Правда о спящей красавице

Марина Серова, 2013

Кто такая эта красавица, покорившая сердце директора салона по продаже яхт и катеров Архипова? Никто не знает! И самое печальное, этого не ведает и сама потерпевшая: после травмы головы у нее наступила полная амнезия. Частный детектив Татьяна Иванова по просьбе Архипова берется за дело – нужно выяснить массу вещей: кто на самом деле прелестная брюнетка, от чьей руки и почему она пострадала, предать виновного в руки полиции… На сей раз, ввиду необычности ситуации, Таня выступает не только в роли частного детектива, но примеряет и совершенно непривычное для нее амплуа – изображает психотерапевта, пытаясь вернуть незнакомке память с помощью сложного ассоциативного ряда. Вот девушка без имени начинает кое-что вспоминать. И одним из подозреваемых в покушении на нее становится Танин клиент – Архипов…

Глава 3

На следующее утром я отправилась в Октябрьский райотдел полиции, где работал мой приятель. Дежурный позвонил Мельникову, чтобы сообщить о моем визите. Тот, как выяснилось, проводил планерку, поэтому попросил меня с полчасика где-нибудь погулять. Чтобы не терять время даром, я подошла к стенду с фотографиями и фотороботами тех, кого разыскивает полиция. Никого похожего на мою пациентку я там не нашла. Правда, никакой уверенности в том, что этот стенд оперативно обновляется, у меня не было.

— Скажите, посвежее данных нет у вас? — обратилась я к дежурному.

— А чем вам эти не нравятся? — буркнул он, даже не взглянув на меня.

— Последняя ориентировка — трехмесячной давности. Неужели за это время никто не пропадал?

— Так, девушка, вы подполковника Мельникова дожидаетесь?

— Его, — подтвердила я.

— Вот и ждите, а меня от работы не отвлекайте. — И дежурный поднес к уху телефонную трубку.

Я уселась на стул, приготовилась ждать, когда освободится замначальника райотдела. Вскоре зазвонил мобильник и я ответила:

— Алло!

— Тань, ну ты где ходишь? Я тебя жду, жду…

— Поднимаюсь!

Войдя в кабинет Мельникова, я спросила:

— Как дела, Андрей?

— Вялотекуще. А тебя-то, Таня, что ко мне привело?

— Хочу у тебя насчет кое-чего поинтересоваться. — Я устроилась на стуле напротив Мельникова.

— Ну, поинтересуйся, — Андрей благосклонно мотнул головой.

— За последние две недели никто не заявлял о пропаже девушки лет двадцати пяти — двадцати восьми?

— В нашем районе или по городу? — уточнил подполковник.

— По области.

— В Покровске пропала одна молодая женщина, как раз пару недель назад, — вспомнил Мельников. — Только из соседнего региона в скором времени информация поступила, что ее там видели. Так что мы негласно поиски свернули, и без этого дел хватает.

— Андрей, у тебя ее фотография есть?

— Сейчас поищу ориентировку. — Мельников достал из ящика стола толстую папку и, покопавшись в ней, положил передо мной отксерокопированный листок с фотографией пропавшей девушки. — Она?

— При таком качестве снимка мать родную не узнаешь. Почему все так смазано-то?

— Не капризничай. Если фейс не узнала, можно ознакомиться с описанием. Текст вполне читабельный. — Мельникова ничуть не смутило мое замечание.

— Так, тридцатого июля в десять утра ушла из дома и не вернулась Богородская Ольга Сергеевна, восемьдесят седьмого года рождения… Волосы светлые, волнистые, длиной до середины спины. Рост сто шестьдесят два сантиметра… Нет, Андрей, это не та девушка, которая меня интересует. Моя — брюнетка, к тому же ростом сантиметров на десять повыше будет, — я отложила в сторону ориентировку.

— Слушай, а это не Спиридонова случайно? — мгновенно отреагировал подполковник. — Она как раз брюнетка, рост метр семьдесят.

