Гибискус и Герда: последние дни

Меллиса Костровая

Валентин и Настасья путешествуют по улицам нового города, по инициативе самого Валентина. Настасья не может понять, что не так с её возлюбленным. Но являются ли они возлюбленными на самом деле? Считает ли Валентин иначе, втягивая Настасью в разные передряги? И кем на самом деле он и его друзья являются?

Глава 1

Озабоченно улыбаясь, Джек схватил запястье почти закричавшей Вероники.

— Что ты здесь делаешь? — осуждающе спросил Дениелс, схватив вторую руку вырывающейся Вероники, — Будешь кричать, я вызову полицию и тебя вернут в детский дом.

— Не надо! Я думала, Вы маньяк! — ужаснулась Вероника, не нарочно заплакав, — В детдоме меня все обижают. Называют уродиной. А мне нравится моё лицо!

— Какой ещё «маньяк»? У меня дочь от рака желудка умирает, хотя ей всего пять лет отроду, — Джек был достаточно пьян, чтобы не зарыдать во всё горло, — я не плачу об этом сейчас, потому что выпил коньяк за восемь тысяч триста сорок пять рубля. Неважно, что я сделаю, она все равно умрёт. Химиотерапия убьёт её в три раза быстрее и мучительнее. Тем более, она очень гордится своими волосами.

— Почему Вы мне об этом рассказываете? Пожалуйста, отпустите меня, — Вероника проследила как Джек сел на корточки, но руки её не отпустил, — я не знаю, как помочь Вам.

— Я могу тебя спасти. Пластическая операция. Знаешь об этом? — Дениелс с надеждой посмотрел на бледную Веронику, очень горько улыбаясь, — раз моя Сашечка все равно скоро умрёт, я могу дать тебе её лицо, и гарантирую… Тебя кто-либо не тронет.

— Бред какой-то. И когда Ваша дочь должна умереть?.. — осторожно спросила Вероника, перестав сопротивляться.

— Через пять дней по заключению врачей. Далеко ты забрела, конечно… А я просто хотел покончить с собой, — нервно посмеялся Дениелс через горло, отпустив Веронику. Та присела на корточки, — моя жена, тоже Сашенька, является пластическим хирургом. Пока ты ребёнок, мы оба очень быстро закончим корректировку твоего лица, и до смерти моей дочери ты будешь прятаться у нас в доме. Как только Саша погибнет, ты встанешь на её место и будешь вести себя как ни в чём не бывало… Вылечилась от простуды, скажем так, образно. Не пойми меня неправильно, но мы не сможем официально тебя оформить по некоторым причинам.

— Каким ещё причинам? — чуть склонила голову в бок Вероника, едва заметно щурясь.

— А вот этого тебе необязательно знать, — улыбка Дениелса стала в два раза горестнее, — ну что? По-тихому дойдём до моего дома? Моя жена нас встретит, без меня она не спит.

Выпрямившись, оба взялись за руки и сели в чёрный кабриолет.

Веронике некуда было деваться, кроме как доедать грибы и мусор — в ожидании полиции и ищеек. Сидя в машине, она сжимала ткань на своей чёрной юбке-солнце и наблюдала за проносящимися видами из окна. Сердце бешено забилось об рёбра особенно тогда, когда они остановились у красивого двора и зашли в двенадцатиэтажное здание.

— И где тебя носит… — Александра одарила мужа видом «так и знала, изменить мне пытаешься», скрещивая руки на груди и опираясь спиной об дверной косяк. Но завидев прячущуюся за Дениелсом Веронику, ударила ладонью себя по лицу, — Джек, ты же знаешь, я уже не переношу присутствие детей.

Дав Александре пощёчину, Джек зашёл вместе с пикнувшей Вероникой.

— Вот тебе надо было испортить мне настроение, когда я чуть с собой не покончил? — Дениелс холодно обратился к Александре, смотря на неё через плечо, — Ты знаешь, что делать. Я помогу тебе, Саш, только прошу… Если ты и дальше продолжишь рукоприкладствовать, ей Богу, ты на улице будешь ночевать. Совсем как…

— Совсем как в тот день, когда я тебе нечаянно изменила, — закатила глаза Дениелс, уходя на кухню, — у тебя в тот день была стрижка как у девяносто семи процентов мужчин в мире. Говорила же, ты мне мерещился.

