Жанна де Ламотт

Михаил Волконский, 2008

Жанна де Ламотт – одна из величайших авантюристок всех времен и народов, роковая красавица и коварная соблазнительница, в чьих жилах текла кровь династии Валуа, а на теле было выжжено раскаленным железом клеймо – королевская лилия. Она отличалась изощренным, изворотливым умом и была наделена исключительной властью над мужчинами. Она похитила бриллиантовое ожерелье французской королевы Марии-Антуанетты и была приговорена к пожизненному заключению в Бастилии. Она покончила с собой и через сорок лет воскресла, обретя новое имя и объявившись… в императорской России. О жизни, полной неразгаданных тайн, и смертельно опасных приключениях знаменитой похитительницы бриллиантов читайте в увлекательном историко-авантюрном романе Михаила Волконского – писателя, которого по праву называют русским Дюма.

4. Орест Беспалов

— Но, может быть, теперь, когда ваша фантазия, так сказать, удовлетворена, проговорил Люсли, — вы согласитесь перепродать этот молитвенник?

Орест покачал головою и, подняв палец, помотал им в воздухе.

— Никогда!

— Почему же это?

— Это — наша государственная тайна…

— Ваша? Значит, не вы один знаете ее, а и еще кто-то?

— Почему вы так думаете?

— Да потому что вы иначе бы сказали не «наша», а «моя…»

Орест нахмурил брови и строго произнес:

— Во-первых, я должен вам, досточтимый джентльмен, заметить, что Орест Беспалов имеет обыкновение говорить про себя часто во множественном числе, хотя и признает, что он — единственный в мире, что и доказано несомненными данными, а во-вторых, в данном случае вы совершенно правы: это государственная тайна не моя, а другого лица… И тут еще есть третье лицо… Замечаете мое красноречие?..

Люсли подумал и вдруг предложил Оресту:

— Не хотите ли пойти позавтракать?

— Вы хотите угостить меня или хотите, чтобы я угостил вас? — спросил Орест.

— Нет, отчего же?.. Я с удовольствием поставлю вам бутылку вина.

— Не пью! — пожал плечами Орест.

— Не пьете, вы?

— Ну да. Вина не пью!..

— А что же?

— Только водку! Всем другим пренебрегаю: кислятина!

— Отлично. Я угощу вас водкой.

— Покорно благодарю, с удовольствием! Сейчас видно, что вы — человек воспитанный, а с таким я всегда охотно вступаю в общение. Это ваша колесница? — показал Орест на карету Люсли.

— Моя, — ответил тот, — не угодно ли вам сесть?…

— С восхищением!.. — И Орест ловко вскочил по подножке в экипаж с таким видом, словно кататься в каретах для него было дело привычное.

Люсли, одетый франтом, сообразил, что ему неудобно будет показаться в хорошем ресторане вместе с таким по виду невзрачным товарищем, каков был этот Орест Беспалов, и велел кучеру своей кареты остановиться у трактира средней руки, где, по правде сказать, редко останавливались кареты.

Зато их и встретили с поклонами и провели не в общий зал, а в отдельную комнату, предназначенную для почетных посетителей.

— Так что же заказать? — обратился Люсли к Беспалову.

— Вина и фруктов! — сказал тот.

— Но ведь вы вина не пьете?!

— О святая простота! — улыбнулся Орест.

— Под вином подразумевается водка, а под фруктами — огурцы!

— Значит, водки и закуски?

— Вот именно.

Люсли распорядился.

Видно, он был очень заинтересован молитвенником, купленным Беспаловым на аукционе, что не погнушался познакомиться с этим не только по облику подозрительным субъектом, но и по разговору тоже, но и отправился с ним вместе в трактир…

Не могло быть сомнения, что Беспалов купил молитвенник не для себя, — откуда ему было взять тысячу восемьсот двадцать пять рублей? Но странным казалось, что кто-то мог ему доверить такую сумму?

Все это Люсли надеялся выяснить.

Поэтому, когда принесли водку и закуску, он сначала дал Оресту выпить хорошенько, а после этого принялся его расспрашивать.

Сам-то он знал, почему можно было дать такие большие деньги за молитвенник, и его интересовало, известно ли это самое Беспалову или тому, кто ему дал это поручение?

— Итак, вы купили молитвенник на том основании, что это — ваша государственная тайна? — начал Люсли, когда Орест опрокинул три рюмки водки, причем первую закусил кусочком черного хлеба с солью, а после второй и третьей только понюхал корочку.

— Да-с, это — тайна, так сказать, впрочем, не такая уж и сокровенная, — заявил Беспалов, заметно подобрев после выпитой водки.

— В чем же тут дело? — подзадорил его Люсли.

— А дело тут в том, что оный молитвенник составляет до некоторой степени семейную реликвию…

— Вашу?

— Нет, не мою, но лица, мною покровительствуемого…

— Вы кого-нибудь покровительствуете?

— То есть, положим, это выражение не совсем подходящее, потому что правильнее мы с ним просто в отличных, даже дружеских отношениях…

— Как же его зовут?

— Его полное имя — Александр Николаевич Николаев, а в аристократическом обществе его зовут сокращенно — Саша Николаич…

— И молитвенник составляет его фамильную реликвию?

Этот допрос, похоже, ничуть не смущал Беспалова, и потому он, не задумываясь, ответил:

— Совершенно верно. Этот молитвенник когда-то принадлежал аббату Жоржелю, ставшему впоследствии…

–…Кардиналом Аджиери, — подсказал Люсли.

— Вот-вот, кардиналом Аджиери. Оно самое.

— Так какое же отношение имеет кардинал Аджиери к господину Николаеву?

— А он не более, не менее как отец этого господина Николаева.

— Так Николаевич — сын кардинала?!

— Да, и одной русской графини, то есть, вернее, одной бывшей графини, а теперь просто госпожи Дюплон…

— Это что-то очень сложное…

— Да-с, история очень длинная и непростая; это смело можно сказать, не медведь в трубку начхал… Романея… цельная романея…

— Как вы сказали?

— Я говорю, романея, то есть романтическое происшествие, и если вы — писатель или хотя бы желаете стать таковым, вы можете заимствовать готовый сюжет…

— Расскажите, пожалуйста…

Орест Беспалов покачал головой.

— Если все рассказывать, то в этом графинчике водки не хватит…

— Вы не беспокойтесь, я велю подать еще, — сказал Люсли, после чего налил и себе рюмку водки и выпил ее приемом человека, тоже умеющего обращаться с этим напитком.

— Тогда извольте, — согласился Орест. — Надобно вам сказать, что я жил в так называемой своей семье, которая состояла из четырех душ: меня, то есть Ореста Беспалова, моего брата, слепого Виталия, молодой девицы, воспитанницы, или приемной дочери Марии и нашего отца, титулярного советника в отставке Власа Семеновича Беспалова. Сей почтенный гражданин земли русской разгуливал по дому с трубкой в халате. Слепой Виталий сидел в углу и мечтал о том, сколько миллиардов ему нужно для исполнения своих мечтаний. Девица Мария, отличавшаяся необыкновенной красотой, брала работу — шитье от разных лиц аристократического происхождения, и тем увеличивала наш скудный бюджет… Я по преимуществу ходил в трактир и играл там на бильярде…

— Да что ж вы про себя все рассказываете? Вы мне расскажите про Александра Николаева и про молитвенник…

— Дойдет дело и до этого всего. Вы только следите внимательно за нитью моего рассказа, а также и за тем, чтобы была водка в графинчике…