Сама себе хозяйка

Марианна Красовская (2024)

Вчера я умерла в больничной палате, а сегодня проснулась в теле деревенской дурочки. С одной стороны, это не самое приятное начало новой жизни, а с другой… Я молода, здорова и даже сохранила какие-то воспоминания. А уж когда выясняется, что у меня имеется слабенький магический дар — и вовсе жизнь налаживается. Разум и опыт у меня как у взрослой женщины, а уж дальше я справлюсь. Главное, не забывать, что все неприятности — от мужчин!

Глава 3. Гормоны

С мыльней все сложилось удачно. Я быстро ополоснулась и надела чистое. Влажные волосы заплела в косу. Очень хотелось увидеть лицо, а тело я разглядела как могла. Кожа да кости, ребра торчат. Ничего, отожраться гораздо проще, чем похудеть, это я в прошлой жизни прекрасно усвоила. Подумаешь, ребра… Разберёмся.

А что до лица… вспомнила я, как зеркала делают. Ничего ведь сложного, да? Олово, серебро, защитная краска. Серебро у меня имелось — вон, целая цепочка. Олова там, в цепочке, тоже имелось. А краска мне не нужна совершенно, я не собираюсь зеркалами торговать. Мне нужно только на себя взглянуть.

Вышла из мыльни, прижимая свёрток грязной одежды к груди, заперла дверь, обернулась, почуяв чей-то взгляд.

Он стоял в коридоре с чашкой в руке. Молчал. Сверкал темными глазами.

— Асур?

Целитель с любопытством меня разглядывал. Он был в одних коротких штанах, с голой грудью, босой. Невольно я облизнула губы. Ну хорош же, просто прекрасно сложен! Все на месте, и плечи, и пресс, и мышцы. Гладкий к тому же, без лишних волос. Я таких только на картинках раньше видела. Да и то — фотошоп.

— Мила?

— Милана.

Ну а что, пусть так. Красивое имя, и на коровью кличку не похоже.

— Милана, ты не малохольная.

— Неа.

— Я так и думал.

Он смотрел так странно, что я ощутила своё тело в полной мере: девочкой рядом с привлекательным мужчиной. Вспомнила, что ещё вчера я умирала в больничной палате, а сейчас — молода и полна жизни. Я ведь взрослая разумная женщина без комплексов… была. Никогда на мужиков не бросалась, мужу не изменяла, не шлялась, не кружила головы, не спала с первым встречным. О чем, кстати, не так давно жалела. Жизнь-то мимо пролетела стрелою. А ведь были всякие повороты, и мужчины были, только я всегда останавливалась. Потому что воспитание, угрызения совести и «что люди скажут». Идиотка целомудренная.

И сейчас не смогу, хотя очень хочется. Подойти бы к этому парню, прижаться всем телом… потрогать, погладить, попробовать на вкус. Но я опускаю глаза и прикусываю губу. Не смогу, от себя даже в другом мире не убежишь. Жалеть потом буду, локти кусать, да что там, уже жалею. А первый шаг сделать не в силах.

— Тебе как-то помочь? — парень не спешит уходить в свою комнату, а я бессмысленно топчусь на месте. Ну правильно, он вообще видит тупенькую девочку-служанку. Удивилась бы, если б такой мужчина чего-то захотел от меня.

— Да не нужно, — вздыхаю. — С мытьём я и сама справилась. И на конюшню как-нибудь дорогу найду.

— Почему на конюшню?

— Живу я там.

Он хмыкает, запускает пятерню в волосы. Только сейчас замечаю: распустил свой хвост. Густые чёрные волосы едва достают до плеч. А-а-а, держите меня семеро, как я хочу их потрогать!

— Все равно я бы проводил…

— Зачем? Тут меня никто не тронет. А попробует — я орать буду.

Он вздыхает и вертит в руках чашку. Я вдруг вспоминаю, что он тоже ещё очень молод, совсем мальчишка. Да я ему в бабушки гожусь!

— Асур, а я красивая? — неожиданно вырывается у меня. — Ну… я могу кому-то понравиться?

Зачем спросила, дура? А ещё говоришь, что с мозгами все в порядке.

Темные глаза вспыхивают радостью, он вдруг улыбается мягко и даже нежно:

— Красивая. Глаза как река. Утонуть можно.