— Это не оправдание! — Джек ударил кулаком по стене, жестом руки приказав Веронике идти на кухню. Она послушно кивнула, уходя с Александрой, — Всё. Идите пить чай, обе, только не доводите меня до белого каления.

— Я что-то сделала не так? — Вероника остановилась, посмотрев на Джека и сжав голову в плечи.

— С тобой всё в порядке, Вероника. Просто не расти шлюхой, вот и мужчина будет тебя всегда носить на руках, — Дениелс с издевательской ухмылкой оттянул воротник чёрной кофты, показывая обнажённый участок Александре. Она жадно, но едва заметно облизнула губы, — Саша, как уложишь спать Веронику, иди в ванну. Я приготовлю розы и свечи.

— Не обращай внимания, Вероника. Он психически нестабилен, — положила руку на бок Александра, послав воздушный поцелуй Джеку. Он его поймал, «положив» на левую щёку, на что Дениелс послала ещё второй и третий поцелуи, — как скажешь, бейба.

В кухне Александра разливала чай на четверых.

— Ваша Саша ещё не спит? — шептала Вероника.

— Она не хочет спать, боясь умереть. Гм, — на уголках глаз Александры блестели слёзы, — мы уже привыкли к этому.

— А она хорошая? Можно мне с ней пообщаться? — Вероника взяла белую кружку с радугой и надписью «счастья всем», слегка покачивая в ней содержимое.

— Да, думаю. У неё нет подруг с тех пор, как рак сломил её, — пожала плечами Дениелс, поставив две кружки с чаем на железный поднос, — идём. Познакомлю вас, что ли…

***

— Валентин, я вот-вот сотру свои стопы в хламину, — ныла Настасья, глядя в телефон. Пол пятого, — люди на нас не косятся, что мы из леса вышли?

— И что. Пусть смотрят, мы же в масках. Тупица, — Валентин держал Настасью за руку, идя с ней в Бургер Кинг, — посидим здесь какое-то время и пойдём в контактный зоопарк. Надо потратить время с пользой, чтобы на нас не вызвали полицию.

— Господи, Валентин. Почему ты не мог снять чертов отель?! — Герда была в бешенстве, едва не наступая Гибискусу на ногу, — Ты же мужчина, а значит, ты, как и все мужчины, очень богат!

— Не говори глупостей. В лесу переночевать было куда экономнее, учитывая цены на жильё в Стальных Камнях. Если бы я потратился здесь на место, где можно было бы спокойно переночевать, в Стальных Камнях мы остались бы бомжами, — Валентин поправил волосы на макушке, — тем более, осень тёплая.

— У нас зима на носу, оптимист! — Настасья грубо сжала ладонь Валентина, пихнув его бок, — Просто приди в себя, прошу тебя, пока я санитаров не вызвала здесь и сейчас.

Немного подумав, Гибискус отпустил руку Герды и быстрым шагом ушёл вперёд. Настасья побежала за ним, на что тот слегка побежал дальше.

— Это так ты меня одну оставить собрался?! Гибискус! Перестань убегать от меня, оставляя без денег и билетов на следующий автобус! — разрыдалась Настасья, споткнувшись об собственную ногу и упав на асфальт, — Валенти-ин!

Повернувшись к Настасье, Валентин обречённо цокнул языком.

— Ну ты и артистка, Герда. Я читал твою пьесу, но не знал о твоей любви вживаться в роли, — ласково и немного громко сказал Гибискус, обращая внимание на любопытных прохожих, — я слишком проникся к одному из твоих персонажей. Прости за это.

— Ты. Ты-ы… Ты, просто… — Настасья показала Валентину кулак, приняв его помощь и замолчав.

Позволив взять себя под локоть, Гибискус зашёл с Гердой в Бургер кинг. Оба заказали большое капучино с карамельным сиропом, луковые кольца с двумя сырными соусами-«Пармеджано» и баскет с креветками на двоих.

— Хорошо. Признаю, я очень много истерю, — начала Настасья, когда Валентин забрал заказ, — просто я ненавижу насекомых.

— Как и они ненавидят тебя, — слабо поднял уголки губ Валентин, — если бы ты меня послушалась и разбросала бы кусочки хлеба по земле, комары не имели бы тягу к твоей крови.

— Что за бред ты несёшь… — вздыхала Настасья, идя рядом, — А если бы там жило семейство медведей?

