само вырвалось у девушки. Ее заветное желание было не в том, чтобы просто и счастливо прожить жизнь, а оставить свой след, чтобы о ней помнили и говорили, но не ради славы, а ради того, чтобы поколения людей видели мир ее глазами, видели ту красоту и радость, которую она старалась отразить в своих работах.

— Ну, тогда возьмемся за работу, — Дух развел руками. — добавим немного синего.

— Звучит странно… Но, почему бы и нет? Странное чувство какое-то, — и она подняла упавшие кисти, аккуратно стерев капли краски с пола салфеткой.

— Не всегда то, чего мы хотим случается так, как мы того хотим. Более того, такой путь порой начинается с каких-то перемен и волнений, но результат обязательно будет лучшим.

— Знаешь, у меня так случилось с этой квартиркой, — девушка принялась за работу и почему-то захотела рассказать что-то своему загадочному собеседнику.

— Поделись со мной.

— Я раньше снимала хорошую квартиру с простой, но добротной обстановкой чуть в более модном районе. За аренду платила совсем немного, хозяева — очень приятные и ненавязчивые люди. Да… Я видела-то их всего пару раз. Но в какой-то момент они решили, что хотят передать квартиру своей дочери, собравшейся замуж.

При слове «замуж» что-то дернулось внутри. И Гарванна почувствовала странную эмоцию, смешанного безразличия, пренебрежения и зависти, но эмоция эта была настолько мимолетной, что не обратив на нее значительного внимания, она продолжила.

— И мне сказали, что до окончания договора аренды два месяца, но они дадут мне три, чтобы я смогла подыскать себе новое жилье. Эта новость меня очень сильно выбила из колеи или, как это модно сейчас говорить, зоны комфорта.

На тот момент, я не раз задумывалась о том, что неплохо бы приобрести квартиру, все равно, планирую оставаться ближайшее время тут, но как-то не получалось: все условия устраивали, и желание оставалось просто желанием.

Встав перед проблемой нового жилья и переезда, я сосредоточила все силы на поиске квартиры. И была страшно удивлена тем, как выросли цены. Все ближайшие квартиры были значительно хуже и при этом в два раза дороже. Промучившись пару недель, я решила, что хватит копить на квартиру, и все происходящее — это знак, что стоит поискать свою собственную.

— И ты нашла это милое жилище.

— Не сразу, конечно. Перебрав и пересмотрев десятки вариантов я почти отчаялась. Пока случайно не натолкнулась на объявление о продаже вот этой квартиры.

И тут началась история. Предлагали посмотреть в 4 часа дня. Немного другой район, но по фотографиям выглядело интересно. Я в тот момент должна была вести картину заказчику и отказалась от визита в квартиру, думая, ну, в другой раз непременно.

И тут перед самым выходом, заказчик мне звонит, извиняется и просит увидеться в другой день. У меня появляется свободное время, и я решаюсь посмотреть квартиру. Приезжаю, захожу внутрь и понимаю, что мне нравится. Просто нравится, и все. Расположение, район, атмосфера, как-то все соответствует моим ожиданиям и представлениям о доме. В итоге, на следующий день мы с хозяйкой квартиры уже были у нотариуса.

— Как все удачно сложилось.

— Правда, хоть и начиналось это крайне неспокойно и нервно. Пару раз я даже была готова сдаться.

— Но потом одна случайность за другой привели к тому, что ты сейчас имеешь.

— Так и вышло. Мое желание начало сбываться не совсем так, как того хотелось, но результат порадовал и продолжает радовать до сих пор.

— А у тебя хорошо получилось создать атмосферу уюта. Грамотно расставлена мебель, и много пространства.

— Спасибо, как-то образ сложился в голове.

— И сейчас прекрасно выходит. Как считаешь, если добавим чуть больше белого?

— Давай попробуем, тоже об этом подумала.

Она добавила к палитре белый и перемешала краски.

— Красиво. Ты — настоящий мастер.

— А у тебя отличный вкус.

— Я всего лишь наблюдаю, а ты — творишь.

Гарванна смущенно улыбнулась.

Она погрузилась в процесс, и в какой-то момент время вновь перестало существовать.

Бззз, бззз, бззз.

Внезапно начавшийся звонок вырвал из состояния творческого транса девушку. Она взглянула на телефон, нервно подпрыгивающий на подоконнике, точно майский жук, упавший на спинку и активно дергающий лапками. Ее улыбнула эта ассоциация. Звонила Вирта.

— Анечка, как ты там дорогая? Чем занимаешься? — зазвучал звонкий голос.

— Все хорошо, Виртунчик. Да я тут вся в работе.

— Ооо, решила опробовать свои кисти?! И как? Говорят с тобой? — подмигнула подруга.

— Ты даже не представляешь как! — Вирта точно не могла вообразить подобное, подумала художница.

— Покажешь? — с интересом спросила она.

— Нет. Скоро закончу, и тогда увидишь, — Гарванна не любила делиться незаконченными работами.

— А может тогда выставить ее у Ларса? Помнишь, мы говорили об этом? — вполне серьезно спросила подруга.

— Да… Я бы хотела провести персональную выставку… Но это так дорого… Да и не знаю, что можно показать, — растерялась девушка.

— Брось, показать есть точно что. А дорого… — Вирта немного помолчала, создавая интригующую паузу, а затем продолжила игривым тоном. — В общем, завтра приходи к нам. К пяти будем ждать. Есть интересный разговор. Мы с Ларсом запечем уточку и кое-что еще.

— Ооо, какое приятное предложение! Договорились. С меня вино, — так-так, что-то они замышляют!

— Ламбруско или что-то типа белое и сухое, — непринужденно ответила подруга.

— Вирта! Ты само очарование, — подумав, что порой хотелось бы, чтобы эта прямолинейность уступала скромности.

— Это я знаю! Но по мне, лучше озвучить сразу то, что ты хочешь, чем получить что-то несуразное и думать, что с этим потом делать.

— Согласна. Люблю тебя.

— Ага, любовь моя! Иди, твори. Я знаю, когда ты в работе, ты, — лаконичная пауза, — вся в работе.

Гарванна широко улыбнулась и откинула влажную прядь со лба. Отложив телефон в сторону, она посмотрела на картину. Она была практически готова. Гордо расправив крылья ласточка взмывала в небо, точно душа, обретающая равновесие и гармонию парит над землей. Вторая ласточка весело щебетала, переминаясь с одной ножки на другую и восторженно рассматривала полет. Рубиновая вазочка с крышечкой, увенчанной дремлющим драконом утопала в ярких цветах пионов. Вдалеке виднелся закат, где сквозь лиловый свет мелькали далекие звезды. Все вокруг полнилось жизнью, чувствовалось дуновение ветерка и тепло утопающего солнца. Казалось, что даже аромат цветов заполнял воздух вокруг. И ваза, она точно сердце, билась и давала особое чувство жизни картине. Если парящая птица была душой, то вазочка — телом.

Пристально посмотрев на работу, Гарванна улыбнулась. Работа удалась.

— Красиво получилось, — прозвучал приятный голос.

— Да… Мы хорошо потрудились!

— О, нет. Ты хорошо потрудилась. Но это еще не все.

— Думаешь, нужно что-то добавить?

— Завтра покажи работу подруге. Но прежде нужно — название.

— Вдохновение, — не задумываясь ответила Гарванна.

— Тогда так и подпиши, — чарующий голос звучал, как торжественный аккорд.

И она аккуратно добавила надпись внизу картины, плавно выводя изящным почерком: «Вдохновение. 2022. Г.А.С.»

Глава 5. Верное начало

Гарванна бережно упаковала картину, оценивающе взглянув на нее в который раз. Так и не найдя изъянов или сомнительных мест, она улыбнулась и успокоила себя.

— Это будет начало. Я знаю, чего хочу и что делать дальше, — про себя проговорила девушка.

— Это будет больше, чем просто начало. Верь в это, — добавил голос в тишине.

Она выбежала на улицу и направилась в сторону ожидающего такси.

Машина быстро довезла ее до точки назначения, которую она успела скорректировать незадолго до прибытия, чтобы по пути заскочить в магазин. Увлеченная и погруженная в работу, она совсем забыла заготовить вино для встречи с подругой.

И все-таки, что же такого особенного они хотели обсудить?

— Киси, думаю, это отличный вариант. В меру сладкое и немного терпкое. Солнечное и цветущее, как и сама Вирта. Ей определенно понравится, — подсказал внутренний голос. Был это голос Духа или ее собственный, девушка не могла сказать точно.

За эти пару дней она все чаще говорила с Духом о самых разных вещах. Удивительно, каким увлекательным собеседником он был! Казалось, что он знает все обо всем, но при этом не старался учить и навязывать свое мнение, только делился и рассказывал. Всегда лаконично и спокойно, отчасти слишком спокойно. Но эти разговоры становились особой отдушиной, глотком свежего воздуха, которого так ей не хватало. Он ее понимал, чувствовал и будто знал всю ее суть. И она ему доверяла.