— Кто это?

— Это девушка из последней сводки. К сожалению, вчера вечером она скончалась по дороге в больницу.

Мой мыслительный аппарат мгновенно заработал на полную катушку. За пару секунд у меня в мозгу созрело множество вопросов. Неужели вчера, после того как мы с Архиповым ушли от его «прекрасной незнакомки», к ней кто-то пожаловал и повторил попытку отправить ее на тот свет? Но как ее вычислили по новому адресу? Кто вызвал «Скорую»?

— Так, Андрей, меня интересуют детали. Что случилось со Спиридоновой и в какое именно время?

— Около восьми вечера в дежурку поступил звонок о том, что в подвале одного из домов на улице Мичурина лежит без движений неряшливо одетая женщина. Опергруппа выехала туда и обнаружила нашу старую знакомую еще живой, но в состоянии сильного алкогольного опьянения. Впрочем, Спиридонова в последнее время трезвой и не бывала…

— То есть ты ее знаешь в лицо?

— Она у нас здесь частая гостья. В последний раз ее пару недель тому назад за хулиганку задерживали. Представляешь, Нинка ударила бармена кулаком в глаз за то, что он отказался сделать ей очередной коктейль! — Андрей усмехнулся.

— А почему он отказался?

— Да потому, что она была уже пьяна в стельку, а расплачиваться не спешила.

— Ясно. — Я достала из сумки мобильник, нашла фотографию своей «пациентки» и, несмотря на категоричный запрет моего клиента, показала ее Мельникову. — Посмотри, Андрюша: это случайно не Спиридонова?

— Нет, — мотнул головой Мельников, — это не она.

— А с этой девушкой тебе встречаться не доводилось?

— Нет, я ее не припоминаю, — Андрей вернул мне мобильник.

Я убрала его в сумку, достала оттуда пакет с щипчиками и положила его на стол со словами:

— На этой штуковине имеются отпечатки ее пальцев. Надо бы пробить их по вашей базе, и как можно скорее.

Подполковник нехотя покосился на пакет и принялся учить меня уму-разуму:

— Татьяна, разве ты не знаешь — для того чтобы отдать улику на экспертизу, надо провести ее по конкретному делу! А мне совершенно не к чему «пристегнуть» твою штуковину.

— Да ладно, Андрей! Разве в первый раз?

— Вот именно, что не в первый, — упрекнул меня Мельников, — я уже устал выкручиваться на разный манер перед своими коллегами, выполняя твои просьбы.

— А скажи-ка, Андрюша, твой криминалист коньяк в каком виде предпочитает?

— Он у нас непьющий. — Подполковник начал листать бумаги в какой-то папке, давая мне понять, что разговор закончен.

— Значит, в бумажном, — подытожила я и достала из сумки заранее заготовленный конверт.

— Обойдется! — фыркнул Мельников. — Стоит один раз Скворцова прикормить, и он так и будет в рот тебе заглядывать, даже в тех случаях, когда в рамках вновь открытых дел срочная или повторная экспертиза понадобится.

— Не хочешь, не корми, оставь это, — я постучала пальцами по конверту с деньгами, — себе. А Скворцову просто прикажи снять отпечатки и сличить их с теми, что забиты в вашу базу. Андрей, ты же замначальника райотдела! Неужели у тебя власти для этого не хватает?

— Хватает, но… — Мельников замолчал, то ли подыскивая очередную отговорку, то ли борясь с искушением. Материальный стимул все же оказался сильнее принципиальности. Убрав конверт в стол, он сказал: — Ладно, так и быть, отдам я на экспертизу эти щипцы. А на твою дотацию новый картридж куплю для ксерокса, а то все жалуются, что у нас копии неважнецкие получаются. Да и бумага тоже закончилась…

— Когда будут готовы результаты? — уточнила я, уже выходя из кабинета.

