Твоя вина

Мерседес Рон, 2017

Когда Николас Лестер влюбился в Ноа, он знал, что их отношения не будут простыми, ведь они – полные противоположности, огонь и электричество. Между ними летят искры. До сих пор страсть была сильнее гордыни, но разница в возрасте, университет, вечеринки, родители и призраки прошлого, преследующие обоих, снова и снова заставляют их сталкиваться с жестокой реальностью. Готова ли Ноа встретиться со своими страхами и снова кому-то довериться? Сможет ли Николас оставить прошлое позади и открыть свое сердце по-настоящему?

8. Ник

Мы покинули сад, где устроили вечеринку, и, поскольку я уже взял карточку-ключ, то повел Ноа прямо в номер отеля.

Когда мы вошли в комнату, то сначала просто стояли, глядя друг на друга. Мы не знали, что делать, не представляли, что сказать. Я не понимал, продолжать мне злиться или страстно поцеловать ее. Ноа, казалось, размышляла о том же.

— Значит, развлекаться не будем? — спросила она, и ее руки ловко оттянули молнию на платье, которое тотчас упало на пол.

Она осталась в одном нижнем белье и туфлях. Я посмотрел на бюстгальтер и трусики Ноа… такого я никогда не видел, поэтому просто сглотнул.

Она слегка пошатнулась, и я в два шага пересек разделявшее нас пространство. Обнял ее за талию и проводил в ванную комнату.

Ноа склонилась над раковиной.

— Ты пьяна, Ноа.

Она пожала плечами.

— Не настолько, чтобы не понять… ты привел меня сюда, чтобы наказать за будущую поездку в Европу.

Я нахмурился.

— Напротив, сегодня вечером страдаю я, Рыжая, а не наоборот.

— А я знаю столько всего… можно многое сделать, чтобы не наказывать друг друга.

Я улыбнулся, не в силах сдержаться. Она стояла полуголая, ослепительная и с разрумянившимися от алкоголя щеками, поэтому я больше не мог терпеть, взял ее лицо в свои ладони и поцеловал.

Это был поцелуй без языка, игра губ — и ничего больше, игра, которая как раз и нужна лишь для того, чтобы не потерять голову.

Когда ее пальцы начали расстегивать мою рубашку, я отстранился.

— Думаю, сначала тебе следует принять холодный душ…

Ноа покачала головой.

— Нет, мне совсем не жарко, я в порядке, — сказала она и потянулась ко мне.

Мы снова поцеловались, на этот раз более интенсивно. Мои руки скользнули по ее обнаженной спине и расстегнули лифчик. Я застыл, наблюдая за ней. Я видел россыпь ее веснушек: они были на груди и на плечах.

Я расцеловал их все по очереди и уже приблизился к мочке уха. Схватил ее губами и сосал, как конфету.

Ноа вздрогнула от моего прикосновения, и я повернулся, чтобы посмотреть ей в глаза.

— Не хочу, чтобы ты уезжала, — признался я. Я взял Ноа на руки и вышел из ванной комнаты, ее ноги крепко вцепились в мои бедра, и я почувствовал, как напряглись все мои мышцы.

Ноа ничего не ответила и опять поцеловала меня. Я положил ее на кровать и склонился над ней, чтобы не навалиться и не раздавить. Потом начал целовать подбородок, шею и наконец добрался до ключицы.

Ноа извивалась подо мной, ища точку, которая успокоила бы нас обоих. Я откатился в сторону и снова принялся за ней наблюдать. Ее дыхание учащалось, а грудь ритмично опускалась и поднималась.

— Я мог бы провести всю ночь, глядя на тебя, — сказал я, опираясь на правую руку. Другой рукой нежно гладил ее бедро, коснулся плоского живота, затем поднялся выше и сжал ее левую грудь.

— Ник, продолжай, — попросила она с закрытыми глазами и возбужденно заерзала под моей ладонью.

— Хочу видеть, как твоя кожа краснеет от каждой моей ласки, Ноа.

