Танец огненной королевы

Марина Серова, 2021

Профессиональному телохранителю Евгении Охотниковой досталась весьма необычная клиентка. Инга Ясминская, больше известная в городе как Королева Огня, возглавляет школу файер-искусства – танца с огнем – и нуждается в услугах телохранителя. Инга получила несколько писем с угрозами и боится, что теперь ее жизнь в опасности…

Глава 2

Я отвезла Ингу домой, предложила проводить ее до квартиры. Однако женщина отказалась, и я настаивать не стала.

В моих сегодняшних планах значилась проверка файерских команд, конкурирующих с «Тенями», и визит к Кире Луговой. Инга дала старый номер мобильного файерщицы, и я не надеялась, что та не сменила его.

Однако найти Кирины координаты было проще простого — когда Инга ушла к себе, я включила Интернет на мобильнике и забила в поисковую строку название файерской команды, в которой выступала Кира.

У творческого объединения «Волки Одина» был даже свой сайт, где указывались координаты, по которым можно было с ними связаться.

Я решила не усложнять себе жизнь и сразу позвонила по указанному номеру телефона.

Может, это и есть контакты Киры? Из слов Инги я поняла, что такая женщина, как Луговая, предпочитает быть руководителем, нежели рядовой актрисой.

Трубку взяли практически сразу.

— Слушаю, — без всяких приветствий проговорил женский голос.

— Здравствуйте, — я решила проявить элементарные знания правил этикета. — Могу я поговорить с Кирой Луговой?

— Я вас слушаю, — снова повторила моя собеседница.

Значит, я не ошиблась — номер действительно принадлежал Кире.

— Меня зовут Евгения Романова, я являюсь журналисткой телепередачи «Знаменитости Тарасова», — бойко начала я.

Собственную фамилию называть не стала — в конце концов, ко мне многие обращались, и мое имя могло быть Кире знакомым, поэтому лучше сохранять бдительность. А вот передача, в которой я якобы работала, существовала на самом деле, и Кира наверняка о ней слышала.

Я полагала, что внимание средств массовой информации должно польстить Луговой, и не ошиблась.

— И что вам нужно? — несмотря на грубость вопроса, голос Киры прозвучал оживленно.

Я поняла, что смогла заинтересовать Луговую, поэтому продолжила вдохновенно импровизировать:

— Вы являетесь лучшей файерщицей Тарасова, и я хотела бы встретиться с вами для нового выпуска телепередачи! Скажите, согласились бы вы ответить на несколько вопросов?

— В принципе, это возможно, — с некоторым замешательством произнесла Кира. — Я могу найти время, только сами понимаете, я очень занята.

— Замечательно, интервью займет от силы минут сорок, не больше! — заверила я ее. — Вам удобно будет побеседовать со мной сегодня? Скажем, часа в четыре?

— Если только недолго, — предупредила Луговая. — Я сейчас нахожусь на тренировке, вы можете приехать в зал, где проходят репетиции «Волков Одина». К четырем часам.

— Ваш адрес Фирсова, шестьдесят пять? — уточнила я верность информации, полученной на сайте.

— Да, вход со двора, — подтвердила Кира. — Серая калитка, наберете код триста сорок шесть. Только, пожалуйста, не опаздывайте — в пять вечера у нас общая тренировка, я буду очень занята.

— Буду ровно в четыре! — заверила я ее.

Стоит ли говорить, что попрощаться со мной Кира не соизволила — весьма бесцеремонно она отключилась.

Несмотря на конец лета, жара стояла неимоверная, прохлада наступала лишь ближе к вечеру. Я радовалась, что в моей машине есть кондиционер и можно наслаждаться холодным воздухом хотя бы в собственном автомобиле. На месте файерщиков я бы отложила тренировки с огнем на более прохладное время. Хотя наверняка их выступления проходят поздно вечером или ночью…

Улицу Фирсова я нашла быстро, нужный дом — тоже. Поэтому на встречу с Кирой я явилась на полчаса раньше назначенного времени.

Как и условились с Луговой, я набрала код домофона, и вскоре серая калитка открылась.

Тренировочный зал «Волков Одина» находился на втором этаже девятиэтажного дома с арендуемыми офисами, и только небольшая вывеска с названием команды говорила о том, что именно здесь проходят занятия по файерскому искусству.