Когда встречаешь того, кто с тобой на равных, на одной волне, кажется, что можно говорить обо всем. И все это настолько легко и просто. И хорошо. Так хорошо вместе, что забывается все прочее. Как это важно слышать и быть услышанным, прочувствованным; найти того, с кем можно поделиться своими мыслями без обмана и притворства, оставаясь собой и не желая чего-то большего. Найти свою родственную душу.

Странные мысли о духе и событиях последних дней снова и снова прокручивались в голове у девушки по дороге в такси. Она почти не слышала рассказа своего водителя, сетовавшего на недостатки политического устройства и страны и активно делившегося своими рекомендациями в области реформ. Гарванна крепко сжимала свою картину, такую близкую, такую живую.

— Кажется, это где здесь, — прозвучал голос, вырвавший девушку из задумчивости.

Помедлив мгновение, она улыбнулась и ответила: «Мы на месте, спасибо.»

— Оплата картой?

— Да, картой.

— Всего доброго. Помните, что мы стоим на пороге больших перемен!

— Спасибо, и вам всего хорошего.

Подхватив пакет с вином и картину, девушка вышла перед аркой длинного многоэтажного дома и едва не сбила с ног прохожего. Мужчина улыбнулся, блеснув своими серо-зелеными глазами и, извинившись, поспешил дальше. Гарванна окинула взглядом дом подруги. Он был такой длинный, что начинался у одной улицы и тянулся через три квартала к другой, каждый пролет был разделен живописными арками с колонами и изящными резными воротами, ограждая внутреннюю территорию. Вирта жила в самом центре города, но не смотря на близость к шумным улицам, во дворе всегда было тихо и спокойно, не считая, конечно, постоянного детского крика и скрипа качелей.

Миновав площадку, Гарванна оказалась у нужного подъезда. Массивная железная дверь периодически заклеивалась рекламами и объявлениями, которые судя по всему раз за разом срывали, но не смываемый клей так и оставлял следы. Девушка позвонила в домофон, на другом конце ничего не сказали, а сразу открыли дверь.

Ее ждали.

Приятно быть пунктуальным. Приходить на пару минут позже назначенного времени в гости, чтобы дать немного времени хозяевам привести себя в порядок, но не настолько, чтобы заставить долго ждать своих гостей. Гарванна всегда считала, что какое бы время для встречи ни назначали, всегда нужно стремиться «попадать в десятку» и не опаздывать. Девушка очень ценила свое время и стремилась с таким же уважением относиться и ко времени окружающих людей. И, несмотря на эту привычку, значительное количество людей продолжало задерживаться, вынуждая ждать, тратить время, терпеть и пытаться чем-то занять себя в этом пустом ожидании. Интересно, сколько таких потраченных минут накапливается за год?

Подруга жила на четвертом этаже. Уже подходя к нужной площадке, девушку встретила маленькая девчушка, не старше пяти лет. Хорошенькое круглое личико с пухлыми губками наминало аппетитную ягодку. Она сидела на ступеньках, плотно обхватив руками колени. Когда девушка приблизилась, она подняла свои задумчивые карие глаза. Казалось, что Гарванна проходит сканнер в аэропорту, таким оценивающим был этот взгляд.

— А ты — хорошая, проходи! — звонко пропела девчушка.

— Спасибо, и ты тоже хорошенькая, — немного сбитая с толку Гарванна не знала, что сказать.

— Сейчас мама подойдет. А я ее сижу и жду, — она снова опустила голову. — И слежу за порядком, — добавила она совсем сурово.

Гарванна едва заметно усмехнулась и подошла к квартире, где жила подруга.

— Анючик! Ты как всегда, точна как швейцарские часы, — раздался радостный голос Вирты, стоявшей у открытой двери на лестничной площадке. Ее яркое желтое платье и сочный цвет волос, казалось, заполнял все пространство, а плотный цветочный аромат накрывал волнами, перебивая приятные запахи чего-то жареного или печеного. Она надела массивные серьги с туманным фиолетовым камнем, и нанесла золотую пыльцу на губы и глаза. В таком виде хоть на свадьбу!

— Виртунчик, ты — просто ослепительное солнышко! — используя любимое шутливое прозвище, данное еще в школе, также радостно крикнула Гарванна.

— Оу, да брось ты, а то я заливаюсь краской! — она игриво прикрыло лицо рукой.

— И с таким румянцем ты еще прекрасней, — послышался голос Ларса, супруга Вирты. — Гарванна, заходи скорей! Быстро добралась? — с теплой улыбкой встретил ее приятный мужчина. Его глубокие серые глаза всегда казались немного грустными и чересчур задумчивыми, слегка вздернутый нос и острые скулы придавали его внешности особую загадочность, а родинка на щеке — исключительное очарование.

— О, да! Вы не представляется какие болтливые нынче таксисты!

— Дай угадаю, он рассказал, что разработал пакет из двенадцати мер и реформ, способных изменить все в стране, наладить быт и склад людей?

— Только не говори, что ты сидела рядом! Или это какой-то особый таксист? — немного удивленная точностью формулировки засмеялась художница.

— О, сейчас все об этом твердят! Это во всех пабликах в интернете. Ларс вон тоже рассказывал про такого же чудика. Да, милый?

— Угу, — отозвался он. Оставив девушек болтать, мужчина удалился вглубь квартиры и уже явно не слышал последней фразы.

— А я не с пустыми руками! — поднимая бумажный пакет, улыбнулась гостья.

— Дай угадаю. Это вино? Это вино! Как же это ты угадала? Как будто кто-то подсказал. Ооо, — Вирта заглянула внутрь и, достав бутылку, буквально просияла. — КИСИ! Ларс, Ларс, иди сюда, мой милый!

— Оу, что такое, родная? — отозвался голос с кухни.

— КИСИ! Ты представляешь?

Гарванна улыбалась и задалась кучей вопросов. Почему столько эмоций из-за бутылки вина? Или в нем было что-то особенное?

— О, это отличный выбор! — Ларс всегда отличался лаконичностью и немногословностью. Чего не сказать про Вирту. Как раз-таки пример того, что противоположности притягиваются. — Давай-ка, я его открою.

Ларс забрал бутылку и ушел на кухню, а девушки, счастливые и довольные, направились в гостиную, где был накрыт стол.

— Анючик, я расскажу тебе историю про это вино, и ты все поймешь. Оно, правда, невероятное. Такие сразу воспоминания!

Как и положено радушным хозяевам, встречая гостей Ларс и Вирта доставали все, что имелось в шкафах и запасах, так, что стол полнился всевозможными вкусностями, рассчитанными явно на ужин не для четверых, а, по меньшей мере, десяти человек. Салат с тунцом и зеленью, салат по-гречески с креветками, мясная нарезка, соленые огурчики и квашенная капуста, брускетты с лососем и творожным сыром, запеченные стейки с семгой с лимонами и апельсинами и жареный рис с овощами, в стороне стояла ваза, полная фруктов, ассорти орехов и корзинка сладостей.

— Ох, вы точно не ждете целую роту гостей? — не сдержала удивления гостья.

— Да брось, дорогая, это так, на скорую руку, — скромно отмахнулась хозяйка.

— Ты верно шутишь? — шутливо выгнула бровь Гарванна

— Ни капли, мы с Ларсом управились за пару часов.

— Из которых полчаса спорили по поводу цвета салфеток, — Ларс вышел с кухни, держа в руке небольшое ведерко, обернутое полотенцем и доверху заполненное льдом, куда поместил открытую бутылку киси. — Вот скажи мне, как художник и человек утонченного дизайнерского вкуса, что эти шоколадные салфетки хорошо смотрятся на столе?

— Но не так хорошо, как смотрелись бы бежевые? — широко раскрыв глаза добавила Вирта.

В самом деле гостиная, где был накрыт стол, сочетала в себе и шоколадные и бежевые оттенки, именно такими были велюровые шторы, золотом отливал легкий тюль, пол покрывал пушистый и уютный ковер цвета какао. Сама идея спора между бежевым и шоколадным была нелепой, так как эти оттенки только дополняли друг друга и обстановку в комнате в целом.

— О, и те, и другие незаметны, когда на столе столько удивительных блюд, а хозяйка сверкает ярче самого прекрасного бриллианта.

— Ларс, тебе определенно стоит поучиться говорить комплименты! — Вирта снова смущенно прикрыла лицо рукой, а Ларс едва заметно погладил по спине возлюбленную.

— Так вы хотели рассказать что-то про это вино. Почему оно так вас удивило?

— Пока Ларс разливает его по бокалам, расскажу. И все-таки как же ты могла угадать! — не могла сдержаться Вирта. — Пару лет назад мы были в Грузии. Страна вина и солнца! Мы были там совсем немного времени, но каждый этот день запомнился навсегда. В тот день мы поехали в Кахетию, в Алазанскую долину.

— Это там, где делают вино?

— Большую часть, бесконечные ряды виноградников у подножия гор. Террасы, увитые объемными листьями, и атмосфера полного спокойствия.

— Звучит красиво!

