Холодное пламя

Мари Милас (2024)

Лили Маршалл всю жизнь пыталась подняться со дна. Она бежала за лучшей жизнью, за мечтой, за семьей… Из маленькой девочки, брошенной на произвол судьбы, она превратилась в уверенную и успешную танцовщицу, которая желает выиграть золото на чемпионате. Лили приходится проделать огромный путь до маленького городка в Монтане, чтобы уговорить одного из лучших тренеров помочь ей. Все идет не по плану, когда под снегом в июле на её пути встречается угрюмый пожарный, который на дух не переносит избалованных городских девушек. Марк Саммерс игнорирует Лили и смотрит на нее с презрением, а она испытывает его на прочность. Их совершенно разные миры разделяет стена и маленький заборчик общей веранды. Что будет, если две души столкнутся? Изменятся ли мечты? Захочется ли вновь убежать?

Глава 1

Лили

Я привыкла к холоду. Привыкла выживать и в целом не требовать многого. Для справки: я совершенно не привередливая. Но когда в июле месяце в забытом богом пригороде идет снег? То прошу меня простить, я становлюсь агрессивной сукой. И мне за это не стыдно. Ни капли. Ладно, может быть чуть-чуть.

Таксист, который выбросил меня на этой обочине, абсолютно не виноват, что погоде нужно к психологу. А еще лучше к психиатру.

В салоне этого допотопного автомобиля пахло хуже, чем на рыбной фабрике, хотя уверена, что лосось или любая другая рыбешка в свои лучшие дни источает более благородной аромат.

Да, у меня вырвалось совсем не интеллигентное: «Тут что, кто-то сдох?». Да, я наорала на него за то, что мне пришлось ждать его целую вечность под снегом в долбаном июле. Да, я морщилась и фыркала всю дорогу. И да, я не знала, что в этой глухомани не слышали о банковских картах и безналичной оплате. Поэтому единственное, что я могла предложить этому милому, вонючему мужчине — мое недовольство и фантик от жвачки. Он все еще пах бабл-гамом, поэтому таксист мог бы использовать его в качестве ароматизатора.

Из меня вырывается рычание вперемешку со стоном, пока я продолжаю тащить огромный чемодан и идти в своих босоножках на шпильке по гравию. Под проклятыми небесами, с которых валит снег. В июле.

Еще одно рычание.

Я ненавижу эту жизнь. Ненавижу эти босоножки. И ненавижу июль.

Гудок автомобиля, грохочущий за спиной, вырывает из меня визг. Я отскакиваю от края дороги, чуть не оступаюсь и не сваливаюсь в кювет. Почему так громко?

Я оборачиваюсь, и в этот же момент мимо меня проносится пожарная машина. Она начищена до блеска и ослепляет ярко-красным цветом, который можно считать очень трендовым, по мнению Pantone.

Я уже хочу показать средний палец вслед автомобилю, но останавливаюсь, потому что он резко тормозит, а затем дает задний ход.

Не проходит и пяти секунд, как огромная красная штуковина оказывается около меня. Я запрокидываю голову, ощущая себя муравьем в большом городе.

Неожиданно прямо передо мной открывается пассажирская дверь, но с таким же успехом ее можно было назвать вратами рая, потому что четыре мужчины с того самого австралийского календаря смотрят на меня своими добрыми глазами, приподняв брови.

Взгляд мечется между их широкими плечами, упакованными в форму. И, мамочки, кто бы знал, что мои щеки начнут гореть в снежном июле при взгляде на пожарных, вымазанных в саже.

Я переминаюсь с ноги на ногу, и неожиданно каблук попадает на маленький камушек, заставляя меня оступиться. В эту же секунду крепкая рука подхватывает меня под локоть и удерживает в вертикальном положении. Боже, не прошло и секунды. Как он успел так быстро оказаться рядом со мной?

— Осторожнее, леди, — меня окутывает приятный бархатный голос.

Я поднимаю голову, смотрю на мужчину, который похож на февраль с австралийского пожарного календаря, а затем на его товарищей: Март, Апрель и Май. Мои глаза скользят вбок, замечая на переднем сиденье машины еще двоих. Июнь и Июль, полагаю.

— Вы потерялись?

— Или вас потеряли? — выкрикивает кто-то из месяцев.

— Я-я-я, — начинаю заикаться, как какая-то школьница. Выпрямив спину и выдернув локоть из хватки красивого мистера Февраля, пробую снова: — Я в порядке. Просто гуляю.

