Сашими для самурая

Мария Анисова, 2023

Эмигранты часто живут очень замкнуто и хранят тайны, корни которых уходят далеко за пределы их нового дома. К таким людям относится и семья Токугава. В их ресторане происходит убийство, но японцы утверждают, что это лишь часть культуры их родной страны. Детектив решает разобраться, так ли это на самом деле, но для этого ему придётся узнать историю, скрытую ещё шесть веков назад…

Япония, 1582 год

Звон мечей за окном.

Как лепестки на ветру

Ширмы дрожат.

Неизвестный автор

Страх пах кровью, соломой и немного зелёным чаем. На татами, подогнув ноги, сидели трое мужчин. Одному на вид было около сорока, верх головы до висков у него был выбрит, а остальные волосы собраны в низкий хвост. Изумрудное кимоно насквозь пропиталось потом. Двое других, выглядящих примерно вдвое моложе, смотрели на него с нескрываемым ужасом. Рядом с ними лежали аккуратно обезглавленные трупы нескольких женщин и детей. Судя по ранам и застывшим на лицах выражениях, они умерли почти мгновенно. На небольшом столике в углу трепетал от сквозняка тонкий лист бумаги с несколькими искусно выписанными иероглифами и печатью в виде ромба, состоящего из четырёх таких же фигур. Краска была ещё свежей.

С улицы доносился звон доспехов, мечей и выстрелы из аркебуз, топот, дикие крики. Что-то ломалось и падало, на время заглушая своим грохотом прочий шум. Ещё немного — и послышался треск. Запахло костром.

Мужчины сидели, не двигаясь. Топот и крики приближались. Вдруг на ширму брызнуло что-то тёмное, оставив след, словно росчерк кисти на рисовой бумаге.

— Пора, — сказал мужчина в изумрудном кимоно и вынул из ножен меч.

Двое других последовали его примеру. Старший, усилием воли уняв в руках дрожь, оставил себе длинный надрез поперёк живота, затем сделал ещё один, уже вдоль, и рухнул в лужу собственной крови лицом вниз. Второй, гораздо более уверенный и спокойный, последовал его примеру, и не упал, а лишь обмяк, так и оставшись сидеть с распоротым животом, словно ужасающая статуя. Третий, сотрясаясь от беззвучных рыданий, сделал на себе надрез последним и упал, не успев провести клинком дважды, чтобы закончить ритуал.

Он очнулся от грубого пинка. Всё вокруг было липким от крови, в глазах пульсировали чёрные пятна. Два тела, которые он ожидал увидеть рядом, были бесцеремонно свалены в кучу в углу комнаты вместе с прочими. На исписанном иероглифами листе засохли капли крови. Сверху над мужчиной склонился самурай в страшной маске; за его спиной стоял ещё один, доспехи его сияли золотом.

— Этот ещё жив! — сказал тот, что стоял ближе.

— Как тебя зовут? — спросил второй, чуть приблизившись. На нём не было маски, на угловатом, но благородном лице отражалось спокойствие. Он походил на Будду, сошедшего на землю, и, казалось, сиял отблесками огней.

— Кацутика, — прошептал лежащий мужчина.

Самурай в золотых доспехах кивнул так, словно заранее знал ответ.

— Бог даровал тебе второй шанс, Кацутика. Пускай ты умер как Такэда, но можешь воскреснуть как Токугава. Если, конечно, захочешь.

Стоящий рядом солдат изумлённо посмотрел на командира, но промолчал. Оборванные в пылу битвы бумаги с ширм затрепетали от налетевшего порыва ветра.

— Я… согласен, — из последних сил прошептал мужчина, и тьма вновь поглотила его.

Россия, 2032 год

Вам ни за что не представить, что значит иметь такого брата, как Кристи. Хотя он и родился на три года раньше, старшим назвать его сложно: всю жизнь, сколько себя помню, именно я заботилась о нём: готовила еду, относила вещи в прачечную, оплачивала счета. Когда наши родители погибли в автокатастрофе, брату уже исполнилось восемнадцать, и формально он взял надо мной опеку. Конечно, он делал всё, что было в его силах, чтобы поддержать меня. Это, по большей части, была помощь с домашними заданиями, беседы по душам и хорошие советы. Однако подростку вроде меня этого было недостаточно. Мне приходилось самой отбиваться от хулиганов-старшеклассников, беспрепятственно совершать ошибки первых влюблённостей и поступать в университет на факультет журналистики. Это было сложное время, но вот оно уже подошло к концу: я получила свой диплом и испытательный срок в главной городской газете.

Такое событие однозначно стоило отметить, однако прежде, чем начать свой рассказ о празднике (который, впрочем, прошёл совсем не так, как хотелось бы), следует уточнить одну очень важную деталь. А именно то, почему я называю брата женским именем. Вообще-то по паспорту он Антон, но я никогда не слышала, чтобы его звали так даже родители. С тех пор, как он принял геймерский постриг и навсегда уединился в компьютерном кресле, его стали именовать не иначе, как Chri$tie.tec или просто Кристи. Прозвище это он получил за то, что в любой игре умел молниеносно вычислять читеров — тех, кто нарушает правила. Мошенников тут же разоблачали, жаловались администраторам сервера, а те, в свою очередь, выдавали хитрецам заслуженный бан — что-то вроде виртуальной тюрьмы, которая не позволяет играть какое-то время. Брат был рад никнейму в честь знаменитой писательницы, но больше даже не из-за тёзки, а из-за того, что в играх все принимали его за девушку и помогали. Так что сам он тоже тот ещё хитрец.