— Если это мужчина-медведь, он так и так нападёт… Но можно его подкупить кусками колбасы, например. Я бы откупился от любого медведя заранее взятой рыбой и банкой мёда, после чего быстро бы ушёл с места. А хлеб это не только птицам еда, но и насекомым. Не поверишь, но я как бывший учёный знаю о возможности клещей кушать хлеб в редких случаях. К примеру, если ты решил прилечь в лесу, сначала поспи рядом с хлебом, а утром рассыпь его по земле. Так ты отблагодаришь насекомых за то, что тебя не тронули, — Гибискус нашёл свободное место, направившись туда.

— Валентин… — Герда ласково погладила Гибискуса по бедру, — Тш-ш-ш. Всё хорошо, мы уже в цивилизации.

Сказать, что Валентин обиделся — ничего не сказать.

Сев за столик, оба принялись обмакивать креветок в соус. Все их мысли были заняты о предстоящем пути — Герда уже представляла себя королевой танцпола в любом металл-клубе и то, как она находит кучу друзей с достойными профессиями.

— Ты чего замолк? — приободрилась Настасья, коснувшись кончиком подошвы ботинка Валентина. Он дрогнул, — Как ты?..

— Мы останемся жить здесь, — строго заключил Гибискус, вытерпев удар Герды по столу, — извини за это, пожалуйста. Мне нужно время, чтобы накопить денег.

Герда хотела закатить истерику, но промолчала. Она честно не понимала, почему Гибискус стал очень непостоянным в решениях.

Доев креветку, Настасья взвесила происходящее и подошла к боку Валентина. Немного приподняв его маску, она заметила влагу на его щеках и подбородке.

— Сладкий, ну ты чего-о, — грустно улыбнулась она от понимания, что спокойной жизни не будет. Положив волосы на макушку Гибискуса, она поспешила погладить его, — извини, что нагрубила. Сам знаешь, я очень хочу сесть на тебя… Но я не могу этого сделать в автобусе или лесу, слишком много людей и насекомых.

Валентин молча встал из-за стола, взяв за руку отчего-то рассмеявшуюся Настасью. Осмотревшись по сторонам, он затолкал сопротивляющуюся её в женскую уборную и отряхнулся при виде недоумённых людей.

— Иди, мойся. Мне нужно вымыть руки после еды, — Гибискус быстрым шагом ушёл в мужскую уборную напротив, но не успел: Герда схватила его за волосы, — тебе нужно быть менее привередливой в местах для секса, если ты хочешь и дальше путешествовать вместе со мной.

— Ты меня бросаешь?! Но я ли виновата, что у меня всё чешется от прогулок в лесах и что тёплая осень это самый сок для разгула клещей?! — багровая от ярости Герда тянула схваченные волосы на себя, негромко шлёпнув Валентина по ягодицам, — Да я если бы разделась хоть раз, простудила бы почки, несмотря на солнце!

— Ты дура, Настасья. Осенью клещи засыпают, а укусить могут оводы в жаркую погоду, — Гибискус даже не повернулся, идя в уборную, — всё. Отпусти меня, будь добра.

Герда, боясь остаться одна из-за очередного конфликта, только-только хотела отпустить Гибискуса — но прижалась к его спине, левой рукой крепко-накрепко сжав ягодицу. Злой и слегка лохматый Гибискус дрогнул.

— Ну, хорошо. Давай сейчас пойдём в лес и займёмся жарким сексом, — попыталась помириться Настасья, не выпуская громко и раздражённо вздохнувшего Валентина, — только тщательно проверь наличие насекомых на мне, потому что один раз я проснулась с муравьём почти под носом.

— Когда это было-то? — скептически поднял бровь Валентин, повернувшись и прижав мурлычащую Настасью к себе.

— Когда я ходила на летний сплав, ещё учась в школе, — Герда смотрела в глаза Гибискуса под маской, очень быстро и плавно огладив его пах, — вот ты говорил о хлебе и лесных обитателях. Я была ответственной за предоставление древесины, поэтому я топором рубила деревья… А как проснулась рядом со скалами Екатерины Донской, мы там остановились ночевать, просыпаюсь от лёгкой щекотки. Смотрю, а у меня на бедре три больших муравья сидело!

— Это как такое возможно?.. — не поверил Валентин.

— Да наша палатка оказалась с крошечной дыркой внизу. До сих пор не знаю, как так получилось, — пожала плечами Настасья.