Я поднялась по лестнице наверх, нашла табличку с надписью «Волки Одина». Выступления, организация праздников и торжеств"и толкнула дверь.

Было открыто, поэтому я вошла в просторную комнату.

Для спортивного зала помещение было слишком маленьким, а для офиса — чересчур большим. Мебель в комнате отсутствовала, зато на одной стене висели зеркала, которые обычно присутствуют в любом танцевальном зале. В углу помещения я увидела кучу металлических палок с замотанными краями, длинные деревянные палки, какие-то металлические и проволочные конструкции вкупе с цепями самой разной величины. Я догадалась, что, скорее всего, это и есть инструменты для проведения файер-шоу.

В центре зала стояла невысокая женщина, которой я ни за что бы не дала больше двадцати лет. Возможно, все дело в экстремальной прическе Киры (я уже догадалась, что женщина и есть моя собеседница, которую я собралась интервьюировать). Виски у Луговой были выбриты, остальные волосы скручены в дреды и выкрашены в ярко-розовые, зеленые и красные цвета. Кира была одета в обтягивающую черную майку на тонких бретельках и черные лосины, выгодно подчеркивающие красивую форму ног. Легкие кеды довершали образ спортивной девушки. В руках Луговой были цепи, заканчивающиеся черными шарами размером с теннисный мячик. Цепи то взмывали в воздух, то перекрещивались, то вновь разъединялись, причем шарики ни разу не коснулись друг друга. Я поняла, что Луговая тренируется с боевыми незажженными поями.

— Здравствуйте, — проговорила я, но Кира не повернула головы в мою сторону.

Она продолжала крутить свои пои, не обращая на меня ровно никакого внимания. Что самое интересное — ее кисти практически не двигались, тогда как шарики быстро крутились, словно их приводило в движение что-то невидимое. Один момент — и цепи стали вдвое короче, а Кира грациозно прогнулась и согнула руки так, что кисти находились напротив ее шеи. Шарики бежали друг за другом в воздухе в каком-то миллиметре от файерщицы, но так и не касались ее тела.

Я наблюдала за Кирой как завороженная — даже несмотря на отсутствие музыки, Луговая двигалась ритмично, в такт какой-то неслышной мне мелодии.

Если на зрителей так действует обычная тренировка с незажженными поями, представляю, какой фурор производит артистка, выступая с огнем! Каждое движение отточено, словно магический танец, каждый жест грациозен и совершенен. Идеальная композиция без малейшего изъяна.

Кира выгнула спину еще сильнее, и теперь ее голова едва ли не касалась пола. Какое-то мгновение — и ладони молодой женщины уже на полу, цепи с шарами ровно лежат параллельно друг другу, а ноги Киры взлетают наверх, и артистка делает изящную акробатическую стойку на руках. Кира завершает свой этюд, вновь оказывается на ногах и закручивает пои в замысловатую фигуру, после чего расцепляет замок пальцев и опускает пои вниз. И только после этого ее голова поворачивается в мою сторону, а цепкий взгляд зеленых глаз внимательно изучает меня с головы до ног.

Оцепенение спало, магия куда-то улетучилась. Кира уже не казалась волшебницей — обычная молодая женщина с экстравагантной прической. Ничего необычного, ничего волнующего, ничего загадочного. Удивительная вещь искусство — оно очаровывает и возводит владеющего им человека на пьедестал полубога…

— Мы с вами разговаривали по телефону, верно? — прервала молчание Луговая. — Вы — журналистка, так? Забыла, как вас зовут.

— Евгения, — с улыбкой представилась я.

Кира подозрительно посмотрела на меня и заметила:

— Я себе не так представляла репортера с телевизионной передачи. Что-то у вас нет ни микрофона, ни камеры…

— Почему же? У меня все есть! — Я достала свой мобильный и показала его Луговой. — В наше время совершенно нет необходимости пользоваться громоздкими устройствами. В моем телефоне есть все — и диктофон, и превосходная камера, и текстовый редактор на случай, если я решу предоставить интервью в письменном виде. Но это только для печатных изданий, о вас я буду рассказывать в телепередаче «Знаменитости Тарасова».