Я хихикаю. Какой избитый комплимент — для Людмилы Евгеньевны. Сколько я таких за свою жизнь слышала? А для хозяйской девки Миланы, должно быть, первый в ее убогой жизни. Хотя кто знает, кто знает.

Я делаю пару шагов по коридору. Он тоже. Встречаемся — так близко и так далеко. Разглядываю его уже не таясь. Черт, ну вот что у него в голове?

— А я красивый? — неожиданно спрашивает он — ещё больше щурясь и совсем без улыбки. — Я могу нравиться?

— Красивый, — шепотом отвечаю я. — Ты мужчина. Такой… настоящий.

— Обычный же, — зачем-то говорит он мне. Явно рисуется. Ни за что не поверю, что у него проблемы с женщинами. — Никто мне не говорил, что я красивый.

— Я не никто, — осторожно кладу ладонь ему на гладкую щеку — кайфуя от своей смелости и осязания молодой кожи. — Я другая.

Сомнительное утверждение, и в то же время очень истинное. Наверное, он невесть что подумает… засмеётся… Но он ловит мою кисть, осторожно ее разворачивает и целует костяшки пальцев. Молчит. Смотрит. Я вздыхаю и облизываю губы. Что дальше? Первой его целовать? А, была не была! Он завтра уедет навсегда, больше никогда не встретимся. Тянусь к его лицу…

Снова встречаемся на полпути — ах, какой мужчина! Был бы он в моем мире и мой ровесник — я бы все отдала за роман с ним! Но и здесь неплохо, очень даже. Крепкая ладонь на моем затылке, мягкие губы на губах. Все ещё медлит, давая право выбора. А мое тело вдруг пронзает глубинная дрожь. Конечно, юная ведь совсем, гормоны, куча энергии, неизведанные ещё желания! Я и забыла, что так бывает, а ведь когда-то в прошлой жизни все мысли были только об одном…

Какое странное ощущение: мой разум и чужое тело хотели одного и того же. Я полностью понимала, что делаю. А тело не понимало, оно выдавало заложенные природой инстинкты. Ослабели колени, залило краской щеки, сбилось дыхание. Выпал из рук ком грязной одежды, да и плевать на него. Я оглохла и ослепла, просто потерялась. Весь мир был в руках и губах Асура.

— Ты уверена? — он все же спросил. Мальчишка! Не нужно было спрашивать, но спасибо за это. Какой ты трогательный и милый!

— Абсолютно.

Он подхватил меня на руки — зачем, я же тяжелая! Что за романтические глупости? Людмила Евгеньевна внутри меня и злилась, и блаженствовала, и смеялась над собой. Дурочка, ты была тяжёлой тогда, а сейчас — ну сорок пять кило, не больше, а он сильный, он не рафинированный блогер, который не поднимал ничего тяжелее портфеля. И даже не качок из спортзала. Он северный парень, который точно умеет и верхом, и с мечом, или чем там они нынче машут? Словом, сил ему хватит.

Я растаяла окончательно.

Он сам меня раздевал, а я ему позволяла, радуясь тому, что от меня ничем не пахнет, что на мне хоть и ветхое, но чистое белье. Да и сам он тоже чистоплотен. В молодости о таком не больно-то думаешь, а потом без подобных нюансов сложно жить. Надеюсь, он ничем не болен. Ах, целитель же. Есть у них медосмотры или санитарные грамоты какие-то? Наверное, есть.

В тишине спальни раздаётся мой первый стон — парень явно знает, что нужно делать с женщиной. Безошибочно находит нужные точки. Я думала, он трепетный цветочек, а оказывается — мастер.

— Мила?

— А?

— Я что-то делаю не так?

— Все так.

— Ты не со мной. Ты где-то очень далеко.

Наблюдательный… гад.

— Просто… мне странно чувствовать себя инструментом. Это ты где-то далеко.

Он шумно выдохнул:

— Да, я… целитель. Пытаюсь почувствовать тебя.

— Почувствуй сначала себя, — вот самое время проводить психотерапию для неуверенных в себе юнцов. — Просто будь настоящим.

— Так?

Он прикусил тонкую кожу на моей шее, лизнул… и меня выгнуло от пронзительной стрелы удовольствия.