— Должны найтись веские причины того, зачем кому-то портить ваши вещи, — Гибискус без раздражения погладил Герду по голове, попытавшись отстраниться, — всё, пусти.

— Нет. Ты уйдёшь от меня, если я тебя отпущу, — Настасья сняла маску, слезливо и умоляюще посмотрев на Валентина. Последний попытался отойти влево, но Герда только сильнее схватила его за ягодицы.

— На нас уже смотрят. Пожалуйста, перестань, — глас Гибискуса звучал холоднее перезвона сосулек.

— Ты стал так холоден ко мне! Признайся, я тебя надоела? — негромко прошептала она, руками взяв руку Валентина, — Ты хочешь уйти от меня? Прошу, если ты хочешь уйти от меня, оставь мне немного денег на возвращение в Верховое Морездоривание… Там, хотя бы, цены на комнату неплохие.

Осмотрев едва ли не вставших из-за столов прохожих, Гибискус поспешил натянуть маску на лицо Герды — оба спешно покинули Бургер Кинг, захватив недопитые капучино.

Солнце нагревало макушки прохожим, пока Валентин и Настасья стояли в тени и допивали кофе. Напротив Бургер Кинга стоял красивый торговый центр-«Мария», где были знакомые им магазины одежды — Нэммо, Кэтти, Мальвина, DanceNight и Листвичка, откуда они часто покупали повседневные наряды и красивое нижнее бельё. Два дня назад закрыли их один из любимых секс-шопов, «Лавелас», и его место занял ювелирный магазин «Четыреста карат» — думая об этом, Гибискус и Герда понимали о своей смертности.

— Там реально был «Лавелас», да?.. — Настасья пальцем указала на торговый центр, намекая, что нынешний «Четыреста карат» был за ним, — жаль, мы здесь недолго тогда посидели. Я так и не сходила туда, чтобы купить что-нибудь новое. Одна только мысль, что сотрудники в пунктах выдачи видят содержимое в упаковке восемнадцать плюс, выбешивает меня.

— Как говорил мой отец, не покупай рейтинговые вещи в городах, куда ты, возможно, однажды вернёшься. Мол, если купишь, то это «плохая примета», — вспомнил Валентин, отпив глоток, — пусть смотрят, Насть. Им-то какое дело, если это не бомба и не петарда какая-нибудь?

— Ну просто… Стыдно. Немного, — Герда почесала затылок, — прям вмешательство в личную жизнь какое-то.

— А. То есть, тебе не стыдно за тот кошачий концерт, который ты устроила минутами ранее? — изогнул бровь Валентин, прожигая взглядом глаза Настасьи.

— Не стыдно. Мне казалось, ты чуть от меня не ушёл, — Герда мрачнее тучи, слегка сжав стакан с капучино, — я тебе мозг выношу, потому что очень волнуюсь за тебя и твоё психическое состояние, Валюш. Ты нестабилен. Я просто пытаюсь помочь тебе, пока ты не потерял связь с реальностью.

Гибискус хотел шумно вдохнуть и выдохнуть, чтобы всем видом показать безмолвное «лучше не трогай меня, пока я тебя не ударил. Ей Богу, бесишь меня уже одним своим видом, прилипала» — но закашлялся, шмыгнув носом. Ему было слегка тяжело дышать из-за насморка.

— Ещё и болеешь. Заботиться о тебе нужно, пока ты коньки от температуры не отбросил, — любяще ворковала Настасья, нежно огладив пресс недовольного Валентина, — давай посидим где-нибудь, а то животных заразишь чем-нибудь.

Глава 2

Сидя в палатке, Герда делала массаж плеч Гибискусу.

— Валентюш, ты уверен, что мы не можем снять номер в отеле? Мне холодно, — ворковала Настасья, мня широкие плечи. Валентин шумно выдохнул, будучи без верхней одежды, — что такое? Тебе неприятно? А мне-то как неприятно от мысли, что мы должны ночевать нос к носу с насекомыми.

— Дыр в палатке нет. Я проверял, — Гибискус был непреклонен, — и да. Я хочу секса, Насть. Я слишком долго терплю его отсутствие.

— Мало ли что я тебе обещала, нищеброд, — Герда раздражённо цокнула языком, закатив глаза.

— Хочешь сказать, ты больше не держишь свои обещания? — Валентин смотрел на чёрную футболку у себя под правой коленкой.