Наступает тишина.

— Под снегом? — спрашивает блондинистый и ухмыляющийся мистер Март.

— В июле! — Я топаю ногой, и проклятая шпилька опять заставляет меня потерять равновесие.

Господи, мне удается танцевать на каблуках с закрытыми глазами. Но именно сегодня, перед кучей мужчин, смотрящих на меня, как на новогоднюю елку в… июле, я шатаюсь как пятилетняя девочка, примеряющая мамины туфли.

Пожарные сдерживают улыбку и продолжают с интересом наблюдать за мной.

— Грузите ее и поехали, у нас нет времени, — рявкает грубый бас с переднего пассажирского сиденья.

Этот голос не такой приятный, как у мистера Февраля. Он скорее жгучий, как раскаленный металл или же колючий, как глыба льда.

Грузите ее. Грузите ее?! Кто я, по его мнению, мешок с картошкой?

— Приказ кэпа — закон, леди, — хмыкает мистер Февраль. Его каштановые волосы уже все усеяны снежинками, поэтому он слегка встряхивает головой, а затем протягивает руку. — Давайте, мы подвезем вас, куда вам нужно. На улице очень холодно, а вы… — Он окидывает меня взглядом.

— Одеты не по погоде! — кричит какой-то месяц из машины.

— Я одета для июля, а не для января, умник, — фыркаю я.

В моей голове ведется мысленная баталия, а рука крепче сжимает ручку чемодана.

Есть ли у меня другие варианты? Кроме того, чтобы идти вдоль обочины с чемоданом и под снегом. Машина, полная пожарных, это не так уж плохо, верно? Черт, я бы сказала, что это очень даже хорошо, если бы это не звучало как сюжет для порно.

Мистер Февраль все еще стоит с протянутой рукой, пока блондинистый мистер Март с грацией кошки спрыгивает с высокой машины и выхватывает чемодан из моих рук.

Я хочу начать возмущаться, но тот самый холодный, но одновременно теплый голос вновь выкрикивает:

— Если вы не посадите свои задницы в машину, то останетесь втроем на этой обочине. Под снегом. В июле. — Он проводит рукой по своим шелковистым черным волосам.

Я не вижу лица мужчины, но, судя по его тону и манерам, оно выглядит как дерьмо.

Набираю полную грудь воздуха, чтобы сказать ему, что этот чертов календарь с пожарными сам образовался у меня на пути, и они могут ехать на все четыре стороны, а если точнее — на двенадцать, но меня опять прерывают.

Мистер Февраль подхватывает меня и, словно с пером в руках, запрыгивает в машину. Он, черт возьми, действительно в нее запрыгивает. Со мной на руках.

Феноменально.

Невероятно.

Восхитительно.

И, походу, очень горячо.

Дыши, Лили.

Это просто мужчины. Ты работаешь с ними на протяжении двадцати лет. Они не должны тебя смущать.

Да, только в моей жизни мужчины могли шикарно уложить свои волосы и сделать со мной поддержку в течение пары секунд, но запрыгнуть в пожарную машину с ловкостью человека-паука? Навряд ли. Так что данный трюк слегка шокирует.

Мы трогаемся с места, и четыре пары глаз не отрываются от моего лица. Я ерзаю между мистером Маем и мистером Февралем. Мистер Март сидит напротив меня с моим розовым чемоданом, а рыжеволосый мистер Апрель подпирает своей огромной рукой щеку, вымазанную в саже и, клянусь, я могу рассмотреть в его глазах сердечки.

Эти мужчины впервые спустились с гор и встретили женщину?

— Итак… — откашливаюсь я. — Меня зовут Лили.

— Очень приятно, Лили. — Протягивают в унисон четыре голоса, будто мы сидим на встрече анонимных алкоголиков.

Зрелый мужчина, он же мистер Июнь, фыркает от смеха и качает головой, легко управляя огромным автомобилем.

Тот вредный засранец, мистер Июль, с шелковистыми волосами сохраняет молчание и притворяется камнем.

— Я Гарри, — улыбается мистер Апрель, — как принц. — Он показательно поправляет свои рыжие волосы.

— Я Томас, — хмыкает мой героический мистер Февраль.

— Как пылесос, — добавляет мистер Март.

Происходит взрыв мужского смеха, и даже я слегка улыбаюсь. Весело всем, кроме ледяной глыбы на переднем сиденье.