— И выглядит так же! Но мы больше путешествовали по местным храмам и монастырям. Нам рассказывали про историю тех мест и угощали необычными напитками. А к вечеру мы заехали в маленький и уютный городок Сигнахи.

— В Грузии его называют городом любви, — добавил Ларс.

— И это правда, одно из самых романтичных мест не только в Грузии, но и везде, где мы бывали раньше. Мощеные улочки, которые то поднимаются вверх, то, петляя, теряются из виду, домики с балконами и фонтами и вид на горы Кахетии, — Вирта мечтательно закатила глаза и на мгновения позволила себе утонуть в ностальгии. — И вот там у нас была экскурсия в винный погреб, Марани, как его называют местные.

— Мы посмотрели, как готовят вино и как его хранят. А потом владелец устроил нам дегустацию нескольких напитков, — Ларс тоже погрузился в приятную ностальгию. — Ох, и сколько же всего мы перепробовали тогда! Там мы узнали, что в Грузии вина классифицируют как красные, розовые, белые и еще особый сорт — янтарные. Эти вина имеют характерный оттенок жидкого золота или янтаря, имеют более терпкий вкус, чем белые, но легче, чем красные. И Грузия много лет борется за то, чтобы янтарные вина признавали полноценной и независимой категорией.

— И вот тогда мы попробовали особенное вино. Киси. Летнее, наполненное светом, солнцем, с ароматом цветущего луга и брызгами горного ручья. Да…Мы так восхитились его вкусом! Что до сих пор жалеем, что не взяли лишнюю бутылочку с собой.

— А лишней и быть не могло! Ты же знаешь!

— Но самое грустное, что уже после, мы узнали, что это вино практически не идет на экспорт. И его даже в Грузии можно купить далеко не везде.

— И мы иногда натыкаемся на него в магазинах или ресторанах и обязательно берем с собой. Как напоминание о городе любви и путешествии.

— А это было такое прекрасное путешествие. Просто сказочное.

Молодые голубки не могли сдержаться от крепких объятий и легкого поцелуя. Слегка смущенная Гарванна потянулась к своему бокалу:

— Звучит, как тост! За это непременно нужно выпить!

— Поддерживаю!

Они стукнулись хрустальными бокалами, затем каждый вдохнул аромат этого солнечного напитка. Гарванна, правда, ощутила дуновение лета и запах цветущих полей, а вкус оказался пряно-фруктовым, настолько легким, что, казалось, будто это не вино, а насыщенный сок. Хотя, собственно, вино это и есть крепкий виноградный сок.

Все гости насладились напитком и счастливые продолжили беседу за вкусным ужином.

Весь вечер Гарванна просидела плотно прижимая к себе завернутую картину, будто выжидая подходящего момента, чтобы показать ее. Радушные хозяева же, казалось, и вовсе не замечают, что девушка так бережно и крепко хранит.

— Аня, я хотел тебе кое-что предложить, — внезапно сменившийся на деловой тон Ларса моментально сконцентрировал на себе внимание.

— Предложение, от которого ты не сможешь отказаться, — немного театрально добавила Вирта. Но Ларс пропустил эту фразу. Он продолжал пристально смотреть в глаза художницы, будто расценивая ее. А потом мягко проговорил:

— В галерее, где я работаю, намечается большое событие. Выставка фламандских художников. Будет полный аншлаг, мероприятие обещает быть поистине грандиозным. Но есть целый уголок, который я бы хотел заполнить чем-то особенным и уникальным.

Гарванна слушала внимательно каждое слово, а сердце ее начинало биться все сильнее и чаще.

— Я знаю тебя и твои работы достаточно давно, и это хорошая возможность заявить о себе. Но выставка будет необычной, нужны самые «сильные» картины, — Ларс максимально тактично, но вместе с тем четко подчеркнул «сильные», вкладывая весь возможный смысл в это слово. — Все-таки фламандцы сделали себе серьезное имя в живописи. У тебя…

Мужчина не успел закончить свой вопрос. Он заметил заинтересованный проблеск в глазах художницы, и именно этот огонек заставил его прерваться. Девушка осторожно потянулась за своей картиной и стала аккуратно разворачивать ее. Вирта зачарованно наблюдала за происходящим, также не решаясь что-то сказать. Распаковав работу, девушка посмотрела на нее и, будто наставник, желающий успешного выступления своему подопечному, что-то тихо шепнула полотну, а затем показала его Ларсу и Вирте.

Казалось, что в это мгновение все замерло. Весь мир перестал существовать. В приглушенном свете под ровное дыхание трех человек картина засияла и замерцала точно маленькое солнце, наполняя веянием жизни и чувством воодушевления. Она будто бы заполнила собой все пространство, одновременно приковывая к себе внимание и чаруя своей красотой.

— Вдохновение, — голос Гарванны прозвучал точно раскат грома, возвращая всех в чувство. — Я закончила ее пару дней назад, и думала сегодня показать вам, — девушка скромно опустила глаза и пыталась не смотреть на восторженные лица своих друзей.

Ларс и Вирта посмотрели друг на друга.

— Она живая? — одновременно воскликнули и спросили они.

Девушка же лишь смущенно улыбнулась и пожала плечами. Щеки ее пылали красным, не то от выпитого вина, не то от чувства стыдливого удовлетворения.

— Эта картина словно дышит… Она не такая, как то, что ты писала раньше. Или я? — Ларс вопросительно поднял бровь.

— Она немного другая… Я никогда не испытывала ничего такого, как случилось с этой картиной. Даже такое чувство, что ее писала не я.

— Но это ведь была ты?

— Я… Конечно, я… Просто создалось ощущение, что особые силы помогали мне в тот момент.

— Это те самые кисти помогли? — подсказала подруга.

— Что? — не сразу поняла Гарванна. — Ах, да… Новые кисти.

— Какие кисти? — все так же по-деловому спрашивал управляющий галереи.

— Ой, милый, помнишь ты говорил про то, как распродавалось имущество странного человека в черной шляпе? Ну, так вот, мы с Аней туда пошли, и сам хозяин подарил ей кисти своей супруги.

— Это кисти да Винчи, они помогали его жене, и, как он сам сказал, смогут помочь мне. И, правда, так и вышло.

— Интересная история. Думаю, ее можно будет включить в анонс и красиво так преподнести… — по-деловому добавил Ларс. — А какие еще у тебя есть работы?

— Да много работ… Но я теперь даже и не знаю, есть ли среди них что-то, что я бы хотела по-настоящему показать. Особенно на выставке с фламандцами…

— Выставка через месяц, может ты…

— Напишу. Я чувствую, что хочу еще творить! Последние дни я в каком-то особенном настроении.

— Знаешь, я теперь сомневаюсь, что внимание посетителей привлекут эти старые шедевры… — задумчиво проговорил Ларс. — Люди с уважением относятся к истории, но всегда жаждут чего-то нового, неизведанного и особенного, но в то же время боятся всего такого. Но эта картина, Вдохновение, она явно особенная. «Сильная». Она притягивает внимание. И…

–… возникает чувство полета. Хочется парить и радоваться жизни, — закончила за него Вирта.

— Вы, правда, так считаете?

— Так, я забираю эту картину. Не спроста же ты ее принесла? — Ларс улыбнулся и потянул руки к «Вдохновению». Гарванна с легким трепетом передала работу своему другу.

Вечер пролетел незаметно, они еще долго говорили, вспоминали забавные истории, делились впечатлениями. Но об одном девушка не решалась рассказать. Дух. Мысли о нем захватывали ее, сердце ее жаждало встречи с ним, но друзьям еще рано знать об этом. Ларс и Вирта были счастливы, и в их глазах читалось то неописуемое удовлетворение жизнью, которое невозможно с чем-то перепутать. Их связывали сильные чувства. Это не была горячая влюбленность или обожествляющие друг друга розовые очки, это было уважение и чувство потребности в родном и дорогом человеке. Они копировали мимику и жесты, часто говорили одни и те же фразы и укромкой бросали глубокие взгляды, будто телепатически сообщая что-то. В какой-то момент Гарванна достала сктечбук, который всегда носила с собой, и сделала быструю неровную зарисовку.

— Уже довольно поздно, и так не хочу вас беспокоить. Вы явно хотите побыть вдвоем

— Да что ты, нам некуда торопиться.

— И все же. Спасибо за этот чудесный вечер. И такое предложение, — Гарванна искренне улыбалась и наслаждалась каждой минутой, проведенной в кругу дорогих ее сердцу людей.

— Я же говорила, что ты не сможешь от него отказаться, — весело щебетала Вирта.

— На самом деле, это мы не смогли бы сделать другой выбор, — присоединился Ларс. — Я вызову машину.

— Спасибо, но я хочу пройтись. Сегодня дивная ночь и в голове много мыслей.

— Разумно ли в такой час гулять по городу?

— Тут всегда спокойно, да и идти с полчаса. Главное сокровище уже у вас.

— Главное сокровище — это то, что скрывается в сердце. Вещи создаются, приходят и уходят, а сердце творит до тех пор, пока бьется, — торжественно произнес Ларс.