— Я надеялась, в тебе проснётся совесть… И ты потратишься на самый жалкий однозвёздочный отель, который есть в этом городе, — Настасья чуть не ударила кулаком по левому плечу Валентина, услышав тихий смех, — Не смешно!

— Прости. Ты такая сексуальная, когда злишься, — Гибискус воспользовался убранными руками Герды, будучи в маске, и в тотчас развернулся к ней, — раздевайся.

— Ага. Сейчас. Разбежался, кобелина, — подняла бровь Настасья, скрестив руки на груди, — я устала терпеть твои выходки. Либо в следующем городе ты снимаешь комнату, либо неделя без секса.

Герда с ужасом пискнула, когда Гибискус замахнулся на неё кулаком.

— Тебе так сложно, что ли, снять даже самое дряхлое койко-место на двоих?! — Настасья поспешила снять с себя белый бюстгальтер. Её лицо тут же побагровело, стоило руке Валентина оказаться на её правой груди, — Что о нас люди говорить будут?!

— Плевать я хотел на их мнение, — он снял маску и отложил её за спину, начав зачарованно массировать груди Герды, — проклятье. Ложись, я сам сниму с тебя джинсы.

— В смысле, плевать… В смысле, плевать?! Ты хочешь, чтобы нас в тюрьму посадили с твоим «позитивным» отношением к жизни?! Валентин, черт тебя подери! Смотри мне в глаза, когда я с тобой разговариваю! — Настасья, немного боясь Валентина, послушно легла на спину и показала второму кулак, — Послушай меня, пожалуйста! Сейчас мы должны были заниматься сексом в какой-нибудь комнате, хотя бы, но никак не здесь! Мы что, средневековые супруги, которые решили пешком добраться из одной деревни в другую?!

Живот Гибискуса забурлил. Настасья замолкла, покраснев.

Не став отвечать, Валентин навис над смущённой Гердой и поцеловал сосок её левой груди.

— Я делаю всё, чтобы мы с тобой не пропали. Как-никак, мне придётся кормить пятерых человек, включая себя. Устроюсь грузчиком или разнорабочим, а там будем получать пособия от государства, — Валентин выдохнул над затвердевшим соском, пока Настасья обречённо глядела вверх, — на одного ребёнка выплата в размере трёх тысяч рублей. Учитывая, что их будет трое, мы получим отличный достаток для покупки еды и ещё чего-нибудь по мелочи.

— Потрясающе, — терпеливо выдала она, закатив глаза.

— Настя. Пожалуйста, роди мне их. Я буду совершенно другим мужчиной, когда они у нас появятся, — Гибискус прильнул к шее Герды, на что она случайно хихикнула от щекотки.

— Мгм. Все мужчины дают такое обещание, прежде чем навсегда исчезнуть в походе за хлебом? — больше не почувствовав своих джинсов, как и черных трусов, Настасья послушно обняла Валентина за шею.

— Не все. Зависит от того, насколько сильно мужчина любит свою женщину, — он удобно устроился меж её ног, игнорируя стояк, — а ты что, сомневаешься в таком уроде, как я?

— Не урод ты. Из-за ожогов страшненький немного, но от тебя и не тошнит, — Настасья пожала плечами и густо покраснела, когда Валентин властно прижал её к стояку, — ох, ну и перенервничал ты сегодня.

— С тобой я не умею нервничать всерьёз. Попросту не успеваю, пока ты мой мозг грызёшь, — распустив свои волосы, Гибискус задрал голову вверх, — отлично, ещё и дождь начался.

— Ну, наконец-то. Пошли снимать комнату или номер в отеле, — Настасья хотела податься назад, но ойкнула от цепкой и болезненной хватки за ляжки, — Валентюш, ну выживем мы так и так. Ты же мужчина умный, поди придумаешь что-нибудь.

— Думаю, ты права. Собирайся, я чувствую вдалеке чьё-то присутствие, — быстро отстранившись от возмущённой Настасьи, Валентин поспешил надеть чёрную футболку и собрать первые попавшиеся вещи в походный рюкзак.

— Так и знала, что всё этим закончится. Поди полиция пришла, так как на нас настучали, — Герда поспешила надеть трусы и джинсы, — Гибискус, вот почему ты такой проблематичный? Можешь же ты послушать меня хотя бы раз, или я, по-твоему, то и дело бред несу?