— Я Чарли, — продолжает мистер Март, когда смех стихает.

— Считаю своим долгом спросить, есть ли у тебя шоколадная фабрика? Я смотрю, тут у всех…

— Тишина в салоне. Вы не на вечеринке, — подает голос ворчливая задница спереди.

— Да, кэп, — послушно бормочет вся команда.

— Я Ноа, — еле слышно добавляет напоследок мистер Май.

Мы все тихо хихикаем.

Я сверлю глазами темноволосый затылок и уверена, это вызывает мурашки на коже кэпа. Мистер Засранец-Июль оборачивается, и я давлюсь воздухом.

Ну почему?! Почему он должен выглядеть, как чертов Деймон Сальваторе? Почему у него эти голубые глаза, обжигающие меня, как пламя. Почему у него эти густые идеально-ровные брови и нос без горбинки? Единственное несовершенство, которое, по моему личному мнению, совсем не является для него недостатком: шрам, как от ожога, начинающийся с уголка глаза и уходящий в височную зону. У меня возникает резкое и до ужаса странное желание протянуть руку и провести по нему кончиками пальцев.

Я приподнимаю брови в ответ на его недовольный взгляд.

— А как вас зовут, кэп? — Клянусь, голос, которым я это произношу, можно использовать для секса по телефону.

Официально, Лили: ты сегодня в ударе.

— Дайте ей плед, — ворчит он и отворачивается.

— Марк, — шепчет мне на ухо Томас, — он немного с палкой в заднице, но это именно он…

— Томас, еще одно слово, и ты дежуришь всю следующую неделю, — мистер Июль вновь подает голос.

Томас замолкает, а один из мужчин вручает мне плед и полотенце. Я вытираю мокрые волосы, которые похожи на половую тряпку. У меня всегда был какой-то грязный непонятный блонд, который выглядел совсем неблагородно. Так что снег с дождем явно не придал мне шарма. Возможно, мои волосы испачкались еще в день моего рождения. Или же в моих венах просто-напросто течет грязь.

— Так куда тебя подвезти, путешественница? — Спрашивает мистер Июнь с водительского сиденья.

Я роюсь в сумке, чтобы добыть телефон. Аккумулятор показывает один процент. Как можно быстрее стараюсь открыть заметки, но успеваю прочесть лишь начало адреса. Экран выключается, становясь чернее тучи.

— Включись, тупая штуковина, — ворчу я. — Я купила тебя за огромные деньги, чтобы ты разрядился в самый неподходящий момент?

В автомобиле наступает тишина.

— Вероятнее всего, он не ответит, — говорит кэп, он же Марк, он же твердолобый негодяй и Июль, упакованный в тело Деймона Сальваторе. — Кнопочные телефоны надежнее.

— Ваш капитан сбежал из дома престарелых?

— Почему? — интересуется Гарри, который как принц.

— Потому что он ворчит, как с злой дед, не переставая.

Мужчины около меня слегка фыркают от смеха, скрывая улыбки в кулаках и не комментируя мой выпад.

Они уважают своего капитана, и это невозможно не заметить, даже если их веселит его ворчливость. Марку достаточно бросить один взгляд на любого из них, чтобы спины мужчин стали прямее, чем натянутая струна.

— Ничего страшного, у нас небольшой город, мы с легкостью выясним, куда тебе нужно. Ты приехала в гости? — интересуется Исаак, мужчина за рулем. Ранее к нему так обратился Гарри, поэтому теперь я знаю имена всех шести месяцев моего личного пожарного календаря.

— Нет, — откашливаюсь. — Я… приехала по работе. Мы общались с милой девушкой по поводу сдачи жилья. По картинкам дом был очень уютным и аккуратным. — Я крепко сжимаю сумочку у себя на коленях, начиная переживать. Все пошло через одно место с самого начала поездки, и теперь мне уже просто хочется завалиться в кровать и уснуть. Но для этого нужно найти чертов дом. — Это дуплекс. Одна половина дома выглядела такой серой и понурой, что не удивлюсь, если там живет сам Дракула. Но другая… Боже, она была прекрасна. Оливковый забор, а сам дом выкрашен в лавандовый. Я смотрела на картинку и будто бы гуляла по городку во Франции, а…

— Ближе к сути. Я постарею еще на десять лет к концу рассказа о гребаном доме. — Марк опять не может сдержать свои токсичные комментарии.