Впрочем, Кристи не совсем обычный геймер. Игры у него часто открыты всего на половину экрана, а вторую половину занимает какая-нибудь научная или новостная статья. Не представляю, как он может одновременно читать и целиться в противника, но, похоже, что именно эта способность позволила ему заочно окончить институт с красным дипломом, защитить лучшую работу по криминалистике и стать официальным консультантом полиции. Говорят, он настолько хорош, что ему даже позволяют работать удалённо и по свободному графику — чего только не сделаешь ради пары лишних часов за своим любимым ПК.

Но в тот радостный день, когда мы должны были отметить моё трудоустройство, я просто не могла позволить Кристи целый день просидеть, глядя в монитор. Я разбудила его в 8 утра, хотя знала, что лёг он всего пару часов назад. Увы, но иначе просто нельзя: если брат успеет сесть за компьютер, отвлечь его станет уже невозможно.

— Эй, Кристи! Собирайся, мы идём в ресторан!

— Сашка, ты с ума сошла? Ещё же ни одна локация не активна! — недовольно пробурчал он.

Это означало примерно «ещё не открыт ни один ресторан» — в моём вольном переводе с геймерского на человеческий.

— Ничего, будем первыми посетителями. Выберем самый лучший столик, — настаивала я.

В конце концов, Кристи сдался. Несмотря на все его странности, он ко мне добр и никогда не отказывает. Понимает, наверное, что в одиночку с таким образом жизни ему пришлось бы несладко. Мы быстро собрались, доехали до центра города и остановились в ожидании перед дверями. До открытия оставалось ещё пятнадцать минут.

Капал мелкий дождь. Над нашими головами раскачивалась бамбуковая вывеска с вырезанными на ней иероглифами и английским транслитом — Hitachi. Судя по всему, это был японский ресторан. Суши и роллы мы любили, хотя не выбирали это место целенаправленно — просто у него был самый длинный козырёк, а мы не привыкли носить с собой зонты.

Бедный худощавый Кристи мёрз в своей ветровке, слишком тонкой для ноября. Я готова была поклясться: это произошло из-за того, что, когда брат в последний раз выглядывал на улицу, там как раз стояла поздняя весна. Капли, стекающие с его длинных русых волос, застывали тонкими, как карамельные нити, сосульками.

— Хороший ресторан, — вдруг сказал он.

— С чего ты взял? — меня это удивило, ведь раньше мы здесь не бывали.

— Видишь эти столбы и перекладины? — он указал на углы дома, — Они скреплены друг с другом прочнее, чем с землёй, на которой стоят.

— Вижу. Но как это помогает готовить вкусные суши?

Кристи сделал снисходительное лицо, как будто я всё ещё показывала свой возраст на пальцах.

— Здания отражают специфику жизни: если у нас всё решает прочный фундамент, то в Японии, например, из-за частых землетрясений и цунами на него рассчитывать не приходится. Поэтому весьма вероятно, что хозяева дома и ресторана — этнические японцы, и в кухне родной страны разбираются значительно лучше местных.

— Это вы верно подметили, — улыбнулась возникшая на лестнице стройная девушка в очках и с длинными светлыми волосами.

Она достала из кармана куртки ключ и вставила его в замочную скважину.

— Хозяева ресторана — настоящие японцы. Я одна здесь русская. Проходите, пожалуйста. Пять минут — и я принесу вам меню… О, и не забудьте оставить свою обувь на входе.

От её слов я пришла в полнейший ужас. Если утром мне и удалось напялить на Кристи приличный костюм, то носки у него явно выглядели так, словно пережили пулемётную очередь, а после попали в мясорубку. Я бросила взгляд на брата: он уже стоял на татами, спрятав дырки между пальцев так, что его носки стали похожи на те, что носят японцы с гэта. «Ладно, сойдёт», — решила я, полагая, что исправить ситуацию уже вряд ли удастся, а праздник ещё может состояться.

Мы окинули взглядом помещение. Небольшое пространство зала с низкими столиками было отгорожено от кухни раздвижными ширмами по типу дверей в купе. Напротив входа располагалась касса и длинная витрина с надписью «вагаси», где под стеклом глянцево блестели традиционные сладости, больше похожие на муляжи: прозрачные и розовые желе с цветками сакуры, бисквитные пирожные в форме милых медвежат, разноцветные моти на шпажках. Официантка, впустившая нас, включила подсветку под стеклом, и десерты стали на вид ещё аппетитнее. Еле оторвавшись от витрины, мы всё-таки выбрали столик примерно в центре, чтобы не становиться объектами голодной зависти для прохожих за окном, но, в то же время, наблюдать за ними самим.

— Меня зовут Ангелина, сегодня я буду вашим официантом. Меню, пожалуйста. Кстати, сегодня блюдо дня — наше фирменное сашими из лосося или тунца. Очень советую!

Девушка уже переоделась в костюм горничной в лучших традициях японских мейд-кафе. Я искоса взглянула на брата — он держался молодцом. Другой на его месте уже расплылся бы в глуповатой улыбке и начал генерировать непристойные шутки, а Кристи — ничего. Словно милая горничная его совершенно не интересовала.

— Что думаешь насчёт вагю? — предложила я, решив, что устройство на работу стоит самого дорогого блюда.

— Я бы не рекомендовал.

— Почему это? Не забывай, сегодня я за всё плачу.

— Не в этом дело. Просто если бы ты знала, как его фармят…

— В смысле — производят? — опять перевела я с геймерского на человеческий.

— Да.

— И как же?

— Подумай сама. Чистопородных коров в Японии приобретать невыгодно, импортировать мясо — тоже. Значит…

–…это ненастоящее вагю?

— Не совсем. Оно настоящее наполовину.

— Как это?

— Это же очевидно! Производители закупают семя племенных быков, затем…

— О, Кристи, прекрати, а то испортишь мне аппетит! Откуда ты вообще это знаешь?