— Не позже завтрашнего дня. Как только что-то прояснится, я тебе сразу позвоню, — пообещал подполковник.

— Договорились. — Я закрыла за собой дверь и направилась к выходу из райотдела, размышляя о том, почему до сих пор никто из родных и знакомых не отреагировал на исчезновение привлекательной брюнетки?

Ответа на этот вопрос у меня не нашлось, поэтому я невольно вернулась к предположению о том, что никакой амнезии у нее нет. Может, она общается по телефону со своими близкими, а в присутствии Димы поддерживает иллюзию полного отсутствия воспоминаний?

Я села в машину и поехала на проспект Строителей, к своей «пациентке». Правда, я пока еще не знала, на чем именно следует построить очередной сеанс психотерапии. Ничего, по ходу дела сориентируюсь.

* * *

Стоило архиповской протеже открыть мне дверь, как я сразу поняла, что она не в настроении.

— Что случилось? — мягко спросила я.

— В том-то и дело, что ничего. Я ничего не вспомнила! Мой мозг, — моя «пациентка» обхватила голову руками, — упорно отказывается воскрешать события и лица из моего прошлого!

— Погодите, но вы же сделали определенные успехи в построении ассоциативных рядов, — напомнила я, чтобы приободрить ее.

— Даже сломанные часы дважды в сутки показывают правильное время, — философски заметила девушка, после чего вошла в комнату, взяла со стола какую-то газету и сунула мне ее под нос со словами: — Вот, Татьяна Александровна, посмотрите! Эту статью написала Яна Грищук. Галина Панова — это героиня сериала, который идет днем по телевизору. Я начала смотреть его со сто второй серии — и втянулась. А Ольга Благодарова — это…

— Девушка с рекламного щита, который висит около этого дома, — продолжила я.

— Вы уже знаете? — Моя «пациентка» заметно смутилась.

— Да, я обратила на него внимание, когда в прошлый раз вышла из парадного.

— Так что даже с помощью вашей методики мне ничего не удалось извлечь из глубин своей памяти. Скажите, Дима тоже видел подпись на том щите? — уточнила незнакомка.

Я ответила уклончиво:

— Мужчины, как правило, не заостряют внимания на таких мелочах.

— Хорошо бы!

— Для вас это так важно? — поинтересовалась я.

— Вы знаете, если бы не Дима, мне просто некуда было бы податься после выписки, да и не в чем. Впрочем, меня даже не стали бы так долго держать в больнице, если бы не он. Медицинской страховки у меня нет, так что лечение можно было продолжить только за плату. Вот Дима и заплатил. Я сначала противилась этому, но его тетка, с которой я лежала в одной палате, сказала, что от него не убудет, он не бедный человек, но невезучий в личной жизни. Я ему вроде бы понравилась, — девушка покраснела от смущения. — Не знаю, как я могла кому-то понравиться в застиранном больничном халате и с избитым лицом?

— Так вас кто-то избил? — зацепилась я за услышанное.

— Не знаю, — пожала плечами моя собеседница. — Может, избил, а может, просто толкнул так, что я упала и ударилась обо что-то головой. Ничего не помню! Одно радует: врач мне сказала, что сексуального насилия не было, а упасть я могла и сама, поэтому в полицию сообщать обо мне не стали. Хотя, мне кажется, и тут Дима подсуетился.

— В смысле?

— Я думаю, что это по его настоятельной просьбе врачи не стали насчет меня ставить полицию в известность, — пояснила незнакомка, и я мысленно согласилась с ней. — Скажите, Татьяна Александровна, что, в этой стране теперь действительно не милиция, а полиция?

— То есть вы помните, что раньше была милиция?

— Нет, просто я от скуки смотрю телевизор, а там милицейские детективы показывают. А в новостных передачах говорят про полицию. Я и чувствую — чего-то не понимаю.

— Около двух лет тому назад произошла реформа милиции, которая, в частности, коснулась и названия, — пояснила я.

