Не чужие

Марья Коваленко, 2020

Макс Громов – вернувшаяся на родину хоккейная звезда. У него есть слава, деньги, толпа фанаток. А еще у него есть прошлое, в котором была маленькая, влюбленная в него по уши приемная сестренка. Ту постоянно нужно было защищать от его же семьи и эгоистичной сестры. Сейчас все изменилось. Девчонка выросла, у нее есть полученная по наследству квартира и заботливый парень. Она не горит желанием встречаться с прошлым, но у прошлого другие планы.

«Любовь, ненависть — выбирайте, что угодно: всё спит под одной крышей».

Шодерло де Лакло. «Опасные связи»

Глава 1

Максим.

Кто-то после тяжелой работы приходит в себя под шум телевизора, кто-то под звук льющегося в бокал коньяка, а я предпочитал самый древний и надежный способ — умелые скользящие движения женских губ и покорный, обещающий исполнение любых желаний взгляд снизу-вверх.

После серии выездных игр, дюжины перелетов и дурного графика — это было самое то! Мое личное лекарство от постоянно гремящего в ушах крика «Шайбу!» и боли в ушибленных о бортики боках. Мешало лишь странное, не поддающееся никому объяснения ощущение — за мной будто наблюдали. В моем собственном доме! В закрытом от всех и вся джакузи, куда перед ночным марафоном я утянул на «разминку» нынешнюю подружку.

Словно решила сегодня заработать звание «Королева минета», Инга не обращала внимания на мое напряжение и старательно отрабатывала каждое «па». Умелый язык порхал, не зная усталости. Наманикюренные ногти, легко царапая, скользили по торсу, а уже порядком натруженное горло раз за разом принимало меня даже без намеков на заложенный матушкой-природой рвотный рефлекс.

Идеальное начало вечера. То, о чем между играми можно было лишь мечтать… Если бы не обжигающий спину взгляд.

— Давай дальше сам, — устав от мешающей расслабиться паранойи, я заставил Ингу откинуться на спину. — Размялись и хватит, — натянув презерватив, резко перешел к «основной игре».

В просторной белоснежной чаше поднялся фонтан брызг. От первого же толчка Инга вскрикнула, и мое воображение наконец прекратило буравить мозг глупыми ощущениями. Теперь все было правильно. Вечер стал таким, каким и планировался. Заполненным женскими стонами, охренительным скольжением и оглушающим удовольствием.

Хорошо разогретым, нам довольно быстро удалось достичь развязки. Только Инга выгнулась дугой от оргазма, как я взял любимый темп и, опрокинув половину содержимого ванны на пол, излился сам.

Словно после мощного удара в голову, на поверхности не осталось ни одной мысли. Тело получило свою долгожданную дозу витамина под названием «секс», и временно даже перестало беспокоить левое плечо, о которое в прошлой игре крепко приложился здоровенный как скала защитник соперника.

Не простони Инга: «Хочу шампанского», я бы еще несколько минут недвижимостью провалялся на две ванной, а потом пошел бы на второй круг. К сожалению, игнорировать женскую просьбу было нельзя. Особенно перед тем, что я сегодня планировал устроить в кровати.

— Подожди пару минут, — наспех вытершись, обмотал вокруг бедер полотенце и двинулся к выходу из бассейна.

Где-то в баре точно стояла бутылка-другая игристого пойла, а у меня в комнате — большая упаковка презервативов. С учетом того, как хорошо начался вечер, лучше быть готовым ко всему.

Решив оставить бар на потом, я прошел на второй этаж к своей комнате. Потянул дверь… и замер у порога, обалдев от увиденного.

За несколько лет в Лиге мне приходилось не раз встречать в своем номере девчонок. Разодетые в медсестер, в танцовщиц группы поддержки или даже просто голые, они из кожи вон лезли, чтобы только поставить в своем послужном списке галочку возле графы «новый форвард команды».

Некоторые выпрыгивали из трусов прямо в лифте, оказавшись со мной один на один. Другие навязчиво вешались на шею и терлись своими прелестями во время встречи команды в аэропорту. Женского внимания в моей жизни было много. Возможно, слишком много для одного человека. Но никогда, даже в самом бредовом сне, я не мог представить, что однажды встречу стоящей на коленях в своей комнате ее.

— Майя? Ты? — как баран на новые ворота, я уставился на свою повзрослевшую приемную сестру.