— Читаю случайные статьи в «Википедии». Никогда не знаешь, какая информация пригодится…

— Ты сумасшедший. Ладно, закажу устрицы.

— Тогда две порции.

Ангелина приняла заказ и встала за кассу выбить чек, а мы продолжили рассматривать интерьер. Кристи привлекли копии гравюр Хокусая с видами Фудзи, а мне больше понравился цветущий в горшке бонсай: толстый невысокий ствол продолжался тонкими ветвями, усыпанными розовыми бутонами больше, чем листьями. Мне почему-то подумалось — наверное, из-за профдеформации — что история, связанная с этим деревом, потянет, как минимум, на статью с десятком тысяч просмотров.

Так как я являлась всего лишь практиканткой, мне необходимо было как можно громче заявить о себе. В условиях жёсткой конкуренции для этого требовалась сенсация, сопоставимая, по меньшей мере, с Уотергейтским скандалом. Я как раз находилась в поиске истории, которая сможет заинтересовать как можно больше читателей — и буквально спустя пару минут мне представился шанс её найти.

— Господин Тадаси! — официантка кричала сквозь ширму, и я заметила, что в ней есть маленькая замочная скважина, — Открывайте, у нас первый заказ!

Никто не отвечал. Неловко улыбнувшись, Ангелина начала перебирать свою связку ключей и, не без труда обнаружив нужный, щёлкнула замком, отодвинула ширму и зашла внутрь. Официантки не было около пяти минут, и вернулась она какой-то неуловимо изменившейся. Лицо её цветом напоминало влажное рисовое тесто, когда сквозь белую пудру проглядывает светло-серый. Казалось, её вот-вот стошнит.

— Простите, мы не сможем сегодня вас обслужить. Приношу свои извинения. До свидания, — Ангелина низко поклонилась, пошатнувшись на ватных ногах.

— Всё в порядке? — оживился Кристи, — У вас кровь на манжете.

— Что? Где? — растерянно оглядела себя официантка, — Пустяки…

— Шеф-повар вас обидел? Разрешите, я скажу ему пару слов, — Кристи поднялся и решительно направился в сторону кухни.

— Стойте! Вам туда нельзя, это служебное помещение!

Ангелина бросилась брату наперерез и грудью загородила ему вход. Её скорость и решимость странно смотрелись вместе с милым нарядом. Кристи из-за своего образа жизни был немногим сильнее неё, но всё же выиграл в этой схватке — благо, он не носил корсеты и каблуки — и ввалился на кухню. Я побежала за ним — если уж хулиганить, то вдвоём — и выглянула из-за плеча брата.

Кухня ресторана имела весьма скромные размеры. Прямо перед входом расположился стол раздачи, слева и справа от него протянулись рабочие поверхности для приготовления холодных и горячих блюд. Окон не было, электрические лампы под потолком слабо подрагивали. В центре этой картины спиной к нам сидел на полу, поджав ноги, мужчина в поварском кителе. Под ним растеклась огромная лужа крови. В воздухе витали ароматы железа, сырой рыбы и чая. А в дальнем углу из полутьмы жутко улыбалась, не моргая, японка в кимоно. Глаза её впились в сидящий посередине труп. Она стояла, не шевелясь, и поэтому не сразу привлекла к себе внимание. Но когда я её заметила, сердце моё пропустило несколько ударов, а после мигрировало куда-то в район живота.

— Кристи… — потянула я брата за рукав, желая сбежать как можно скорее, — Там… Там…

— Тс-с-с! — он приложил палец к губам и повернулся к нам, — Постарайтесь успокоиться. Я вызову полицию, по моему звонку они приедут быстрее.

— Нет! — запротестовала Ангелина, — Я уже позвонила хозяину. Он сказал до его приезда ничего не предпринимать!

— Мы не можем ждать! — отрезал Кристи, набирая номер на своём смартфоне, — Улики должны быть свежими, как лосось на сашими! Каждая минута снижает их ценность.

Ангелина отвернулась, пряча слёзы и негодование, а я стояла в полном шоке и ничего не понимала — как они могут игнорировать эту сумасшедшую в углу, явно притаившуюся, чтобы броситься на нас с ножом?

Я с трудом пересилила себя, чтобы взглянуть на неё снова. Ни положение тела, ни выражение лица не изменились. Глаза не моргали. Разве человек способен на такое?

И тут до меня дошло. Это был не человек, а манекен, искусно сделанный и оставленный здесь непонятно зачем. Он отличался невероятной реалистичностью и детализацией. При создании модели японки явно использовались настоящие чёрные волосы, искусственную кожу покрывал лёгкий пушок, карие глаза влажно блестели, а изумрудное кимоно с вышитыми на нём журавлями сидело идеально по фигуре, словно шилось по индивидуальным меркам. Сверху на одежду был повязан милый кружевной фартук, как у Ангелины, с бейджем, на котором иероглифами и транслитом было выписано имя «Юми».

Кристи тем временем нашёл ещё один выключатель, и на кухне стало гораздо светлее. Мы прошли вглубь комнаты, осторожно обходя алую лужу. Я встала подальше от манекена, чтобы чувствовать себя комфортнее. И заметила, что Ангелина тоже предпочитает к нему не приближаться.

С нового ракурса сидящий труп выглядел ещё отвратительнее. Все внутренности из вспоротого живота вывалились наружу, как из потрошёной рыбы. Если бы это было кино, я бы подумала, что из несчастного мужчины вырвался ксеноморф, как в картине «Чужой». Мне пришлось отвести взгляд, чтобы сдержать тошноту.

— Вы что-то трогали здесь? — обратился Кристи к Ангелине, — Перемещали, убирали?

