Место клизмы изменить нельзя. Рассказы морского доктора

Михаил Сорин

В данной книге – рассказы морского доктора о событиях в его жизни, которые происходили с ним в дальних походах и на берегу. В них и флотский юмор, и реальная действительность работы морского врача.

Практика

Все мои невероятные приключения происходили со мной только по одной простой причине — я всегда хотел быть первым и добивался этого, чего бы мне этого не стоило. Я учился в Медицинском институте и уже на первом курсе, как только у нас началась санитарная практика, вместо того чтобы выносить судно, протирать полы и выполнять всякую другую не нужную, на мой взгляд, работу, стал учиться делать инъекции больным, в чем довольно быстро преуспел и сильно гордился этим своим достижением. Вообще к концу первого курса чувствовал себя почти врачом. Направо и налево раздавал медицинские советы, пытался всех лечить и страшно возмущался, если кто-то пренебрегал моей помощью. Осенью, как было принято в то время, нас отправили на картошку. Стояла восхитительная погода. Листва деревьев отливала золотым багрянцем. Лучи солнца купались в кронах деревьев и искрами скатывались вниз, прячась в еще сочной траве-мураве. Птицы создавали семейные многоголосья и пронизывали окружающую природу невероятными трелями. Нас привезли на автобусе и выгрузили возле правления колхоза.

Первый час прошел в томительном ожидании, но про нас, словно, забыли. Студенты народ, не унывающий, и уже скоро мы начали петь, играть в карты, поглощать взятые на первое время продукты. Всех охватило какое-то безрассудное веселье. Стоял такой хохот, что даже местные дворняги, возмущенно лающие на наше появление, смолкли. Как вдруг, словно из воздуха, перед нами появились две импозантные фигуры. По всей вероятности, это были две женщины, а может мужчина и женщина, разобрать было трудно, так как одеты они были одинаково, лица обветрены, растительности на лице никакой, голоса похоже охрипшие.

— Мы, стесняемся спросить, — обратились они к нашей компании хором, — кто тут из вас докторками будет?

Они так и спросили: — «докторками», — но у нас это, как ни странно, никакого удивления не вызвало.

— А все мы тут доктора, — нахально ответил мой голос — обращайтесь к любому.

— Тогда скажите нам, кто из вас по зубным делам мастером будет?

— Если по зубным, то это к Петьке Брюханову, он у нас разрядник по боксу, с зубами разбирается с одного удара.

— Зря ерничаете, — заметил или заметила одна из подошедших — у нас действительно проблема, нашего зубника на той недели проучить хотели. Так пострадавший удар не рассчитал или кол очень крепкий попался.

— Так кто пострадавший?

— Васька, конечно. Зубник крепко выпимши был и Ваське вместо заднего зуба передние два выдернул, а он свататься собирался. Ясное дело, что за щербатого ни одна девка не пойдет. Мы хоть и деревенские, а форс соблюдаем и марку держим. Так вот, зубника отпели, поминки, как положено, справили, а что дальше делать не знаем. Вдруг новость, говорят, докторков нам на уборку картошки прислали. Мы-то теперь после всех потрясений долго отходить будем, а урожай не ждет. Его убирать надо. Вот вас к нам на помощь и командировывают, — говорящая тяжко вздохнула.

— Да, ситуация, — посочувствовал кто-то из наших, — чем и помочь не знаем, вот если только Мишка, он у нас по лечебному делу большой мастер, ему что уколы, что зубы, раз плюнуть.

Я во время этого последнего диалога был занят светской беседой с первой красавицей нашего курса Галочкой Гордиевской и совершенно упустил нить последнего разговора, как оказалось зря. Очухался я только тогда, когда меня внезапно подхватили под руки и куда-то потащили.

— Эй, как вас звать? — заорал я истошным голосом, — куда вы меня тянете, хотелось бы мне знать, разьедри в двери ваше коромысло, — вставил я новое, только что услышанное, выражение.

— Не дуйся и не горлопань, — послышалось в ответ, — тебя нам отрекомендовали, так что будь любезен, приступи, а уж мы тебя отблагодарим, будьте спокойны.

— Ну-ну, одного уже отблагодарили, колом по голове.

— Это уж кто что заслуживает, тем более что предшественник твой, царство ему небесное, от самогона и не просыхал, где уж ему руками, трясущимися зубы рвать, тут бы стакан до рта поганого донести не пролить и то слава Богу.

Пока мы вот так мирно беседовали, меня куда-то продолжали тащить. Внезапно мои похитители остановились.

— Все, пришли, кажись, заходи и осваивайся, а мы народ пойдем обрадуем.

