Ирисы Негева

Михаил Лидогостер, 2023

«Ирисы Негева» – многослойный, экзистенциональный роман, обладающий чертами поколенческой прозы. Это роман о любви и о разочаровании, о дружбе и случайностях, которые на самом деле таковыми не являются. Вопросы здесь важнее ответов, а поиск – результата. Это история о взгляде в толпе. О прошлом, которое прорастает в настоящем. Судьба героев романа шире рамок одной жизни, но для того, чтобы это осознать, потребуется кто-то, кто свяжет все разрозненные сюжетные лоскуты в единое полотно.

Глава 5

Мощный луч света полоснул тьму, и ударил мне по глазам.

— Хреновое место для пикника, сынок.

От неожиданности я чуть не выронил телефон из рук. Видимо, изображение музыканта так поразило меня, что я даже не слышал, как кто-то поднялся по лестнице. Стоило все же обратить внимание на тот шорох снизу.

— Только давай без глупостей.

Из-за бьющего в глаза света, я не мог разглядеть лицо того, кто обращается ко мне. Но голос явно мужской. И, судя по одышке, принадлежит человеку немолодому.

— Оставайся на месте, сынок. И медленно, о-очень медленно, подними руки вверх.

— Какой я тебе сынок? Кто ты вообще такой? И какого хрена тебе от меня нужно? — спросил я.

— Просто делай, что тебе говорят. Подними руки над головой.

Значит это полицейский, пронеслось в голове. Или кто-то вроде охранника. Черт, вот засада.

— Может, перестанешь слепить меня? Что происходит-то вообще?

— Эйнат, надень-ка ему наручники.

О, оказывается, есть еще какая-то Эйнат.

— Послушайте, — начал я. — Не знаю, что вы хотите, но никаких наручников я не надену.

— Лучше не выпендривайся, сынок.

Мощный хлопок потряс тишину. Слева от стены откололся кусок плитки.

Черт! Похоже, старик явно не в себе. Медаль что ли за мое задержание хочет получить?

— Следующая — в колено. И никаких сраных социальных выплат. Спишем на сопротивление при задержании. Верно, Эйнат?

Девушка неопределённо пожала плечами.

Значит, все же менты.

Эйнат сделала несколько шагов в мою сторону.

— Руки, — сказала она.

Я не шелохнулся.

— Держу тебя на мушке, сынок, — произнес старик. — Можешь не сомневаться.

Я попытался представить, каковы мои шансы на побег. И подумал, что лучше не рисковать. В конце концов, ничего противоправного я не совершал. Вероятно, меня с кем-то перепутали.

— Ладно, — ответил я, протягивая руки вперед. — Черт с вами.

* * *

Последний раз наручники на меня надевали все в том же две тысяча пятнадцатом. Тот год вообще был богат на события. Наверное, мир проходил через какой-то очередной виток. И меня на нем закрутило словно пылинку.

А когда буря утихла, я почувствовал, что вещи, которые казались мне необычайно важными, вдруг потеряли всякий смысл. Вот только что с этим новым пониманием делать, я совершенно не представлял.

Сколько себя помню, я всегда мечтал стать оператором. А когда это, наконец, стало возможным, «волшебный мир кино» почему-то утратил для меня всю свою привлекательность.

Я успел снять несколько рекламных роликов, придумал сценарий короткометражки, даже отправил ее на международный кинофестиваль, а потом что-то во мне сломалось. И я все бросил. В том числе и колледж.

Только с появлением Полины все начало понемногу налаживаться. Я по-прежнему не знал, что делать со своей жизнью. Но теперь хотя бы мне было с кем послушать Боба Дилана.

Приблизительно в то же время Тим съехал из Тель-Авива. Мы стали реже видеться. Но когда встречались, то напивались все так же, как и раньше. Может, даже сильнее. С той лишь разницей, что в отличие от меня, Тим никогда не терял над собой контроль. А вот со мной вечно что-нибудь приключалось.

Но однажды ночью все перевернулось с ног на голову.

