Королевские чётки. Зерно Рабочего

Мари Мальхас (2024)

Королю опасно путешествовать без охраны. Особенно там, где горы, снег и километры леса, кишащего разбойниками. Неудивительно, что он попал в переделку и чуть не был убит. Но таких людей не убивают случайно. Нелегко придётся его телохранительнице. Когда вокруг раненного правителя плетутся интриги, в которых она не разбирается, подозревать приходится каждого.

Глава 2

Дарган вздрогнул:

— Нет, вы ошиблись! — громко сказал он, потом пробормотал: — Нет, этого не происходит! Этого, чёрт возьми, не может происходить!

Из кареты послышался смех:

— Точно! — на подножку опустился чёрный сапог с модным, отделанным металлом каблуком, затем из кареты показался молодой мужчина в дорожной коричневой одежде и, надо же, шляпе. — Ваше Величество! — он склонился в поясном поклоне.

Его кучер поднялся как мог, чтобы сделать то же самое, однако остановился, чуть не свалившись с козел. Само Величество меж тем чуть не свалилось с коня, отстраняясь и пятясь, от путника, как от заразного:

— Боран Старан Дварлоци, — пробормотал он, словно текст собственного приговора.

Мужчина выпрямился, на лице его играла радостная улыбка:

— Дарган Эрнек Траден! Король Бернард Двадцать Четвёртый!

–… баронет де Легге.

Они договорили одновременно с разными интонациями.

«Легге?!»

— Да как же так? — продолжал баронет. — Какими судьбами? — он посмотрел на меня и закивал: — А вы что, опять…

— Вы так много говорите! — Дарган откашлялся. — Это мой телохранитель! Рыцарь Армады Дракона, дама Кеита.

— О! Почтён, мадам! Прекрасное утро! — он слегка поклонился: — Я Боран, баронет де Легге.

Я глянула на лицо хозяина столь загадочной для меня местности — красив. Высоким лоб, тонкий ровный нос, чёрные брови и ресницы, выразительные глаза, взгляд тёплый, даже весёлый.

«Интересно, в чём подвох?»

Казалось, вот-вот я получу ответ на этот вопрос, но Дарган, не собирался давать мне шанса:

— Вы так любезны, баронет, — тем временем ответил за меня король. — Но, нас уже кое-где заждались! Очень жаль, что совсем нет времени поговорить. Кеита, нам уже пора! — он пришпорил коня.

Баронет глянул на нас в некоторой растерянности, поймал мой взгляд, вопросительно приподнял подбородок. Что я могла поделать? Дёрнула плечами и последовала за Дарганом.

— Ваше Величество, куда бы вы ни ехали, сочту за честь сопровождать Вас… — прозвучало за моей спиной. Дарган не обернулся, но и Боран не сдался.

Через минуту я услышала, стук колёс — карета ехала за нами! От любопытства у меня даже руки подрагивали: почему Дарган так старательно избегает владельца Легге и почему этот владелец так упорно навязывается? Вот он снова подал голос, и это послужило поводом обернуться:

— Я лишь хочу сказать, мой король, что если вы направляетесь к горам на востоке, то там нет дороги. Оползень сошёл. Я сам в объезд добирался.

Дарган замер:

— Чёрт! И как же нам быть?

— Это смотря, куда вы держите путь, — оскалился Боран, подмигнув мне. — Я знаю местность, могу помочь, если соизволите…

Дарган не соизволил, хмыкнул, да поехал дальше.

Мы втроём продолжили путь, пока прямо на пути не выросла гора, дорога упиралась в её отвесный склон. Дарган замер и около минуты смотрел на препятствие, будто пытался пробурить его взглядом, потом, наконец, повернулся к баронету:

— Говоришь, знаешь, как объехать?

Через десять минут мы сидели в карете баронета де Легге. Запряжённая теперь целой тройкой, она резво неслась вперёд. Как же удобно! Я откинулась на скамье, глядя в окно на проносящиеся мимо стволы сосен!

