#Тукталышки, или 110 неожиданных остановок на маршруте жизни

Марина Кажарская, 2022

Какие мысли начинают витать в голове каждого нормального смертного, который перешагнул порог возраста 50+? Правильно…Ты выходишь из душного транспорта жизни на остановку, выдыхаешь затхлый воздух повседневной суеты, вдыхаешь свежий воздух свободы и почему-то уже никуда не хочется бежать дальше, а хочется хоть чуток отдохнуть, отдышаться, поощущать себя вне времени что ли…Главное, чтобы от пьянящих ароматов крыша не поехала. Как в известной песне было «Вагончик тронется…» А что останется?

ВСПОМИНАЯ О…

РУКИ ОТЦА

Всегда вспоминанию руки отца. Мозолистые, сбитые, в трещинах и всегда пахнущие машинным маслом. Он работал всю жизнь слесарем-наладчиком, настраивал и чинил токарные, фрезерный и шлифовальные станки. Мог всё сделать своими руками — от полки на кухне до вёсельной лодки, от самодельных блёсен до охотничьего ножа в кожаных ножнах. Он перепробовал многое… Делал для дома мебель — шкафчики, полки, мастерил замки, делал великолепные чеканки, занимался резьбой по дереву, делал и точил ножи для дома, а на подарок сделал пару охотничьих ножей и сам сшил кожаные ножны к ним… Занимался и попробовал многое, но остался верен только одному — рыбалке.

Когда я училась в пятом классе, все мои знакомые девчонки обсуждали рюшечки — юбочки, модели платьев, фасоны туфель, а мне было на это наплевать! Ведь каждый день отец приносил с работы что-то интересное — сборник схем станков, стружку разных металлов и экзаменовал меня потом, чем стружка от болванки из алюминия отличается от стружки каленой стали. Отец учил многим простым вещам — как починить розетку, перепаять отвалившийся контакт в электрической вилке, что такой уголки прочности, каким инструментом можно измерить толщину волоса и многое другое… Это было так интересно!!!

На схемах токарных и фрезерных станков он объяснял, что и как работает, почему именно так должно работать и как находить и устранять неисправности. Он научил меня самому главному — быть ответственным за свой труд. Однажды он сказал: «Занимайся, чем хочешь. Главное, чтобы тебе было это интересно и самой не было стыдно за то, что ты делаешь». Эти слова я запомнила на всю жизнь! Когда я окончила художественную школу и хотела дальше учиться в этом направлении, отец сказал: «Из тебя получился отличный рисовальщик, но… чтобы стать ХУДОЖНИКОМ — надо иметь в душе искру от Бога, которую еще называют талантом, а у тебя её нет. Со временем ты найдёшь сама, чем тебе нужно заниматься, к чему тебя тянет, но сейчас — окончи институт, получи образование».

Эти слова я запомнила надолго.

Я им следую всю свою жизнь.

БЕСАМЕ МУЧО

Сколько себя помню — отец всегда что-то мурлыкал, когда работал. Даже когда сидел на рыбалке — только совсем тихо. У него был абсолютный слух, хотя в школе этого никто и не проверял, но повторяя за радиотрансляцией какую-нибудь арию из оперы, он никогда не фальшивил, не путался в тональностях и не сбивался с ритма! Пел в бане, в душе, пел, когда что-то делал руками. Когда не мог петь — просто слушал музыку. Радиостанция «Маяк» всегда по выходным тихо бубнила новостями и музыкой целый день на даче. По праздникам, дням рождениям в доме всегда играл магнитофон — тоже громко, чтобы весь дом знал, что тут праздник!!! А когда на даче, возвращались с бани на лодке вечером, да в тихую погоду — по воде неслось «Бесаме… Бесаме мучо…» в его исполнении. Отец пел её всегда громко, от души, так что птицы забывали чирикать и прислушивались…

Сколько себя помню — отец всегда что-то мурлыкал, когда работал. Наверное, это его душа пела… Пела от счастья.