— Вот, значит, в чем дело… Скажите, Татьяна Александровна, почему Дима обратился именно к вам?

— Ему рекомендовал меня наш общий знакомый, которого я… лечила.

— У него тоже была амнезия? — предположила незнакомка, проглотив мою полуправду.

— Нет, на самом деле это заболевание встречается не так уж и часто. — Я вспомнила, что читала об этом в Интернете. — Скажите, вы работали со списком мужских имен?

— Начала, было, но, когда поняла, что на ум приходят те, кого я узнала, точнее, о ком услышала или прочитала уже после выписки из больницы, — бросила это бесполезное занятие. — Девушка оказалась гораздо умнее, чем я предполагала. Значит, сегодня мне придется заполнить сеанс психотерапии чем-то другим. После некоторой паузы моя «пациентка» вернулась к начатому разговору: — То есть вы, Татьяна Александровна, раньше не знали Дмитрия?

— Нет, не знала, — подтвердила я. — А почему вас это так волнует? Вы мне не доверяете?

— Не вам, скорее — ему. Мне кажется, Дима на самом деле знает, кто я такая, но по каким-то причинам не решается рассказать о моем прошлом, хочет, чтобы я вспомнила все сама. — Незнакомка уставилась на меня во все глаза, ожидая подтверждения или опровержения своей гипотезы.

Я до такого предположения самостоятельно не додумалась, так что моя «пациентка» явно обошла меня. А ведь она может оказаться права! Однако я работаю на Архипова, он платит мне деньги, и очень хорошие деньги, поэтому я должна всячески поддерживать его реноме.

— Ну, с чего вы это взяли? — снисходительно поинтересовалась я.

— Я не могу поверить, что он просто так стал бы помогать совершенно незнакомому человеку!

— Очевидно, что вы ему очень нравитесь. Как, по-вашему, Архипов должен был поступить, зная, что, кроме него, помочь вам совершенно некому?

— Не знаю. — Девушка пожала плечами. — Татьяна Александровна, скажите, пожалуйста, мне, как женщина женщине: если бы вы оказались в подобной ситуации, то приняли бы его помощь?

— Приняла бы, — ответила я без всяких раздумий. — Других ведь вариантов все равно нет.

— Вообще-то имелся один вариант… У меня есть немного золота. — Девушка потрогала руками цепочку, висевшую на ее шее. — Я подумывала о том, чтобы продать украшение кому-нибудь из персонала больницы и попросить купить мне одежду. Та, в которой я туда поступила, была уже непригодной для носки. Мне так санитарка сказала. На оставшиеся деньги я планировала снять какое-то жилье, конечно, намного скромнее этого… Лежа в больнице, я плохо представляла себе, что сколько стоит. Если бы Дима не предложил мне пожить у своего приятеля, который сейчас находится в длительной загранкомандировке, я, наверное, так бы и поступила. Только выписавшись из больницы и побродив по городу, я поняла, что снять жилье мне бы не удалось, пришлось бы мыкаться по каким-то углам, и то недолго. Если смотреть правде в лицо — мне грозила смерть на улице от голода…

— Скажу вам, как женщина женщине: вам крупно повезло, что вы встретились с Архиповым, — высказалась я, оставив при себе кое-какую неувязку в ее рассуждениях.

Дмитрий сказал мне, что снял эту квартиру для своей «прекрасной незнакомки», а ей — что квартира принадлежит его приятелю. Впрочем, его логика была мне понятна — так проще было уговорить красавицу принять его предложение.

— Татьяна Александровна, скажите, сколько Дима вам платит за мое лечение? — поинтересовалась моя «пациентка».

— Зачем вам это? — изумилась я.

— Понимаете, я для себя решила так: как только ко мне вернется память, я найду свой дом, родных и непременно верну Диме все, что он на меня потратил. Для меня это очень важно!