— Давно вы на службе? — начал беседу баронет.

— Я в Армаде пять лет, — ответила я.

Он улыбнулся:

— Я имел в виду на службе Его Величества.

«Ишь ты, какой любознательный!»

— А разве служба Армаде и служба Его Величеству — разные понятия? — служба научила меня притворяться тугодумом. Но в уме я занялась подсчётом: сколько же дней мы с Дарганом путешествуем?

«Дней! С ума сойти! Мне кажется, что прошло не меньше года!»

— У вас хотя бы есть дело, — пожал плечами баронет. — Завидую, честно признаться. Я вот в последнее время всё больше хандрю.

На этой фразе Дарган кашлянул и отвернулся к окну:

— А вы давно знакомы с… Его Величеством? — спросила я, изучая реакцию Даргана.

— Шутите, мадам? — баронет расплылся в счастливой улыбке, и лицо его в тот момент стало казаться лицом семнадцатилетнего юноши. — Я знаю Его Величество с детства! Знал ещё Его Высочеством. Мой отец, граф Дварлоци, был другом Его Величества светлого Бернарда Двадцать Третьего, а я имел честь быть пажом!

— Да что вы… — дальше Дарган простонал нечто невнятное.

Я ничего не смогла сказать, у меня отвисла челюсть. Так неужели Дарган с самого приезда в Левигану всеми окольными путями избегал встречи со своим бывшим пажом? Который нынче баронет де Легге и…

— Я так хорошо помню те времена! — щёки Борана вспыхнули. — Я часто пребывал на верхних уровнях королевского дворца! А Его Высочество, принц Дарган, — он покосился на него, — был таким проказником.

В ответ на это Дарган кинул на нас один из своих коронных ледяных взглядов, губы его сжались в ниточку.

— Великодушно простите, Ваше Величество, — Боран согнулся в поклоне настолько низком, насколько только позволяло сидячее положение. — Эти чудесные времена невозможно забыть! — он сложил руки на сердце.

Дарган кивнул так тяжело, что мне даже почудился скрип его шеи, а в голосе прозвучали металлические нотки:

— Согласен с вами, Дварлоци, счастливая пора. Ребячество и никакой ответственности.

— О да. А потом уже, когда ваша светлая мать поселила вас в домике Счастья…. — он усмехнулся. — Ведь вы в лесу даже…

— В лесу? — успела ахнуть я.

«А не поэтому ли, когда мы были в лесу он…»

— Вы так много говорите, баронет! — буквально прорычал король, оборвав мои мысли.

И Боран замолчал. Огонь в глазах погас.

«Вот зачем так с хорошим человеком? Ну сейчас я ему покажу!»

— Скажите, сэр Боран, а это правда, что Его Величество говорит на пяти языках? — спросила я, игнорируя убийственный взгляд с противоположного кресла.

Баронет кивнул, губы его неуверенно растянулись:

— Думаю, около того, мадам. Видите ли, придворное образование. Да и положение обязывает.

— Интересно, — осторожно начала я, чувствуя, как жар приливает к лицу и шее, — неужели в королевской учебной программе есть даже таприканский язык?

— Нет, — Боран приподнял одно плечо, — боюсь, что нет.

— Откуда же тогда Его Величество его знает?

— Ах это! — баронет махнул рукой, улыбка его стала шире. — Да Бог с вами, ведь таприканский Его Величество изучал не при дворе, он же…

— Просто удивительно, как много вы говорите! — король стукнул каблуком ботфорты о скамью.

Баронет замолк и скучающе глянул в окно, будто никакого разговора вовсе не было. Поразительно, ни обиды, ни раздражения — равнодушное повиновение. Вот как правильно вести себя с Его Величеством! Неужели и я когда-нибудь научусь также?