— Я просто хотел сэкономить, потому что цены растут как на дрожжах раз в неделю. Сама знаешь, нынешняя война с Китаем и Францией высасывают из нас последние копейки, а тебе работать нельзя… Надо подождать пару лет, как минимум, чтобы о тебе все забыли. Твоя родня, кстати, по слухам, вчера звонила в Корею и спрашивала, не мог ли какой-нибудь приметный кореец пойти с тобой, раз они были в твоём вкусе раньше, — Валентин прислушался к гневному сопению Настасьи за спиной, — ты для них даун или кто-нибудь вроде этого?

— Я их знать не хочу. Извращенки они все, и всё тут, — Настасья надела чёрную водолазку, принявшись собирать носки и еду в свой рюкзак, — они мне всегда говорили…

— На эскорт ты пойдёшь, Настя. Знаю, ты говорила, — Гибискус не повернулся к ней, аккуратно складывая чёрную кофту.

Нахмурившись, Настасья обиженно посмотрела на Валентина. На уголках её глаз скопились слёзы.

— Они говорили, что мужчины будут только пользоваться мной, потому что я выгляжу как потенциальная изменщица, — доложив шоколадный кекс в прозрачном пакетике, Настасья застегнула рюкзак.

— Да?.. В таком случае, ошибочное мнение. Возможно, они просто завидовали твоей красоте. Как по мне, это глупо. Красивых женщин не любят. Например, я красоток не любил когда-либо по-настоящему, потому у меня детей не было до появления ожогов, — вспоминал Гибискус и тут же сгорбился, когда рюкзак прилетел его в голову.

— Да ты просто был зазнавшимся кобелём, который не хотел расставаться со свободой! Вы только посмотрите на него! Как только лишился своей красоты, так всё, кого угодно теперь любит, лишь бы в одиночестве не доживать! — дойдя до Гибискуса, Герда ударила его по голове белой футболкой, — Скотина ты такая, Валентин!

Доложив в походный рюкзак всё остальное, кроме палатки, Валентин посмотрел на бледную Настасью — та стояла справа от него, скрестив руки на груди, пока он разбирал палатку.

— Потаскуха. Сама всё ждёшь, когда я сам всё сделаю, — сказал он, будучи в эстрадной маске с фиолетовыми цветами сирени и розовых яблонь.

— Я не намерена позориться перед тобой, — Настасья недовольно посмотрела на Валентина.

— В следующий раз сама палатку ставить будешь, придурошная, — он разобрал палатку, свернул и привязал к своему рюкзаку. Дождь ощутимо усилился, — а про моё уродство спасибо, будто бы я не смотрю на себя в зеркало и не рыдаю из-за опущенного века.

— Но я же красивая вполне. А значит, ты меня не любишь. Ну или самоутверждаешься за счёт моего «лишнего веса». Либо ты просто ходишь с заниженной самооценкой и не знаешь, какая модель может тебя полюбить, — зло хмыкнула Герда, но тут же осеклась, — Валентин, ты чего?

Достав из рюкзака какую-то синюю папку, он протянул её Настасье.

— Держи. Это все твои документы, плюс деньги на два месяца вперёд для оплаты аренды. Видеть тебя больше не хочу, — спокойно произнёс Гибискус, на что Герда отошла от него на пару шагов назад, — держи скорее, пока всё не промокло.

— Не буду я это брать. Ты гонишь, — взгляд Настасьи потух, — а как же наши дети?

— Деньги на аборт там тоже есть. Если честно, Насть, я давно хотел это сделать. Ну не по вкусу ты мне, ещё и мозг треплешь по мелочам, — Валентин с раздражением пронаблюдал за Настасьей, послушно подошедшую и принявшую папку, — мне надоело это, Насть. Пожалуйста, живи счастливо, но без меня. Тем более, ты уже совершеннолетняя.

— Ты сам говорил, что мне нельзя работать! Меня же ищут, черт бы тебя побрал, Валентин! — будучи вне себя от бешенства, Герда ударила папкой по левому запястью Гибискуса. По её щекам текли слёзы, — Что мне делать теперь?! Я не хочу ночевать с бомжами за кусок заплесневшего хлеба, а аборт делать не хочу тем более!

— Я тоже противник абортов, особенно когда это касается моих детей. И да, глянь внутрь, — подмигнул Валентин.

