Фиктивная жена. Завоевать босса

Мила Александровна Реброва, 2023

Перед самым Новым годом меня подставили. Обвинили в крупном воровстве, но начальник предложил выход – стать его фиктивной женой. И мамой для его сына. Может, я и отказалась бы, если бы не любила его с подросткового возраста, когда была всего лишь служанкой в доме его дяди. Обиднее всего, что он меня даже не помнит…

Глава 4

Нурлан

— Ничего с ним не будет, — говорю я самому себе. — Он здоровый малый, просто нянька зря всполошилась.

Чувствую укол вины за то, что не обратил ночью внимания на состояние Толстунчика, который мне совершенно не нравится! Не мое это — чувствовать себя виноватым. Тем более ребенок довольно быстро заснул, стоило мне взять его из кроватки.

Доезжаю до поликлиники и, уточнив, где находится нужный мне кабинет, поднимаюсь на четвертый этаж. Сразу же вижу сидящую у закрытой двери врача Малику и иду к ней.

— Почему вы еще тут? — хмурюсь я, ведь сам довольно задержался из-за пробок. Думал, они уже давно прошли осмотр.

— Очередь, — вздыхает девушка.

Толстунчик лежит в ее руках, уткнувшись ей в грудь и сопя. Пухлые пальчики впились в ее грудь, и я впервые обратил внимание, что для довольно-таки худенького тельца там было за что ухватиться.

— Температура не спала? — прочистив горло, спрашиваю я, присаживаясь рядом и отводя взгляд. Не хватало мне только заглядываться на прелести няни.

— Нет, я не рискнула давать ему что-то. Хотела, чтобы сначала врач осмотрел и сказал, в чем дело…

К счастью, именно в этот момент из кабинета выходит женщина с маленькой девочкой, и загоревшийся номерок дает знать, что подошла наша очередь.

— Возьмите бумаги, — сует она мне папку с документами и встает, направляясь в кабинет. — Здравствуйте, Владислав Андреевич!

— Здравствуйте, на что жалуемся? — кивнул он на кушетку, и Малика тут же начала раздевать ребенка, пока врач мыл руки.

— У него жар, и я заметила, что он странно сопит, — начала объяснять девушка, пока я беспомощно стоял, не зная, что мне делать и куда себя деть.

— Сейчас сезон простуды. Детки, к сожалению, легко подхватывают вирусы. Сейчас посмотрим вашего крепыша, — начинает он осмотр, прикладывая стетоскоп к груди, а потом и спине Толстунчика. — Так, глянем горлышко, — берет он шпатель и прижимает им язык недовольного этим ребенка.

— Ну всё-всё! Не плачь, мой маленький, — тут же прижимает няня его к груди, стоит врачу, довольно кивнув, отойти.

— Ну что ж, всё, как я и думал. Простыл ваш малыш. Горлышко воспалено. Я выпишу лекарства, поделаете ингаляции… — начинает он объяснять, что да как.

— Спасибо, Владислав Андреевич, я так напугалась, когда поняла, что у него температура…

— Бывает, мамочка, — по-доброму усмехается немолодой врач. — Небось первенец, не привыкли, чтобы болел.

И тут я впервые замечаю, как мой сын похож на Малику. У Толстунчика была такая же бледная кожа и светлые волосы, что и у няни. Немудрено, что врач принял ее за мать.

— Я не…

— Спасибо, — перебиваю я ее, не желая терять время на ненужные объяснения.

Беру рецепт и выхожу из кабинета, придерживая для няни с ребенком дверь.

— Возьмем всё нужное и поедем, — говорю я. — Я видел на первом этаже аптеку.

— Хорошо, — лишь кивает девушка, пытаясь успокоить раскричавшегося ребенка. — Ну что ты, мой хороший? Не понравилось, что дядя полез к тебе с этой палкой? Он больше так не будет, всё-всё… — нежным голоском уговаривала она его, укачивая.

— Садитесь в машину, — отдаю я ей ключи, поняв, что так просто этот плач не прекратится.