До сих пор, чтобы просто почувствовать, какое это было тёплое для меня время, когда он был жив, я включаю «Бесаме мучо»…

ФИЛЬДИПЕРС

Наверное, у меня было счастливое детство… Можно и так сказать… Меня никогда не лупили ремнем, не орали на меня за разбитый сервиз или сломанную вещь. Один раз отец схватился за ремень, но рука не поднялась — он зло швырнул его в угол, наткнувшись на мой спокойный взгляд. А когда потом, нашкодив или что-то случайно сломав или разбив, я боком заходила в комнату, то не слышала от мамы вопли «Ах, ты… Опять…», а видела её усталые глаза… В воздухе был слышен только тихий вздох «Чудо ты моё, фильдиперсовое!».

Уже позже я пыталась узнать, что это такое «фильдиперсовое», но никто не мог объяснить… Сейчас эта фраза опять всплыла в моей памяти, когда после инсульта мама начала «чудить», путать меня с кем-то другим, рассказывать о событиях, которых никогда в её жизни не было, придумывая на ходу несуществующих братьев и сестёр… Всплыло, как напоминание, чего ругаться то, если она не умеет управлять своими эмоциями, движениями и мыслями… Напоминание, что и я сама была такой же в детстве…

Позже, когда заполнив запрос в поисковой строке браузера «фильдиперс» узнала, что это такое трикотажное полотно с шелковистым блеском. Из него в 30-х годах делали, как-бы сейчас сказали, «элитное» белье, чулки, носки, перчатки и оно было жутко дорогим. Но в молодежном сленге тогдашней молодежи фильдиперс — это нечто очень необычное, с вывертами, выдающееся. Слово использовалось исключительно из-за необычности звучания и обозначало — отличный, знатный, модный, богатый. А в блатном мире «фильдеперсовый» обозначало нечто особенное. Пошло это из-за фильдеперсовых чулок, которые одесские блатные часто дарили своим дамам.

Значит и для своих родителей я была чем-то особенным и очень дорогим… И они смиренно принимали те выверты, бзики, «глюки», которые сыпались из-за моего неуправляемого поведения… Ох, даже вспоминать иногда грустно…

Вот и сейчас… «Чудо ты моё, фильдиперсовое…» — тихо говорю я маме, когда она в очередной раз начинает «чудить»… И глажу её рукой по уже совсем седой голове… Чудо, такое родное и очень дорогое…

ПЫЛЬ НА ИНСТРУМЕНТЕ

Недавно у меня было ощущение, что забрали часть меня… Нет, не подумайте, это не кража имущества, не потеря. Просто я на днях решила разобрать до конца инструмент, оставшийся после отца. Два дня потратила на то, чтобы разложить по кучкам — в одну коробку сложила отвертки, в другую — гаечные ключи, в третью гвозди всех размеров и конфигураций, в третью — саморезы, и так по списку и по кучкам.

Позвонили, пришел мужик, посмотрел, перебрал, всё вынес и оставил денежку.

Прошлое догнало и через слёзы заставило отпустить его. Отпустила… У инструмента дальше своя жизнь с новым хозяином, а я… Я оставила себе несколько вещей, которые помнят тепло рук отца и мне этого достаточно.

С одной стороны — лучше, чтобы инструмент работал в чьих-то руках, а не пылился, лёжа на полке. У отца он всегда был в руках, его мозолистые руки вечно что-то делали.

С другой — словно очередной кусок души ластиком стёрли, какая-то пустота на душе образовалась…

После похорон отца все его вещи отплакала, все фотографии, а инструмент лежал в коробке и пылился. И вот теперь, перебрав его, подержав в руках, простившись с ним, спокойно отдала его в новые руки, а сама сижу и реву…

Знаю только одно — папа бы понял и сказал «Всё правильно». А если мне приспичит что-то прикрутить-просверлить, то магазин рядом — куплю под свою руку…

ИГРЫ РАЗУМА

Когда с мамой случился инсульт, я оптимистично полагала, что она выздоровеет и всё будет, как раньше. Наивная… Как раньше не будет уже никогда! Я её упорно лечила, она потихоньку восстанавливалась. За год она встала на ноги, начала ходить, но так и не смогла смириться с тем, что ей нужна при этом палка или просто поддержка… Не смирилась и выражалась это в том, что она приставала по пустякам, срывала на мне своё раздражение или просто докапывалась, доводя меня до белого коления.

Ноги, пусть и с трудом, но ходили, но с головой было всё намного сложнее… Сейчас это этично называют «чудесатая на всю голову!». Я эти «чудесатости» записывала, ибо выдавала их мама с завидной регулярностью. Часть вошла в ранее написанные кусочки текстов, часть так и осталась в заметках. Вот сижу и перечитываю…

Сидит и смотрит передачу по телевизору про крокодилов.

