Гибискус и Герда: последние дни

Меллиса Костровая

Валентин и Настасья путешествуют по улицам нового города, по инициативе самого Валентина. Настасья не может понять, что не так с её возлюбленным. Но являются ли они возлюбленными на самом деле? Считает ли Валентин иначе, втягивая Настасью в разные передряги? И кем на самом деле он и его друзья являются?

Глава 3

Проснулись Гибискус и Герда от моросящего кожу воздуха, до этого крепко обнимаясь во сне. Оба были одеты в чёрные свитера, под которыми пропахли потом футболки, и расстёгнутые джинсы — но даже весь этот комплект не спасал от факта, что они и их вещи промокли от прошедшего ливня.

— Прекрасно. Просто прекрасно, — спокойно сказала Настасья, изогнув левую бровь.

— Не истери. Пойдём, зарядим телефоны сначала, а потом разберёмся с автобусом, — не менее невозмутимо попросил Валентин, сев и начав собирать первые попавшиеся носки в свой рюкзак.

— Я хочу написать такую книгу, чтобы все знали о том, насколько весело могут жить бомжи вроде нас, — несмотря на скучающий глас, Герда чуть не избивала несчастную тёмно-синюю футболку Гибискуса. В попытке запихать её в его рюкзак, — суйся нормально.

— Отдай, дура, — Валентин резко выхватил футболку из рук Настасьи, аккуратно сложив и положив в походный рюкзак, — ещё помнёшь мне её, а утюг я не планирую покупать ближайшие девять месяцев.

— Так, ну из бомжатника ты давно вышел. Осталось вывести бомжа внутри тебя, Валентюш, — Настасья пустым взглядом смотрела на стекающую воду, отжимая чёрный носок Валентина, — шик. Блеск. Полный восторг. Я ни в коем случае не расскажу нашим детям и внукам, как мы оба позорились перед людьми.

— Я в армии и не так выживал, когда меня отправили на горячую точку в Мельховку, и я пытался не попадаться на глаза танкистам-истребителям… Чудом не потеряв две руки и правую ногу, когда почувствовал запах малинового мармелада в метре от себя, — Гибискус поджал губы в тонкую линию, сев лотосом, — меня хотели отвести от армии. Но как говорил мой отец, если ты не служил, ты придурок и всё тут.

Впервые сердце было полно приятного тепла — Настасья подняла брови в немом потрясении, пока доставала из своего рюкзака круассаны с шоколадной начинкой и два бананового сока в маленьких розовых коробочках.

— Подожди. Ты что, наконец-то решил мне рассказать что-то о твоей жизни? — не меняя выражения, Герда подошла к Гибискусу и протянула коробочку.

— Если честно, я просто сдохнуть хочу, Насть. Но зная тебя, я понимаю, что тебя съест стая бомжей в случае моей смерти, — вяло улыбнулся он, приняв коробочку с соком, — спасибо.

— Расскажи подробнее. Как ты выживал? — Настасья прижалась к боку Валентина, пытаясь согреть его и себя.

Гибискус некоторое время молчал, но всё же проткнул тёмно-зелёной трубочкой коробочку.

— Я был в плену, так или иначе. Но меня отпустили, потому что члены моей семьи были очень важными шишками и моя поимка гарантировала появление новой войны с Россией, — он откашлялся, шмыгнув носом от насморка, — до этого я ел ревень, лопухи и обычную траву, когда по своей глупости и наивности отстал от своих ребят. И да, в армии меня постригли на лысо. После армии я не хотел быть похожим… На тех ребят. И начал носить парик из настоящих волос, а спустя три года нарастил себе волосы. Прямо как сейчас.

Вина острием швейной иглы залезла куда-то под сердце, сочувствие и адреналин вылились воедино — Герда чуть не заплакала, представив всевозможные картины из Ада, который успел пережить Гибискус в период службы.

Прижавшись к нему сильнее, она нежно погладила его по бицепсу.

— Мне нравятся мои волосы, с ними теплее и приятнее на публике. Сама же замечаешь, как мужчины и женщины ведутся на мой образ в маске? — сухо поинтересовался Валентин, внимательно посмотрев на румяную Настасью.