Ошарашенная Настасья достала паспорт.

— Ты что, недоумок, снял обложки с наших паспортов? — выпучила глаза она, — Это же твой паспорт!

— Ну и куда бы ты пошла с моим паспортом? — Гибискус вяло улыбнулся, мягко положив ладонь на плечо дрожащей Герды, — Вот видишь, я люблю тебя по-настоящему. Не любил бы, даже денег бы не дал.

— То есть… Подожди, подожди, я не совсем поняла… — Настасья хотела закончить речь, но была перебита указательным пальцем Валентина у её губ.

— Пошли уже. Пойдём по кустам, по этому направлению… От него у меня сердце так сильно не колотит, как от тропинок, — грубо выхватив папку и положив её в свой рюкзак, Гибискус застегнул его и накинул на спину. Герда рассматривала щеку его маски, сама не замечая, разинув рот, — маску надень.

Послушно надев белую театральную маску с тремя анютиными глазками на правой щеке, Герда поспешила взять Гибискуса за руку и отправиться шагать по длинной траве и кустам. Начался ливень, чьи капли размочили тушь и тени для век оттенка «капучино» на глазах Настасьи.

Прошёл час, как они вышли из леса. Сначала они обошли автозаправку, сходили погреться и попить карамельное латте в кафе «Бакалейка», а потом у них разрядились телефоны. Вот так. Внезапно. Хотя у Герды оставалось пятьдесят девять процентов зарядки, а у Гибискуса тридцать три. Прошёл час и сорок пять минут их поисков ближайшего отеля или комнаты… Теперь, было даже неясно где искать место для зарядки телефонов.

— Нам конец. Конец, — всхлипывала Настасья, обнимая себя за плечи. Оба стояли под крышей жилого девятиэтажного здания, — Валентюш, я так спать хочу. Я есть хочу. Хочу просто спать без задних ног под тёплым одеялом. А не вот это всё.

— Возможно, мне показалось, и мы могли спокойно ночевать в том лесу. Но было важно подстраховаться, на всякий случай. Извини. Просто сердце что-то заколотилось так, будто нас двоих должны были поймать толпами, — обречённо вздохнул Гибискус, пожав плечами. Посмотрев на опущенную руку Герды, он мизинцем обхватил её мизинец, — но теперь всё хорошо, мы можем снова пойти ночевать в другой лес.

— Чтобы и там у тебя сердце едва не остановилось?! Ну уж нет, спасибо! — оскалившись, Настасья грубо наступила на ногу ойкнувшему Валентину. Но хотев было извиниться, сама не заметила как захлебнулась в слезах, — Куда мы теперь пойдём ночевать?!

— Сказал же, в другой лес. Пошли вон в тот, самый близкий к нам отсюда, — он указал пальцем на далёкие деревья, перед которыми были расположены две автозаправки. Взяв зарёванную Настасью за руку, он демонстративно пошёл туда вместе с ней, — там и переночуем.

— Валюш. Пожалуйста, прости меня за мои слова. Я не считаю тебя уродом, но и себя уродкой я не хочу чувствовать… Ты красивый даже с ожогами по всему телу, но красивый по-своему, — Герда вымученно улыбнулась под маской, глядя с надеждой на Гибискуса, — только прошу, давай сначала переночуем где-нибудь. Меня всю ломит от усталости.

— Тогда давай сперва остановимся где-нибудь в ближайшем лесу и переночуем в палатке. Сейчас должен быть первый час утра, поэтому нас не должны беспокоить… — Гибискус не договорил, остановившись при виде стоящей Герды.

— Чтобы что? Чтобы нас маньяки разлучили и зарезали? — спросила она.

— Не случится такого. У меня очень чуткий сон и острый слух, — Валентин грубо потянул пискнувшую Настасью на себя, — пошли.

Не выдержав, Герда шлёпнула Гибискуса по ладони — даже в полумраке она заметила, как его болотового цвета глаз дернулся.

— Ты меня закопать в лесу решил, скотина?! — рявкнула она, багровея от ярости. На мгновение ей стало до того дурно, что сердце остро кольнуло, — клянусь, я покажу тебе силу толстухи прямо здесь и сейчас, одной правой, если ты меня втягиваешь во что-то нездоровое.

— Что за бред ты несёшь… — обречённо вздохнул Валентин, грубо потянув Настасью за собой, — идём, пока нас не нашли полицейские.