— Кэп, так это же…

— Как звали женщину, с которой ты общалась? Надеюсь, ты запомнила не только цвет забора, городская девушка, — фыркает мужчина, который начинает меня раздражать все больше и больше.

— Во-первых, не тыкайте мне. Я подружилась со всеми, кроме вас, так что обращайтесь ко мне на «вы», деревенский парень. А во-вторых, ее зовут Мия.

Могу поспорить на все свои деньги, что Марк издает горловой стон, который пытается скрыть изо всех сил. Это его первая человеческая эмоция, свидетельствующая о том, что он не булыжник. Вечное ворчание мы не берём в расчёт.

— Кэп, так это же наша… — вновь начинает один из моих друзей-пожарных.

Марк поднимает руку, останавливая его на полуслове:

— Можешь брать свой чемодан и готовиться к выходу. Мы знаем, куда нужно ехать.

Я в сотый раз проглатываю ругательства и выдергиваю свой розовый чемодан из крепких рук Чарли.

Капитан не обманул, когда сказал, что знает, куда ехать, ведь через пять минут мы сворачиваем на чудесную улицу, засаженную елями и прочей зеленью. Множество красочных клумб раскинуты вдоль узенького тротуара. Несколько женщин и мужчин, скорее всего, постоянных жителей этого городка, с улыбкой смотрят на мою красную карету и машут мужчинам около меня, приветствуя их.

Боже, видимо, этих людей здесь очень любят. В Лондоне не всегда встретишь такую улыбку, даже если спасешь от голода сотню щенков. Здесь же, жители выкрикивают: «Хорошего дня, Гарри!», «Удачной смены, Марк!», просто потому что мы проезжаем по их улице.

Чудеса.

— К обеду весь город будет в курсе, что команда пожарных подрабатывает в службе такси, — ворчит Марк.

Машина останавливается перед домом-дуплексом, который выглядит точно так же, как на тех фото, что скидывала Мия.

Я резко встаю со своего места и пытаюсь открыть неподдающуюся дверь этой красной железяки.

— Я не просила вас заниматься столь неблагородным делом. Наверняка хорошие поступки слишком сильно загрязняют вашу ауру древнего ворчливого пня.

Томас приходит на помощь и помогает открыть дверь. Каким-то образом мне удается спрыгнуть с машины и идеально приземлиться на потрескавшуюся плитку тротуара.

— Осторожнее, городская девушка, испортишь туфли. А у нас таких не продают.

— Осторожнее, деревенский парень, возможно, вы использовали весь свой словарный запас за последние полчаса! — кричу я в кабину.

Пятеро мужчин с интересом наблюдают за нашей перебранкой, а на улице начинают стягиваться жители с соседних домов.

Я разворачиваюсь, чтобы пойти к дому и найти ключ, спрятанный под каким-то там цветком. Мия написала целую инструкцию, как его найти. Но мой телефон решил, что сегодня настал день, когда пора использовать интуицию.

— Лили, — кричит мужской голос позади меня. Тяжёлые шаги вибрируют по плитке на дорожке, ведущей к дому. — Ты забыла чемодан.

Я оборачиваюсь и вижу приближающегося Томаса с моим чемоданом, который он несёт с такой легкостью, словно это кошелек.

— Спасибо. — Мило и от всей души улыбаюсь я. Томас действительно стал моим спасителем, поэтому он заслужил эту улыбку. — Я очень благодарна тебе, Томас.

— На самом деле… — откашливается он.

— Томас! — рявкает Марк. — Ты завтра дежуришь.

— Мне нужно бежать, но… Добро пожаловать, Лили. Надеюсь, наш город тебя полюбит. — На щеках Томаса появляются ямочки, и я готова упасть в обморок прямо на этой дорожке.

Бог отправил всех красивых мужчин в это захолустье? Так вот, где нужно было искать.

— Спасибо тебе. — Я протягиваю ему руку, а он оставляет на ней поцелуй.

Легкий жар ползет по моей шее, когда Томас отступает и подмигивает. Непринужденным бегом он возвращается к машине, когда мистер Июль очередной раз портит всем настроение:

— Ты дежуришь всю следующую неделю, Томас. — Он поворачивает голову к открытому окну и сверкает на меня своими ледяными глазами. — Постарайся не потеряться, городская девушка.

Я уже говорила, что ненавижу Июль?