Меня втолкнули в дверь какой-то избушки. За спиной скрипуче лязгнула дверь и все стихло. Я огляделся. Изба, как изба, стены бревенчатые, полы деревянные. Все, как в старинных русских сказках. Даже на душе как-то спокойней стало. У окна стоит маленькая бормашина, рядом столик, а на нем инструменты разные, названия которых и их назначение, кроме щипцов, конечно, кто ж их не угадает, я со своим первокурсным образованием точно не знал.

Все, это конец, промелькнуло у меня в голове, и в это время раздался стук в дверь.

— Кто там? — громко прошептал я, — никого нет, все ушли на уборку картошки, а врача схоронили.

Дверь опять со скрипом отварилась и в кабинет вкатилась маленькая старушенция. Она была, словно игрушечная и какая-то не настоящая, пока не заговорила:

— Ты что ли новый докторка будешь?

— Да, как вам сказать? Если честно, то нет. Нас сюда на колхозную практику прислали.

— Вот и практикуйся, коль в докторки записался. Бабы сказали, что ты зубных дел мастер, так что давай, родимец лечи меня, а то вторую ноченьку не сплю, достал меня зуб окаянный. Да про своего предшественника не забудь.

Вообще-то я зубных врачей не то, чтобы очень боюсь, я их просто опасаюсь. Помню в детстве, меня так напугал вид этих явно средневековых инструментов, что я удрал прямо из кабинета стоматолога, когда надо было залечить маленькую дырочку в зубе, а потом этот зуб сгнил, и его пришлось удалять. Анестезия была сделана не очень качественно, поэтому больно было по-настоящему, в результате мое подозрительное отношение к этой древней профессии осталось.

Надо же было так вляпаться и все мое бахвальство виновато. Все, больше никогда — закрутились в голове благие намерения. Но не зря говорят, что ими выстлана дорога в ад. А бабулька в это время уже забиралась в кресло.

— Ну что, родимец, иди сюда, — раздался ее скрипучий, как дверь голос.

Я оглянулся. На меня из открытого рта негаданной пациентки глядел всего один зуб, но какой… Он был, как старое трухлявое дерево в непогоду.

— Господи, помоги, — прошептал я про себя, — ну с одним зубом я как-нибудь справлюсь.

— Ты что там шепчешь? — заинтересовалась опять бабка.

— Молитвы медицинские перед работой читаю.

— И то правильно, — одобрила нежданная пациентка, — хоть один благочестивый попался, а то все нехристи, да пьяницы горькие попадаются.

Подойдя к инструментальному столику, я еще раз огляделся, чего здесь только не было и почти все незнакомое.

Так, вот это точно щипцы, но какие из них мне понадобятся, а не все ли равно? Беру любые и к делу — мысли еще не успели остановиться, как я схватил самые большие — ими точно не промахнусь.

И не промахнулся! Когда я открыл глаза, бабки в кабинете не было. В тазике лежало что-то красное.

Надо бежать — была первая мысль — но куда? Если пациентки нет, значит, жива, а если жива, то за односельчанами помчалась, а те возьмут колья и сюда. Что делать?

И в это время дверь опять начала медленно отворяться. Я юркнул за шкаф и затаился. «Живым не дамся» — мелькнуло в голове что-то из последнего киносериала.

В образовавшийся дверной проем показалось сначала одно здоровенное плечо, затем другое, а вместе с ним громадная лохматая голова, потом и все остальное. Кола не заметил, зато под мышкой прятался большой пакет. Наверное, утюг — первое, что мне пришло на ум.

— А здесь никого нет — промямлил я прилипшим от страха к небу языком.

— А вы кто? — пророкотал басом мой вероятный киллер.

— Я? — совершенно искренне осведомилось мое трепещущее от ужаса существо, — мы тут на картошке, так вот решил зайти в порядке ознакомления.

— Да знаем, знаем. Уже наслышаны. Я вот тут с благодарностью….

Зубы заговаривает, гад.

— Нет, это все не правда, я тут ни причём.

— Еще как причем, — мужик раскинул руки и пошел на меня.

— Не дамся, нас медиков голыми руками не возьмешь! — Задушено сипел мой голос.

— Да уймись ты, скромняга. Ведь ты ж меня спас, ты моей теще — язык выдернул!

Как потом, оказалось, выдернул я все-таки зуб, но бедная старушка месяц не разговаривала от пережитого волнения и зять не зря мне «проставился». А в пакете у него бутыль с самогоном была. Все-таки месяц потом теща молчала.

Вот хвалиться с того случая я стал меньше.