Чудовище в плену красавицы

Мейси Эйтс, 2017

После ужасной аварии принц Адам потерял жену и неродившегося сына. К тому же остался обезображенным до неузнаваемости. Его душа ушла во мрак, и несколько лет он не покидал своего замка… Пока однажды его не заснял на камеру один пожилой репортер, которому отчаянно требовались деньги. Захватив надоедливого папарацци в плен, Адам привлек внимание прессы и решил вновь заявить о себе, вернувшись на трон. Но вдруг в его жизнь вторгается новый персонаж – красавица Белль, которая прилетела спасать своего отца. Удастся ли ей смягчить жесткое сердце принца, которого в народе прозвали Чудовищем?

Глава 2

Принца Адама Казароса больше нельзя было назвать привлекательным. Авария, забравшая жизнь его жены, превратила его лицо в сплошную рану. Но его это не волновало. В нем осталось слишком мало человеческого. Можно было выразиться более поэтично: теперь его внешность соответствовала тому, что внутри.

Хотя взять девчонку вместо старика было чересчур рискованно. Но решения он не поменяет. Когда она произнесла свое предложение, он вцепился в него мертвой хваткой. Сразу придумал, как можно использовать эту Белль. Толка от нее будет гораздо больше, чем от ее папаши.

Если старик правда умирает, держать его здесь не имело смысла. Да, было бы неплохо сделать из него пример, чтобы подкрепить свою власть и упрочить жесткое отношение к развлечениям и папарацци, которые изводят своих жертв лишь потому, что те знамениты.

Но быть повинным в чьей-то смерти принцу не хотелось. К тому же он чувствовал, что девчонка окажется весьма полезной. Его затворничество должно кончиться, хотя принц с радостью остался бы в одиночестве навсегда.

В соглашении с наместником значились определенные условия. Если Адам не взойдет на престол, вся его кровная линия — многовековые правители Олимпиоса — зайдет в тупик.

Хоть принц и утопал в горе, в нем все-таки оставались силы для защиты своего рода.

Но ему нужна сенсация, благодаря которой его уродливая внешность отошла бы на второй план. Если он появится перед людьми в обществе красавицы, это добавит ему весомости. Осталось только подобрать для нее правильную роль.

Принц сжал ладонь в кулак и всмотрелся в изувеченную кожу. Иногда ему так и хотелось себя спросить, не перегибает ли он палку. Но потом он обо всем вспоминал — очень быстро. Да и как иначе, если о прошлом ему напоминало само его тело?

Неожиданно зазвонил телефон, и Адам выругался. Звонил его друг, принц Филип Каррион де ла Вина Кортез.

Он нажал на кнопку и поднес устройство к уху.

— С какой радости, Филип?

— И тебе привет, — лениво ответили в трубке. — Раф тоже на линии, чтобы ты знал.

— Мы на конференц-связи? — спросил Адам. — У тебя проблемы?

Его пылкий друг имел репутацию зачинщика международных скандалов, и Адам не удивится, если тот вляпался в очередную историю.

Положа руку на сердце, Филип и Раф отличались друг от друга как небо и земля, и, если бы не дружба со школы-пансиона, вряд ли сейчас они бы общались.

Последние годы именно эти двое удерживали Адама от полного отшельничества. Поэтому он был у них в долгу. И даже переставал кричать, когда они ему звонили.

— Никаких проблем, — усмехнулся Филип. — Я устраиваю вечеринку — пятьдесят лет правления моего отца. И похоже, этот год будет последним. Разумеется, вы оба приглашены.

— Поводыря-то пропустят? — впервые подал голос Раф.

Филип засмеялся.

— Раф, пора уже найти милашку, которая будет тебя везде водить!

— Не всякая согласится на роль собаки, знаешь ли.

Пять лет назад, при несчастном случае, Раф лишился зрения, и, хотя Адам не знал деталей, он был уверен, что дело не обошлось без женщины. Подробностями личной жизни Раф делиться не привык. Он не имел отношения к знати, в отличие от них с Филипом, и рос, отнюдь не купаясь в деньгах. С подросткового возраста его продвигал некий итальянский бизнесмен.

Бизнесмен исправно платил за обучение Рафа и выделил ему место в своей компании. Как вдруг случилось несчастье. Но именно оно и подтолкнуло Рафа к следующей ступени успеха. Теперь он и без всякой королевской крови считался одним из богатейших и самых могущественных людей в Европе.

Что бы там с ним ни произошло, Раф в корне изменился.