— Нет, — она покачала головой, — Но было темно, я не сразу поняла, что случилось. И задела Тадаси за плечо.

— Это как-то повлияло на его положение?

— Не думаю. Я едва коснулась и сразу отдёрнула руку.

— Хорошо. Больше ничего не трогайте.

Стало тихо. Я искоса взглянула на манекен — его улыбка по-прежнему оставалась зловещей.

— Зачем вам на кухне… это? — не выдержала я.

— Это? — потерянно посмотрела на меня Ангелина, — А, вы про Юми-сан. Это наш робот-официант. Раньше привлекала к нам много гостей, но уже давно сломана. Хозяева всё никак не распорядятся её убрать.

— Сломана? А могла ли она повара…

— Тс-с-с! — Ангелина перешла на шёпот, — Не при ней. Поговорим позже. Вы ведь из полиции, да?

— Не совсем. Я журналист, а вот Кристи как раз… — я хотела сказать «консультант», но, обернувшись на брата, молча застыла на месте. «Детектив» стоял у стола и с нескрываемым удовольствием жевал сашими из лосося, приготовленный, судя по всему, безвременно ушедшим господином Тадаси. Рядом с рыбной нарезкой находилась бутылка сакэ, но хотя бы к ней Кристи не притронулся.

— С ума сошёл? Жрёшь улики?

— Я всё сфотографировал, — он повертел в руках смартфон, — И поверь, сестрёнка, это было необходимо. Я же не завтракал! А голодный детектив — бесполезный детектив… Шучу, шучу. Мне нужно было чекнуть свежесть лосося.

— То есть проверить?

— Да. Когда эксперты дадут заключение о времени смерти, можно будет сделать некоторые выводы.

Словно услышав слова брата, на кухню вошла группа полицейских. Старший пожал руку Кристи.

— Есть соображения?

— Вы же знаете, не люблю гадать.

Группа осторожно прошла дальше. Один из полицейских надел перчатки и достал прозрачные пакеты для сбора улик, другой защёлкал фотоаппаратом.

— Мы подождём в зале, — скомандовал Кристи, — Ах, да, майор — предварительный осмотр места преступления всё же дал кое-какую информацию.

— Говори! — оживился тот.

— Сашими из лосося вкуснее, чем из тунца. Хотя и те, и другие рекомендую.

Обменявшись ухмылками, борцы с преступностью разошлись, мы с Ангелиной тоже вернулись в зал. Она повесила на дверь табличку «Закрыто» прямо перед носом у подошедших гостей. Те расстроенно отошли.

— Хоть вы и не успели подать нам блюда, обслуживание было вежливым, — сказал Кристи официантке, протягивая купюру, — Вот, возьмите на чай.

— Что вы, не нужно…

— Берите! Их стоит давать за один ваш взгляд, Лина-тян.

— Спасибо… Кристи, кажется? — морщинка между бровей Ангелины немного разгладилась.

А мои брови непроизвольно поползли вверх. Глаза меня не обманывают? Мой брат действительно флиртует с девушкой? Если так пойдёт и дальше, он серьёзно рискует стать нормальным, среднестатистическим парнем.

— Вы это заслужили, — продолжил распинаться брат, — Осталось только угадать, в какой руке.

Он сложил из купюры какую-то фигурку-оригами, спрятал в кулаке и сделал вид, что несколько раз поменял её расположение. Кристи всегда играл с теми, кто оказывался под подозрением. То, что я приняла за флирт, оказалось лишь изящной подводкой к его особому следственному эксперименту. По словам брата, игры позволяли ему безошибочно вычислять сущность человека, а затем легко определять, подходит ли она к собранному по уликам портрету преступника. В полиции сначала относились к экспериментам Кристи с недоверием, но после того, как он раскрыл несколько «висяков» с помощью одной лишь колоды карт, переменили своё мнение.

«Игра — единственный инструмент, позволяющий человеку быстро раскрыться, — утверждал он, — Когда думаешь, что всё не по-настоящему, легко теряешь контроль над своими тайными помыслами. Причина этого проста: у людей, как и у животных, игра тесно связана с ощущением безопасности. Предлагая им партию, я отнимаю чувство опасности, и тогда они разоблачают сами себя».

Недоумение во взгляде Ангелины постепенно сменилось любопытством.

— Пусть будет левая.

— Угадала! Хорошо, чаевые твои. Позволь теперь мне попробовать. Спрячь что-нибудь… К примеру, моё кольцо.

Кристи протянул ей украшение. Ангелина зажала его в кулаке и убрала руки за спину. Брат сначала молча посмотрел на её правую руку, затем, искоса, в глаза официантке. Потом на левую — и снова на Ангелину.

— Правая.

— Не угадали! Теперь оно моё?

— Разумеется.

Я дёрнула Кристи за рукав и прошептала ему в ухо: «Верни, оно же отцовское!». «Без паники, сестрёнка! — шепнул он в ответ, — Я его обязательно отыграю. Но позже». Фыркнув, я его отпустила. Переубеждать Кристи во всём, что касалось игр, было бессмысленно.

— Тебе сегодня везёт, — улыбнулся Кристи, как-то незаметно перешедший с официанткой на ты, — В отличие от шеф-повара…

— Да. Только господин Тадаси-сан был су-шефом. Главный здесь его брат, Хамбэй-сама.

— Значит, семейный бизнес?

— Верно. И Виктор, владелец «Хитати», тоже им родственник. Дядя, кажется, — не знаю точно. У них какое-то странное родство. Мне пытались объяснить, но я так и не поняла.

«Виктор? — удивилась я про себя, — Странное имя для японца». А Кристи сразу спросил:

— Почему владелец не представляется своим настоящим именем?