— Замечательно, — безо всякого выражения проговорила Кира. — Что ж, начинайте. Раньше приступим, раньше закончим. Надеюсь, вопросы будут нормальные?

— Ну а что вы подразумеваете под выражением «нормальные вопросы»? — поинтересовалась я.

Кира замялась.

— Мало ли… — наконец произнесла она. — Ладно, спрашивайте, что хотели. Я ведь могу и не отвечать, если формулировка мне не понравится, верно? И еще раз предупреждаю, у меня мало свободного времени. Чем скорее вы закончите, тем лучше.

— Хорошо, — покладисто сказала я. — Кира, вас не зря называют лучшей артисткой театра огня Тарасова. Нашим телезрителям интересно, с чего началась ваша карьера. Как давно вы занимаетесь файер-шоу? Почему именно огонь, а не цирковое искусство и не танец?

— Во-первых, файер-шоу может включать в себя и акробатические элементы, и хореографию, — заметила Кира. — Все зависит от файерщика. А занимаюсь я огнем столько, сколько себя помню. Если вас интересует точная дата, то… дайте вспомнить… где-то семнадцать лет назад, или больше. Я еще в школе училась, когда начала крутить пои.

— А почему вас заинтересовало файер-шоу? — спросила я.

Луговая пожала плечами, потом подняла свои пои с пола и отнесла в угол к остальным инструментам. Ловко запрыгнула на подоконник и проговорила:

— Потому что я люблю огонь. Этого достаточно?

Я подошла к окну и сфотографировала Киру на свой мобильный. Та даже не пыталась позировать — непринужденно болтала ногами, как девчонка-подросток, изредка теребила пряди своих разноцветных волос-дредов. По моим подсчетам Луговой сейчас тридцать с небольшим, но ведет она себя как ершистая школьница.

— Вы одна выступали или с командой? — Я не стала обращать внимание на развязные манеры Киры, просто подбиралась к интересующей меня теме взаимоотношений Луговой с Ингой.

— Сначала одна, потом с командой. Потом снова одна. Сейчас выступаю в «Волках Одина», и… пока меня все устраивает.

— Как называлась первая команда, в которой вы занимались файер-шоу? Помните ли вы свое первое выступление с огнем? — Мне показалось немного странным, что Кира запнулась, когда утверждала, что ей все нравится в ее работе с «Волками Одина».

Я решила пока не спрашивать Луговую, какие у нее отношения с остальными членами команды, а попробовать переключить ее внимание на другую тему.

— Мое первое выступление было без команды, — усмехнулась Кира. — Я крутила сама пои, всему сама и научилась. Со мной никто особо не занимался — так, приятели-файерщики показали пару элементов, а дальше я сама вникала в тему. Поэтому могу назвать себя самоучкой. Это сейчас все просто до смешного — вбил в поисковик запрос, и вот тебе готовые уроки и ссылки. А раньше, до всемирного распространения интернета, приходилось помучиться. В книжках технику файера не найдешь, не запомнил — доходи до всего сам. Но я ни о чем не жалею, потому что знаю: я всего добилась сама. Мне никто не помогал, у меня не было ни богатеньких родителей, ни обеспеченного мужа и тому подобное. Все своим трудом, и я горжусь этим.

— Не совсем представляю, как богатые родители могут помочь своему ребенку научиться выполнению сложных элементов, — заметила я.

Кира посмотрела на меня едва ли не с жалостью.

— Это же очевидно! — воскликнула она. — Если есть деньги, ну, и нормальные родители — можно пойти в акробатическую или цирковую школу, можно сделать нормальные боевые пои или крутые веера, можно выбить себе кучу клиентов, раскрутиться… Да что угодно можно сделать! Подумайте сами: одно дело, если ты, как уличный циркач, балуешься огнем на набережной, и совсем другое, когда тебе звонят на мобильник и заказывают выступление на свадьбу. Да вы возьмите хотя бы «Тени» — у них и школа своя есть, и клиентура. Все почему? Потому что у мужа Инги есть деньги и связи. А те, кто победнее, — на вторых ролях, вне зависимости от их таланта или гениальности!

