На грани развода

Марика Крамор (2024)

— Я принял решение. Будем разводиться, — заявляет супруг. Перевожу оторопелый взгляд с родного лица на чемодан у входа. И обратно. — Ты бросаешь нас с сыном? — Не с сыном. Я ухожу от тебя. Наш брак мне в тягость. Не понимаю, как реагировать. Внутри что-то переламывается. Иначе не объяснить мою беззаботную фразу: — Рада, что ты сам это предложил. Наша жизнь давно превратилась в рутину. И… чемодан не забудь. Женя растеряв дар речи впивается потрясенным взглядом в мое лицо. Я не буду умолять на коленях. Просто сделаю так, что он пожалеет о своих словах. А я уж подумаю, принять ли его обратно.

Глава 9

Хочется рычать.

Что за неадекват! Ни с того ни с сего наехал! Я абсолютно точно уверена, что правильно упражнения делала! Ну с жимом, может, и накосячила, признаю, но не до травмы!

А больше всего кусанула его последняя фраза. Через плечо. Невзначай.

«И телефон подальше убирай, а то не оторвёшься никак».

Ну потому как правда. Что уж.

Умник чертов. Его кто-то спрашивал? Я бы и сама с удовольствием отложила гаджет в сторону. Но мне срочняк надо было скоординировать трёх подрядчиков и площадку! Потому что у всех всегда косяки! И именно я занимаюсь тем, что их устраняю. Чаще всего накануне свадьбы! За два дня — это максимум! Потому что я отвечаю за торжество головой, печенью и почками!

Самый шедевр в моей практике — это когда собака кондитера погрызла торт и украшения из мастики. Я думала все. Мне крышка. Подстава адовая.

Чего только мне стоило оперативно собрать новую корзину продуктов и за полчаса найти свободного помощника с дополнительной печью.

В общем, торт привезли уже к вечеру, но, слава богу, все обошлось. А как по мне — седых волос на голове стало больше.

Зато Женя вон спокойно сидит в офисном кресле и греет зад. А после претензии льёт, рассуждая, как именно я должна его облизывать: тщательно, инициативно и с полной самоотдачей!

А другой неадекватный меня носом тыкает в то, как я неправильно делаю жим. Задрали, а! Хочется пожаловаться папочке! Чтоб он пожалел, как в детстве, когда все колени в кровь. И пообещал накостылять моим обидчикам.

— Мамуль, — лепечу в трубку, вылетая на улицу. Сегодня вечером Кир на ней. Бабуля у нас палочка-выручалочка. Не представляю, что бы без неё делала. — Я вышла из зала. Вы как?

— Гуляем. Все нормально, не торопись, Катюш. Отдышись немного.

— Спасибо! Я домой выдвигаюсь. Встречаемся во дворе.

— Хорошо, солнышко.

— Как же я тебе благодарна, мам, — не могу сдержать яркий порыв.

— Пустяки. Осторожнее там.

Отключаюсь. Останавливаюсь, насыщая легкие кислородом. Правильно мама сказала. Надо отдышаться. Тем более никто не будет в спину кидать упреки…

— Ты всегда с мокрой головой выходишь? — прилетает неожиданно.

Крепко зажмуриваю глаза на мгновение, вдох-выдох.

Если я сделаю вид, что пропустила ехидное замечание, он, наконец, отстанет?

— Или только сегодня? — останавливается рядом, плечом к плечу. Смотрим в одном направлении, не друг на друга.

— Я уже на слух различаю твой голос, — роняю равнодушно.

— Какая, однако, честь. Приятно, — в его голосе звенит улыбка.

— И кажется, у меня на него начинается аллергия, — поворачиваюсь, чтобы взглянуть на его профиль. Но приходится немного задрать голову. Вот вымахал! И такой нахал. Странно, но отчего-то чувствую желанное умиротворение. Нет ни обиды, ни раздражения.

— Значит, организм реагирует.

— А когда это мы перешли на «ты»? — удивляюсь вслух. А действительно! Когда?

Ленивое движение головы, и вновь меня обжигает яркость лазурита.

— Я как-то упустил этот момент. Но это дело десятое. А с мокрыми волосами ты реально можешь простудиться. Сегодня ветрено.

— Сегодня нормально. Да и, насколько я понимаю, ты и так считаешь, что у меня мозги застужены. Чего уж там.

— Давай хоть подкину. Без намёков, — тут же поясняет на мою выгнутую бровь и сложенные на груди руки. — Заболеешь же. А тебе пацана своего на тренировки возить.

— А твоя какая выгода просто так бензин тратить?

— Приравняем это к более весомому извинению.

— За бестолковую? — вскидываюсь, впиваясь взглядом в его лицо. И почему у меня не такие яркие глаза и не такие пушистые ресницы?! Я тоже хочу! — Или безалаберную?

— Вот не надо! — всплескивает руками. — Вот это заслуженно!

— А знаешь что?

— Но полотенце подстелила. Уже молодец, — примирительно заявляет.

Я наигранно закатываю глаза.

— Только не говори, что ты здесь работаешь, — указываю большим пальцем себе за спину. — Второго такого похода я не переживу.

— Зато одна штангу больше тягать не будешь.

Опять нравоучения.

— Боже, как меня угораздило, — задираю лицо к небу. Может, в другой зал ходить? Задумываюсь всерьёз. Но территориально не так удобно.

— Не волнуйся. Я такой же посетитель, как и ты, — смеётся.

— Спасибо. Прям гора с плеч.

— Вил! Тебя ждут все! Что ты застрял?!

Я дёргаюсь, оборачиваясь. А слух цепляется за это короткое «Вил».

— Прозвище?

— Производное от имени. Предположения по этому поводу готов выслушать в следующий раз.

Мужчина оборачивается и прокручивает круги указательным пальцем в воздухе. Мол, ускоряюсь.

— Интересно, как это ты меня собрался подкинуть, когда тебя ждут?

— Я просто уже немного опаздываю. Но могу решить в дороге.

— Я тоже уже немного опаздываю. Поэтому убегаю.

— Ну заболеешь же!

— Обо мне есть кому беспокоиться, — и, игриво прищурившись, добавляю, — Вил.

— Оно и видно.

Складывает руки на груди. Не знаю отчего, но точно уверена: он смотрит мне вслед.