Медовые глаза открылись и впились в мои.

— Но…

Я поцеловал ее, моя рука опустилась и замерла на ее трусиках.

— Я не хочу, чтобы ты уезжала в Европу, — серьезно сказал я, просовывая пальцы под тонкую ткань.

Она скривилась и закрыла глаза.

Я начал играть пальцами, и мое тело сразу же напряглось. Я смотрел на лицо Ноа. Не знаю, что мне нравилось больше: видеть, как она реагирует на мои ласки и кусает губу, или слышать нежные вздохи удовольствия.

Я не мог пробыть без нее месяц, я бы не выдержал. Мне нравилось видеть, как она наслаждается. Одного раза с тех пор, как я приехал из Сан-Франциско, недостаточно для нас обоих, а мысль о том, что она покинет меня на четыре недели, заставила меня показать ей, как сильно она будет скучать по мне.

— Ну что, едешь? — спросил я ей на ухо, ускоряя ритм ласк.

— Да… — ответила она, заставив меня разозлиться.

— Уверена? — настаивал я, и движения моей руки становились все интенсивнее.

Я знал, что ничего не добьюсь, и остановился в самый разгар.

Ее глаза распахнулись, как будто она не понимала, что сейчас произошло. Зрачки расширились от желания, а рот приоткрылся в ожидании крика удовольствия, которое так и не наступило.

Я больше не мог смотреть на нее, зажмурился и упал на спину. У меня болело все тело, мне было плохо. Меня охватила ярость, которую я не мог даже объяснить.

— Почему ты остановился? — обвинила она в недоумении.

Как объяснить ей, что со мной? Как дать понять, что если она уедет, то я буду жить в аду?

Я ничего не сказал. Ноа положила голову мне на плечо. Погладила по рубашке.

— Не хочу, чтобы дурацкое путешествие стало проблемой, Ник, — шепнула она.

Я провел рукой по лицу и, наконец, взглянул на нее, не произнося ни слова.

— Если это так важно для тебя, я поговорю с мамой, мы можем…

— Нет, — резко прервал я. — Просто дай мне время, чтобы разобраться. Я так сильно люблю тебя, но ситуацию вряд ли изменишь. Я злюсь… и очень сильно.

Ноа задумчиво прикусила губу, и я увидел, что она тоже совсем не рада… Она наклонилась и чмокнула меня в щеку.

— Я люблю тебя, Ник. А ты любишь меня? — спросила она, ожидая ответа.

— Я люблю тебя больше, чем себя, — признался я, не отводя от Ноа взгляда и поглаживая ее голую спину.

— Это сложно, — ответила она, по-девичьи улыбаясь.

— Ты такая милая, — сказал я, вставая и потянув ее за собой.

Я заключил ее в объятия и медленно целовал, смакуя каждое мгновение, а пальцы Ноа погрузились в мои волосы.

— Ты устала? — спросил я, зарываясь ртом в ее шею.

— Закончи то, что начал, — прошептала она.

Я нуждался в ней еще с тех пор, как мы поссорились в машине, хотел, чтобы она заставила меня почувствовать, что я единственный, кого она любила… единственный, кого желала.

— Хочешь, чтобы я занялся с тобой любовью, Рыжая? — спросил я, улыбаясь.

Ноа, раскрасневшись, сняла с меня рубашку, и желание сверкнуло в ее медовых глазах. Она поцеловала меня прямо в грудь, а затем в шею. Я напрягся, когда ее язык погладил мою челюсть. Спустя секунду я приподнял ее руки над головой, и она прикусила мое ухо.

Ноа выгнулась и потянулась. Ее губы искали мой рот, и я с удовольствием подставил его под поцелуй. Нежными движениями ввел язык, подаваясь бедрами вперед.

— Я люблю тебя, Ник, — сказала она, откинув голову назад, а моя рука скользнула по ее телу.

— Я люблю тебя.

Так мы провели ночь… делая то единственное, что никогда не доставляло нам никаких проблем.