— Насколько мне известно, Инга Ясминская считается королевой файер-шоу в Тарасове, — осторожно заметила я. — Но она неоднократно говорила, что на заре своей карьеры восхищалась искусством Киры Луговой, то есть вашими способностями. Поэтому я и решила брать интервью именно у вас — раз вы являетесь кумиром нынешней королевы огненного искусства, логично, что вы можете рассказать о файер-шоу куда больше, нежели Ясминская!

Моя ловкая лесть оказалась как нельзя кстати. Кира, несмотря на свою заносчивость и юношеский максимализм, посмотрела на меня без всякого презрения, я бы даже назвала ее взгляд дружелюбным.

Мысленно я похвалила себя за правильно выбранную тактику общения с «экс-королевой огня», как я окрестила Луговую.

— Приятно, что даже на телевидении хоть кто-то рассуждает здраво, — заметила Кира. — А то уже надоело, все только и говорят про Ясминскую. Да, я выступала с ней и ее девчонками какое-то время. Крутить она умеет, базовой хореографией владеет, но и только! Знаете, в чем ее фишка? Она попросту сочетает классический балет с простейшими движениями поинга, тратит бешеные деньги на эффектные инструменты, вроде эксклюзивных вееров «от кутюр», заказывает дорогие «кометы» и «стаффы». Я же считаю, что это — не что иное, как пафос и показуха. У «Волков Одина» самые обычные инструменты. Вот, посмотрите!

Кира легко соскользнула с подоконника и взяла в руки металлическую палку с замотанными краями. Почти не двигая кистями, перекрутила палку сначала над головой, потом быстро переместила ее сбоку от себя и изобразила какой-то замысловатый элемент, после чего повторила то же самое, но палка при этом немыслимым образом оказалась уже с другого бока. Она выделывала все это с такой невероятной ловкостью, что даже я была поражена, уже во второй раз за короткое время нашей встречи.

В принципе, если бы мне показали основные элементы, из которых складывался этюд, я бы с легкостью повторила этот номер. Но Луговая проворачивала палку слишком быстро — даже для меня, несмотря на то, что я владела всеми известными единоборствами. Боевое оружие — такие, как катаны, мечи и прочее, — я могла крутить на манер каких-нибудь рыцарей или воинов из боевиков, однако в этом не было никакой практической выгоды, поэтому я не заостряла на эффектных движениях своего внимания.

Да, смотрится все это красиво, но, на мой взгляд, оружие призвано убивать врага, и чем быстрее — тем лучше. Наверное, поэтому я не стала бы заниматься файер-шоу — в работе телохранителя это абсолютно бесполезное занятие.

— Как вы видите, в моих руках — всего лишь обычная металлическая палка с асбестом, — прервала мои размышления Кира. — Никаких дорогостоящих покрытий, никакой красивой обмотки. Банальный стафф, который может сделать любой начинающий файерщик. А вот крутить стафф — это настоящее искусство. То же самое касается и вееров, — Кира положила стафф и вытащила из общей кучи две проволочные конструкции, по форме и вправду напоминающие веера. — Как вы видите, на этих инструментах есть кольца, обмотанные изолентой, за которые файерщик держит веера. Вот самые простые спицы, на них — асбест. Когда я зажгу веера, в темноте зрители увидят только двенадцать огненных шаров, по шесть на каждый веер. Никаких замысловатых украшений, никаких вензелей на этих веерах нет. Но их можно крутить трехбитными восьмерками — заметьте, все файерщики крутят двухбитные, простые восьмерки, потому что считается, на веерах невозможно сделать несколько перекруток. А я нашла способ, позволяющий выполнить трехбитную восьмерку на инструменте, более громоздком и большом, нежели пои. Вы видели, как выступает с веерами всеми хваленая Инга, «королева огня»?

— Нет, пока не доводилось, — честно призналась я. — Я хотела заснять ваше выступление, ведь я делаю материал о вас, а не о Ясминской!

— И не смотрите, — фыркнула Кира. — Нечего там смотреть, кроме красиво выполненных вееров, к изготовлению которых Инга не имеет абсолютно никакого отношения. Свои веера она заказывала у какого-то европейского мастера. Конечно, работа — ювелирная, такие веера и поджигать не нужно, их можно и так разглядывать. Потому что они — произведение искусства. И Инге, у которой имеются такие инструменты, достаточно лишь поджечь фитили и просто пройтись с веерами, держа их у талии. Вот так, — и Кира схватила цепкими пальцами кольца вееров и приложила их к своей талии так, что фитили смотрели ровно по сторонам.

