(Не) родная. Ты у меня в крови

Марта Заозерная (2025)

Увидев в отражении зеркала Ярослава, я замираю. — С твоей стороны было очень умно перенести дату свадьбы так, чтобы я не узнал, — произносит он с холодной усмешкой. Замечаю в его руках верёвку и вопросительно приподнимаю бровь. — Не обращай внимания. Думаю она мне не понадобится. Навряд ли ты будешь сопротивляться. Демонстративно бросив её на стол, он как ни в чём не бывало достаёт из кармана пузырёк с хлороформом и чистый платок. Да ну нет! Это слишком даже для моего брата! Быть такого не может! Или всё-таки может?!

Глава 1

— Мамуль, тебе помочь? — придерживаясь рукой за дверной проём, заглядываю на кухню.

Папа, резко от неё отстранившись, сухо произносит:

— Мы сами справимся.

Наблюдаю за тем, как плечи мамы подрагивают от плохо скрываемого смеха. Кивнув, она оборачивается ко мне и подтверждает слова мужа:

— Заюш, мы скоро придём. Утка почти готова. Давид не звонил? Он задерживается.

Замечаю весёлые искорки в её глазах.

Посмеивается она не надо мной. Над папой.

Иногда мне кажется, он спит и видит, когда мы оставим их в покое. Я и брат давно переехали, а вот младшая сестра живёт с родителями. И ближайшие лет шесть, хотя бы до совершеннолетия, папе придётся терпеть её присутствие.

— Я ему сейчас позвоню.

Решаю больше не испытывать терпение родителя и иду в гостиную за телефоном, оставляя их наедине.

Давид Гафаров, мой молодой человек, и правда задерживается. Прошло полчаса с того момента, как он должен был приехать.

Мы заранее обговорили день, когда он сможет выделить время для знакомства с моими родителями.

Пока что они только хорошо друг о друге наслышаны.

Несколько раз набираю его номер, но механический голос сообщает, что абонент находится вне зоны доступа сети.

В груди давит. Невольно начинаю переживать за него.

Дом находится за городом. Точнее в лесу.

Такого любителя уединения, как папа, трудно найти. Дорогу сюда он делал за свой счет.

Асфальт хорош, но виражи приходится закладывать крутые.

Ночью всю округу занесло снегом, и я не представляю, как Давид проедет по сугробам на своем седане.

Минуты томительно тянутся, усиливая волнение.

Начинаю понимать: идея провести знакомство в доме родителей — не такая уж и замечательная. Лучше бы в городе встретились — в ресторане или у меня в квартире.

На пути к холлу — хотела подняться на второй этаж и с балкона посмотреть на дорогу, вдруг он поблизости где-то в сугробе застрял, — меня ловит сестра.

— Ты уже уезжаешь? — голос Лисёнка пропитан беспокойством. — Что-то случилось с Давидом? Он поэтому не приехал?

От её слов мурашки непроизвольно бегут по коже.

Вот кто мастер накалить обстановку!

— С чего ты взяла? — спрашиваю, заправив прядку чёрных волос крошке за ухо.

Все знакомые говорят — мы очень похожи. Учитывая обстоятельства моего появления в семье Нагорных, это звучит немного мистически.

Каким-то образом я переняла черты приёмной мамы.

Ярослав — мой младший брат, больше похож на папу. Высокий рост, широкие плечи, крепкое телосложение. Густые, непослушные темно русые волосы. Мужественное лицо с выразительными, едва уловимо раскосыми глазами, ровными тёмными бровями, прямым носом и чувственными губами. Но мне больше всего нравится его высокомерно выступающий подбородок, покрытый лёгкой щетиной…

Понимая, куда в очередной раз меня привели мысли-предательницы, заливаюсь краской.

Не хочу о нём думать! Вообще!

Неужели так будет всегда? О чем бы я ни думала, тропинка ассоциаций ведёт меня к Ярику…

— Папа сказал, Давид приедет в час дня. Скоро два, а его до сих пор нет. Мне не терпится посмотреть на твоего мальчика вживую, — Алсу выглядит очень счастливой и воодушевлённой. «Мальчик» из её уст звучит презабавно, учитывая, что Гафаров старше сестры больше, чем в два раза. — Дедушка сказал, Давид из хорошей семьи. А Ярик — он «ни о чем». Это цитата.

Лицо сестры принимает пренебрежительный вид, и я готова рассмеяться в голос, прекрасно понимая, где она понахваталась такого показного высокомерия.

Если Ярика трудно застать без наглого и холодного блеска в глазах, то на милом лице нашей детки подобные эмоции смотрятся чуждо.

Я специально его не пригласила, даже не сказала о встрече с моим молодым человеком, но этот прохвост и так пробирается в мои мысли!

Гадкий наглец! Заносчивый говнюк! Он умеет всё портить даже на расстоянии.

— Не стоит повторять глупости за старшим братом, — смотрю на сестру с лёгким укором.

Наша нежная девочка тут же опускает взгляд, смущаясь.

— Ты не сказала, куда собралась, — разглядывает ключи от авто в моих руках. — Он не приедет, да? Перенесли? Спорим, он с папой боится встречаться? — хихикает.

Подросток, что с неё взять?!

Собираюсь отправить её заниматься уроками, как входная дверь распахивается настежь.

Сердце пропускает удар.

Давид приехал? Так он бы не смог самостоятельно зайти на территорию…

Малышка ориентируется быстрее меня и с визгом несётся встречать гостя.

— Ты приехал! — запрыгивает на Ярика с лёту.

Он едва успевает выставить руки вперед и подхватить хрупкое тельце.

Смеясь, мелкая зависает в воздухе. Парит, не касаясь пола ногами.