Те же большие глаза, дерзкий курносый нос и вечно закушенная пухлая нижняя губа, та же узкая талия, длинный хвост и совсем не та грудь за обтягивающей каждый изгиб простенькой майкой…

Сознание экспрессом перенесло меня в прошлое, где точно такая же девчонка, только лет на восемь младше, стыдливо прикрывала руками глаза, застукав меня в родительской спальне с голой подружкой.

— Максим? — моя взрослая «сестренка» побелела так, что, казалось, вот-вот рухнет в обморок.

— Ты здесь? — в горле внезапно пересохло. Дурацкое ощущение в бассейне не было шизой. За нами наблюдали, и наблюдал не кто-то, а она…

— Я… — выронив стопку постельного белья, Майя поднялась с колен. Испуганное выражение лица тут же сменилось на злое, и словно раннибек в американском футболе, девчонка рванула к двери.

Полный разрыв шаблона с тем, как вели себя все остальные.

* * *

Тремя неделями ранее.

Майя

Мы стояли в просторной кухне среди коробок, пакетов и наспех разбросанных вещей.

Не представляю, как раньше все это помещалось на моих полках в студенческом общежитии. Еще хуже я представляла, с чего начинать на новом месте — в трехкомнатной, оставленной дедом по завещанию квартире, в которую несколько лет я не решалась въезжать.

Прижав меня за бедра к своему каменному стояку, мой парень Саша старательно делал все, чтобы я забыла о проблемах.

— Надо обязательно испробовать на прочность и стол, и подоконник, — прошептал он на ухо, спускаясь дорожкой поцелуев от виска к шее.

— Обязательно, — я окинула взглядом тяжелый деревянный стол и широченный, какие бывают лишь в старых кирпичных домах, подоконник.

— Дурею от тебя, — с красноречивой хрипотцой прозвучало в районе ключицы. — Ты такая…

Член вжался мне в живот. Налитый и, судя по ощущениям, большой.

— Сладкая… — продолжил Саша. — Нежная. С ума схожу от твоего запаха, — он уткнулся носом в ложбинку груди, обдавая горячим дыханием.

Но я снова ничего не ощутила. Как позавчера, как неделю или месяц назад. Не было даже отблеска желания. Как бы Саша ни старался, как бы я сама себя не убеждала, что он лучший кандидат для моего первого секса, телу было пофиг. Отклика не было никакого, словно ко мне прижимался памятник или манекен.

Проклиная себя, я выставила вперед ладони, отгораживаясь.

— Я пахну чемоданами, пылью и переездом, — чтобы не смотреть в глаза Саше, отвернулась к окну.

Оранжевое солнце лениво опускалось за пушистые вершины елей, и о том, что мы не где-нибудь за городом, намекали лишь редкие дорогие машины жильцов соседнего элитного поселка и экипированный словно для гонки одинокий велосипедист.

— Устала, моя стрекоза? — широкие мужские ладони стекли по бокам вниз.

Мой благородный понимающий рыцарь ни мимикой, ни голосом не выдал разочарования. Терпеливый как всегда! Единственный такой на Земле.

— Сегодня переезд, завтра уборка, а послезавтра срочные поиски работы, — я загасила своим суровым планом последние романтические искры между нами.

Интересно, сколько еще Саша продержится до того, как пошлет меня подальше? Другой на его месте послал бы уже давно. От секса я отказывалась, словно берегла свою девственность для свадьбы. Внешне тоже ничем особенным привязать не могла: грудь — обычная «двойка». Рост — средний, без кардашьяновской задницы или фотомодельных длинных ног.

Несмотря на свои двадцать один, с косметикой я была на «вы», но самый завидный заочник факультета Физподготовки все же был со мной, и давно. Вначале как друг и уже два месяца как парень. Парень без секса.

От последней мысли стало не по себе. Нужно было все же прекращать корчить из себя принцессу. Все занимаются сексом. Влечение, возбуждение — может, как аппетит, они придут уже в процессе?

— Не знаю, чем я заслужила тебя, — пока Саша не развернулся к выходу, я крепко обняла, прижавшись своей грудью к его прокачанному стальному торсу. Ну, мечта же!

— Ты лучшая. И у тебя все получится. Обязательно. В случае чего, у тебя есть я, — сильные теплые пальцы зарылись у меня в волосах, и узкие, вечно пересохшие Сашины губы растянулись в улыбку.