Затем Луговая медленно прошлась вокруг меня, после чего остановилась и подняла руки с веерами вверх, образовав вокруг своей головы что-то вроде нимба. Потом остановилась и опустила веера вниз.

— Вот, собственно, этого будет достаточно для эффектного номера, — прокомментировала она. — Совсем забыла — Инга обязательно добавит что-нибудь из хореографии, например, поднимет ножку вверх, вытянет носочек. Или сядет на продольный шпагат. Как-то так, — Луговая снова подняла веера и опустилась на идеальный ровный шпагат.

Да, растяжка у нее была просто великолепной, и правда, почему Киру обошли своим вниманием средства массмедиа?…

— И все, публика сражена наповал, — продолжала ехидничать Луговая. — Зрители рукоплещут, Ясминская раскланивается направо и налево и одаривает своих преданных поклонников очаровательной улыбкой. И после этого она — «королева»… Знаете, иногда такая злость берет, что смотреть противно. Вы не думайте, я Ясминской не завидую, потому что она — весьма посредственная файерщица, и к тому же она совершенно не развивается. А ведь если не двигаться вперед, неизменно наступает деградация, это общеизвестный факт. Инга не только не изучает новые элементы, она здорово упрощает старые и делает акцент только на дорогостоящих инструментах и на красивых образах. А вот что можно сделать с обычными маховыми веерами, — и с этими словами Кира перехватила свои веера другим захватом, а потом принялась их крутить с такой скоростью, что все фитили слились в одну черную нить-змею, которая вычерчивала в воздухе замысловатые узоры и фигуры.

Веера не касались ни друг друга, ни самой файерщицы, они точно ожили, превратившись из громоздких проволочных конструкций в мифических змеев. Иногда Луговая даже подбрасывала тяжелые веера у себя над головой, ловко ловила их и возвращала в бешеный, неуловимый бег.

Признаться, сейчас я искренне не понимала, почему именно Ингу считают лучшей из лучших, а не Киру. Да, я еще не видела ни одной тренировки Ясминской, но зато я видела, что делает с файерскими инструментами Луговая, и мне трудно представить, что кто-то может выполнить эти трюки лучше Киры. Возможно, Луговая сейчас говорит об Инге с предвзятой злобой, потому что не согласна с тем, что именно Ясминская занимает лидирующую позицию. Но мне не верилось, что Инга взяла публику именно красотой своего снаряжения, а не талантом. Конечно, у меня уже завтра появится возможность сравнить двух актрис, но пока я отдавала свой голос за Киру. В вопросе искусства, естественно.

— Браво! — воскликнула я, когда Луговая закончила свое представление. — Снимаю шляпу, вы — мастер. А я ваша горячая поклонница!

— Спасибо, — улыбнулась Кира. Скромно, не язвительно, как раньше. И с грустью проговорила: — Жаль, что в жизни все так несправедливо. Кому-то достается все, а кто-то обречен быть на вторых ролях. Но я уже привыкла — хватит того, что у меня хотя бы есть возможность заниматься тем, что мне нравится, и не бросать искусство ради каких-то других приоритетов. Для меня файер — это хобби, увлечение, которое делает меня живой. Которое помогает мне забыться и отвлечься. А у кого-то и этого нет.

— Неужели все так печально в вашей жизни? — удивилась я.

Кира пожала плечами.

— Нет, у меня, напротив, все хорошо. Я продала свою душу огню, и совсем не жалею об этом. Кроме огня у меня ничего нет, да мне ничего и не нужно. Трудно быть не такой, как все, но кому-то приходится быть таким, верно? И почему этим кем-то не могу быть я?

— Вы сейчас что имеете в виду? — не поняла я. — Что значит — быть не таким, как все?

— Ну, смотрите, все очень просто, — терпеливо проговорила Кира. — Каким должен быть нормальный человек в представлении общества? Как вы сами считаете?

— Ну… — Я замялась, потом вспомнила тетушку Милу и ее вечные старания выдать меня замуж хоть за кого-нибудь. — Наверное, женщина к двадцати пяти — тридцати годам должна либо иметь хорошую профессию и продвигаться вверх по карьерной лестнице, либо обзавестись семьей. Мужем, детьми. Вы об этом сейчас говорите?