Я поняла, что у Архипова не так-то много шансов завоевать сердце этой красавицы. С одной стороны, я сочувствовала своему клиенту, а с другой — с уважением относилась к позиции своей «пациентки». К сожалению, на данном отрезке времени их интересы абсолютно не совпадали. Женская солидарность дело хорошее, но работа — прежде всего…

— Вот-вот, как только к вам вернется память, — подчеркнула я, сместив акцент со стоимости моих услуг на их содержание. — Я здесь для того, чтобы ускорить процесс вашего выздоровления. Не беда, что ассоциативные ряды пока что не принесли сколько-нибудь ощутимого результата. Мы как-нибудь повторим эту попытку, а сейчас я хотела бы поговорить… о ваших снах. Скажите, вам снятся сны?

Девушка была явно разочарована тем, что я не удовлетворила ее интерес.

— Да, мне почти каждую ночь снятся сны, — подтвердила она, — но они так сумбурны, что я не берусь пересказать ни один из них. Впрочем, все мои сновидения кое-что объединяет…

— Что именно?

— Мрак! Я постоянно погружаюсь в какую-то тьму, после чего просыпаюсь с осознанием того, что у меня была возможность выкарабкаться, но я не успела ею воспользоваться. Прежде чем встать, я подолгу лежу в постели и думаю о том, что это была за возможность, но не могу найти ответа. Хотя он, наверное, очень простой… Неужели я никогда не выберусь из этой тьмы, никогда не вспомню, что со мной произошло?! Я чувствую, что моя неизвестно где заблудившаяся память скрывает от меня что-то очень важное! Вдруг у меня есть дети, муж или просто любимый человек? Наверное, надо было пойти в полицию. Ее сотрудники — по долгу службы — начали бы выяснять, кто я такая, где мои родные, и в конце концов узнали бы все это. Но у меня почему-то смелости не хватает туда пойти. Я боюсь…

— Чего именно? — Я вдруг поняла, что сегодня можно обойтись без всяких научных методик. Достаточно просто поговорить с «пациенткой» по душам.

— Иногда меня посещают мысли, что я… сделала в этой жизни что-то плохое. А что, если меня разыскивает полиция?! Знаете, я даже по городу хожу с опаской — вдруг меня арестуют? Правда, вчера около продуктового магазина я нос к носу столкнулась с двумя полицейскими. Они пристально посмотрели на меня, но не задержали. Я так перетрусила! Они ведь могли попросить меня показать документы, а у меня их нет.

— Если вас не задержали и даже не попросили показать документы, значит, вы не в розыске, — заметила я, как простой обыватель. Но как частный детектив, я в этом совершенно не была уверена. Хоть какая-то ясность по этому вопросу наступит, когда отпечатки пальцев с щипчиков для сахара пробьют по базе данных полиции.

— Хорошо, если так, — девушка облегченно вздохнула. — Еще меня беспокоит, смогут ли мои близкие понять, почему я воспользовалась помощью совершенно постороннего человека? Татьяна Александровна, что вы думаете об этом?

— Возможно, вас это очень удивит, но я полагаю, что даже близким людям не всегда надо знать всю правду. Иногда лучше о чем-то умолчать.

Судя по выражению лица незнакомки, она была категорически не согласна со мной. Но нам не пришлось долго полемизировать по этому поводу, так как зазвонил ее мобильник. Моя «пациентка» взяла его со стола, поднесла к уху и, отвернувшись к окну, ответила:

— Да, Дима, я тебя слушаю… Нормально… Да, Татьяна Александровна уже здесь… Правда?.. Хорошо. Пока.

Поговорив с Архиповым, девушка положила телефон на стол и застыла в глубокой задумчивости.

— Дмитрий Викторович вас чем-то озадачил? — поинтересовалась я.

— Немного. Он сказал, что его тетку выписали из больницы, и завтра она собирается зайти ко мне в гости. Я не понимаю, зачем ей это надо? У нее ведь есть семья — дети, внуки. Я-то ей кто? Что-то здесь не так! Не иначе, они раньше знали меня. Вы со мной по-прежнему не согласны?