— Какого цвета крокодилы? Серые? Коричневые? Да, фиолетовые они!!! А вы все — дальтоники!

— Мама… Не хватайся за шею, когда садишься в кресло!

— Я боюсь утонуть…

— Не бойся. Тут мелко…

А что ещё скажешь в ответ…

— Мам, прекрати орать! У тебя и так давление высокое…

— А ты мне не настроила!

— Чего?

— Искры из глаз не настроила!

Сижу и тихо пытаюсь вспомнить, где в голове настройки на искры из глаз? Может, кто подскажет?

— Марина!!!! Марина!!!!

— Мам, что?

— Что, что… А что у тебя есть?

Логика — вырви глаз…

— Ведьма летает на метле. А если метлу дихлофосом облить, она летать дальше будет или отравится, как муха?

Вот кого что по ночам интересует…

— Сплети мне «это» из постных верёвочек…

— Мам… Ты про что???

— Да… И имей в виду… Жирные и халяль для этого не подходят…

После услышанного у меня перед глазами стоит хозяйственный магазин, а на прилавке лежат мотки пеньковой веревки с разными ценниками — постные, жирные, халяль…

— Это подушка?

— Да.

— А она может снять давление?

— Может… Если её на лицо положить. Даже в ноль снимет — надолго, почти что насовсем…

— Я шапочка… Но, без помпончика! Потому что оторвали… Или наоборот???? Я помпончик без шапочки… Потому что шапочку оторвали…

Звучит как-то оторвано…

— Кака пятница? Кака пятница?

–?

— А вот така пятница во вторник…

— Я сегодня с варениками ругаться не буду! И не проси… (гордый профиль)

— Что и даже пельменям ультиматум не выставишь? (изумленный взгляд)

— А где наши партийные ёжики?

— Какие ёжики?

— Как какие? Ну, те, что мы вчера кулёк на стольник брали…

— Никак…

— Что «никак»?

— А всё никак… И вообще, я такая большая НИКАКа…

Веселье продолжается… Ловите мои мозги…

— А ты… А ты… Титька тараканья!!! Вот…

— Я не титька… И не тараканья… Я ножки тараканьи…

— Ты свои бройлерные окорочка видела? Ножки, тоже мне…

Вот такие высокоинтеллектуальные споры, блин…

— Марина! Знаешь, кто такая ПОТРЯСАЮЩАЯ женщина? Нет? Не та, которая тебя вечно чем-то потрясает… А та, что трясется от холода! Даже не так… Это та, что потрясает собой, потому как трясется от холода! Ну… Или от чего ещё…

Эта тирада сломала мне мозг на сутки.

— Я спать хочу…

— Ну, ложись и спи.

— Ты меня только не буди… Я спать захочу — встану и лягу… (она сидит на диване)

— Марина! Пора идти в лес… За черникой!

— Мама, какая черника? Февраль на дворе!

Недавно требовала идти копать картошку. Ага, поиграть в «12 месяцев» решила…

Подснежники в декабре…

Сажать картошку в январе…

Черника в феврале…

А еще март снежный впереди… Выкапывать картошку будем? Что дальше?

— А давай купим настойку валерьянки! (это она попробовала корвалол и ей понравилось)

— Это, чтоб коты сдурели от валерьянки?

— Да… (мечтательно глядя вдаль) Нравится мне на пьяных котов глядеть…

— Хочу домой!

— Но ты дома и у нас не другой квартиры…

— Пока не увижу, что нет — не поверю!

Занавес…

— Почеши мне спину…

— Сейчас.

— Вот отсюда, от шеи… И до пят…

Снова занавес…

Перечитываю, вспоминаю, когда с улыбкой, когда со слезами… Понимаю, что это болезнь так искорёжила её логику и мечтаю лишь об одном — не дай Бог самой стать такой в старости! Пусть ноги не ходят, глаза не видят, но мозги чтоб на месте были — мою уехавшую крышу некому ловить…

Да и смысл её ловить, если она давно в бреющем полёте… Игры разума в доме с улетевшей крышей — вот так и начинается сквозняк…

— Апчхи…

— Будь здорова, не болей!