— Хорошо сказано.

— Ну, и ну, не знай я тебя, мой дорогой, уже бы начала ревновать. Иди сюда, мой сладкий, — и Вирта потянулась к супругу, чтобы крепко-крепко его поцеловать.

— Я вам напишу, как буду дома, — пропела художница.

— Обязательно. И жду творческих новостей.

Довольная и счастливая Гарванна направилась в ночь. В городе, и правда, по вечерам было безопасно. Центральные улицы сверкали от фонарей и вывесок, милые ресторанчики полнились людьми, а музыка из залов лилась наружу, заполняя вечернюю тишину целым хороводом звуков.

Гуляя по этим прекрасным улочкам, любуясь счастливыми прохожими и яркими витринами, девушка поймала себя на мысли: как же всем повезло жить в таком прекрасном месте. Порой, чтобы это осознать, нужно уехать куда-то далеко и пробыть там достаточно долго, а после всего лишь вернуться домой, чтобы по-настоящему насладиться такой простой и привычной красотой.

Глава 6. Легенда о девяти солнцах¹

Каждый человек жаждет любви и признания. Кто-то открыто в этом признается, кто-то упивается этим чувством, а кто-то скрывает и подавляет желание в себе. Но, как бы то ни было, нет человека, в котором бы не откликнулось что-то на похвалу, не воодушевив, хоть самую малость, на какие-то поступки.

Три недели Гарванна трудилась, не покладая рук. Она не сдала ни одного заказа, но написала семь собственных картин, каждая из которых была невероятно прекрасной. Кисти ее носились из стороны в стороны, краски не успевали подсохнуть, как она вновь принималась за работу. Кажется, она толком не ела, не выходила на улицу и не видела никого. Никого, кроме Духа.

Дух был с ней постоянно, вдохновляя, поддерживая, подсказывая уникальные сюжеты и невероятные сочетания цветов. Он много шутил, рассказывая захватывающие истории. Вместе с его фантазией, Гарванна воплощала неземные пейзажи, где на звездном лугу встречались возлюбленные, а под зовом долга строились невообразимые мечты, где оживали морские пучины, рождая на свет истинную красоту.

— А ты знаешь, откуда взялась эта ваза? — утирая пот со лба, спросила художница.

Дух парил в паре миллиметров над стулом, будто бы вальяжно откинувшись на него. Будь он человеком, то руки его были бы закинуты за голову, а одна нога гордо перекинута через другую, носками своих ботинок он бы весело играл, а глазами любовался своей музой. Но он был незримой материей, всего лишь образом, который создавался в воображении девушки. Но этот образ не был иллюзией, не был галлюцинацией, он был чем-то другим, чем-то большим.

— Я говорил, что не знаю, откуда пришел, — спокойный и томный голос завораживал.

— А я и не спрашивала откуда ты. На этот раз, — парировала она. — Ваза. Ты знаешь ее историю?

— О, я знаю историю этой вазы. И ты хочешь услышать ее, — почему-то любой вопрос Духа звучал как ответ и утверждение, он определенно знал, о чем думает девушка, а не просто угадывал ее мысли.

— Ну, так расскажи ее, прошу.

— Тогда рассказ будет долгим. У нас впереди целая ночь, и ты успеешь дописать эту встречу влюбленных в тот самый единственный миг…

–… миг, когда день и ночь соединяются вместе, но лишь на мгновение, чтобы неизменно разлучить их вновь. Обрекая два любящих сердца ждать и страдать…

–… мечтая о том, как их мимолетная встреча неминуемо будет вновь…

–… но лишь на короткое мгновение, — это была любимая история Гарванны, которую Дух рассказывал ей уже ни один раз.

Стоило Духу начать рассказ, как время изменяло свое течение. Куда-то исчезали усталость и сонливость, а мир заполнялся образами его истории, точно сами фантазии оживали наяву.

— Когда-то давно, в мире настолько древнем, что не осталось даже воспоминаний об этом, было девять солнц. Каждое солнце жарко и нещадно палило планету, раскаляя ее до красна. Лишь в недрах земли, глубоко в пещерах, на берегу скрытого океана жили люди. У них были развиты технологии, построен большой город со своей сложной экономикой. Но огонь внешнего мира быстро истощал их ресурсы и подбирался все ближе и ближе, а каждый новый день, мог стать началом катастрофы.

Стабильность существования того мира базировалась на древней и могущественной магии крови. Город был укрыт незримым саваном, который надежно защищал его от внешнего воздействия, позволяя внутри сохранить комфортные условия для жизни. Весь город и его окрестности окутывало что-то вроде огромного пузыря. Однако поддержание этого савана требовало мощной энергии. А что может быть могущественнее энергии жизни?

Каждые девять лет девять молодых мужчин и юных девушек приносили в жертву, чтобы напитать заклинание и подарить городу время для спокойной жизни.

Как бы это не звучало пугающе и мрачно, так продолжалось довольно долго, настолько долго, что ритуал стал традицией, жуткой традицией. В начале, многие противились, но позже осознание того, что малая жертва может спасти все население напротив подстегивало молодых людей реализовать свой долг и защитить своих родных и близких. Со временем, все привыкли к этому. Ежедневно умирает большое количество людей — от болезней, потасовок, несчастных случаев, давится едой, падает с высоты. Смерть — это что-то обыденное и естественное, поэтому чаще всего такие события никого это не заботят. Но так происходит до тех пор, пока смерть не коснется кого-то родного и близкого.

Спустя годы добровольцев стало меньше, и городской совет решил делать выбор случайно. Местные мастера построили специальный аппарат в котором находились дощечки с номерами. Все молодые люди, подходящие под требования заклинания носили специальные брелочки с такими же номерками, и каждый год девять номерков случайным образом выпадали из этой машины. Так и осуществлялся выбор.

Жил в этом городе юный и талантливый охотник Хоу И². Он сам мастерил луки и стрелы и настолько владел этим оружием, что мог сразить что угодно и кого угодно с практически любого расстояния. В тот год его возлюбленная супруга стала избранницей и должна была принести себя в жертву, чтобы подарить городу и всему народу следующие девять лет мирной и беззаботной жизни. Осознавая всю ответственность этого решения и весь ужас происходящего, молодой парень воспротивился многовековой традиции. Он вызвался на встречу с советом, где озвучил дерзкое и отчасти слишком амбициозное предложение.

— Мы ничего не делаем, мы не пытаемся решить проблему, а только бежим от нее. У нас есть способ защитить себя, но этот метод помогает только отсрочить дальнейшие действия, ситуация становится все хуже с каждым годом. Мы видим, что то, что мы делаем — недостаточно. Мы не можем убегать и скрываться бесконечно, мы должны разобраться с этой проблемой.

— И у тебя есть решение? Ты знаешь, как нам помочь? — был вопрос от мудрецов.

— Да, решение есть. У меня есть лук и стрелы. И я смогу подстрелить восемь солнц, оставив одно, свет которого будет согревать, но не обжигать. Так мы сможем выбраться на поверхность.

— Неужели это возможно? Лук и стрелы не смогут долететь до солнц, и уж тем более не причинят им вреда.

— Я мастер по изготовлению луков, а моя семья — потомки тех, кто создал защитный саван. Мы напитали оружие особой магией, наш род знает достаточно о природе девяти солнц. Дайте мне время и защиту, чтобы я сделал то, что раз и навсегда решит нашу проблему.

Советники города были мудры и всегда прислушивались к тем, кто с ними говорил. Даже самые, казалось бы, сумасшедшие идеи, могли оказаться полезными. Предложение Хоу И не вызвало смеха или недовольства, напротив, идея глобальных перемен привлекла внимание мудрых людей. А репутация молодого человека и его семьи была безупречна, что говорило только в его пользу.

— Ты хочешь выйти на поверхность, чтобы сделать восемь выстрелов? Ты знаешь, что выйти из-под савана сложно, а чтобы оказаться под палящим светом девяти солнц, потребуется особая защита.

— Я знаю. У нас есть амулеты, которые дарят защиту носителю, именно так мы исследуем мир за пределами нашего города.

— Знаешь ли ты цену, которую мы платим за эти исследования?

— Думаю, что амулеты питаются от основы магии крови и заклинания, поддерживающего саван.

— Для коротких и быстрых вылазок это так. Для твоего похода потребуется больше энергии. Значительно больше энергии.

Хоу И был напуган этим сообщением. Жуткие мысли наполнили его сердце и душу. И тревоги его были не напрасны.

— Чтобы уберечь тебя от пламени солнц и наполнить амулет энергией, кто-то должен будет отдать свою жизнь. И другого способа нет.

— Могу ли я напитать амулет своей жизнью и продолжить поход? — спросил молодой охотник.

— Увы, твои силы иссякнут прежде, чем ты поднимешься на поверхность. Найди добровольца, и мы сделаем все необходимое. Иначе в скором времени мы поднимем саван вновь, пока не будет найдено другое решение.

