Глава 8
Я проснулась от дикого холода, который пронизывал все мое тело. Мне было настолько холодно, что даже мое теплое одеяло мне не помогло. Когда я дотронулась до моей руки, и она оказалась горячей. В недоумении я коснулась своей шеи и лба, которые тоже горели. Голова болела и пульсировала. Я хотела встать, я была не в силах даже убрать с себя одеяло. Сегодня была суббота, и я знала, что мама наверняка дома. Я оглянулась. Комната была не как обычно белая, скорее все вокруг отдавало ярко желтым цветом, который слепил мои глаза так, что они слезились. Я закрыла свои глаза, положила руку на голову и прислушалась к моему телу. Голова пульсировала, словно на нее давил огромный камень, сдавливая ее с каждым разом все сильнее и сильнее. Изнутри меня пронизал холод, который перемещался снизу вверх, оставляя после себя неприятные покалывания. От каждого движения мне будто становилось еще хуже. Сердце стучало словно бешеное, распределяя кровь по всему телу. В горле пересохло, и мне казалось, что хуже уже быть не могло. Не выдержав, я позвала маму. Из-за осипшего горла, мне получилось издать лишь тихий писк. Я вздохнула сильнее — набрав в легкие как можно больше воздуха — и крикнула как можно громче. Мне удалось все-таки позвать маму, она пришла в мою комнату спустя минуту.
— Почему ты все еще в постели? Уже час дня, — сказала мама, закрывая за собой дверь в моей комнате. Я вспомнила, что уснула в пять часов утра. Интересно, как за такой промежуток времени мне стало так плохо?
— Мам… — сказала я жалостным голосом, смотря на ее лицо, что выражало недоумение. Сейчас, под светом яркого солнца я видела на лице мамы маленькие морщинки на лбу. Стресс и депрессия за прошлых два года сильно повлияли на нее, но она готова жить дальше. В этом она достаточно сильна.
— Мне плохо. Прикоснись ко лбу. Кажется, у меня поднялась температура.
Лицо мамы сменилось на беспокойство. Она быстро подошла ко мне, дотронулась своей рукой до моего лба, затем губами, чтобы точно убедится в том, что я, кажется, заболела.
— Похоже у тебя и вправду температура. Как ты себя чувствуешь?
Я рассказала маме свои симптомы и предположительный"диагноз". Она покачала головой и вышла из комнаты за градусником, лекарствами, и водой.
Я только восемь часов назад была здорова, как я так резко простудилась? Может быть это была не простуда, а отравление? Все же вчера меня качало, да и пунша я перепила. Сейчас от моего организма можно было всего ожидать. Помню, однажды в 8 лет, я и Линдси остались ночевать у меня дома. Мы включили мультфильм Барби и смотрели его тихо у меня в комнате. Тогда был один единственный день, когда мама разрешила мне поесть чипсы. Она купила две больших пачки со вкусом сыра и вручила их нам. В тот момент я была счастлива, как никогда. Мне быстро стало не хорошо, и я остановится на половине. За то Линдси съела целую пачку. Потом еще и пальчики облизала. Я отложила чипсы на стол, и мы пошли спать. В 4 часа ночи я услышала, как кто-то быстро выбежал в коридор. Когда я включила мой детский ночник в виде бабочки, то поняла, что это была Линдси. Она выбежала в коридор, и быстро зашла в туалет. Я подумала, что ей наверно просто захотелось в туалет вот и все. Выключив ночник, я положила голову на подушку в надежде уснуть. Внезапно, я услышала голос мамы, которая с беспокойством спрашивала:"Что с тобой Линдси? Бедненькая."Я помню, что в тот момент мне сильно хотелось спать, поэтому мои глаза стали закрываться и я уснула. Через два часа я проснулась от боли в животе, затем я почувствовала, как постепенно слюна набирается в рот. Я понимала, что меня тошнило, поэтому мигом выбежала в туалет.
Мама в тот день нас сильно ругала и проклинала себя за то, что вообще купила эти чипсы; хотя переела их Лин, а не я. Но Линдси стало лучше через день, а я лежала так еще целую неделю.
Мама зашла в мою комнату спустя пять минут. Она держала в руках разные лекарства, градусник и стакан воды.
— Вот, держи, измерь температуру, — сказала мама и вручила мне белый электронный градусник. Нажав на кнопку, я стала мерить свою температуру. Через несколько секунд он запищал как будильник. Я осторожно взглянула на цифры. Там было четко написано: 101.6 oF 3
3 106.6 градусов по Фаренгейту ~ 38.7 градусов по Цельсию
Я предполагала, что у меня была такая температура, но все же надеялась, что она не будет такая высокая.
— Когда ты успела заболеть? — спросила мама, смотря на градусник. В ее лице отразилось беспокойство.