* * *

Как я ни мечтала, на уборку ушел не день, а три. Пустовавшая почти год после добровольного выселения последней дедовой жены квартира насквозь пропиталась грязью. Пыль лежала везде, и сколько бы я не терла дубовый паркет, он все равно казался запорошенным серым налетом.

С работой дела обстояли не лучше. Возможно, оставь дед мне квартиру в каком-нибудь рабочем районе, я давно бы нашла место. Кем именно работать, мне, нищей студентке факультета педагогики и психологии, разницы не было. До получения диплома ни одна школа или частный учебный центр не нанял бы меня, а государственного пособия хватало разве что не умереть от голода.

За четыре года в общежитии меня уже тошнило от овсянки и макарон быстрого приготовления, хотя бы в последний год хотелось почувствовать себя человеком. Не слишком амбициозная, я была согласна на все. Хоть работу продавщицей, хоть секретаршей, хоть официанткой в баре. Опыт работы последней имелся, но рядом с домом работу, которую можно было бы совмещать с учебой, оказалось найти нереально.

Спустя неделю поисков идея сдать квартиру в аренду, снять себе что-то скромнее в другом районе и жить на разницу уже не казалась безумной. Даже то, каких жертв стоило мне это наследство, отошло на второй план, но решение, как всегда, нашел Саша.

В один из вечеров после работы он заглянул ко мне и, уминая за обе щеки макароны по-флотски, предложил вакансию.

— Я ж тут недалеко сам устроился, — он вилкой показал в сторону соседнего, огороженного от города высокой стеной поселка. — Охранником-водителем в одну семью.

— И тем, и другим? Как ты только все успеваешь?

— Да там такая охранная система, что и делать ничего не нужно. Кот бездомный незамеченным не пробежит, — Саша отмахнулся. — И рулить много не приходится. Босс предпочитает ездить сам, а его сестрица далеко от дома не катается.

— Тогда и точно повезло, — вспомнила я прошлую Сашину работу в охране ночного клуба с постоянной нервотрепкой и дурацким графиком.

— Да, и у них как раз вчера освободилось место горничной! — Саша взял в свои ладони мою руку. — Работы на пару часов в день, а платить готовы щедро.

Представив себя в киношном облике горничной, в маленьком черном платье с передником, я весело рассмеялась.

— Сомневаюсь, что я подойду твоим богатеям. Они, скорее всего, хотят себе какую-нибудь опытную тетю, умеющую и убирать, и готовить на ораву, и приносить тапочки.

— Не, мои как раз другие, — поспешил переубедить Саша. — У них все просто. Он спортсмен, вечно на соревнованиях. Она тусовщица. Гостей у них не бывает, так что выпендриваться не перед кем.

— И все равно… — с трудом верилось, что мне может так повезти.

— Майка, ты хотя бы попробуй, — Саша достал из кармана листок бумаги с номером телефона и именем «Юля». Явно заготовка для меня. — Позвони завтра. Не понравится, держать насильно никто не будет. А понравится, будешь как сыр в масле — и дом рядом, и пропуск на территорию поселка, и график мечты.

Мысленно пообещав себе, что завтра попробую сунуться по вакансии еще в один магазинчик неподалеку и лишь после него позвоню, я взяла бумажку и кивнула.

— Если этому месту суждено стать моим, оно им станет, — с важным видом пошла ставить чайник.

— Блин, иногда я жалею, что не такой начитанный, как ты, — Саша почесал затылок. — Помню, что это как-то называлось. Ботулизм, коммунизм, буддизм…

Я все же прыснула со смеху.

— Фатализм, — завершила Сашины мучения.

— Да, точно! — раздался щелчок пальцами. — Он самый. Как про тебя.

— Возможно, и так, — я подернула плечами и снова вернулась к столу. — Уж какая есть. Ты прости.

Дальше беседа пошла по уже привычному сценарию. Я снова не предложила остаться у меня. Саша традиционно попытался превратить прощальный поцелуй во что-то большее. Мое тело не откликнулось, как не откликалось никому и никогда, и мы за руки, как дети, двинулись к выходу.

Опять ни упреков, ни намеков. До звона натянутые нервы и мысли… О пыли, последней тысяче в кошельке, работе и звонке некой Юлии.

Несмотря на все плюсы, что-то во мне противилось такому трудоустройству. Мысли соскакивали, интерес сменялся волнением, и лишь несколько дней спустя я поняла, что это был не фатализм, а инстинкт самосохранения. Единственная программа матушки-природы, которая у детдомовских не сбоила никогда.