— Откуда вы…

— У вас на входе висит грамота. «За вклад в сохранение и развитие японской культуры за рубежом».

— Ой, точно! Мы её совсем недавно получили, после того, как накормили японскую делегацию. Больше месяца готовились к таким гостям…

— И всё-таки, — прервал Кристи, — Почему Виктор?

— Не знаю. Кажется, ему не очень нравится всё это… — она окинула взглядом зал, от входа до копии «Большой волны в Канагаве», — Но вам будет проще самим у него спросить. Вон он, уже подходит.

За стеклом мелькнул высокий мужчина в длинном чёрном пальто и с зонтом-тростью. Проигнорировав табличку на двери, он уверенно зашёл в «Хитати».

— Лина, я же ясно выразился: закрыть ресторан и ничего не предпринимать. Кто эти люди?

Он говорил с английским акцентом и выглядел, как средневековый вампир: осветлённые до пепельного цвета волосы, уложенные волосок к волоску и собранные сзади в хвост, жилет с карманом, из которого протянулась цепочка от часов, кожаные перчатки. Взгляд его чёрных глаз демонстрировал враждебность.

— Мы из полиции, — Кристи показал свою корочку, — Разрешите задать вам несколько вопросов?

— Не вижу повода нам с вами общаться.

— Повод самый очевидный — в вашем ресторане произошло убийство.

— Сомневаюсь, детектив, что вы можете с такой уверенностью говорить о том, в чём совершенно не разбираетесь. Насколько описала официантка, мой двоюродный брат совершил сэппуку. Это часть японской культуры, и я настойчиво прошу вас не навязывать нам свои традиции.

— А я настойчиво прошу вас умерить негодование и помочь следствию. Это в ваших интересах, Хироси-сан.

Владелец поёжился, услышав своё настоящее имя.

— Вы что, обвиняете меня? Какая наглость! Уйдите прочь, немедленно!

Виктор-Хироси уже готов был вытолкать нас из заведения, как хозяин свою собаку, запрыгнувшую на диван с грязными лапами, но тут из кухни послышался смех.

— Ещё и псов своих притащили? — вспыхнул владелец, — Больные ублюдки… Неужели заняться больше нечем, кроме как беспокоить невинных людей?

Решительно зашагав по направлению звука, он рывком отодвинул ширму. Полицейские собрались вокруг робота, и до нас долетел обрывок фразы майора:

–… я бы такую японочку-то…

— Ордер! — заорал Виктор, — Есть у вас чёртов ордер? Покажите мне бумагу или выметайтесь!

— Успокойтесь, гражданин, — сурово ответил майор, мгновенно стерев с лица улыбку, — мы уже закончили. Но труп заберём на экспертизу.

— Я…

— Не советую. Навлечёте на себя дополнительные подозрения. Вы же не хотите ночевать в отделении?

Виктор молчал. Даже нам было видно, как двигаются его желваки под раскрасневшимися щеками. С его молчаливого согласия полицейские быстро завершили свою работу и удалились.

— Вам лучше зайти в другой раз, — шепнула мне Ангелина, — Сейчас с хозяином точно не получится беседы. Дайте ему хотя бы день прийти в себя.

Но это мы и сами уже поняли. Больше ничего не оставалось, кроме как поспешно удалиться.

Домой мы вернулись в смятенном расположении духа. Шанс в ближайшее время отметить моё трудоустройство пропал безвозвратно. Кристи сел за компьютер в глубокой задумчивости. Я спросила его:

— Значит, это теперь твоё новое дело?

— Ага.

— И с чего думаешь начать?

— Я уже начал.

Моя левая бровь поползла вверх, как я не старалась мысленно уговорить её повременить с мимическими морщинами.

— Наелся сашими и сыграл с официанткой? Это теперь расследованием называется? Тогда бросаю журналистику и ухожу в детективы.

— Зря смеёшься. Во-первых, я выяснил, что лосось был порезан не раньше, чем за 15 минут до нашего прихода. Это значит, что пока мы рассматривали здание снаружи, прячась от дождя, повар ещё был жив. Либо в закрытом здании находился ещё один человек, готовивший сашими, не взирая на труп.

— Скорее уж первое… Зачем убийце готовить? Дикость какая-то.

— Не меньшая дикость, чем само убийство.

— То есть версию с суицидом ты решительно отметаешь?

— Очень в ней сомневаюсь. Особенно после того, как владелец так упорно на ней настаивал, даже не увидев труп.

— Да уж. А во-вторых? — напомнила я.

— Во-вторых, я решил, что пока рано вычёркивать официантку из списка подозреваемых. Она чересчур наблюдательна и отлично умеет притворяться. Это означает, что Ангелина вполне могла совершить убийство, а затем выйти на работу, как ни в чём не бывало, симулируя растерянность и печаль. Более того, она любезно рекомендовала нам сашими, которое мы нашли на кухне рядом с трупом. Но пока мы не обнаружили доказательств, это всё лишь зацепки.

— Хочешь сказать, что это всё ты понял из игры «Угадай, в какой руке»?

— Именно. Я специально сделал ошибку, показав ей, в какой руке купюра — хотел посмотреть, попросит ли она переиграть. Этого не произошло. Лина умело скрыла факт нечестной игры и забрала чаевые. Во втором раунде я пытался увидеть, выдаст ли её лицо правду, когда я потянусь в верном направлении, но увы — удивлён, что эта девушка всё ещё официантка, а не звезда покер-клубов.

— А на вид она показалась мне такой милой… — расстроилась я.

— Думаю, мы ещё раскроем её секреты.

— Кстати, Кристи… ты ведь разрешишь мне тоже заниматься расследованием?