Хоу И был разбит. Великая грусть и тоска окутывали его. Совсем поникший охотник вернулся домой, где поделился разговором со своей возлюбленной. Едва его рассказ подошел к концу, любовь всей его жизни Чан Э³ внимательно посмотрела в глубокие глаза и ровным голосом произнесла:

— Таков выбор и таков мой долг. Я не хочу отдавать свою жизнь, чтобы наш народ продолжал прятаться и скрываться, ожидая своей неминуемой участи. Но я готова заплатить эту цену, чтобы подарить новый мир, полный света и гармонии.

— В этом мире не будет света и гармонии без тебя, любимая. И зачем нам этот мир?

— Подумай, сколько людей любит друг друга, строит мечты о будущем? Когда на чаше весов стоит жертва одной судьбы против миллионов других, выбора не может быть.

Несмотря на все возражения и сопротивления Хоу И, Чан Э добралась до совета мудрейших, где сообщила о своем решении.

На следующий день Хоу И пригласили в зал совета. Юный охотник, понимая суть происходящего, собрал все необходимое для своей ответственной миссии: заготовил зачарованный лук, бережно уложил наполненные магией стрелы, упаковал припасы и другие полезные вещи для своего похода. Облаченный в крепкий кожаный доспех и удобную дорожную обувь, он пришел на встречу с мудрыми правителями города.

Едва он вошел внутрь огромной залы, волны магии окутали его. Девять правителей вышли к нему навстречу, держа в руках кроваво-красную звезду на длинной цепочке.

— Чан Э верит в тебя, в твое дело, пускай ее сердце бьется вместе с твоим.

— Береги себя в трудном пути.

И протянули ему сияющий амулет.

— Я сделаю то, что должно. И мы все выйдем на поверхность, где расцветет наша жизнь, либо не вернусь вовсе, — со слезами на глазах проговорил Хоу И.

Он принял амулет, надел его и почувствовал, как внутри бьется сердце, такое родное, такое горячее.

Он должен сдержать обещание.

По древним тропам и узким проходам стрелок карабкался наверх. Очень быстро он достиг предела — границы, далее которой не заходил ни один из исследователей. Дальше были неизведанные края, опаленные жаром девяти небесных светил. Он выбрался из подземных ходов и наблюдал картину пылающего мира — вся земля была покрыта трещинами, откуда лилось жидкое пламя, местами сноп дыма и пепла вырывался наружу. Вдали раскаленные вулканы извергали тонны магмы, а черный дым застилал желтые небеса.

Охотник шел осторожно в направлении возвышенности. Он заприметил каждое из огненных светил и мысленно представил, что делать дальше. Магия амулета надежно защищала его, и он не чувствовал жара вокруг — лишь огонь в его груди и желание спасти мир.

Вскарабкавшись на плато, Хоу И занял удобное положение. Достал свой лук, который блистал таинственным серебристым светом и казался удивительно холодным в этом алом безумии, он наложил на лук колдовскую стрелу и медленно натянул тетиву, выбирая свою первую цель. Охотник должен был действовать быстро, чтобы успеть выпустить восемь стрел прежде, чем первая достигнет мишени, иначе будет поздно. У него нет права на ошибку, нет возможности промахнуться. Как только он выстрелит, магия уничтожит его оружие.

Но он был спокоен и уверен. Первый выстрел. Стрела полетела в направлении кроваво-красной звезды, за ней полетели остальные. Едва восьмая молния сорвалась с серебристого лука, как тот задрожал и в мгновение обратился в прах. Пока серебряная пыль осыпалась на землю, Хоу И увидел первый взрыв.

Огненная звезда испускала импульсы, невероятных объемов энергия сотрясала землю. И в этом мгновении стало замирать все вокруг. Встревоженные солнца начали движения в стороны, но не могли увернуться от направленных к ним стрел.

В какое-то мгновение восемь солнц сияли так ярко, так сильно, что полностью испепелили черные облака пепла и выжгли всю поверхность земли. Но так же быстро их свет потух. Напуганные солнца утратили свой блеск и стремительно удалялись прочь, становясь лишь бледными точками на небосклоне. Семь из них скрылись так далеко, как это было возможно, восьмое же не смогло убежать и скрылось в лучах последнего солнца. Казалось, что землю освещал черный круг с огненным кольцом.

Спустя несколько мгновений, раненое светило немного согрелось светом девятого солнца и заняло свое место поодаль от него. Оно больше не грело, но продолжало светить, отражая свет, попадавший на него. Оно испугано убегало прочь от яркого света, изредка приближаясь к нему, чтобы немного напитаться теплом. Так на небе появилось свое ночное солнце, которое люди впоследствии назвали — Луна.

Наблюдавший за рождением нового мира Хоу И крепко сжимал в ладонях магический амулет с сердцем своей возлюбленной. Когда сотворение закончилось, амулет вскипел в его горячих руках. Охотник выронил его на землю, но едва расплавленный кулон коснулся поверхности, он принял форму сердца. Вдруг поблизости вырвался всполох огня, окруживший появившийся сосуд. Через мгновение у навершия появился образ дракона, надежно укрывающий Урну Сердца.

Охотник упал на колени, разрываемый смешанными чувствами горя своей потери и успеха его похода. Он сгреб серебряную пыль, покоившуюся у его ног, и с силой взметнул вверх, отпуская в пустоту свою печаль и все чувства, которые он испытывал к Чан Э. Облака этой пыли осели на поверхности погасшего солнца, навсегда оставив образ юной девы, держащей сердце в своих руках, как вечное напоминание о жертве и бесконечной любви, которое подарило надежду на долгую и прекрасную жизнь.

…И так появилась Урна Сердца, которая теперь перешла к тебе.

Дух закончил свой рассказ.

А на небе в этот миг светила полная Луна. Гарванна подняла свои глаза в звездное небо, и увидела образ на серебристо-желтом диске. Она увидела ту самую Деву и то самое сердце. И что-то дернулось у девушки внутри.

— Спасибо тебе, мой дорогой Дух, за эту историю.

— История стала легендой, легенда стала мифом, о ней давно забыли, ее много раз пересказывали на свой лад, но каждый из нас, живущих в этом мире, видит яркое солнце и образ истинной любви на ночном небосклоне. Это и есть напоминание о жертве и бесконечной любви.

— Как хорошо, что мы есть друг у друга, — неожиданно для себя произнесла девушка.

— Навсегда… — дурманящим голосом прогремел Дух.

Глава 7. Первый шаг на пути

Творческий процесс поглощает, затягивает и окрыляет. Когда приходит вдохновение, все остальное уходит на второй план. Но даже в таком погружении в работу Гарванна четко придерживалась плана и срока. Неумолимо приближалась дата выставки, а работы должны быть в галерее много раньше, чтобы специалисты успели все подготовить. Зная об организованности юной художницы, Ларс ее не беспокоил без повода и сразу назвал крайний срок, когда хотел бы увидеть все готовые к экспозиции картины. Сегодня он должен будет заехать к ней домой.

Девушка рисовала всю ночь и как раз закончила последнюю работу, навеянную историей о Хоу И и Чан Э, где изобразила огромную луну, восемь потухших солнц и задумчивого охотника, крепко сжимающего пылающее сердце в груди. Художница удовлетворенно посмотрела на свою картину и медленно перевела взгляд на свою тихую и уютную квартирку. И тут внезапный ужас прогнал холодный пот по ее спине.

Все эти недели они была настолько погружена в работу, что почти не ела, мало спала и совсем не убиралась в доме. Вокруг были следы краски, обрывки холстов и упаковочной бумаги, остатки заказанной еды, пустые стаканчики и прочий быстро накапливаемый хлам. Перфекционизм девушки разбушевался, напрочь лишая сонливости и отрезвляя рассудок после творческого опьянения. Сегодня придет Ларс, и он не должен увидеть весь этот бардак.

— Творческий беспорядок, ты заслужила покой, — прозвучал голос Духа.

— О, да! Заслужила, только в этом хаосе покоя мне не будет. Не хочешь мне помочь? — устало отсекла все сомнения девушка.

Дух медленно проплыл вслед за ней по комнате. Гарванна ощущала его присутствие, но едва могла почувствовать прикосновения. Но, он напротив заставил все вокруг содрогнуться, подчиняясь его желанию. Внезапно коробочки и контейнеры с едой оторвались от пола и стремительно пронеслись в сторону входа, где быстро стали складываться в ровные стопочки. Бумажки, салфетки и мелкие обрывки завертелись вихрем и понеслись вслед за коробками, попутно прихватив пакет, в который сами и упаковались. Дух стоял в центре комнаты и неспешно водил руками из стороны в сторону, точно дирижер в оркестровой яме. Тут из ванной вырвалось ведро, расплескивая пенную жидкость, подгоняемое складной шваброй.