Держась за руки, оба бежали по лужам мимо фонарных столбов и толком не разбирали дороги — ресницы собрались в крохотные треугольники, позволяя влаге стекать на кожу. Продрогшая кожа отлилась белизной, став гусиной; оба продрогли до костей, осматриваясь и стараясь не попадаться прохожим на глаза. Надев капюшоны, Гибискус и Герда побежали на красный светофор, не обращая внимание на отливающие красным капли дождя. В лесу их чуть не заметил курьер на электросамокате, либо если и заметил, проехал мимо.

— Я сейчас простыну. Спасибо, Валя, это было ужасно, — Герда шмыгнула носом, жмурясь от сильного ливня. Её руку настойчиво тянул Гибискус.

— Потерпи, мы почти пришли, — Валентин изучал окрестности, принюхиваясь к чему-то. Остановившись, он отпустил руку Настасьи и присел на корточки, — следа почти не ви… Стой. Тут что-то есть.

— Только не говори, что ты будешь ставить здесь палатку, — простонала Герда, стараясь не кричать в небеса. Ей было горько даже не за себя, сколько за психическое состояние Валентина.

Выпрямившись, он вручил ей окровавленный ножик для срезки грибов.

— Пошли отсюда. Нам нельзя оставаться в этом и ближайших лесах, — строго и мрачным голосом объяснил Валентин. Его зрачок был отчего-то сужен, — поспим на помойке, помоемся завтра в реке. Времени будет полно.

— Валентин, я сейчас санитаров вызову по твою душу, если ещё раз услышу подобную бредятину с твоих уст!! — развернувшись к Гибискусу спиной, она выкинула ножик и беспомощно обняла себя за плечи. Первый побежал за находкой, — Валентин! Ты что как пёс, в конце-то концов?! Не трогай такие вещи, слышишь?!

Не сказав чего-либо, Гибискус положил ножик во внутренний правый карман своего плаща.

— Это я оставлю себе, пригодится. Плащ я потом сожгу, на всякий случай, — пробормотал как в бреду Валентин, игнорируя ударившую лоб своей маски Настасью.

— Ну давай, давай… Мы же такие богатые, скоро новый плащ тебе купим. Будущий грузчик, — Настасья закрыла руками глаза и простонала, — всё, я согласна здесь остаться. Не нужны мне Стальные Камни, в принципе, здесь тоже неплохо.

— Нет. Мы поедем в Стальные Камни, там работы полно и очень много веток метро, — задумался Гибискус, прижавшись боком к боку стонавшей Герды, — я передумал идти на помойку… Оно того не стоит.

— Спасибо, Господи… — убрала руки с лица Настасья, не размыкая век.

— Но палатку я всё же поставлю, — он поставил рюкзак на землю, и Герде послышалось, будто бы он улыбался.

— Так. Всё, — подойдя к туристическому рюкзаку, Настасья невозмутимо поволочила его по земле дальше, — я не буду ночевать там, где ты обнаружил эту вещь.

Гибискус ошарашено посмотрел в сторону уходящей Герды, после чего подбежал и пнул свой рюкзак — так, что вторая вскрикнула от ужаса, когда сам рюкзак повалился на землю.

— Валентин, да что с тобой не так?! — не на шутку испугалась Настасья, подобрав рюкзак Валентина.

— Ты будешь делать то, что я скажу! Ты поняла меня, истеричная сука?! — Гибискус выхватил рюкзак, отчего Герда зажмурилась и сжалась в преддверии удара. Обезумевши посмотрев на Настасью, он больно схватил её за запястье и повёл назад, — попробуешь позвать на помощь кого-нибудь, я тебя землю заставлю жрать.

— Пожалуйста, не надо, — её голос дрогнул.

Закинув рюкзаки в готовую палатку, Валентин грубо пихнул ойкнувшую Настасью внутрь. Только она, вся бледная, мокрая и перепуганная, хотела попытаться сбежать — Валентин тут же присоединился к ней, застегнув палатку. Кажется, судя по его скрещенным рукам на груди и потухшему взгляду, он был в ожидании чего-то.

— Раскидай вещи, я пока осмотрюсь. И не спи без меня. Поняла? — нервно улыбнулся Гибискус, удовлетворившись быстрыми кивками Герды, — Умница. Знала бы ты, как мне жалко тебя убивать.