Она пожала плечами, хмыкнув.

— Дело даже не в маске и волосах. У тебя настолько печальный голос и взгляд, что жалеть тебя охота, — Настасья любяще поцеловала бицепс Валентина, на что он поднял бровь.

— Как ты можешь меня любить? У меня даже брови нарисованные. Тобой же, между прочем, — Гибискус хмуро посмотрел влево, игнорируя существование Герды.

— Люблю и всё тут. И да, давай поскорее соберём вещи и погреемся где-нибудь, не то почки отморозим, — ещё раз чмокнув бицепс Валентина, Настасья поднялась на ноги, — я права же, нет?

— Это не ответ. За что ты меня любишь, когда я общаюсь с тобой как… С малознакомой женщиной? — сдвигал брови он, поднявшись на ноги тоже.

— В смысле? У нас секс три раза в день. Ежедневно, причём, — округлила глаза Настасья при виде Валентина, подобрав свой чёрный свитер за воротник, — этого недостаточно?

Гибискус сам толком не понял, что в её словах так сильно рассмешило — он хотел зло пошутить, но мужественно заменил юмор на нервный смех.

— Ты меня только за секс любишь? — прекратил смеяться он, звуча очень сурово и гневно.

— Ну-у… Ты, конечно, нищеброд, но очень щедрый, — засунув свитер в походный рюкзак, Герда взяла его ладонь и чмокнула указательный палец, — ты ж моя булочка с малиновым вареньем.

— Не сюсюкай меня, — вырвал свою ладонь из хватки Валентин, поправив волосы на затылке, — я должен знать, как нам жить дальше.

— Валя. Я промокла. Мне холодно. А с твоими ожогами тебе явно хуже, чем мне, — Настасья шумно вздохнула, аккуратно застегнув ширинку на чёрных джинсах Валентина, — ты чего?

Сказать, что он чуть от страха не умер — ничего не сказать.

— Ничего. В следующий раз я сам себе всё застегну, — серьёзно задумался над жизнью Гибискус, позволив Герде вернуться за круассанами и бутербродами с мясом из копчёной курицы, — сперва перекусим. А то я в темноте не очень понял, насколько далеко мы ушли от дешёвой хлебопекарни.

***

Немного побыв в тепле, телефоны вновь заработали. Сами же Гибискус и Герда сидели в хлебопекарне «Яблочный восток», жадно уплетая слоёные косы с курицей и грибами-опятами. Горячий латте с карамельным сиропом дурманил обезумевшие разумы пары. Но ещё больше, их успокаивали персикового цвета обои с золотыми тюльпанами, красивый круглый столик белоснежного цвета и вид на автобусную остановку справа.

— Валя, я скоро так ноги в кровь разотру, — простонала Герда с немного приподнятной театральной маской, дотронувшись пальцем до пончиков посередине. Взяв один, она положила его на салфетку, — ты уверен, что мы вовремя придём и не потратимся на заживляющую мазь?

— Потратимся. Но отправимся мы только завтра. Это плохая новость, — Гибискус отпил глоток и поставил стакан перед собой, — хорошая, это отсутствие дождя сегодня.

Казалось, молчание Герды было способно убить всё на свете.

— Хорошо. Нет, правда. Всё хорошо, Валюш. Если мы проведём этот день в общепитах и кофейнях перед очередным сном в лесу, я не против, честно, — без эмоций заверила она, но Валентин ясно услышал нотки ярости и сарказма в её голосе.

— Предлагаю отсидеться в трёх хлебопекарнях до окончания дня, а лес я выберу рядом с нужной нам остановк… — Гибискус не успел договорить, будучи прерванным властным ударом по столу со стороны Герды.

— Валентин… — негромко, но чётко и нерадостно произнесла Настасья, — сними чертову комнату. Тебе жалко, что ли? Просто пойми, мы простудимся, я беременна, а мы на мокрых вещах спать будем?!

— Я собирался сегодня купить матрас, — Гибискус взял стакан, слегка повертев содержимое по часовой стрелке, — это будет для нас самым экономным решением, чтобы не пропасть в Стальных Камнях.

— Господи… — расплакалась Герда, посмотрев на потолок, — Ну почему ты такой жмот…