Гарванна стояла ошарашенная и растерянная. Все вокруг жужжало, шумело, пыхтело и крутилось слишком быстро, слишком неожиданно… и слишком нереально. Она привыкла к тому, что Дух всегда рядом, что он говорит с ней, но то, что он может сделать что-то подобное… Мистика… В голове у девушки происходящее никак не укладывалось, и мысли ее метались между пониманием того, что она слишком устала и ей это привиделось во сне и тем, что это все-таки происходит взаправду. Совсем потеряв нить здравого смысла, она повалилась на диван и уснула крепким сном.

Прошло, казалось, всего лишь мгновение, а может быть и целая вечность, когда раздался мелодичный звон домофона. Гарванна резко распахнула глаза. Ее окружили ароматы приятной свежести, и какое-то удивительно нежное тепло. Дух улыбнулся, глядя на нее, и плавно, точно угасающий сон, растворился в воздухе. Домофон прозвенел еще раз, и девушка подошла к двери.

— Ну, что, мой дорогой сыч, открывай, или ты не скучала совсем? — этот бесконечно жизнерадостный и бодрый голос окончательно разбудил девушку.

— Мама?! О-О-Открываю.

На секунду девушкой овладела паника. Бардак, мусор, она совсем не готова. Гарванна широко открыла глаза и никак не могла осознать того, что увидела. В квартирке царил идеальный порядок. Все блестело от чистоты, причем аромат свежести приятно витал в воздухе. Вдоль стены были выставлены свежие работы на подставках. Всего восемь картин.

На дверце шкафа висело красивое и чистое платье, а из кухни доносился чудесный аромат свежезаваренного кофе. На столике возле балкона мирно покоилась Урна Сердца и чистые кисти. На мгновение Дух показался над вазой, подмигнул, если девушка правильно это поняла, и растворился.

Едва Гарванна надела приготовленное духом платье, в дверь раздался ритмичный стук. Именно так стучит ураган позитива и неконтролируемой энергии, табор цыган или подвыпивший коллектив на финальном аккорде новогоднего корпоратива. В общем, девушка настроилась к тому, что ее накроет волной и унесет в поток чего-то захватывающего, фантастичного, фееричного, и открыла дверь.

Фера выглядела просто великолепно. Кроваво-красные туфли на тонкой и длинной шпильке, яркие малиновые брюки, туника, расшитая сочными розами, массивное ожерелье с рубинами, такие же серьги, ослепительные, подведенные синим глаза, подкрученные светлые локоны, алая помада… Пожалуй, так должна выглядеть знаменитость в отпуске на шопинге в Милане. Но прежде, чем Фера вошла, а вернее взлетела в дом, Гарванну окутало плотное облако Baccarat Rouge.

— Доченька! — она широко раскинула свои объятия и не дожидаясь ответа, обхватила девушку так крепко и так плотно, как только может сделать любящая мама.

— Мама! — Гарванна не могла сдержать слез, переполнявшей ее радости.

Она привыкла, что мама всегда далеко. Разъезды, путешествия, новые открытия. Фера давно продала домик у леса, построила свой бизнес так, что ей не требовалось находиться постоянно в каком-то определенном месте, чем и пользовалась — время от время корректируя работу через всегда доступный телефон и надежных партнеров. Во время путешествий она вдохновлялась неизведанными маршрутами и придумывала оригинальные программы и туры, которые позже и предлагала клиентам по всему миру. Все, что ей требовалось для этого, найти пару местных гидов и туристических компаний, заключить с ними договора и вести свой сайт, и, конечно же, не забывать про бухгалтера, отвечающего за все деловые счета.

Гарванна вдыхала приятный аромат, но не духов, а самого дорого и родного человека. Их встречи были редкими, мимолетными, и девушка хотела в очередной раз надышаться, напитаться этим теплом и энергией.

Фера продолжала крепко сжимать ее руки, слегка отстранившись пристально посмотрела на нее:

— А ты выглядишь шикарно! Кто он? — под маской игривого голоса скрывалось неподдельное любопытство.

— Кто он… Э… — девушку всегда эти вопросы ставили в ступор, но теперь она оказалась совсем растерянной — с одной стороны, она ни с кем не встречалась, даже не переписывалась, но с другой стороны за эти дни Дух стал для нее чем-то особенно значимым и ценным. И она задумалась, неужели она что-то чувствует по отношении к несуществующей материи? Разве это возможно? Это так странно и нереально.

Из раздумий ее вырвал восторженный голос Феры.

— Не может быть! Ты?! Это все твои работы? Твои, определенно твои, это твой почерк, твоя подпись везде. Но они… Они немного другие… Живые… Как? Невероятно!

Мама перебегала от одной картины к другой, все так же теряя дар речи и повторяя одни и те же восклицания.

— Сегодня должен приехать Ларс и посмотреть на работы. В его галерее будет выставка фламандских художников, и он предложил мне дополнить вернисаж моими картинами.

— В топку этих фламандцев. Вот настоящие шедевры! А это что? — Фера подошла к последней картине. — Тут явно целая история! «Девятое солнце»? Интересное название.

— Есть одна легенда, расскажу тебе о ней! — улыбнулась девушка и подошла поближе.

— О, с удовольствием послушаю. Нам есть о чем поговорить! А что это за запах? Ммм?

Фера грациозно развернулась и направилась на кухню. Гарванна поспешила за ней. Она только сейчас заметила, что мама все это время держала разномастные пакеты, которые небрежно разложила на кухонном столе. А один из пакетов, маленький и слегка влажный осторожно поставила возле раковины.

— Ты угадала! Миндальные круассаны лучше всего сочетаются с ароматным кофе со сливками.

— А если добавить щепотку корицы и красного перца, то будет особенно ярко и вкусно!

— О, да! Ты знаешь мои вкусы! А я помню про твои!

Фера с улыбкой потянулась к пакетам и стала по одному подавать Гарванне.

— Что может быть лучше шопинга в Милане? Правильно, только еще больше шопинга! Кто бы что не говорил, а итальянские дизайнеры впечатляют! Держи!

Девушка заглянула внутрь пакета и увидела невероятной красоты костюмчик, широкие брюки, расклешенные к низу, с тонкой золотистой каемочкой и укороченная жилетка, чтобы выгодно подчеркивать талию с такой же золотой тесьмой и яркими блестящими пуговицами, с изображением солнца.

— А это, чтобы костюмчик особенно хорошо сидел! Кое-что особенное из Голландии.

В другом пакете девушку ждали роскошные туфли на тонкой длинной и изящной шпильке с оригинальной подошвой, наподобие лабутенов, только вместо красного цвета черная замша контрастировала с золотом. Гарванна тут же решила их примерить. И как же они идеально сели, будто мастер снимал мерки с ее ноги.

— Моя ты Золушка. Я, конечно, не принц, на в замок бы тебя забрала. А вот это из последней поездки, — Фера протянула небольшой белый пакет с милыми кисточками вдоль ручек. — Это мне помогал Генри выбрать, — как-то смущенно добавила она.

— Генри? А что с ним стало?

— Ой, я совсем забыла! Он тоже приехал. Заедет через час примерно. А знаешь, что?

— Даже не догадываюсь, — закатила глаза девушка, все еще пытаясь распаковать надежно завернутую коробочку.

— Я думаю, что он хочет позвать меня замуж! — торжественно объявила мама.

Гарванна даже не повела глазом. В каждой поездке маме попадались прекрасные мужчины, которые одаривали ее подарками и не жалели своего внимания. И каждый раз кто-то из них делал ей предложение. Только раньше мама отшучивалась по этому поводу, но теперь голос звучал ее несколько иначе, так на мгновение показалось Гарванне. Но она настолько была увлечена распаковкой подарка, что решила не обращать на это внимания.

Под тремя слоями разнородной бумаги скрывалась обтянутая белой кожей шкатулка. Девушка осторожно повернула замочек и открыла ее.

— О, боже! Какая красота! — все, что смогла проговорить она. Глаза девушки засверкали, то горный ручей на рассвете.

— Давай помогу тебе примерить.

Немного повозившись с застежками, девушка ощутила на шее легкую и приятную тяжесть золотой цепочки с интересным волнообразным плетением и массивным кулоном в форме не то цветка, не то звезды с целой россыпью белых переливающихся жемчужин.

— Мама…

— О, я знаю! Подарки — это то, что я могу дать тебе, чтобы компенсировать мое отсутствие рядом. Порой, я, конечно, бываю просто невыносима. Не спорь! — жестом ответила на поднятую бровь она. — Я знаю это и понимаю. Но позволь мне хоть так порадовать тебя. Я не могу обещать, что буду рядом физически, но ты всегда знаешь, что можешь почувствовать меня, связаться со мной, и я буду с тобой. Наши сердца всегда связаны.

— Ох, мама… Я так люблю тебя…

— А я тебя, моя милая, — Фера крепко прижала дочурку, но вскоре отвернулась, украдкой смахивая слезинку с глаз. — Так, давай-ка это отложим в сторону, не хочу, чтобы моя тушь потекла. Нужно быть в идеальной форме! И самое время выпить кофейку, который ты мне обещала.