— Ладно, только ничего не забудьте, — тихонько говорит няня, прежде чем выйти, взяв ключи.

Быстро захожу в аптеку и беру всё по списку, не понимая, как моя жизнь докатилась до такого. Когда я стал таким? Разве это мое? Нужно срочно искать жену на Новый год и отправляться в Германию, чтобы передать заботы о Толстунчике родителям.

— Всё взяли? — стоит мне сесть в машину, спрашивает Малика.

— Да, держи, — передаю ей пакет с лекарствами.

— Не трогайтесь сразу, врач сказал дать ему сироп от температуры, — распаковывает она одну из упаковок. — Ох…

— Что такое? — не предвидя ничего хорошего, спрашиваю я.

— Нужен кипяток, чтобы продезинфицировать шприц, при помощи которого нужно дать лекарство. До дома ждать минимум час…

— Погоди паниковать, — останавливаю я поток ее речи, думая, где бы достать этот кипяток. — Сейчас схожу, может, найду какую-нибудь кофейню.

Мика

— Бедненький мой, — нежно целую я пухлика в горячий лоб.

Удивительно, но малыш стал мне таким родным за это короткое время, что просто сердце разрывается, когда я вижу его страдания.

— Сейчас папа принесет нам кипяток, и мы выпьем лекарство, да? — зная, что мой голос успокаивает его, продолжаю я.

Рустам хныкает, но, к счастью, не плачет. Просто лежит в моих руках вялый, издавая недовольное кряхтение.

— Держи, хотя нет, ребенка мне еще ошпаришь, — открыв дверь, говорит Нурлан, протягивая мне стаканчик из тех, в которых продают кофе. — Давай, что там надо сделать?

— Вот, наберите в него пару раз кипятка, — протягиваю ему шприц-дозатор.

Мужчина четко следует моим инструкциям и передает мне шприц, в который я набираю лекарство.

— А вот и вкусняшка, от которой тебе тут же станет легче, — воркую я, прикладывая к губкам кончик дозатора, и малыш, почувствовав сладкий привкус сиропа, тут же приоткрывает рот, позволяя мне потихоньку влить в него лекарство. — Какой ты молодец! — хвалю я его, целую в лобик и убираю шприц обратно в упаковку с сиропом.

— Поехали? — подает спереди голос Нурлан, уже успевший завести машину.

— Да, думаю, он сейчас уснет, хоть поспит, пока мы едем, — зачем-то говорю я.

— Главное, чтоб не орал, — вздыхает мужчина, за что мне хочется его хорошенько треснуть!

Ну что за невыносимый чурбан?! Где беспокойство за собственного ребенка? Его поведение просто не укладывалось у меня в голове!

К счастью, пухлик спит всю дорогу и не просыпается, даже когда мы поднимаемся в квартиру, и я, аккуратно раздев, укладываю его в кроватку.

— Вы не думали о том, чтобы обустроить для ребенка детскую? — вернувшись в гостиную с радионяней, завожу я интересующую меня тему. Мне было ужасно неловко каждый раз заходить в его спальню, особенно когда Нурлан был дома. — И что насчет поиска няни?

— В этом нет необходимости, после Нового года его тут не будет, — шокирует он меня своим ответом. — Тебе осталось проработать еще неделю, и вернешься в офис, — снимая пиджак и складывая его, продолжает он.

— То есть как это не будет? — не понимаю я. Куда он собирается его деть?!

— Я решил, что ему будет лучше у моих родителей, — пожимает он плечами, словно в том, чтобы отдать своего ребенка, не было ничего такого.

Я с трудом подавила свое возмущение и пошла на кухню за порцией кофе, чтобы немного успокоиться.

С каждым днем я понимала, какой дурой была, тратя свое время и силы на мужчину, который совершенно этого не заслуживал.

— Я возвращаюсь в офис, — заходит он следом. — И хочу, чтобы ты осталась ночевать. Я не знаю, что делать с болеющим ребенком, вдруг он раскапризничается ночью? Утешитель из меня так себе.