— С чего вдруг такое рвение?

— Чувствую, что из этого дела получится отличная статья.

Кристи хмыкнул.

— Ладно. Можешь быть моим саппортом.

— Помощником? Ну, и на том спасибо. Договорились.

Этим же вечером я позвонила редактору и попросила позволить мне временно поработать на удалёнке — ради эксклюзивного материала. Судя по голосу, он был только рад: свободных компьютеров часто не хватало даже журналистам из основного штата — совсем не то, что в рекламных или коммерческих изданиях. Отдельный монитор и кресло необходимо было заслужить — это я и собиралась осуществить в ближайшем будущем.

Рано утром я проснулась от телефонного звонка — гаджет Кристи играл боевую мелодию из какого-то шутера. Звонили из полиции. Брату сообщили, что расследование приостановлено: та группа, что обследовала кухню вчера, вся слегла с какой-то непонятной инфекцией. Майор даже попал в больницу. Если они не поправятся в ближайшие дни, к работе над делом планируют привлечь кого-то другого. Правда, следователей всегда не хватает, так что вся надежда пока на нас.

— Ты как себя чувствуешь? — поинтересовалась я у Кристи, с тревогой осознав, что мы оба вчера контактировали с заболевшими.

— Фулловый, — ответил он.

В игре это означало, что его показатель здоровья полон — иными словами, брата ничего не беспокоило. Я тоже не чувствовала никаких изменений. Значит, можно было приступать.

Когда мы вошли в «Хитати», владелец сидел за столиком рядом с бонсаем и изучал какие-то документы. Виктор спокойно попросил нас подождать, чтобы он успел закончить работу. От его прежней ярости не осталось и следа. У витрины стояла Ангелина, пересчитывая деньги в кассе.

— О, это вы, — она поприветствовала меня и Кристи, — Хотите чаю? Больше пока ничего предложить не могу, кухня откроется только завтра, когда завершится санитарная обработка.

— Что-нибудь на твой вкус, — попросил брат.

Я вежливо отказалась. Ангелина залила несколько ложек зелёного порошкового чая горячим молоком из кофе-машины, взбила смесь бамбуковым венчиком и подала брату маття.

— Как вы себя чувствуете? — спросила я, вспомнив, что официантка вчера тоже была рядом.

— Всё в порядке. А что? Я неважно выгляжу? — она тут же выхватила из кармана зеркальце.

— Нет, что вы. Просто полицейские подхватили какой-то вирус. Вся группа теперь на больничном.

Ангелина вдруг перестала протирать блюдца и отложила тряпку в сторону. Голос её стал так тих, что даже мне пришлось напрягать слух, разбирая слова.

— Это не вирус, — говорила она настороженно, — Я знаю, в чём дело. Но пообещайте, что не станете относиться к моим словам легкомысленно.

Переглянувшись, мы с братом одновременно кивнули.

— Это всё Юми-сан! Полицейские вчера обидели её, и вот, чем всё обернулось…

— Юми-сан? — удивился брат, — Робот-официантка?

— Да. И Тадаси тоже она убила, я уверена!

— Почему ты так думаешь?

— Когда она появилась здесь, от посетителей отбоя не было. Мы всех конкурентов обогнали, и выручка была чуть ли не вчетверо больше. Гости приходили сюда посмотреть на Юми-сан: она всегда была любезна, аккуратна, умела шутить и показывать простые фокусы. Ей даже чаевые давали больше, чем мне…

— Надо полагать, сама ты была не в восторге от этого?

— Вовсе нет. Работы у меня стало меньше, но заработок увеличился — всё, что давали Юми-сан, в итоге ведь доставалось мне. А внимание гостей никогда не было для меня главной мотивацией.

— Значит, ты здесь из-за денег?

— А для чего ещё работают? Можно подумать, кому-то они не нужны…

— Согласен. Продолжай.

— Так вот… Всё было хорошо, но спустя пару месяцев начались странности. Юми-сан стала вести себя необычно, не так, как раньше. Однажды я услышала, как один из гостей попросил заменить ему рамен, так как у него аллергия на кунжут. А Юми-сан вместо извинений сказала, что выльет бульон ему на голову, если он ещё раз её расстроит.

— Прямо так и сказала?

— Слово в слово! Гости приняли это за новую шутку, а Юми-сан словно пришла в себя и уехала на кухню, чтобы заменить блюдо, как ни в чём не бывало.

— После этого ещё происходили подобные случаи?

— Да, всё чаще. Она начала ронять тарелки, толкать гостей, угрожать им. Подкидывала в тарелки что-то несъедобное, хамила, злилась. На неё словно наложили какое-то проклятие! Посетители стали жаловаться, и, в конце концов, Виктору пришлось её отключить.

— Когда это было?

— Давно… Полгода уже точно прошло.

— Тогда почему робот всё ещё здесь? Он ведь, насколько я смог заметить, серьёзно уменьшает рабочее пространство кухни.

— Так и есть. Просто говорят, что Виктор неравнодушен к Юми-сан. Будто бы заказывал сделать её по образу своей первой любви. Но это просто слухи…

Тут владелец нас окликнул, показывая, что завершил работу. Я внимательно взглянула на него: слышал ли он, о чём только что говорила Ангелина?.. По лицу это мне было совершенно непонятно, но очень может быть, что Кристи оказался наблюдательнее.

— Я хотел бы извиниться за вчерашнее, сэр, — начал он, жестом пригласив нас сесть. От прежней агрессивности не осталось и следа, — Я был неподобающе груб.

— Что же вызвало у вас столько эмоций? Тадаси приходился вам…

–… племянником. Он мой племянник. «Хитати» — это семейный бизнес.

— Сочувствую.

— Не стоит. Мы не были близки.