— Практически, — кивнула Кира. — В глазах общества ты успешна, если у тебя есть богатый муж, который обеспечивает тебе красивую жизнь, ты имеешь ребенка, а лучше — двух детей. Вы всей семьей ездите отдыхать в Европу, а ты занимаешься своим любимым делом, которое в идеале приносит тебе доход. Вот образец хорошей семьи и удачной жизни.

— Допустим, — согласилась я. — Но вы себя таковой не считаете, так?

— А я и не являюсь такой успешной женщиной, — заявила Кира. — Семьи у меня нет, я не хочу быть похожей на дамочек, которые только и мечтают о том, чтобы выйти замуж абы за кого, лишь бы был богатым. Настоящую любовь я не встретила и не слишком себе представляю, что это такое, а размениваться по мелочам не собираюсь. Детей, соответственно, у меня тоже нет, хоть мне и исполнилось тридцать два года. Профессия… Согласитесь, файер-шоу трудно назвать престижной профессией. Даже будучи гениальным артистом, ты — всего-навсего шут, призванный веселить богатую публику. Этакая марионетка для забавы людей, готовых платить тебе деньги за выступление. Не подумайте, что я жалуюсь — на жизнь мне хватает. У меня есть квартира, пусть и не слишком большая, но меня она полностью устраивает. У меня есть все необходимое, я не хожу голодная — могу при желании и в ресторан сходить, и купить что угодно в супермаркете. Но излишеств я себе позволить не могу и ездить за границу — тоже. Даже раз в год. Потому что я — на вторых ролях в своем деле, и обо мне не говорят на телевидении, за интервью со мной не сражаются журналисты. Если честно, вы — первый репортер, который захотел написать материал обо мне. Я даже удивлена, ей-богу. Не ожидала такой удачи…

— На вашем месте я бы тоже негодовала от такой несправедливости, — заметила я. — Ведь вы гораздо талантливее Инги, а королевой считают ее!

— Да плевать мне на эти титулы! — с горечью воскликнула Кира. — Главное — у Инги все заказы, вот что самое обидное. А «Волкам Одина» достается то, за что Ясминская либо не успевает браться, либо работа за копейки. Вот что больше всего меня огорчает.

— К тому же у Инги есть муж, верно? — подлила я масла в огонь.

Кира пожала плечами.

— Знаю я этого Вадима, — фыркнула она. — Когда я с «Тенями» крутила, он все время около Инги околачивался. Вроде ухаживал за ней. Красавчик, богатый, но… герой не моего романа. Если бы он ухлестывал за мной, а не за Ясминской, все равно у нас бы ничего не вышло.

— Но он вам нравился, верно? — заметила я. — И вы даже пытались флиртовать с ним, насколько мне известно.

— Не знаю, каким образом вы раскопали эту информацию — дело-то столетней давности! Но в целом все верно, — без всякого раздражения подтвердила Кира. — Да, он поначалу мне показался довольно харизматичным молодым человеком. Я хотела познакомиться с ним поближе, но кроме краткосрочной, ни к чему не обязывающей связи я бы ничего не смогла ему предложить. Сами посудите — у нас не было с ним общих интересов. На наши тренировки он приходил только по той простой причине, что туда приходила Инга. Вадим даже не знал, как называются основные инструменты файер-шоу! Ну, о чем с ним вообще я могла говорить? Когда Инга начала тянуть одеяло на себя и выдвигать свои требования, я стала флиртовать с Вадимом только для того, чтобы насолить ей. Делала это так, от скуки. Мне было неинтересно с девчонками из «Теней». Я-то хотела обучить их настоящему искусству и вместе сколотить отличную команду, но и Анька, и Галка плясали под дудку Ясминской. Поэтому я, в конце концов, и ушла из «Теней». Перед этим, правда, не удержалась и высказала Инге все, что о ней думаю. А она, дурочка наивная, решила, что я собираюсь на полном серьезе парня у нее отбить. Да этот Вадим интересовал меня меньше всего на свете! Он бы только мешал мне. Вся эта семейная жизнь и личные отношения для людей, которые живут обычной жизнью и ставят обычные приоритеты. Меня тошнит от такого, на первом месте для меня всегда был и остается огонь. Ради огня я живу, и я не готова предать свою мечту ради каких-то банальных идеалов, которые никому и не нужны.

