Временекрушение

Мария Фомальгаут

…исследователи до сих пор не пришли к единому выводу, для чего наши предки делали часы именно круглыми. Предполагают, что это связано с тем, что на часы наматывалось время. Странно, что до сих пор ученые так и не смогли найти само время, даже его остатки…

Аниф

Дорога, чуть подернутая дождем.

Осень.

Старенький экипаж поскрипывает рессорами, замирает на повороте дороги — единственный фонарь освещает путь.

Ждет.

Смотрит на окна маленького замка на берегу озера.

Идут минуты. Из замка никто не выходит. Никто.

Экипаж начинает волноваться, экипаж покачивает фонарем, звонит в колокольчик.

Ничего не происходит.

Экипаж начинает сердиться, недовольно смотрит на часы, уже подумывает, что нечего тут ждать, ехать пора.

Башенка замка вздрагивает.

Еще.

Еще.

Замок весь накреняется, будто хочет развалиться — нет, не разваливается, движется в сторону экипажа, шаг, шаг, шаг, по мостику, выбирается на берег, смущенно кланяется.

Садится в экипаж, который покачивается под его тяжестью.

Повозка трогается с места, катится по дороге в туман осени.

Накрапывает дождь.

Рябь на воде.

С веток облетают сны и чьи-то мечты.

— Аниф, ваше благородие.

Нет, не так.

А вот так:

— Аниф, к вашим услугам.

И тоже не так.

— А… а как. А черт его пойми, как…

— Аниф, к вашим… благородиям.

Ай, глупый, глупый Аниф, всё-всё перепутал. Аниф только в столицу пускать. Сидел бы Аниф в своем Зальцбурге на радость туристам, всё бы хорошо было, а тут нате вам, понесла его в столицу нелегкая…

Ну, на счастье Анифа никто и не услышал ничего. Да кто его слушать будет, эка невидаль — Аниф.

Что?

Какой Аниф?

Ну, хоть вы на него посмотрели. Да замок Аниф, стоит в Зальцбурге на озере туристам на радость, а тут вот решил мир повидать…

И Хофбург оборачивается.

Хофбург, это дворец такой в Вене.

— Что вы сказали?

Ну, хоть Хофбург Аниф услышал, и то хорошо.

— Аниф… к вашим услу…

Ай, Аниф, Аниф, глупый Аниф, опять запутался, опять не то сказал.

— Аниф?

— Ну да… з-замок. Из З-зальцбурга.

— И… что вы хотите?

— Я… по объявлению.

Хофбург думает, что за объявление, почему объявление, а, ну да, объявление, Хофбургу помощник требовался. Только Хофбургу бы поближе какой помощник, кто ж знал, что из самого Зальцбурга приедет какой-то… как его там, бишь? Афанасий? Ананас? А… Придумали имячко — Аниф…

Ну да ладно, Аниф так Аниф, посмотрит Хофбург, что там за Аниф, пусть у Хофбурга на посылках будет, а то Хофбургу самому несолидно туда-сюда ездить.

Хофбург все-таки.

— Я есть.

Это он так себе говорит:

— Я есть.

Нет, не говорит.

Думает.

Я есть.

Оглядывает холмы вокруг. Каким-то непонятым чутьем понимает, что есть он, и есть холмы, и что он и холмы — это разные вещи.

Он смотрит.

Думает.

Он думает, что вот это движется с востока на запад, всё время меняется, а вот это по сторонам стоит неподвижно.

Память, которой нет, сама подсказывает слова:

Река.

Берега.

Он делает шаг.

— Это… это ужасно…

— Успокойтесь, друг мой.

— Это… чудовищно…

Успокойтесь, умоляю вас… расскажите все по порядку…

Хофбург усаживает гостя в кресло, подбрасывает дров в камин.

Аниф подает кофе — Аниф сошка мелкая, его дел кофе подавать. Аниф осторожно смотрит на гостя, что за гость, важный гость, целый собор в гости пожаловал, о двух башнях, а окна-то какие, а потолки, а лестница витая, а статуи на соборе…

Собор замечает Анифа, вежливо кланяется:

— Будем знакомы, мой друг. Стефан.

— А-аниф, очень приятно…

Собор Святого Стефана потихоньку успокаивается, прихлебывает кофе.

— Что же с вами случилось, мой дорогой гость?

Это Хофбург.

— Это ужасно… ужасно… друг мой, вы, должно быть, скажете, что виной всему мое больное воображение, что мне нужно отдохнуть, развеяться…

–…да ты и вправду не щадишь себя, трудишься в поте лица… да и туристы не дают покоя…

— Ты прав, друг мой, но тут другое… вчера ночью мне не спалось, знаешь, так бывает в полнолуние… я уже хотел встать и выпить чаю, когда увидел на стене его тень…

— Да чью же? Чью?