— В таком случае, почему же вы были так взволнованы?

Виктор вздохнул, не разжимая губ.

— Дело в том, что в последнее время я чувствую себя слегка… взвинченным. Ресторан и так приносит немало хлопот. А с некоторых пор проблемы возникают друг за другом, накапливаются, как снежный ком: сначала болезнь Юми-сан, потом визит японской делегации, теперь ещё и самоубийство Тадаси…

— Подождите, вы сказали «болезнь»?

— Да. Вы всё верно услышали, — в голосе Виктора послышались жёсткие нотки, точь в точь как вчера, когда он выгонял нас из «Хитати».

— Но ведь Юми-сан…

— Не произносите это слово в моём заведении!

— Хотите поиграть в слова?

— Что?..

— Правильно, и я не хочу. Давайте лучше в «Дженгу», — не давая Виктору опомниться, Кристи повернулся к кассе, — Лина-сан, у вас найдётся достаточное количество палочек для еды?

Официантка, хоть и слегка ошарашенная необычной просьбой, быстро сориентировалась и поставила на стол перед братом целый ящик одноразовых японских приборов. Кристи в считанные минуты возвёл из них вавилонскую башню детектива, собираясь, по всей видимости, заключить в ней очередного подозреваемого.

— Вы что, предлагаете мне предаваться детским забавам вместо того, чтобы очистить имя племянника? — запротестовал Виктор.

— Так вот, что вы хотите, — спокойно отвечал Кристи, не прекращая ровнять бамбуковую постройку, — И, думаю, прекрасно понимаете, что я сейчас лучший помощник в вашем деле. Только поэтому вы не прогнали нас вновь, а вовсе не из-за угрызений совести. Верно?

— Верно. И, судя по тому, как быстро вы догадались, я не ошибся. Мне нужна ваша помощь.

— Тогда вам придётся сыграть. Без ставок неинтересно: сыграем, скажем, на правду или действие.

— Зачем ещё? Это какая-то уловка?

— Что вы, — соврал брат, — Просто я геймер. Практически зависимый. Без игр совершенно не могу логически мыслить.

Стереотипы — мощная вещь. Большинству людей они досаждают, особенно если предубеждения относятся к ним. Кристи же никого не переубеждал — он предпочитал использовать всеобщие заблуждения с пользой для себя, а в данном случае, ещё и для следствия.

— Вы можете сыграть с сестрой, а потом мы продолжим, — попытался выкрутиться Виктор.

Похоже, ему очень не нравилась эта идея. Владелец принадлежал к той группе людей, которые не играют в игры практически никогда и ведут себя так, словно родились сразу в костюме-тройке и со следами жизненного опыта на младенческом личике. Но, увы, брат не оставил ему ни шанса.

— К сожалению, не могу — она просто невозможная глупышка. Никакого стратегического мышления.

От негодующего возгласа меня тогда удержало лишь воспитание и уверенность в том, что брату мешать нельзя. Все его фразы наверняка были направлены лишь на пользу дела, и обижаться на это просто бессмысленно. Однако я отметила у себя в голове галочкой пункт «напомнить при случае».

Кристи начал первым. Он осторожно вытащил палочку из башни и кивнул Виктору. Тот, поджав губы, тоже потянулся к шаткому строению.

— Часто ли у вас в семье уходят из жизни с помощью сэппуку?

Этот вопрос прозвучал в самый неподходящий момент. Рука Виктора дрогнула, но башня устояла.

— Нет. Примерно раз в поколение. И это всегда был кто-то из побочной ветви рода… кроме Тадаси.

— Побочной ветви? Как это?

— У нас это значит — родственники не по крови. Они присоединились к нам как-то иначе, но это было так давно, что никто уже не помнит, как именно. Мы считаем их названными дядями или племянниками — в зависимости от возраста.

— В семье к ним относятся иначе?

— Нет. Но браки с ними запрещены. Правда, никто и не пытался — мы ведь давно считаем друг друга родственниками.

Виктор вытянул палочку из середины. Кристи достал следующую откуда-то сверху. Они молча сделали ещё несколько ходов, и башня закачалась, как японский фонарик на ветру. Виктор осторожно протянул руку к башне, чтобы сделать ход…

— Судя по вашему акценту, вы учились в Англии?

— Да, сэр. Кембридж, Arts and humanities. Современные и средневековые языки.

— У вас отличное образование. Почему же вы всего лишь владелец ресторана? Не думали о каком-то более серьёзном занятии? Наука, дипломатия?

Японец запыхтел. Кристи нащупывал его болевые точки, теперь это стало для меня очевидно. Вот только зачем? Вдруг он снова выгонит нас, если его разозлить? И тогда прощай, дело, и моя статья, и собственный стол с компьютером в редакции…

— Думал, — коротко ответил владелец.

— И что же?

— Какое отношение это имеет к делу?

— Никакого. Или самое прямое. Пока — простое любопытство. Я не хотел вас оскорбить. Мне искренне жаль, что пропадает такой высококлассный специалист.

— Семья против моего ухода из бизнеса. Ясно? И закроем этот вопрос.

— Как скажете.

Ещё несколько бамбуковых палочек были извлечены без последствий. Но башня уже едва держалась. Был ход Кристи, он уже задел несколько потенциально подходящих палочек, но они не пожелали легко сдаваться. В конце концов, миллиметр за миллиметром, он вытащил одну. Я с облегчением вздохнула: как ни крути, болеть за человека, не далее, как вчера выставившего нас за дверь, совсем не хотелось. За того, кто назвал меня глупышкой пять минут назад, конечно, тоже, — но он всё-таки приходился мне братом. Из двух зол выбирают меньшее.