Как это странно: точно знать, как было хорошо тебе, но в другом теле. Быть опытной и невинной одновременно. И совершенно выпасть из реальности в один миг, потому что теперь все оказалось по-другому. То есть мой разум по-прежнему заводили прикосновения к волосам, к шее и спине, а это тело не слушалось совершенно. Наверное, я просто к нему ещё не привыкла.

Асур, кажется, плюнул на то, что я витаю в облаках. Ну и правильно: дают — бери. Молодой, жадный до удовольствий, да ещё и почти дикарь, не обременённый рамками морали. Так сейчас мне и нужно. Впился жадным, почти грубым поцелуем в мой рот, смело раздвинул колени, накрыл меня всем телом, гладким, упругим и полным сил. Я только пискнула, ощутив резкую быструю боль (сюрприз-сюрприз!). Он тут же остановился, прикоснулся по-особенному, и боль исчезла. Однако я рекомендую лишаться девственности с целителями, это очень позитивный опыт! А потом меня снесло к херам волной его удовольствия.

Как же это приятно, когда любовник молод, в меру эгоистичен и уверен в себе! Он не ищет поз, он не сомневается ни в чем, ему плевать на точки «g», клиторальные оргазмы и подсчёт фрикций. Он просто кайфует, горячо дыша в ухо, постанывая и целуя твои плечи.

В какой-то момент меня накрыло по-настоящему, с головой. Я перестала отделять себя прежнюю от тела Миланы. Я просто всхлипывала, стонала, почти кричала (точнее, мычала, когда Асур предусмотрительно зажал мне рот ладонью), извивалась, цеплялась за его плечи. А потом наслаждение выплеснулась волной, оставив меня обессиленную и обмякшую, словно медузу на песке. Никогда… никогда я так не позволяла себе открыться. Даже в сорок с хвостиком, особенно в сорок. Там секс был на высоте, но скорее, технически. А здесь, сейчас, происходило что-то особенное. Мой первый раз — и последний, наверное. В следующий раз я просто умру. Совершенно невозможно подобное переживать раз за разом, так не должно быть!

Я лежала, глядя широко раскрытыми глазами в темноту. По лицу струились слёзы. Тело мелко дрожало, опустошённое и уставшее. Краем сознания я понимала, что мальчик обо всем позаботился: он прекрасно знал, от чего бывают дети. А теперь осторожно и нежно вытирает следы страсти влажной тряпкой.

— Мила, — шепчет он, вытягиваясь, наконец, рядом (я так и не шевелилась). — Я тебя не обидел?

— Нет. Мне было очень хорошо.

— Я не знал, прости. Нужно было предупредить.

— Я не жалею.

— Я знаю, — в его голосе звучит совершенно очаровательное самодовольство, и я невольно улыбаюсь во весь рот. Ты ж мой хороший!

Поворачиваюсь, опуская голову ему на грудь. Обвиваю руками, целую в шею. Меня захлестывает нежность, от которой я снова реву. Какая же я все-таки дура!

Асур притягивает меня к себе ещё ближе, и от этого простого и трогательного жеста я окончательно разнюниваюсь.

— Милана, зачем ты здесь? Поехали со мной.

— Куда это?

— На Север. Я в университете учусь, мы все учимся. Целителям хорошо платят, для них везде есть работа.

— Глупости говоришь, — всхлипываю я. — Я тебе не нужна совершенно. Просто случайное развлечение в пути.

— Ну что ты!

— Нет-нет, даже не думай, — я по-настоящему пугаюсь. Какой хороший мальчик, не хватало только жизнь ему испортить! — Уезжай и не тревожься, я справлюсь!

— Ты здесь прислуга без всяких прав. На конюшне живешь, даже не в доме. Да и глушь тут несусветная. Я хочу тебе помочь из этого выбраться.

— Я сама должна, понимаешь? Я сильная, я смогу. Не забирай у меня крылья.

— Нет, не понимаю. Мила…

— Спи. Тебе выезжать рано. Спи, а то приставать буду.

— Еще? — тут же оживляется он. — А можно?

Сумасшедший! Я уже забыла, какие они, молодые — жадные и быстрые.

— Можно.

Ах, Асур, если б ты понимал, что делаешь для меня! Это ведь не секс, это инициация. Я рождаюсь в этом новом мире как женщина. Ты дал мне уверенность и силу. Пусть это все неправильно, против всех норм морали, но мне это было нужно. Спасибо тебе, мой хороший.