— Я думаю, вам лучше напрямую поговорить об этом с Дмитрием и его тетушкой.

— Я уже говорила, но Дима все отрицает. Не знаю, о чем мне с Таисией Петровной разговаривать! Мы и в больнице-то не больно тесно общались. Она такая нудная! Все время про свои болячки твердит.

— Знаете, чем с бо́льшим кругом лиц вы наладите хоть какие-то контакты, тем больше шансов, что ваше сознание зацепится за ту или иную фразу, которая поможет по крупицам восстановить ваши воспоминания. Так что надо расширять круг общения. Относитесь к завтрашнему визиту родственницы Архипова как к своеобразной терапии, — посоветовала я.

— Ну, если только так, — девушка натянуто улыбнулась.

— Теперь давайте вернемся к вашим снам. Не надо их анализировать самостоятельно. Как только проснетесь, попробуйте записать все, что помните.

Наверное, настоящий психотерапевт долго и громко смеялся бы над моими методами лечения амнезии, но «пациентка» восприняла мою просьбу донельзя серьезно. Значит, никаких сомнений в моем «профессионализме» у нее пока что не возникло.

Провожая меня, она сказала:

— Татьяна Александровна, мы сегодня поговорили с вами по душам, и мне стало как-то спокойнее. Когда вас ждать в следующий раз?

Я собиралась сделать небольшой перерыв в «лечении», для того чтобы целиком и полностью отдаться выполнению своих прямых обязанностей — собственно сыску.

— Понимаете, у меня плотный график по основному месту работы, — я виновато улыбнулась, — поэтому я пока что не могу назначить точное время. Я вам позвоню в ближайшие день-два. Какой у вас номер?

Девушка без запинки назвала десятизначный номер своего мобильного телефона. Похоже, для ее памяти, не отягощенной грузом воспоминаний, было совсем несложно выучить такой длинный ряд чисел.

— А вы мне оставите свой? — поинтересовалась она.

— Я вам сейчас позвоню, и он высветится на экране.

Обменявшись номерами телефонов, мы попрощались. Я подумала, что эта темноволосая красавица по-любому должна была где-нибудь оставить свой след. Например, в какой-нибудь социальной сети. Приехав домой, я села за компьютер, вошла в одну из самых популярных русскоязычных соцсетей и представила, сколько времени потребуется, чтобы просмотреть там все женские фотографии. Уж если и заниматься этим скучнейшим занятием, то за чашечкой крепкого бодрящего кофе! Ненадолго отложив поиски, я отправилась в кухню и занялась кофейным священнодействием. Сделав несколько глотков обжигающего напитка, я вдруг вспомнила об Авельянове. Этот хакер как-то говорил мне, что может найти в Интернете любого человека по фотографии. И почему я только сейчас о нем вспомнила? Я взяла мобильник и набрала нужный номер.

— Да, — ответил знакомый голос.

— Митя, привет! Как дела?

— О’кей, — программист, как обычно, был немногословен. — Что у тебя на этот раз?

— Надо бы одну девчонку в «нете» разыскать, по фотографии. Сможешь?

— Цена вопроса? — уточнил он.

— Называй сам.

Недолго думая, Авельянов озвучил какую-то символическую сумму, которую попросил положить ему на счет мобильника.

— Да без проблем. Сейчас переброшу тебе гонорар со своего электронного кошелька, а заодно вышлю по почте фотографию.

— О’кей, — подтвердил Митя и отключился.

Вернувшись за компьютер, я скинула в него фотографию из мобильника, а затем послала ее по электронке Авельянову. После этого, также через Интернет, оплатила заказанную услугу. Ответ от хакера пришел примерно через час, точнее, это была ссылка на страницу в соцсети «Глобус», о существовании которой я даже не догадывалась. Эта ссылка у меня не открывалась, поэтому пришлось зарегистрироваться в «Глобусе», указав минимум необходимой для этого личной информации. Со своей страницы я уже без проблем перешла на ту, что указал мне Авельянов.