Адам с Филипом росли озорниками, не задумывающимися об образовании, а Раф относился к учебе серьезно. Он учился в долг и никогда об этом не забывал.

Адам с Филипом проводили время в компании девушек, а Раф постигал науку.

И вот какими они стали… Изрядно потрепанными, за исключением Филипа. О своем беспечном на вид друге Адам беспокоился больше всего. По своему опыту он знал, что по-настоящему беззаботных людей мало, а те, кто напускает на себя вид беззаботности, в глубине души могут переживать сильнейшие травмы.

— Не верю! — вскричал Филип. — Как только она узнает размер твоего… банковского счета, она кинется на любую роль, только предложи!

— Ты так во мне уверен, я просто поражен, — заметил Раф.

— По обаянию Адам тебе и в подметки не годится, тут даже спорить нечего!

Адам стиснул зубы.

— Боюсь, я вряд ли приду на вечеринку, — процедил он сквозь зубы.

— Я так и думал, — усмехнулся Филип. — Но такого ответа не приемлю! В ближайшее время я намереваюсь занять трон. Может быть, отец вздумает от нас отгородиться, объявит нас островитянами, но я этого не потерплю. Я хочу образовать союз с тобой, Адам, и твоей страной, и с тобой, Раф, чтобы ты внедрил в Санта-Милагро экономику. Знаю, Адам, последние годы ты провел в тени, но правление наместника подходит к концу, и, судя по тому, что твои фотки молниеносно разошлись по таблоидам, тебе пора брать страну в свои руки. Твой облик, каким бы он ни был, все равно станет популярным в народе. Заскочи хоть ненадолго, Адам. Докажи, что ты не трус!

— Что тут доказывать?! — Филип иногда очень сильно раздражал Адама. — Ну, выйду я в свет, но власти-то у меня не прибавится!

— Чушь собачья! Посмотри на Рафа! Если бы он мог, он бы давным-давно ушел в подполье!

Раф рассмеялся, но смех его был невеселым.

— Но я не изувечен. Я просто слепой, — проговорил Раф.

— Вот именно! — вскричал Филип. — Лучшего способа вернуть влияние и власть просто не существует! Да, я в курсе, как ты ненавидишь папарацци за то, что они сделали с тобой и с твоей семьей. Но неужели ты позволишь им командовать парадом? Публиковать фотографии пресловутого чудовища Олимпиоса и придумывать к ним возмутительные заголовки? Да перестань, Адам! Мой школьный друг никогда бы не допустил подобного! Если не ради себя, то ради Ианты.

Если бы Филип очутился сейчас перед ним, ему бы не поздоровилось за то, что он упомянул жену Адама. Но зерно истины в его словах все-таки присутствовало. Стоило признаться, Адам сам о том же подумывал, но Филип этого не знал.

— Возьми в руки бразды правления, — настаивал Филип. — Откройся миру, и Олимпиос снова станет твоим.

«Вот и нашлось применение для моей прекрасной пленницы», — подумал Адам.

— Когда будет вечеринка?

— Через месяц, — ответил Филип. — Главное, чтобы папаша до этого времени продержался.

Лучше бы он не питал особых надежд. Как известно, у Филипа с отцом были сложные отношения. А подробностями трое друзей делились скупо.

— Я буду, — произнес Раф. — Почему нет.

— Ты придешь с девушкой?

— Нет, конечно!

— Я буду с девушкой, — сказал Адам негромко.

— Ты? — не скрывая удивления, переспросил Филип.

— Да. И я очень рассчитываю на свое последнее приобретение.

— Адам… Что ты натворил?

— То, что обычно творят чудовища.

Белль остолбенела, когда ее привели не в подземную камеру, а в изящно обставленную спальню, где стояла кровать с балдахином, задрапированная парчой и украшенная подушками.

— Мне казалось, я пленница? — обратилась она к слуге.

Ее заставили отдать телефон, но, как ни странно, все обращались с ней любезно. Конечно, за исключением принца. Любезное обхождение — это не про него.

— Во дворце достаточно комнат, чтобы содержать в удобстве даже пленников, — сухо ответил слуга.

— Вы не одобряете поступков принца… Не так ли?

Мужчина повел плечами.

— Он не нуждается в моем одобрении. А в неодобрении и подавно.

— Он… сумасшедший? — выдохнула она.

Калека, придумавший ее отцу изощренную месть и принявший ее саму в качестве платежа, вряд ли имел здравый рассудок. Но все-таки она хотела выяснить, с кем имеет дело.