После нескольких часов в баре, Тиму вдруг приспичило сесть за руль. Хотя до этого пьяным он не ездил. Бывают такие состояния, когда кажется, что сию же секунду нужно воплотить ту идею, что пришла в голову. И если такие мысли рождаются в баре, то ничего хорошего от них не жди.

Не помню, как именно все произошло. Когда я очнулся, то обнаружил себя на заднем сидении чьего-то раздолбанного «опеля».

Машина мчалась по ночному шоссе. Куда — понятия не имею. По радио звучала армейская волна. Тим сидел за рулем. Во рту дымится сигарета. Выражение лица такое, будто у него только что сыграла крупная ставка и он думает на что потратить выигрыш.

Гриша — на пассажирском сиденье. Похоже, в полной отключке.

— Что за херня? — спросил я, протирая глаза. — Куда едем?

— Все нормально, — кинул Тим через плечо. — Едем в классное место. Скоро увидишь.

— А чья машина?

— Друга. Взял покататься.

— Ты же в хлам. Как ты вообще ведешь?

— Ведет — судьба, — Тим выдохнул дым в окно. — А мы — марионетки.

Я с опаской взглянул на спидометр. Стрелка подрагивала между ста двадцатью и ста сорока.

— Черт, Тим. Хотя бы скорость сбавь.

— Да нормально все. Доедем. Как-нибудь.

Я пошарил по карманам. Кошелек с телефоном вроде на месте. А вот сигарет не было.

— Есть закурить?

Тим протянул мне пачку. Я вытянул сигарету. Чиркнул зажигалкой.

— Если какой-нибудь мент нас остановит… — начал я.

— А ты не каркай. Вот и не остановит.

— Это что, фатализм такой?

— Предопределение. Вселенский причинно-следственный закон, — он сплюнул налипшую на губу табачную пылинку. — Карма, короче.

— И куда она ведет?

— Да черт ее знает.

— Ну ты и накидался…

Он покивал головой с зажатой в зубах сигаретой. Алый огонек подергался в темноте.

— И не говори.

Я повернулся к окну. Ночь выдалась на удивление глухая. На небе — ни звезды. Похожие на магму дождевые облака нависли низко над землей. Холмы затянуты фиолетовой дымкой.

В тумане — огни небольших городков. Дорожных указателей не видно. С одинаковым успехом мы могли двигаться и на север, и на юг.

В какой-то момент я подумал, что вижу сон. Сейчас открою глаза и проснусь в баре. Затем умою лицо, выпью еще немного пива и посмеюсь над всем этим. Я встряхнул головой. Приоткрыл окно.

— Уже подъезжаем, — Тим затушил в пепельнице окурок. — Осталось недолго.

Он сбавил скорость и перестроился в правый ряд. Через сотню метров мы свернули на грунтовую дорогу, которая вилась между горами песчаника.

От тряски по кочкам проснулся Гриша. Несколько секунд он удивленно хлопал глазами. Явно не понимал, где находится.

— Вот это номер… — пробормотал он. — Где это мы?

— На пути к просветлению, — ответил Тим.

— А поконкретнее?

— Поконкретнее — скоро увидишь.

Гриша потер лоб.

— Пиво еще осталось?

— Да сколько хочешь, — Тим посмотрел в зеркало заднего вида. — На соседнем сиденье сумка-холодильник.

Я открыл внушительных размеров пластиковый ящик, достал Грише пиво. Немного поколебавшись, взял банку и себе.

— Ты готовился что ли?

— Сказать по правде, не очень. Просто все как-то совпало. И я подумал, хорошо бы вам увидеть кое-что.

— Что именно? — спросил я.

Не отрывая взгляда от освещенной фарами дороги, Тим произнес:

— Может быть и ничего.

Мы с Гришей переглянулись. И синхронно пожали плечами.

Тим есть Тим.

Потянулись рощи невысоких кустарников. В окно пахнуло соленым воздухом. Я догадался, что мы где-то на побережье.