— И неужели вы не хотите, чтобы Инга ушла из файер-шоу? — Я изобразила искреннее удивление. — Ведь подумайте, если Ясминская прекратит заниматься своими выступлениями, то вам откроются блестящие перспективы! У вас будут крупные заказы, слава, признание. Неужели вы этого не хотите?

Кира задумалась. Потом нерешительно произнесла:

— В принципе, хорошие заказы мне не помешают. Признание и слава… хм, заманчивая перспектива! Думаю, любой человек хочет, чтобы его заметили, чтоб им восхищались. У меня есть и амбиции, и честолюбие. Да, я этого страстно желала раньше, это правда. Но сейчас… сейчас все немного иначе.

— То есть? — не поняла я. — Вы больше не хотите стать знаменитостью?

— Не в этом дело, — покачала головой Кира. — Я могу рассказать, только с одним условием. Вы не должны сообщать об этом в телепередаче. Не хочу, чтобы кто-то узнал о том, чем я с вами сейчас поделюсь.

— Как пожелаете, — согласилась я. — Я покажу вам предварительно свое интервью, и вы скажете, нужно ли что-нибудь исправлять. Материала у меня уже предостаточно, поэтому можете не бояться, что я раскрою общественности ваши секреты. Просто вы меня заинтриговали, и мне хочется знать ответ на свой вопрос.

— Хорошо, — кивнула Луговая. — Раньше я бы очень хотела быть «королевой огня», первой файерщицей Тарасова. Но сейчас я слишком разочаровалась в нашем обществе, которое не ценит настоящего искусства, а главным критерием выставляет дороговизну материала и стоимость самого выступления. В моих планах уехать из Тарасова, и как можно быстрее. Возможно, я уже завтра сообщу об этом «Волкам Одина», хотя мне и жалко оставлять ребят. Без меня им придется тяжко — парни со стаффами сейчас никого не удивят, а я — единственная девушка в группе. Стафф и веера превосходно сочетаются, это наша изюминка, фишка. Но я посылала видео со своими выступлениями одному известному московскому продюсеру, и он зовет меня перебраться в столицу. Несмотря на то, что в Москве файерщиков — пруд пруди, гораздо больше, чем в Тарасове, я понравилась этому продюсеру, и он хочет со мной сотрудничать. Я попросила месяц на раздумья, но я очень хочу перебраться в столицу. Мне кажется, что там мне повезет больше, чем здесь, несмотря на то, что в Москве у меня никого нет. В Тарасове пускай выступает Инга Ясминская — мне от этого ни жарко, ни холодно. Я очень надеюсь, что у нее жизнь сложилась удачно, и она всем будет довольна. Пусть лучше остается в Тарасове, со своим мужем и со своей школой, а я спокойно уеду в другой город. Ребята из моей команды, конечно, меня не поймут. Выйдет так, что я предала «Волков Одина» ради призрачной мечты. Но ведь правильно говорят — под лежачий камень вода не течет! Если ничего не менять в своей жизни, а только злиться на более успешных людей, так и будешь топтаться на одном месте да сидеть в своем болоте. А я не хочу этого. Я еще не слишком стара, чтобы бояться перемен. В тридцать жизнь только начинается, и я хочу, чтобы моя новая жизнь была счастливее старой.

— То есть вы готовы смириться с несправедливостью? — Я постаралась всеми силами заставить Киру признаться в том, что она желает зла Инге. — Пускай Ясминская и дальше первенствует среди всех файерских команд Тарасова? Неужели вы готовы оставить все как есть?