— Я не могу оставаться в квартире чужого мужчины, и вы это прекрасно знаете! — возмущаюсь я. — Это неприлично.

— Кому какая разница? Мы не дома. И у тебя никого нет, чтобы нужно было держать ответ. Твоя честь в полной безопасности, так что расслабься и не веди себя как ханжа, — лишь закатывает он глаза. — Я попрошу охранника перенести кроватку в гостевую, устраивайся там, пока Рустам болеет. Естественно, я оплачу тебе сверхурочные.

— У вас всё измеряется в деньгах? — не могу я удержаться от вопроса.

— Как и у всех. Деньги — лучший мотиватор, Малика.

Нурлан

Вернувшись вечером домой, я застаю странную картину. Малика, держа на руках плачущего ребенка, пытается убрать ужасный беспорядок на кухне. Зеленая субстанция неизвестного происхождения залила кухонную мебель и пол.

— Что тут произошло? — спрашиваю я в полном шоке.

— Слава богу, вы пришли! Вымойте руки и присмотрите за ребенком, пока я всё убираю, — требует няня таким тоном, что отказ не предполагается. — Я готовила ему пюре из брокколи и цветной капусты, но с блендера слетела крышка. Теперь надо готовить новую порцию и убраться тут.

— В шкафу полно этих пюре, — не понимаю я, зачем она вообще всё это затеяла.

— Вы читали их состав? Ничего полезного я там не вижу. А тут всё натуральное, тем более что он болеет, ему витамины нужны, — начинает она объяснять.

Поняв, что спорить бесполезно, мою руки, забираю недовольного Толстунчика в гостиную и устраиваюсь вместе с ним на диване.

— Ну как ты тут, малец? — смотрю на покрасневшее личико и трогаю лоб. Вроде не теплый.

Сам я терпеть не могу болеть, так что прекрасно понимаю его недовольство.

— У-у-у… — жалуется он на своем тарабарском, вяло лежа у меня на коленях.

— Голодный небось? — непроизвольно трогаю его маленькие пухлые пальчики, удивляясь, как из такого малышонка может вырасти полноценный человек.

— Вот, покормите его пока, я потом дам ему вечернюю дозу лекарства, — передает мне чашку с чем-то неаппетитным Малика.

— Может, ты сама? — предлагаю я, уже предвидя, как ребенок испачкает меня в этой непонятной жиже, ведь есть аккуратно он не умел. Вечно всё выплевывал и срыгивал.

— Мне нужно прибраться на кухне, пока всё не застыло, — качает няня головой и уходит, не оставляя мне выбора.

— И вот зачем ты выбрал эту несговорчивую вредину? Не мог остановиться на той милой старушке номер три? — ворчу я на сына, зачерпывая первую порцию зеленого нечто. Сам я терпеть не мог все эти овощи.

— Й-и-и-и, — тянет Толстунчик после первой пробной ложки, на удивление глотая с аппетитом и выглядя вполне довольным.

— Нравится? — приподнимаю в удивлении я брови и зачерпываю следующую ложку, которая с таким же успехом отправляется в его животик. — Ну и отлично, ешь. Раз есть аппетит, значит, всё не так плохо.

Мы как раз заканчиваем, когда няня возвращается в гостиную и просит:

— Напомните охраннику про кроватку, она всё еще в вашей комнате.

— Черт! Я забыл, — встаю я и под недовольным взглядом карих глаз передаю ей ребенка. — Сейчас сам сделаю.

Иду в спальню и, переодевшись в футболку и спортивные штаны, примеряюсь, как бы половчее перехватить небольшую кроватку, благо она была на колесиках, и я, решив, что лучше ее покатить, быстренько перенес ее в гостиную, что находилась рядом с моей спальней.

— Готово! — иду обратно в гостиную и, посмотрев на часы, понимаю, что совершенно забыл про ужин. — Что тебе заказать на ужин? — достаю я телефон и открываю приложение с доставкой.

— Спасибо, ничего, я поем салат, — отказывается моя сверхскромная няня.