Баронет быстро глянул на меня, брови его сдвинулись, будто уловив некую неловкость, он вновь заговорил:

— А вы не думайте, мадам, ведь Его Величество прав! Мои речи порой имеют пагубное влияние. Особенно на всякие обычаи, — глаза его странно сверкнули.

— Обычаи? — не поняла я.

— О да, а вы разве не слышали о кобосах? Знаете, раньше все дома держали кобосов. А нынче эта мода прошла. И ведь я тому виной! — он покосился на меня, ожидая вопроса, словно подарка.

Я, и правда, слышала, что раньше этих маленьких пушистых грызунов держали дома в качестве питомцев. И что же случилось?

— Вы тому виной? — всё-таки спросила я.

— Представьте себе! — развёл руками Боран.

Дарган вздохнул, опустив голову, и поглядел исподлобья. Но Боран продолжал:

— Как я уже сказал, раньше все держали дома кобосов. А вот мне родители его заводить не разрешали. Моя мать, графиня Дварлоци, питает к ним некую неприязнь. Но вы только подумайте: у друзей есть кобосы, а у меня нет! На такую несправедливость я жаловался всем подряд, и наконец нашёл ответ в сердце учителя природоведения. Господин учитель и сам в детстве мечтал о питомце, что там кобосе, хотя бы птичке! Но его родители не разрешали ему…

— Потому он, наверное, и стал природоведом! — догадалась я.

— Именно, — с улыбкой закивал Боран. — Так вот учитель мне посочувствовал и пообещал принести кобоса тайно. Говорит: «Графиня, если увидит вас с кобосом в обнимку, разве решится разлучить?» Вот только взял с меня обещание, что я не расскажу, откуда у меня зверёк. На следующий день приносит он мне милейшее пушистое создание с рыжей шёрсткой, отливающей медью. Коготки острые загнутые, зубки белые прямые, пластика гибкая, мягкая, да только это не кобос! — баронет взял паузу, я не выдержала:

— А кто же?

— Рысяк! — Боран виновато потупил глаза. — Я-то подмены бы и не заметил, но учитель сам признался. Где я вам, мол, господин, денег на кобоса найду, вот рысяка поймать в лесу — это я могу. Я расстроился, а он и говорит:

«Так ведь, господин, разницы никакой нет. Кобосы, они и есть рысяки, просто одомашненные. А так рысяки даже лучше: проворнее и не такие наглые. Недооценивают их, а зря. Рысяк, он любому кобосу фору даст!»

Гляжу, и правда, от кобоса не отличить, да и приглянулся он мне, я его глажу, а он мурчит.

«Только, — говорит учитель, — они не ко всем людским штучкам привычны, например, блёсков не любят, сразу на них кидаются. Не со зла, играть их тянет, но лапы-то когтистые. Но ведь сейчас никто блёсков не носит».

Я тогда не придал этому значения, обнял рысяка, а мать-графиня, нас как в обнимку увидала, так и правда, смилостивилась. И стал я с тех пор воспитывать рысяка.

— Ну а мода-то почему из-за вас прошла? Все, что ли, вслед за вами стали тоже рысяков заводить?

— Нет! — цыкнул баронет. — Что вы! Я никому не раскрывал этот маленький секрет — вы первая. Вот только этот мой рысяк, и правда, всем кобосам фору давал. Тогда ещё были популярны соревнования кобосов. Может, слышали о кобосной полосе препятствий? Так вот, пока другие боялись по доске пробежать, мой уже пересекал финишную прямую. Так он прославился и возжелала сама герцогиня Бранат увидеть его на своих соревнованиях! Она просто обожала кобосов! У неё их было пятнадцать!

— Когда это? — наконец, поднял голову Дарган. — Не припомню такого.

Боран только двинул бровями и продолжил:

— Ну и вот, представьте, большие кобосные соревнования. Герцогский сад полон гостей, увешан флагами, да хлопушках. Приз — золотой кубок! И сбывается мечта — мой рысяк обходит всех многократных чемпионов! Её Светлость сама лично решила наградить меня, заодно посмотреть на необыкновенного кобоса. Она подходит, к рысяку, наклоняет лицо и широко улыбается…

Дарган как раз вдохнул и теперь подавился:

— Нет! Только не говорите, что… — сквозь кашель проговорил он.