— Да поймите вы наконец, меня не волнует Инга! Совершенно все равно, что она делает, как ее кто называет. Это — ее личное дело, и ее жизнь меня не касается! Я хочу наладить свою собственную жизнь и стать тем, кем должна стать! Я хочу дальше развиваться, мне нужны перспективы, которые может дать Москва! Я давно уже переросла уровень Тарасова, и мне попросту здесь нечего делать. Если вдруг меня решат сделать этой пресловутой «королевой», то я с радостью откажусь от такого титула. Потому что это только слова, не больше. Толку от того, что меня будут называть каким-то званием? От этого я лучше не стану, и возможностей больше у меня не появится. Точнее, появится, но не таких, какие нужны мне. А Москва… В Москве файерщики куда более талантливые, чем у нас. Там совершенно иной уровень, совершенно иные возможности для развития. Если я останусь в Тарасове, то буду презирать себя до конца жизни и жалеть, что не смогла воспользоваться шансом, который выпадает только один раз! Знаете, мне кажется, вы не случайно появились тут именно тогда, когда я не решалась сделать столь ответственный шаг. Но я поговорила с вами и поняла, чего я действительно хочу от жизни. Наверное, я все-таки сегодня позвоню московскому продюсеру и скажу, что согласна на переезд. Пусть на меня обижаются ребята — в конце концов, я им ничего не должна, и мне никто ничего не должен. Каждый выбирает сам, как и где ему жить. А меня в Тарасове ничто не держит — с родителями я отношения не поддерживаю, они не слишком горят желанием общаться со мной. Я им только мешала всю жизнь… Думаю, они рады, что я живу сама по себе и не напрягаю их.

— Ваши отец и мать проживают в Тарасове? — спросила я.

— Отец и мачеха, — поправила меня Кира. — Моя мать умерла, когда мне был один год, и отец женился на своей любовнице. Я до пятнадцати лет искренне считала, что она — моя настоящая мать, только удивлялась, почему мама на меня вечно кричит и не особо меня любит. А потом все стало ясно — мачеха в сердцах обозвала меня бестолковой дармоедкой и заявила, что я ей все время мешаю, и она рада, что я — не ее дочь. Отец полностью поддерживал свою жену, и я попросту ушла из дома. Жила у подруги, потом связалась с компанией, там и начала крутить пои. Школу не окончила, образования не получила. Да я сейчас не слишком жалею об этом — все равно я не знаю, в какое училище хотела бы поступать после окончания школы. Мне ничего не нравилось, уроки я прогуливала класса с пятого. Ну а потом мы стали подрабатывать выступлениями, а чтоб на жизнь хватало, я устроилась официанткой в кафе. Так, собственно, и жила — пока не стала более-менее прилично зарабатывать на своих «покрутушках».

— Да, нелегко вам пришлось, — заметила я.

Больше мне все равно сказать было нечего — если Кира и желала зла Ясминской, то вряд ли она дошла до того, чтоб посылать Инге письма с угрозами.

Конечно, я могла и ошибаться — что, если это все-таки Луговая решила устранить Ясминскую с огненной сцены? Она вполне могла убить Ингу, а потом уехать в Москву, якобы по приглашению известного продюсера. Сбежать с места преступления и замести за собой следы. Вот только было одно маленькое «но».

— И когда вы планируете уехать из Тарасова? — поинтересовалась я.

— Чем скорее, тем лучше, — пожала плечами Кира. — Как раз сейчас посмотрю расписание поездов до Москвы…

Она достала свой мобильник, быстро ввела запрос в поисковую строку интернет-страницы.

Я молча ждала, что она скажет.

— Поезда ходят ежедневно, — подытожила Луговая. — Самый удобный вариант — отправление в два часа дня из Тарасова. Тогда в семь утра я буду в Москве. Если продюсер ответит мне сегодня, закажу билет на завтра и послезавтра приеду в столицу.

— Вот как, — протянула я. — А вы знаете, что тридцатого августа у Ясминской юбилей? И вроде она собирается устроить какое-то невероятное шоу с огнем. Неужели вы не собираетесь прийти?

— Я? — искренне удивилась Кира. — С чего это вдруг? Меня ни на какой юбилей не приглашали и не станут приглашать, я вообще не знаю, когда у Инги день рождения. Мы же не общаемся с ней больше десяти лет!

— И вам неинтересно посмотреть на выступление? — продолжала допытываться я.

Луговая презрительно фыркнула.

— Ничего нового и интересного я все равно там не увижу. Вы уж извините, но я не привыкла тратить свое время на пустые и бестолковые дела. Лучше уж я лишние часа два-три потренируюсь, чем буду так бездарно тратить свою жизнь!

— Почему-то другого ответа я и не ожидала от вас услышать, — проговорила я.

А про себя подумала, что первый мой день работы на Ингу не дал желаемых результатов…