— Что за глупости? — не понимаю я.

— Есть еще макароны по-флотски, я их в обед готовила, — не сдается эта упрямица. — На вас тоже есть, если голодны.

Подумав, решаю, что заказа ждать как минимум два часа: пока приготовят, пока отправят. А есть хочется сейчас.

— Хорошо, давай свои макароны, — убираю я телефон. В конце концов, сама же она их ела, и ничего.

— Сейчас накрою, — кивает она и кладет на диван заснувшего на ее руках ребенка.

Я сажусь рядом и разглядываю спящего сына. Вздыхаю, думая о том, как мог так проколоться. Всегда ведь пользовался защитой, но каким-то образом умудрился попасть в тот процент несчастных, кому эта защита не помогла.

Я никогда не хотел детей. Не хотел жениться, заводить семью. Всегда знал, что это не для меня.

— Тебе будет намного лучше у бабушки с дедушкой, — шепчу я сыну, непроизвольно проводя пальцами по его теплой щечке.

Мика

Я застыла на месте, застав картину того, как Нурлан ласкает сына. Не знаю, замечал ли он сам свои действия и нежный взгляд, но я заметила и поняла, что, возможно, он не так бессердечен, как я думаю.

В голове всплывает наша беседа и его слова о том, что он собирается отдать его своим родителям. Может, он еще передумает? Я просто не понимаю, как можно отдать своего ребенка? Мне уже грустно от мысли о расставании с пухликом, а я ведь всего лишь временная няня!

— Можете есть, я налила вам чай, — заметив его взгляд на себе, прочистив горло, говорю я.

— А ты? — удивляет он меня.

— Поем попозже, я не очень голодна, — вру я. Как бы я ни хотела его общества, всё же не готова была с ним ужинать. То, что я решилась ночевать у постороннего мужчины, и так выходило за грань приличия. Незачем усугублять и так щекотливую ситуацию.

***

К счастью, Рустам болеет совсем недолго и двадцать пятого числа практически выздоравливает. Все эти дни я провожу в квартире Нурлана, не в силах оставить больного ребенка, но сегодня твердо намерена уехать к себе.

— Нам нужно серьезно поговорить, — буквально влетает в квартиру Нурлан.

— Я слушаю? — тут же напрягаюсь я, радуясь, что пухлик спит.

— Тебе еще не звонили, но твое дело будет передано в прокуратуру, — смотря на меня злющими глазами, заявляет он, приводя меня в шок.

— Ка… Какое дело? — выдыхаю я, не понимая, о чем идет речь.

— Дело о финансовых махинациях! Никогда бы не подумал, что это невинное личико способно на такое!

— Я не понимаю, о чем вы говорите! — чуть ли не плачу я от страха.

— О тех суммах, что ты самым хитрым способом пыталась перевести на левые счета. Только давай без твоих дрожащих губ и этих слез! На меня такое не действует, Малика, — чеканя каждое слово, говорит он.

— Я ничего не крала! — наконец обретаю я голос. — Пусть проведут проверку! Это какая-то ошибка!

— Ошибка? Всё было отправлено с твоего кабинета! Все платежки, счет-фактуры…

— Когда они были отправлены? Я хочу всё видеть! Поехали в офис, и я…

— За дурака меня держишь? — и не думает он двигаться с места, по непримиримому выражению его лица понимаю, что он не верит мне.

— Я правда ничего не крала!

— Вот прокуратура и разберется, крала или нет. Мы еще посмотрим, было ли подобное раньше или ты только додумалась до такой схемы.

— Нет у меня никакой схемы! Как вы не понимаете?! Мне не нужны чужие деньги! Я…

— Если рассчитываешь на то, что семья Хамзатовых тебе поможет, можешь даже не надеяться на это. Я не позволю тебе выкрутиться. Сбежать тоже не получится, даже не надейся. Я ненавижу воров, особенно таких, как ты, которые считают себя самыми умными. В прокуратуре будешь доказывать, какая ты безвинная.