— Ты скажешь, что это бред… а чуть погодя я увидел его самого… он прошел по площади и скрылся у метро.

— Да кто же? Кто?

— Мне показалось… это был Кенигсбергский замок.

— Нет-нет, подожди, этого не может быть… Кенигсбергский замок стоит в Кенигсберге, а…

–…понимаю, понимаю, друг мой… но я видел его… вернее… как бы это сказать… его тень… дух… призрак…

— Призрак?

Собор Святого Стефана хмурится:

— Да… мне показалось, что так.

— Гхм… сдается мне, с замком что-то случилось, и он прислал нам сигнал о помощи.

— Не смешите меня… что может случиться с замком?

— Мало ли… войны…

— Друг мой, уже больше полувека мы не знаем никаких войн в этих краях!

— Гхм… ну… может, фундамент осел…

— И для этого он будет звать на помощь?

Хофбург не согласен:

— Мой дорогой гость, если вам явился призрак замка, значит, с замком что-то случилось. И мы должны узнать, что именно.

— Вы что… хотите отправиться в Кенигсберг?

— Ну… я довольно стар для этого…

— Да и я уже немолод…

Хофбург спохватывается, смотрит на Аниф, скромно сидящий в углу.

— Послушай, парень… ты кажешься смышленым…

— К вашим услугам, мой господин.

–…и легким на подъем. Отправляйся-ка в Кенигсберг, да разберись, что там случилось.

12 октября. Прибыл в экипаже в Кенигсберг — я смотрю на город, я перевожу взгляд на город — я не узнаю города. Должно быть, я попал куда-то не туда, попросту заблудился.

13 октября. Я видел мертвый замок. Раньше мне никогда не доводилось видеть мертвые замки, я даже полагал, что такое может случиться только в страшном готическом романе — но никак не на самом деле. Я принес к мертвому замку полевых цветов и долго смотрел на руины того, что когда-то было пристанищем рыцарей.

14 октября. Отправил весточку домой. Жду сообщений от Хофбурга.

15 октября. Еще один мертвый замок. Здесь что-то случилось, но я не могу понять — что.

16 октября. Мертвые дома. Нет, не убитые — изначально мертвые, дома, в которых нет души. Пробовал заговорить с ними — они не отвечают, они не понимают меня.

17 октября. Потихоньку приближаюсь к холму, где должен быть Кенигсбергский замок — я его не вижу…

18 октября. До сих пор не могу прийти в себя от пережитого шока, до сих пор не могу понять, что я видел. Это… это ужасно. Я надеялся, что он не заметит меня, но он увидел, увидел, он… он двинулся на меня… Если бы я не убежал, он бы растерзал меня на куски…

19 октября. Отправил весточку в Вену. Чувствую, что там меня примут за сумасшедшего.

Аниф думает.

Это смерть, думает Аниф.

Он еще сам не понимает, как это получилось, почему так, шел по мостику, который подломился, почему завис между небом и землей над рекой, почему, почему, почему… Упадет, разобьется на мелкие кусочки, был замок Аниф, и не будет замка Аниф. И никто и не вспомнит, эка невидаль — замок Аниф, вот так спроси у кого — замок Аниф — люди только руками разведут, что за Аниф, откуда Аниф, почему Аниф, не знаем такого.

Замок Аниф подтягивается на башенках, пытается подняться — тщетно, тщетно.

Плещется река в темноте ночи, падают в реку камни замка, уносятся в море.

Мертвая тишина.

Скрежет.

Грохот.

С холма поднимается исполинское нечто, так ужаснувшее Аниф, движется в сторону упавшего замка.

— Это ужасно… ужасно!

Это Собор Святого Стефана. Перечитывает весточку от Анифа.

— Чудовищно — кивает Хофбург.

— Похоже, что это чудовище… уничтожит все города…

— Похоже на то.

— Мы должны пресечь это…

Хофбург кивает:

— Должны.

Хофбург трубит сбор. Это ему раз плюнуть, это ему не привыкать — трубить сбор. Всем, всем, всем замкам, всем собраться на бой.

Исполинская громадина нависает над Анифом, хватает замок Аниф…

…ставит на берег.

— Вы осторожнее…

— А?

— Вы поосторожнее… мост-то гнилой совсем.

— С-спасибо…

— Да не за что… а вы… — исполинское чудовище нависает над Анифом, — а вы замок, да?

— З-замок.