Через пару минут Тим нажал на тормоза и заглушил двигатель.

— Приехали.

Мы вышли из машины, размяли спины и осмотрелись. Некоторое время у нас ушло, чтобы глаза привыкли к темноте.

Тим завез нас на какой-то дикий пляж. Вдали, за косой ракушечника, шумело море. Пахло мокрым песком.

— И что? — спросил Гриша, озираясь по сторонам. — Купаться что ли будем?

— Нет, — Тим залез в салон и вытащил оттуда сумку-холодильник. — Знакомиться кое с кем.

— В три часа ночи?

Тим молча посмотрел на часы.

— Самое время, — на его губах играла заговорщицкая улыбка. Он достал из сумки банку пива и сделал затяжной глоток. Затем тыльной стороной ладони вытер губы, и добавил: — Надеюсь, не опоздали.

Гриша недоверчиво поморщился.

— Опен-эйр что ли какой-то?

— Вроде того.

— А почему никого не видно?

— Скоро все подтянутся.

Ничего больше не говоря, Тим двинулся вперед. В этот момент он напоминал моряка, который полжизни провел на корабле и за годы плавания научился читать по волнам тайные знаки.

Кое-как мы дотащились до берега. Растянулись на пляже, и за час с лишним выпили все пиво, которое у нас оставалось.

Погода была замечательная. Не жарко, прохладный ночной ветерок, и шум волн.

— А я и вправду поверил, что тут какой-то рейв под открытым небом, — сказал Гриша. — У него, очевидно, заложило пазухи, и он говорил в нос. — Но все равно, здорово, что выбрались, — добавил он и закрыл глаза. — Надоело вечно киснуть в баре.

Через пару минут он уже снова храпел.

Лежа на спине, я смотрел на начинающее белеть небо. Внутри меня прорастало новое, неизведанное ранее чувство. Казалось, между мной и всем окружающим миром протянулось множество невидимых нитей. И благодаря им я мог чувствовать все, что происходит на Земле. То, как ползет по траве муравей, о чем перешептываются деревья в темноте, как бьется сердце ребенка в колыбели.

Тим молчал. Уж не знаю, о чем он думал.

Мне почему-то вспомнился фильм «Место под соснами» с Райаном Гослингом. Тим чем-то напоминал мне главного героя.

— Слышал о парадоксе китайского мандарина? — спросил Тим.

— Нет, — признался я. — Дурацкое название.

— И вправду дурацкое. Но суть вот в чем, — Тим повернулся на бок и оперся на локоть. — Если бы мы могли, не покидая привычного места, совершить убийство какого-нибудь неизвестного нам человека на другом конце света, и, затем завладеть его богатством с условием, что наше преступление никогда не будет раскрыто, пошли бы мы на это? — Он вопросительно посмотрел на меня. — Как думаешь?

— Не знаю. Чего это ты вдруг заговорил об этом?

— Большинство философов считают, что пошли бы.

— Вот как?

— Да. Такая вот моральная дилемма.

— Надеюсь, ты-то никого не убил?

— Никого. Не считая крысы, которая завелась у меня на кухне.

Я молча улыбнулся. И подумал, что если когда-нибудь куплю себе дом, то обязательно с видом на море. Чтобы можно было лежать в кровати и засыпать под звуки прибоя.

Прошло несколько минут. Я уже начал проваливаться в сон, как Тим крикнул:

— Смотри, — он указал пальцем на море.

Я потер глаза.

— Ничего не вижу.

— Смотри внимательнее.

Какое-то время мой взгляд различал только волны. И то, как их гребешки разбиваются о берег. Но сконцентрировавшись, я заметил, как из воды на берег выползают какие-то существа.

— Буди этого засранца, — сказал Тим.

Я потряс Гришу за плечо:

— Давай просыпайся.

— А? Что?! — промычал он.

— Тут что-то происходит, — кивком головы я указал на море. — Смотри.