Задержав дыхание, Виктор стал двигать одну из палочек. Его чёрные глаза не мигая уставились в точку пересечения бамбуковых брёвен игрушечной башни. Кристи тоже наклонился ближе, оказавшись в нескольких сантиметрах от владельца «Хитати». Выгадав момент, когда тот будет максимально близок к провалу, брат вдруг тихо, но чётко шепнул ему на ухо: «Говорят, Юми-сан сделали по образу девушки, в которую вы влюблены… Поэтому вы так не любите, когда вспоминают о том, что она не человек?».

Это стало последней каплей. Одним резким размашистым движением Виктор смёл со стола всё, что строилось с таким трудом. Бамбуковые палочки с глухим стуком рассыпались по всему татами.

— Ты сделал это специально! — закричал он на Кристи так, что я испугалась, как бы не началась драка, — Хотел, чтобы я проиграл?

— Вовсе нет. Я же детектив, задавать вопросы — суть моей жизни. Я ведь не знал, что вы станете так остро реагировать на невинный интерес!

«Всё ты знал, — со смесью осуждения и восхищения подумала я, — Этого и ждал, но всё же — зачем? Что ты проверял, Кристи?».

— Однако факт остаётся фактом, — продолжил брат, — Вы проиграли. С вас правда или действие. Выбирайте.

— Это было нечестно.

— Разве? Вы разрушили башню. Случайно или намеренно — значения не имеет. Таковы правила.

Вздохнув, Виктор одёрнул пиджак и сел на место.

— Хорошо. Я выбираю действие. Говорите, что вам нужно, и уходите. Продолжим в следующий раз, я устал.

— В таком случае, не стану задерживать, — Кристи встал, отряхиваясь от бамбукового стройматериала, — Потребую с вас мой выигрыш как-нибудь в другой раз. До свидания.

Попрощавшись с Виктором и Линой, мы вышли из «Хитати». Небо было тусклым, как старая люминесцентная лампа в унылом офисе. Редко пролетавший мокрый снег падал на землю и сразу таял. К счастью, Кристи теперь был одет по погоде.

— И что это было? — спросила я его, пока мы ждали такси.

— Ты о чём?

— Эта игра в дженгу. Ты так и планировал?

— Да. Точнее, я не знал наверняка, как Виктор себя поведёт, но выяснил это — как и планировал.

— И каковы твои выводы?

— А твои? Как это выглядело со стороны?

— Так, будто ты хочешь провалить это дело и снова быть выставленным за дверь. В этот раз окончательно.

— Ха-ха! — Кристи рассмеялся так, словно я вспомнила его любимый анекдот про то, как нейросеть заходит в бар, — Может, ты ещё и дуешься на то, что я сказал, будто у тебя нет стратегического мышления?

— Нисколько, — обиженно сказала я.

— Саша-Саша, — брат покачал головой, но было видно, что он всё ещё улыбается, — Я не думаю, что ты глупышка.

— И что же умного я, по-твоему, сделала?

— Родилась моей сестрой, — вновь обезоруживающе улыбнулся Кристи, — Никому больше не пришла в голову такая гениальная мысль. Даже мне самому.

Я показала ему язык. Шутка была очень тонкой, и я почувствовала, что пора сменить тему разговора, иначе мы оба рисковали попасть в беспощадные ножницы правдивого юмора. Это лишило бы меня возможности подкалывать Кристи по поводу его неосторожной фразы снова и снова, а я не могла отказать себе в этом удовольствии.

— И всё-таки, — спросила я у него, — Чем тебе так помогла дженга?

— Как ты знаешь, Тадаси был убит достаточно хладнокровно. Убийца, как минимум, аккуратно усадил труп и точно сымитировал сэппуку. Как максимум — ещё и приготовил сашими около остывающего тела повара. Для этого нужна серьёзная выдержка. Ярко выраженный холерик, каким, без сомнения, является Виктор, не стал бы использовать такой способ убийства. Он практически не способен сдерживаться — что мы с тобой и подтвердили во время игры.

— Значит, мы ищем того, кто смог бы доставать палочки из башни, не позволяя твоим каверзным вопросам нарушить их спокойствие?

— Именно.

— А что насчёт Ангелины? Ты, кажется, говорил, что она на многое способна?

— Так и есть. Пока она мой главный подозреваемый. Но мы ещё не видели шеф-повара, поэтому рано делать какие-то выводы. Ангелина сказала, что «Хитати» откроется завтра — вот мы с ним и поговорим.

— А что насчёт Юми-сан? — спросила я, удивляясь, как брат забыл про ту, что явно была замешана в убийстве больше остальных.

— Ты веришь в восстание машин?

— А почему нет? Всё может быть… Ты же видел её лицо! У Юми-сан взгляд серийного убийцы!

— Она выглядит такой, какой её сделали люди. И если что-то преступное было совершено руками Юми-сан, кровь окажется на ладонях у кого-то другого. У того, кто ей управлял.

— Но ведь центр управления наверняка у Виктора, — вспоминая щепетильность владельца ресторана в этом вопросе, заявила я.

— Надеюсь, что так, — задумчиво ответил Кристи.

Третий день расследования начался с хороших новостей: Кристи сообщили, что группе полицейских, подхвативших вирус, стало немного легче, а майора перевели из реанимации в обычную палату. Мы с братом решили навестить его и заодно расспросить о произошедшем.

С двумя пакетами апельсинов мы долго блуждали по белым больничным коридорам, пахнущим спиртом и хлоркой. Майор лежал в отдельной палате, в удалении от всех прочих; когда мы подходили к ней, оттуда вышел врач в защитном костюме и респираторе. Подозрительно глядя на нас, он преградил путь:

Конец ознакомительного фрагмента.