— Настоящий замок?

Замки собираются со всего мира, пришел Лувр, и Версаль пришел, и английский Парламент, правда, долго думал, идти или нет, и Собор Святого Павла пришел, и много еще кто.

Взяли мечи.

Копья.

Стрелы.

Пращи.

Там, говорят, в далеком городе Кенигсберге чудище завелось, замки рушит. Даже фотокарточку чудища показали, только не поверил никто — не может быть таких чудищ…

–…а еще какие замки тут были?

Аниф вспоминает:

— А тут Шаакен был.

Дом спрашивает:

— А почему был?

Аниф молчит, Аниф не знает, что ответить.

Замки идут на битву с чудищем…

— А что здесь было? — спрашивает Аниф.

Дом не знает.

— А почему так было? — спрашивает Аниф.

Дом снова не знает. Дом он что, он Дом, куда ему в дела людей соваться…

— Ну, посоветуйте, как быть, вы же Дом Советов…

Дом Советов думает. И все верно, он же Дом Советов, значит, советы давать должен, логично же, только что он тут может посоветовать…

Лязг оружия.

Там.

Вдалеке.

Замки.

Много замков.

Тоже там, вдалеке.

Дом радуется, Дом спешит к замкам, замки же.

Замки видят чудовище.

Взмахивают мечами.

Пускают стрелы.

Дом отбивается от стрел, Дом атакует замки, разбрасывает налетевшие на него старинные домики, не пройдет враг, не тронет нашу землю. Замки набрасываются на чудище, пожравшее королевский дворец, — зря они, что ли, все века сражались с драконами. Дом отбрасывает врагов — перед ним они кажутся крохотными. Замки окружают чудо… нет, не чудовище, какое чудовище, это же Дом Советов, это они чудовища, супостаты проклятые…

Аниф мечется в калейдоскопе битвы, кричит что-то, вы постойте, постойте, он ни в чем не виноват, он же… вы же… он же… Аниф не знает, Аниф не понимает, что тут случилось, Аниф…

Враждующие замирают.

Нет, не из-за Анифа, нет, нет, что им Аниф, какой вообще Аниф, что они, Анифа не видели…

Тут другое.

Замерли.

Думают.

Кто победит.

Кто-то, кто-то, да что тут гадать, на чьей стороне автор, тот и победит.

А если наоборот, погибнет? Бывает же такое, автор за героя горой, а герой погибает.

Тогда… по-другому, но тоже выигрывает.

А здесь непонятное что-то, то за одного, то за других автор, черт пойми…

И только сейчас Аниф понимает.

А может быть, чтобы два автора в разных местах про одно и то же писали?

Все замирают.

Думают.

Понимают.

Может.

Отступают — как-то само собой получается, что никто-никто не победит.

Смотрят на Дом Советов.

Он же Дом Советов все-таки, может же что-то посоветовать.

Вот он и советует:

— А замок отстроить надо.

Вот тут и закипела работа, так закипела, что не в сказке сказать, не пером описать. Собор Святого Стефана выискивает старые эскизы, Дом Советов таскает камни, Хофбург кует решетки на окна, Аниф стекла вставляет, Дом Советов подключает процессоры, шестеренки, датчики, а вот квантовый процессор днем с огнем не сыщешь, это по интернету заказывать надо…

Аниф смотрит.

Не понимает:

— Постойте-постойте… как же вы это сделали?

Дом Советов разводит руками:

— Ну… а как мы с вами ходим? Говорим? Мыслим? Должен же у нас быть какой-то механизм?

— Ну… да… — Аниф восхищенно смотрит на Дом Советов, — это вы ловко придумали.

— Что вы, это не я, это наш автор.

— Который?

— М-м-м-м… даже не знаю.

Аниф присматривается к отстроенному замку, к хитросплетению шестеренок…

Присматривается…

…понимает.

— Они… они не могли этого написать.

— Отчего же?

Смотрите… здесь все действует. Это не просто шестеренки, датчики всякие… это действует.

— Ну, конечно, это же…

–…да как вы не понимаете, это не может действовать, не может!

Хофбург хмурится:

— Почему… не может?

— Очень просто… вы сами подумайте, откуда авторам знать такие подробности? У них что, живые замки по улицам разгуливают?

— Н-нет.

— Вот именно! И что это значит?

— А что это значит?

— А это значит, что про механизм писал кто-то третий… Кто-то, кто живет в тех временах… где дома умеют ходить.

— И когда, по-вашему, были эти времена?

— Не были, а будут. А вот когда, я не знаю…

Замки замерли.

Смотрят в пустоту.

Ищут автора.