— Ну что ты творишь, а? Алсу! — он хрипло смеётся, держа на весу килограмм тридцать семь нашей извивающейся сестрёнки. — Я холодный и мокрый. Там снег, ты, лисица, не могла не знать. Прыгай отсюда, давай, — чмокнув её в щеку, ставит на пол.

Увиденное вызывает волну умиления. Но в тоже время я остро, до бессовестной дрожи в коленях, ощущаю на себе его пронизывающий, изучающий взгляд. Он смотрит на меня поверх головы сестры, будто бы насмехаясь.

Знает, что Давид не приехал.

Шепнув сестре, чтобы предупредила маму о его приезде, проходит вглубь дома, открывает дверь шкафа и убирает пальто на вешалку.

Смахивает с небрежно растрепанных волос подтаявшие снежинки.

Ощущая жуткую неловкость, продолжаю стоять и смотреть на него.

Как и всегда, Ярик ведет себя очень естественно. Ему ничего не стоит приковать к себе внимание окружающих. Не замечает этого, потому что ему нет никакого дела до тех, кто не входит в круг избранных. А их можно легко пересчитать по пальцам.

Именно из этого круга он меня вытесняет последние месяцы. Делает всё, лишь бы я поняла, какую глупость совершила, и приползла к нему извиняться.

Как бы ни так!

Я злюсь. На себя. На него. На весь мир. На обстоятельства, из-за которых мы с ним брат и сестра.

Когда мне было два с половиной года, произошел несчастный случай — умер мой родной папа. Он был пожарным.

Лесной пожар был такой силы, что никто им с коллегами помочь не сумел.

Он воспитывал меня в одиночку, мама умерла почти сразу после моего рождения. Так я оказалась в доме малютки, если вкратце. И именно оттуда попала в самую замечательную семью. О такой можно только мечтать.

Я всегда знала, что приёмная. Родители от меня ничего не скрывали. Каждый год на годовщину смерти родного отца мама летала со мной в Якутию.

Все близкие знают, как я появилась в нашей семье, но для посторонних мы с Яриком и Алсу — родные. Никакого разделения нет.

Руслан и Саяра Нагорные были для меня идеальными родителями до тех пор, пока у нас с моим младшим братом, их родным сыном, не появилось взаимное притяжение, не поддающееся контролю.

«Ты моя. Я так решил,» — примерно так звучало его поздравление с моим двадцатитрехлетием.

— Ты, правда, думала, что я не узнаю? — его губы растягиваются в усмешке. — Очень глупо с твоей стороны. Ты уверена, что будешь хорошим следователем? Может, ну его, эту затею? Или ты поэтому с Гафаровым замутить решила? Семья, детки? — ирония из его уст звучит жутко. Интонацией он передает своё отвращение к подобной идее.

Вот, именно из-за этого я не хотела, чтобы он приезжал!

Терпеть издевательства весь вечер — не по мне.

Обида распирает внутренности! Зачем делать мне больно?! Он ведь знает, почему я так поступаю, почему отталкиваю его. Понимает, как страдаю, но продолжает изощренно изводить, подпитываясь эмоциями.

Уже и не вспомнить, когда общение между нами изменилось. Когда из моего младшего брата Ярослав превратился в…

— Надо же, какая ты сегодня молчаливая, — приподнимает один уголок рта. — Даже не огрызнешься? Так неинтересно. Хочу твоего сопротивления. Огонь, страсть где? — подойдя вплотную, нависает надо мной.

— Прекрати, — делаю шаг назад, но он ловит меня за руку. Цепкие пальцы крепко обхватывают моё запястье. — Мама может выйти и увидеть нас.

— И что с того? Я в отличие от тебя не против во всем признаться родителям. Наоборот, давно предлагаю.

В чем признаваться? Совсем очумел?

Не дав мне и слова сказать, протягивает вторую руку, и тяжёло опустив её мне на бедро, сжимает кожу до боли. Тянет на себя, приближая вплотную.

Невольно подчиняюсь, делая шаг вперед. Лицом упираюсь в его шею, касаясь кончиком носа холодной кожи.

Как только из меня вырывается сдавленный выдох, по шее Ярика бегут мурашки. Хватка на бедре становится жёстче.

Чувства настолько смешанные и противоречивые, что с трудом сдерживаю слезы. Не хочу, чтобы он меня отпускал, но и находиться так близко не могу.

Горю, обещая в скором времени превратиться в горстку пепла. Один сильный порыв ветра — и от меня ничего не останется.

Между нами нет и сантиметра пространства. Окружающий мир потихоньку тоже начинает пропадать. Я замираю в моменте, наслаждаясь таким родным запахом, от которого покалывает кончики пальцев.

Резкий, рвано-болезненный выдох касается моей макушки. Следом Ярик прижимается губами.

Вторая рука, до этого удерживающая моё запястье, опускается на бедро с противоположной стороны. Я не сразу понимаю, что он замышляет. Но как только — прихожу в ужас.

— Даже не думай, — произношу строго. И тут же, отрицая сказанное, опускаю руку ему на грудь. Поглаживаю. Ярик горит, как и всегда. — Отпусти меня прямо сейчас.

Не вижу его лица, но чувствую улыбку.

— Всенепременно.

Его пальцы начинают сминать моё шерстяное платье. Оно длинное, до середин икр. Однако спокойствия и защищенности не ощущаю. За считанные мгновения Ярик его задирает, и я уже чувствую, как холодные ладони жёстко сжимают оголённый участок кожи над резинкой чулок.

Даю себе одно мгновение, чтобы насладиться моментом. Нам нельзя, но ощущение такой силы, что я разлетаюсь на части. Пара секунд и оттолкну. Честно…

— Из-за тебя по венам течёт битое стекло… Блд. Просто крыша отъезжает, — произносит, безусловно доминируя надо мной.