— Да-да! — Боран рассмеялся. — У Её Светлости в зубе огромный бриллиант, и вот этот бриллиант как блеснёт, а мой рысяк как… В общем, сколько было визгов и криков! Герцогиня ладони к лицу, гости к ней, охрана на гостей, меня вообще с ног сбили!

— О Боже! Вас арестовали? — даже подскочила я.

— Ну что вы? Нет, конечно. Просто с тех пор запретили соревнования, и кобосов никто больше не заводит. Вся прелесть-то была в соревнованиях!

— А что же ваш рысяк?

— А он испугался шума и, — Боран сделал быстрое движение рукой, — сбежал. Не знаю куда, в лес, наверное, больше я его не видел.

Моё сердце металось, то я жалела мальчика, оставшегося без любимца, то самого любимца, то сочувствовала герцогине, то едва сдерживала смех… И тут только заметила, как внимательно изучал мою реакцию Дарган. Смотрел он странно, ещё не видела у него такого выражения лица: щурился и стискивал зубы:

— Баронет, вы… — но не успел договорить, как карета резко остановилась.

Снаружи послышался свист, затем ругань кучера.

— Похоже, пора размяться! — Боран сложил пальцы и потянулся. — Разбойники падки на кареты, — он полез за сиденье и достал оттуда меч в ножнах и кольчугу без рукавов, которую тут же надел через голову. — Ваше Величество, честь имею, — кивнул королю и выскочил наружу.

Я уже была готова рвануться следом, но на всякий случай повернулась к Даргану и сказала:

— Умоляю тебя, сиди! Мы сами.

А потом выпрыгнула из кареты и окинула взглядом поле боя, отметив для себя, что разбойников было около двадцати, из них несколько всадников, кольчуга и шлем были не у всех.

Боран размахивал мечом, как деревянной игрушкой, лезвие так и мелькало из стороны в сторону, блистая на солнце. Я старалась не отходить от двери кареты, от первых двух головорезов отбилась еще на ступеньке. Следом на меня тут же попёрли всадники, я невольно подалась в сторону, парируя их удары. На помощь мне кинулся Боран, и тут я краем глаза заметила, что они отцепили наших лошадей и пытались увезти. Отбившись по пути от ещё троих, я кинулась туда, оглушила грабителей и вскочила в седло.

Теперь всадники лишились преимущества. Солнце припекало, сердце колотилось, меч рассекал воздух, сокрушая врагов. Один уже вылетел из седла. Другого, перехватив, стянул на землю Боран, и тут же занял его место. Победа, что называется, была у нас в кармане, я обернулась к карете и тут увидела, что Дарган уже вышел на поле боя.

Фроксийские шлем и кольчуга на нём отливали холодным блеском — с таким снаряжением можно в любую атаку, но… Что-то внутри гнало меня, под ключицей ныло. Я рванулась к нему, рубя быстро и беспощадно, не растрачиваясь, не всматриваясь. Лязг мечей, лошадиное ржание, человеческие крики — мне было некогда, я пробивалась к королю.

В ту секунду Даргану уже ничто не угрожало: разбойники были повержены, кто-то был убит, кто-то сбежал, кого-то унесли.

— С ума сойти, мадам! Да вы любого гвардейца отправите в отставку! — выпалил взмыленный Боран.

— Перестаньте, сэр! Вы тоже отличный воин, но… — я спешилась, мне казалось, что Дарган как-то странно стоял, голова его была опущена.

— Милорд, — сказал Боран, — зачем же вы так рискуете? Король, знаете ли, у Серенида… Что?!

Дарган выронил меч и прижал руки к правой стороне живота меж пальцев стала просачиваться тёмная кровь.