Они вдвоем сидели, мирно беседовали, делились новостями. Время неумолимо неслось, как и сама непоседливая Фера. Но в тот момент они были поистине счастливы. В такие редкие моменты особенно сильно осознаешь, что нам не нужен повод, чтобы быть счастливыми здесь и сейчас, как не нужна причина, чтобы сделать счастливыми тех, кто с нами рядом; просто потому что хочется, просто потому что можем. Не нужно искать подходящего момента, ждать удачного случая. Каждый миг между ударами сердца — уникален и достоин того, чтобы быть «тем самым». Так отчего же не сделать его еще более волшебным?..

За окном послышался громкий звук сигнала автомобиля, а затем хлопнула дверь. Через мгновение послышался звонок домофона.

— Ох, Генри! Я совсем про него забыла! — встрепенулась Фера. — Ах, он, оказывается, и звонил три раза. А мы так заболтались, что я совсем потерялась.

— Ты опять куда-то дальше летишь? — погрустневшим тоном спросила Гарванна.

— Ну, не буквально лечу, хотя рядом с этим мальчиком я просто улетаю, — она кокетливо закатила глаза и как-то двусмысленно и слегка таинственно улыбнулась.

Фера быстро встала и отодвинула занавеску, чтобы осторожно выглянуть в окно.

— Смотри, вон он, согласись, еще тот красавчик!

Гарванна подошла поближе. Там внизу, подперев ногой колесо красного спортивного автомобиля, стоял Генри, в светлых джинсах, черном поло и стильных темных очках. Мускулистые руки красиво выделялись в лучах, падающего на него солнца. У парня был модный выбритый пробор и легкая щетина. Ну, чем не герой с обложки?

— Определенно хорош! — с нескрываемым восторгом ответила девушка. Хотя вся эта история выглядела крайне странной, затянувшийся курортный роман, который не сулил ничего хорошего, однако видя счастливое состояние своей мамы, Гарванна была спокойна.

— Определенно, ха! Ну, не буду заставлять его еще дольше ждать, а то упорхнет мой птенчик.

— Мама!.. — закатила глаза дочь.

— Знаю, знаю! Ну, в общем, я в городе, и на выставку непременно загляну. Погляжу еще раз на твои шедевры, если их к тому времени не раскупят.

Фера быстрым шагом направилась к выходу на пару мгновений застыв возле выставленных в ряд картин. Какие-то особенно сильные чувства пробуждались внутри от одного взгляда на эти работы. Преисполненная гордости, любви к дочери и состояния счастья, она перекинула сумочку через плечо, надела свои роскошные туфли и побежала вниз по лестнице.

С грустью Гарванна осознала, что все-таки сильно скучает по маме, но уже давно свыклась с ощущением того, что она где-то далеко, и как взрослый самостоятельный человек, ей можно рассчитывать исключительно на себя.

Едва девушка прибралась на кухне, как вновь зазвонил домофон. Это был Ларс. Он всегда отличался пунктуальностью и тоже терпеть не мог заставлять кого-то ждать себя.

— Открываю, поднимайся!

Ларс носил аккуратные лоферы, темные чиносы, белую однотонную футболку и стильный укороченный пиджак, образ дополняла небольшая шляпа-котелок, придававшая особый шарм его образу, а брошь на пиджаке в форме кистей и палитры ненавязчиво подчеркивала его принадлежность к сообществу художников.

Он деловито поправил очки и тепло улыбнулся Гарванне. Настрой профессиональный, рабочий. Все-таки, он отвечал за работу целой галереи.

— Привет!

— Проходи, проходи. По тебе хоть часы сверяй!

— Точность — черта королей. А ты просто замечательно выглядишь! Ммм, новый парфюм?

— Ах, мама приехала, — Гарванна смущенно опустила глаза.

— О, давно ее не видел! Надолго в городе? — все так же дружелюбно продолжал Ларс.

— Ты ее знаешь, сегодня здесь, завтра там. Но обещала на выставку заглянуть. Ну, пойдем, я знаю, что ты сам в нетерпении.

— Почти в таком же, как и ты.

Они прошли в комнату, где подготовленные картины ждали своего часа. Едва Ларс вошел в зал, как тут же остановился на месте, точно в него ударила молния.

— У меня дежавю. Такое чувство, что этот самый миг, как я захожу и вижу выставку работ, я видел буквально недавно во сне, все это вокруг выглядит определенно знакомым.

Он подошел к первой картине, долго стоял и молчал, затем с таким же задумчивым видом проследовал к следующей и так до последней.

— Девятое солнце… — единственное, что произнес Ларс за последний час.

Гарванна сварила ароматный кофе, угостила своего друга, который, казалось, был полностью поглощен процессом, так и не проронив ни слова, а сама вышла на балкон, чтобы как-то сбросить свое волнение. Она себя ощутила студентом на экзамене, вернее на защите диплома, позволив комиссии заседать и обсуждать ее работу, чтобы только после услышать вердикт.

— Я никогда не видел чего-то подобного… Гарванна, — отозвался наконец директор галереи.

— Что-то из этого получится показать на выставке?

— Что-то? Ты еще спрашиваешь что-то? Ха! Да тут надо менять всю концепцию, эти фламандцы должны висеть по сторонам, в центр нужно ставить настоящие, реальные шедевры! Боже… Эти работы… Эти картины… Они, они… Живые… — обычно немногословный и спокойный Ларс начал рассыпаться в восторженных воскликах. — А сюжеты! Я не видел такого… Даже не мог представить или вообразить что-то подобное… Я… Просто нет слов… Милая, я заберу твои работы, они особенные и им будет оказано соответствующее внимание. Они будут в центре всеобщего восхищения!

— Ларс, Ларс, тихо ты… Мне кажется, ты преувеличиваешь!

— Преуменьшаю. Вот — настоящие шедевры. Такое чувство, что само божественное проявление помогало создавать эти полотна! Как? Как простой человек мог это создать? Расскажи мне, пожалуйста, Гарванна, расскажи…

— Ларс…

— Нет, нет, нет, нет. Не говори… Расскажи мне про каждую картину. Наверняка, тебе есть чем поделиться.

— Есть такая легенда… — Гарванна начала с той картины, которая была ближе всего и стала рассказать одну историю за другой. Ее друг слушал внимательно, время от время кивая головой и всем видом показывая, что четко фиксирует все в голове.

Чуть позже они пообедали в кафешке на углу, где друг угостил Гарванну невероятно вкусной лазаньей, не переставая восхищаться ее коллекцией работ. По возвращении, они быстро упаковали картины, и Ларс забрал их с собой, направившись прямиком в галерею.

Гарванна буквально парила, ее настроение взмывало выше облаков. Казалось, никогда прежде девушка не чувствовала себя настолько счастливой. Ее труды, ее работы получили признание не только близких и друзей, но и эксперта. Ведь Ларс, несмотря на то, что был близок с художницей, был настоящим профессионалом и всегда четко разграничивал дела личные и рабочие. И его оценка была наивысшей похвалой для девушки.

— Юхууу! — она громко и радостно плюхнулась на диван, весело теребя ногами и поднимая руки вверх.

— Странный он какой-то этот человек, — раздался голос из ниоткуда. Дух показался каким-то мрачным, а тембр был жестче обычного.

— Ларс — настоящий мастер своего дела, если он решает выставить чьи-то работы у себя в галерее, то это не просто высокая оценка качества, но и гарант того, что имя художника будет что-то значить. Он очень редко берется за подобное и каждый раз попадает в точку. А на выставке с фламандскими художниками будет весь цвет нашего общества, — Гарванна рассуждала вслух, спокойная и счастливая, совсем не замечала серости Духа.

— Он как-то слишком откровенно говорил с тобой, — голос был каким-то суровым.

— Он ведь друг, поэтому и не скрывал эмоций, — не обращая внимания говорила девушка.

— Друг, значит… — на мгновение показалось, что в комнате резко похолодало.

— Муж моей лучшей подруги… Они так подходят друг другу! Когда они рядом, по глазам можно прочитать их счастье! — все так же беззаботно говорила Гарванна.

— Ты сейчас выглядишь такой особенной… — тон Духа внезапно изменился, стал мягче и спокойнее. — Особенно счастливой. Это так идет тебе.

— Ты меня смущаешь…

— Я восхищаюсь тобой, — Дух медленно подплыл поближе и окружил Гарванну своими призрачными руками, как бы сжимая в крепкие объятия.

Голова у девушки закружилась, она вмиг ощутила себя по-настоящему желанной, прекрасной и успешной. Такой она и была.

Зачастую, первый шаг на пути к успеху — в осознании того, что ты уже на этом пути, ты уже делаешь верные шаги и движешься вперед.

Глава 8. Восьмое чудо света

Весь вечер Гарванна провела в галерее. Ларс озабочено носился по залам, раздавая указания сотрудникам. Он оценивал каждый краешек выставочного помещения, измерял линейкой и каким-то странным приспособлением степень освещенности полотен, угол падения света, стремясь сохранить естественный или наиболее выгодный вид, в очередной раз удостоверялся в правильности содержания описания картины и справки о живописце. Девушка же любовалась проделанной работой, не переставая восхищаться степенью организованности и уровнем подготовки. Тут же по галерее ходили представители и держатели прав на картины, которые завтра ожидал первый день пред показа. Все были довольны, но старались своим серьезным и суровым видом не выказывать восторга.