У принца, похоже, имелся план. Он собирался как-то ее использовать, чтобы вернуться под свет софитов. Оставалось лишь надеяться, что ее наказанию есть предел…

— Мозг принца не повредился при аварии, которая оставила эти шрамы, — осторожно проговорил слуга. — Больше ничего не могу сказать.

— Ладно, — ответила Белль, задрожав, и скрестила руки на груди. Ей вдруг стало холодно. Она повернулась к окну, но вместо него в стене была прорублена маленькая узкая щель, через которую виднелось море, освещенное фонарями. — Мой отец уже уехал? — спросила она, но слуга исчез.

Белль вдруг остро ощутила оторванность от мира. И одиночество. Холод пронизывал ее до костей и доходил до сердца. Она согласилась остаться здесь, с этим безумцем, на неопределенное время. Никто за нее не заступится. Отец явно уже уехал, да он и не смог бы помочь. Ему нужно лечиться.

Интересно, принц сообщил отцу, что она заняла его место?

Внутри у Белль все сжалось. Вполне возможно, никто не знает, где она. Она не сообщила Тони, куда именно направляется, иначе он бы ее остановил.

Ни одна живая душа не догадается, что Белль заперта в средневековом замке. А вдруг ее и искать не станут?..

Она тут же отбросила эту мысль. Судя по словам принца, он намерен вывести ее в свет. А значит, ее заключение не останется тайной.

Но что подумает отец? Что он предпримет?

И что предпримет Тони, когда узнает, что ее держит в замке принц-чудак? Она представила, каким был бы их разговор… Тщедушный Тони не шел ни в какое сравнение с мощным сложением Адама.

Адам был…

Не успела она развить мысль, как принц вынырнул из тени. Суровое лицо в шрамах… Сильное тело… Белль вздрогнула.

Ее сердце забилось чаще, а по коже пробежали мурашки. Какой-то необычный страх. Страх, который лился по венам, как пламя.

Страх, от которого вовсе не страшно.

Она услышала тяжелые шаги и поняла, что не закрыла дверь, выставив себя на обозрение. Она метнулась к двери. Но недостаточно быстро.

Адам был уже внутри.

Наверное, впервые в жизни она встретила настолько крупного мужчину. Не меньше двух метров роста, широкоплечий и мускулистый. В ярком освещении его лицо казалось еще более пугающим.

Она снова подумала о том, каким же красавцем он был до аварии.

— Я тебя пугаю? — спросил принц.

— Разве ты не этого добиваешься?

— Отчасти.

Снова никаких подробностей.

— Так я предстану перед высшим судьей? — съязвила Белль. — Или ты и есть высший судья?

— На своей земле я сам вершу законы.

— Иными словами, ты сам себе хозяин.

Он медленно кивнул.

— Что ты намерен со мной делать? — спросила Белль, несмотря на дрожь во всем теле. Ей стоило большого мужества задать вопрос, ответ на который знать ей не слишком и хотелось.

— Я намерен получить от тебя расплату, — ответил он, и по ее спине прошел холодок. — Но сперва я хочу, чтобы ты со мной поужинала.

— Нет! — отрезала она, не успев как следует обдумать свой отказ. — Не хочу я с тобой ужинать!

— Почему?

— Ты взял меня в плен! И притом, ты производишь впечатление человека, абсолютно далекого от цивилизации!

— Да. И еще я очень противный, — с легкой улыбкой добавил он.

Но определение было неверным. Принц был изувеченным. Пугающим. Властным. Но не противным.

— Найди хоть одного человека, кто захочет поужинать со своим тюремщиком, — сказала она, не прокомментировав его последнюю фразу.

— Такова участь пленника, — сухо произнес он. — Выбирать особенно не приходится.

— А что, если я откажусь пойти с тобой? — Белль расставила ноги шире и уперла руки в бока. Нужно его проверить. Вдруг он сумасшедший. Вдруг он поступит с ней, как Генрих VIII? Голову с плеч, и дело с концом. А может, еще что похуже.

— Тогда я перекину тебя через плечо и отнесу в столовую, хочешь ты этого или нет.

— Не хочу.

В ту же секунду расстояние между ними резко сократилось, принц обхватил ее за талию, оторвал от земли и взвалил себе на плечо. Белль удивилась его силе. И легкости, с которой он ее нес. И его жаркому телу…

Его внутреннее пламя передалось и ей. Он зашагал вперед, и, качнувшись, она схватилась за его плечо, чтобы не упасть. Принц повернулся и вынес ее из комнаты.