После нескольких кликов на экране появилась фотография сероглазой блондинки, скорее всего, крашеной, с широкой, совершенно обворожительной улыбкой. Мне показалось, что это совсем другая девушка, и я никак не могла понять, почему Митина программа нашла по моему образцу именно ее — Ирину Рудкову? Дело было даже не в другом оттенке волос. Моя «пациентка» выглядела лет на пять старше, чем Рудкова. Я ни разу не видела у нее на лице такой раскрепощенной улыбки, как у Ирины. А глаза… Это были глаза двух разных женщин. У одной в очах играли огоньки озорного кокетства, у другой они были наполнены безмерной тоской.

Я решила сделать небольшой перерыв, а минут через пятнадцать вновь села за компьютер. Со второго взгляда я нашла, что девушки не так уж и не похожи. Овал лица, изгиб бровей, форма носа и губ были схожими. Если мою «пациентку» накрасить так же, как это делала Рудкова, и надеть ей на голову светлый парик, то, наверное, сходство стало бы идеальным. Чем дольше я вглядывалась в лицо на экране, тем больше убеждалась в том, что Авельянов дал мне правильную наводку.

Оторвав взгляд от фотографии, я стала изучать личную информацию о Рудковой и выяснила, что ей двадцать семь лет, она выпускница Липецкого пединститута, не замужем. Ни своего домашнего адреса, ни контактного телефона, ни места работы Ирина не указала. У нее было два виртуальных друга, точнее, подруги — Юлия Мороз и Анна Коблова. Посетив поочередно страницы обеих девушек, я пришла к выводу, что они однокашницы, но проживают ныне в разных городах. Коблова осталась в родном Липецке, Мороз перебралась в Москву, а Рудкову каким-то образом занесло в наш Тарасов. Вся переписка между этими девушками была скрыта для пользователей, не входящих в круг их друзей, а значит, и для меня.

Вернувшись на Иринину страницу и взглянув на ее фотографию, я даже удивилась, что сначала не узнала в ней свою «пациентку». Теперь я практически не сомневалась, что это она, но вот звонить своему клиенту и сообщать ему о первых результатах своего расследования я не спешила. Надо было все досконально проверить. Почти у каждого человека есть свой двойник, иногда их даже несколько. Кроме того, Ирина Рудкова могла быть родной сестрой архиповской пассии.

Я набрала номер Мельникова.

— Иванова! — рявкнул он в трубку вместо пресловутого «алло». — Я же сказал тебе, как только будет хоть какая-то информация по твоим «пальчикам», я непременно сообщу.

— Андрей, я тебе по другому поводу звоню. Ты мне адресок один пробей, — попросила я.

— А где «пожалуйста»? — съязвил он.

— Осталось в конверте.

— Ладно, диктуй. — Голос Мельникова стал куда более доброжелательным.

— Ирина Рудкова, одна тысяча девятьсот восемьдесят шестого года рождения. Отчества, извини, не знаю…

— Здравия желаю! — произнес Мельников, вероятно, обращаясь уже не ко мне, а к вошедшему в его кабинет человеку. После чего сразу же отключился. Я даже не была уверена, что он запомнил или записал данные на девушку, чей домашний адрес меня так интересовал.

Минут через десять я собралась перезвонить Андрею, но тут мобильник, который я держала в руках, заиграл негромкую мелодию.

— Алло! — ответила я.

— Здравствуйте, Татьяна! Скажите, у вас есть какие-то подвижки в расследовании? — деловито осведомился Архипов.

— Есть, — коротко ответила я.

— Ну, слушаю вас. Говорите! — скомандовал он, как на совещании.

— Пока я владею только промежуточной информацией.