Выставочный зал преобразился до неузнаваемости. Обычно открытое и широкое пространство, скрыли за массивными бордовыми портьерами, соорудив целый лабиринт небольших комнат и длинных коридоров так, чтобы посетитель погружался в атмосферу и историю выставки глубже и глубже с каждым шагом, терял ощущение реальности, становясь частью не только представленных картин, но и эпох, которые они отражали.

В центре вестибюля высился массивный фонтан из белого мрамора с широкими бортами, на которых гости могли найти небольшие брошюрки с описанием и рекомендациями. Вокруг фонтана теснились фуршетные столики, украшенные скатертями цвета марсала и букетами из белых роз, пионов и эустомы, установку которых только-только закончили флористы. А у самого входа в зал, у прикрытых театральных штор, гордо красовался белый рояль. На весь период экспозиции были приглашены музыканты, чтобы исполнять произведения мировых классиков, еще пуще создавая ощущение торжественности и уникальности вернисажа.

Гарванна прошла через первые ряды, где были представлены работы учеников Рубенса, Ван Эйка и Йорданса, далее в центральной части расположились полотна восьми самых известных фламандских мастеров-живописцев. Девушка остановилась, притаив дыхание у прохода в последний зал, украшенный не только портьерами, но еще девятью золотыми солнцами. Слева на небольшой табличке значилось примечание: «Экспозиция Г.А.С. «Легенда о девяти солнцах». Работы доступны к приобретению.»

— А он хорошо постарался. Давай, внутри тебя ждет твой новый мир, — прозвучал вдохновляющий голос духа.

Девушка, бережно сжимала в руках Урну Сердца, она хотела, чтобы Дух был рядом и решила, что в зале определенно найдется место для вазы, которая прекрасно впишется в общий антураж.

Проход был прикрыт. Наслаждаясь минутой ожидания, в предвкушении чего-то особенного, девушка никак не решалась откинуть портьеры и сделать шаг вперед. Дух обнимал ее за плечи. Вдруг легкий порыв из ниоткуда взявшегося ветерка всколыхнул алую материю и подтолкнул художницу внутрь.

Помещение оказалось круглым и достаточно просторным. В центре на полу было изображено солнце с девятью лучами, концы каждого из которых упирались в импровизированные золотистые арки, внутри же висели работы Гарванны. За рамами расположилась легкая подсветка, а лампы точно освещали сами картины, создавая ощущение полного погружения — казалось, что картины, точно небольшие солнышки, сияют и парят над землей. В центре рисунка на полу находился аккуратный резной деревянный столик с большой цветочной композицией. Туда же девушка решила поставить урну, чтобы Дух мог находиться в самом сердце выставки и «встречать» всех гостей.

Она медленно прошлась по кругу, рассматривая свои полотна, кажущиеся не просто живыми, а буквально дышащими, но в то же время, в некотором роде далекими и незнакомыми, как часто бывает, когда видишь результаты своих трудов со стороны. Чувство радости, гордости, смешанные со смущением, захлестнули художницу, и она невольно начала плакать.

— Когда чувства переполняют нас, когда мы счастливы до предела, это счастье проливается слезами из глаз, — ласково прозвучал голос. — Ты достойна этого всего. Завтра тебя ждет триумф.

— Не могу поверить, что это происходит на самом деле. Я всегда мечтала о такой масштабной выставке, но и представить не могла, что это будет настолько… — она не могла подобрать слов, чтобы описать свой восторг.

— Настолько шедеврально и подобающе тебе, — улыбнулся ей Дух. — Кажется, кто-то идет, — едва он произнес эти слова, как растворился, а за спиной послышались быстрые и уверенные шаги, эхом отдающие по опустевшим залам. Похоже, что представители дали свои рекомендации и поспешили домой.

— Уже успела оценить масштаб? — подмигнул ей Ларс. Он выглядел очень уставшим, синяки под глазами говорили о том, что уже пару ночей он толком не спал, а может и не ложился вовсе, рубашка была помята, со следами каких-то пятен и краски, волосы взъерошены, но при этом казался довольным. — Столько всего еще нужно сделать! А я не могу дождаться ответа от этих типов из бара, не отвечают на звонки! Завтра должны прислать официантов, закуски и прочее, и молчат!

— Все будет в порядке, непременно! У тебя все под контролем.

— Они мне сказали час назад, что все в порядке. Хотел уточнить пару моментов, теперь не берут.

— Раз подтвердили, все так и будет. Сейчас уже поздно, пятница, они все заняты своими банкетами.

— Ты права. Просто…

— Просто ты хочешь, чтобы все было идеально. Я сама такая. Все уже идеально, — Гарванна подошла к дорогому другу и крепко сжала его руку. — Ты очень хорошо делаешь свою работу и уже сделал больше, чем возможно. Завтра все будут поражены, так же, как и я сейчас.

— Тебе понравилось?

— Очень. Твоя работа не может не понравиться, особенно когда сделана с душой. А теперь нужно отдохнуть. Завтра большой и ответственный день, нужно выглядеть на все сто, а то и на тысячу.

— Это точно! Столько людей придет! Сам Главацкий будет присутствовать.

— Главацкий? Это он разнес в пух и прах экспозицию в центральном музее?

— Он самый… Теперь понимаешь, почему…

— И нечего переживать, помни, мысли материальны, нас окружает то, о чем мы думаем, все вещи, события, люди и обстоятельства — результат наших скрытых и озвученных желаний. Поэтому завтра он будет настолько восхищен экспозицией, что напишет рецензию, после которой запись к тебе будет на три года вперед.

— Было бы неплохо… Слушай, а как тебе вот эта идея, с солнцем и лучами? Не слишком? — смутился Ларс и решил немного сменить тему.

— Я даже представить не могла, что можно так это преподнести! Просто и гениально! А смотрится волшебно. Тебе не кажется, что в такой обстановке картины — живые?

— Они дышат. Это я увидел еще тогда на ужине, когда ты показала «Вдохновение».

— Ларс, я хотела сказать.

— Да?

— Ты — большой молодец! И знаешь, я горжусь тобой, — она посмотрела пристально в его глаза.

— А я тобой безмерно восхищаюсь! — просиял он в ответ. — Может пойдем, выпьем немного вина? Вирта будет рада увидеть тебя наконец!

— О, да! Веришь, я настолько засела за работу, что ни с кем не виделась все эти дни. Ну, тебе-то точно понятно, каково это, когда занят любимым делом, ха! — мило рассмеялась девушка.

— Это точно! Я последние три дня… Да, три дня, ночевал здесь, — растеряно почесал затылок он. — Вирта совсем меня потеряла.

— Она не звонила? — девушка вопросительно подняла брови.

— Звонила, но я, кажется, не отвечал. Она знает, если я в работе, то лучше не беспокоить меня, — пожал плечами Ларс. — Да и куда я денусь от нее!

— Это уж точно, Вирта тебя, в случае чего, из-под земли достанет.

— Ага, хотя бы для того, чтобы снова туда закопать самолично.

Они рассмеялись и довольные прошли через последний проход, оказавшись снова в вестибюле. В тот момент, когда они выходили из залы с картинами на мгновение Гарванна ощутила жуткий холод, пробравший ее до мурашек, а после сильный порыв ветра захлопнул портьеры за их спинами. Тут же заморгали лампы, будто кто-то решил устроить сварочные работы.

— Что-то сегодня электричество барахлит. Пойду все выключу и вместе поедем, — спокойно отреагировал Ларс.

Девушка слегка поежилась, но сослалась на усталость и тревогу в преддверии большого и интересного события.

Глава 9. Вернисаж

Какие мысли в голове у невесты утром в день свадьбы? Хочется ли ей выглядеть совершенной? Пройдет ли все так, как запланировано? Обрадуется ли жених? Он меня любит? Испачкает ли она платье? Будет ли она плакать? Будет! А не размажется ли тушь? А гости? Будут ли рады и довольны? А как после?..

Бесконечный поток мыслей заглушает состояние счастья и чувство того, что мечты воплощаются в реальность. Порой, чтобы ощутить момент, нужно отключить все лишние раздумья, чтобы обострить свои чувства, дать волю эмоциям и погрузиться в оживающую сказку.

Гарванна долго не могла уснуть, как и невеста, размышляя о самых разных вопросах. Ее волновал предстоящий день, мнение экспертов и высокопоставленных гостей. И какой бы независимой от оценки окружающих художница не была, ее творческая сущность требовала признания и похвалы. Она старалась отпустить тревоги, но что-то то и дело врывалось в ее голову. Уже под утро Гарванна провалилась в глубокий сон, когда будильник буквально вырвал девушку из дивных сновидений, и она долго не могла понять, спит или уже проснулась, и где этот источник звуков морского прибоя.

Конец ознакомительного фрагмента.