Секунд пятнадцать мы завороженно смотрели на береговую линию. Отделившиеся от воды тени быстро двигались в нашу сторону. И с каждой новой волной их прибывало все больше.

— Кто это? — спросил Гриша.

— Скитальцы моря, — ответил Тим. — Мало кому удается увидеть их в этот период.

— Охренеть… — Гриша вытянул шею и захотел подняться на ноги, но Тим остановил его.

— Сиди, а то еще напугаешь их.

— Морские черепахи! — осенило меня.

Тим кивнул.

— Угу.

— А для чего они ползут на берег?

— Чтобы продолжить круговорот рождения и смерти.

Затаив дыхание, мы наблюдали, как черепахи ползут к песчаной гряде, чтобы отложить там яйца. Проходило какое-то время, и затем, они, обессиленные, снова возвращались в море, чтобы скрыться в пене волн.

Это было настолько удивительно, что почти все время мы молчали. И только когда забрезжил рассвет, Гриша спросил:

— Откуда ты узнал, что они появятся именно сегодня?

— Я и не знал, — ответил Тим. — Точный день предсказать невозможно.

— Нам что, просто повезло?

— Похоже на то.

Мы сели в машину и успели проехать по грунтовке несколько километров. А затем дорогу нам преградил полицейский джип.

Как потом оказалось, «опель» на котором мы ехали, числился в угоне.

— Выходит, никакого «друга» нет? — спросил я у Тима.

Он устало улыбнулся. И, посмотрев на дымно-голубое утреннее небо, сказал:

— Кажется, я забыл его спросить.

Так я впервые попал в полицейский участок. Но, несмотря на наручники, я все же был благодарен Тиму. Ведь это была удивительная поездка. К тому же, нас с Гришей вскоре отпустили, не найдя в наших действиях состава преступления.

Тим, благодаря хорошему адвокату, отделался условным сроком.

* * *

После той ночи, я часто приходил к морю один. И, слушая в темноте шум волн, думал о тех несчастных сектантах, что заперлись в сарае и подожгли себя. Неужели никто из их родных не понимал, что они уже близки к черте? Почему никто не бил тревогу? Не осознавал, что происходит? Неужели люди настолько слепы? Даже к своим близким?!

От этих мыслей мне становилось не по себе.

В глубине души я надеялся снова увидеть черепах. Но, они больше ни разу не появлялись.

* * *

— Обыщи-ка его, — сказал старик, выходя из тени.

— Эй! — возмутился я. — Вы про понятых вообще слышали?

Полицейский ухмыльнулся. И то, как он это сделал, мне не понравилось.

— Сериалов что ли насмотрелся? — он подошел к окну, и шафрановый свет луны заиграл на его коже. — Может еще адвоката позвать?

— Было бы неплохо.

— Неплохо… — повторил он. С такой тяжестью в голосе, будто среди ночи ему сообщили, что в его доме прорвало канализацию. — Если бы мы не взяли тебя именно здесь, может, и позвали бы.

— Именно здесь?

— Умника из себя строишь?

— Не понимаю, о чем вообще речь.

— Ну да, да…

Полицейский выдержал паузу.

Весь его вид кричал о том, как ему осточертели такие придурки, как я.

— Послушай, сынок. Мы тут за неделю отлавливаем больше торчков, чем в ином районе за месяц. Так что закрой-ка рот. И стой смирно.

Ах вот оно что. Теперь ясно.

Девушка начала обыск. Профессионально обшарила карманы. Достала сигареты, телефон, документы. И передала старику.

— Есть что-то? — спросил он, разглядывая мои водительские права.

— Вроде нет, — ответила она.

— Снимай ботинки.

— Что?

— Ты слышал.

Я вздохнул. Но, в конце концов, лучше уж так. Увидят, что я чист и отвяжутся.

Мне было холодно стоять на грязном бетонном полу в одних носках. К тому же в пятку мне врезался острый камень. Или, возможно, осколок плитки. В темноте было не разглядеть. Но я молча ждал, пока полицейские закончат.

Конец ознакомительного фрагмента.