— Оставьте ее при себе! Мне нужна конкретика по тем вопросам, которые я вам обозначил перед подписанием контракта. Но прежде всего мне хотелось бы узнать ее имя. Я уже не знаю, как обращаться к нашей с вами подопечной, — пожаловался мне клиент.

— Понимаю, но пока я не могу вам его назвать. — Я промолчала о том, что незнакомку, возможно, зовут Ириной, потому что о непроверенных версиях предпочитаю не распространяться.

— Вы, пожалуйста, поторопитесь с выяснением этого. — Дав мне это указание, Архипов замолчал. После некоторой паузы он продолжил разговор уже в более мягком тоне: — Я вот еще о чем хотел с вами поговорить, Татьяна. Вы сегодня снова общались с «пациенткой». Каково, по-вашему, ее настроение?

— Без изменений. — Я не стала льстить слуху своего клиента, тем более что это было правдой.

— Вот как? — очень сильно удивился Дмитрий. — Ничего не понимаю. Может, она в чем-то нуждается, но не решается меня об этом попросить? Или я что-то делаю не так?

— Дело не в вас, а в ней самой. Она хочет поскорее все вспомнить, но пока что это не получается.

— Но ведь ваша методика, как это ни парадоксально, сработала! Ей удалось назвать чьи-то фамилии. Вы выяснили, кто те женщины? — Голос Архипова снова приобрел начальственные нотки.

— Одна из них, — я сделала небольшую паузу, — героиня телесериала, который девушка смотрит. Вторая — журналистка, чью статью она недавно прочитала. Третья — девушка из социальной рекламы, щит с которой она видела в городе. Так что мне удалось лишь снять кальку с ее повседневного существования, а не ликвидировать пробелы в ее прошлом.

— Ясно, — разочарованно проронил мой клиент. — Ладно, Татьяна, работайте дальше. Как только появятся хоть какие-то новости, звоните.

— Да, конечно. — Говорить было больше не о чем, но Дмитрий продолжал висеть на телефоне. Пришлось мне попрощаться с ним первой: — До свидания!

— Да-да, еще увидимся, — произнес он и отключился.

Мне показалось, что Архипов хотел еще о чем-то спросить меня, но не решился. Я предположила, что он собирался поинтересоваться, не говорили ли мы с моей «пациенткой» о нем? Хорошо, что он этого не спросил. Мне бы пришлось выкручиваться, ведь Дмитрий явно хотел бы услышать не то, что она произнесла. Незнакомка предположила, что ее покровитель на самом деле знает, кто она такая, но скрывает от нее правду. Несмотря на то что он отрицал это, она продолжала думать именно так, и это обстоятельство заставляло ее относиться к Диме с некоторой настороженностью. Более того, она намеревалась в будущем возместить Архипову все, что он на нее потратил. Дмитрий же ждал от нее хоть какого-то проявления благодарности и, как следствие, ответных чувств, но пока что его ожидания не оправдывались.

Мои размышления прервал телефонный звонок.

— Алло! — ответила я.

— Таня, извини, что я отключился, — повинился передо мною Мельников. — Понимаешь, полковник из главка приехал, так что пришлось дать тебе «отбой».

— Ничего страшного, бывает.

— Значит, так: пробил я твою Рудкову. Данных ты на нее дала маловато, поэтому у меня для тебя два адреса, поскольку в Тарасове проживают две Ирины Рудковы, родившиеся в один год. Ирина Алексеевна зарегистрирована на Пушкинской улице, — Андрей назвал номер дома и квартиры. — А Ирина Васильевна — на улице Бахметьева, дом номер сто, квартира одиннадцать. Вот такой расклад. А по ее «пальчикам» данных пока нет.

— И на том спасибо тебе, Андрей!

— Да чего уж там, — пробурчал Мельников и отключился.

Вот он всегда так — бухтит, отнекивается, а потом все равно берется мне помогать. Мог бы хоть раз для разнообразия сменить тактику.