— Не знаю, — ответила я хриплым голосом.
— Вчера во сколько ты пришла домой? — спросила она неожиданно. Мама, конечно, ругать меня не станет (она редко злится), но мне не хотелось говорить во сколько я точно приходила, поэтому слегка соврала.
— В двенадцать.
Мама хотела возразить, но остановилась.
— Наверное ночью холодно было, ведь ты шла пешком? — спросила мама, глядя на меня пристальным взглядом, в ожидании ответа. Я кивнула ей осторожно.
— Ох, Лиз, Лиз. Держи.
Мама вручила мне таблетку, затем еще две желтых маленьких таблетки. Я не задавалась вопросом, что это за таблетки. Моя мама хоть и не была врачом, она знала в этом толк. В детстве я часто болела, и мне прописывали разные лекарства, так что она знала, какие они и от чего. Мама оставила меня одну в комнате, сказав, чтобы я лежала и не вставала. Хотя у меня и в мыслях этого не было. Сама она собралась идти за продуктами.
— Придется мне сегодня не ходить к Джейн, — сказала мама, вздохнув. Сегодня намечался маленький девичник мамы и мамы Лин, но из-за того, что я заболела — она не собирается туда идти.
— Мам, ты можешь пойти. Мне уже не шесть, — ответила я тихим голосом. Горло болело, поэтому издавать звуки было не очень-то легко.
— А если тебе станет плохо или температура поднимется еще
выше? — спросила она, трогая мой лоб. Ее улыбка была такая искренняя, а глаза были такими теплыми, что мне захотелось ее обнять. Хотя сил у меня на это совсем не было.
— Мы сможем посмотреть какой-нибудь фильм и с тобой.
— Конечно, мама, — ответила я с долей сарказма в предложении. — Честно, я могу сама о себе позаботится, — серьезней уже ответила я.
Мама поглядела на меня, задумалась и вздохнула.
— Тогда может Лин и Миссис Джейн придут к нам? Мне бы не помешала компания Лин, — ответила я. Я и вправду не отказалась бы от теплой беседы со своей лучшей подругой. Мама на минуту задумалась, потом ее глаза загорелись от этого предложения, и она согласилась.
— Отличненько. Тогда я сейчас же позову Джейн и Линдси к нам домой на ужин, — сказала мама, и поцеловав меня нежно в лоб, вышла в коридор, закрыв за собой дверь. Я попыталась заснуть. Удивительно, но мне это удалось даже с первого раза. Лекарство, которое дала мне мама, сняло весь холод и вновь мне стало тепло. Хоть и голова все еще болела, мне это не помешало заснуть крепким сном. Странно, не правда ли? Проснуться, и снова заснуть. Это было вполне нормально для больного человека, ведь больным рекомендуется спать. Сон — лучшее лекарство.
Миссис Кеннеди и Линдси пришли к нам на ужин к восьми часам. Я проснулась к пяти и пролежала в постели просто так, время от времени поглядывая на часы, и отсчитывая каждую минуту. Оказывается, когда просиживаешь время в одной комнате, то начинаешь замечать самые маленькие и не заметные детали. Я увидела маленькую расщелину в стене возле плинтуса, откуда удивительно, росла маленькая зеленая веточка. Еще я заметила, что в моей комнате есть некая симметрия, две картины с разных сторон стены. Два настенных светильника противоположных друг к другу. В этом не было ничего необычного, но было интересно заметить это.
— Ну как там поживает, Эллизабет Холмс? — сказала Лин с интонацией, как у доктора. На ней была белая медицинская маска, ее волосы были закреплены в конский хвост, а из одежды на ней была белая футболка и джинсовые шорты.
— Доктор, как думаете со мной все будет хорошо? — подыграла я ей своим осипшим голосом.
— Ну, я видела отчет ваших анализов и похоже… — играла Лин, опуская голову с грустным видом на лице.
— Что? Доктор! Говорите! — продолжала я свою роль.
— Ваш диагноз…. — выдержала она паузу — "Парадоксальный единорожный психоз" — ответила она с максимально разочарованным лицом.
— Не-е-т! Только не ПЕП!
Мы обе засмеялись. Было так весело снова окунуться в нашу дружную детскую атмосферу. Раньше мы с ней часто проигрывали такие сцены. Только участвовали в них куклы барби.
— И как ты умудрилась заболеть? — спросила меня Лин, с тоном яростной мамаши.
— Это же Эллизабет Холмс. Человек с"невероятным"иммунитетом! — ответила я, показывая на себя, и немного откашливаясь.
— Эх, ты. Последние деньки лета, а ты пролежишь дома. Я сделала грустное личико, как у капризного ребенка. Линдси не выдержала и потянула меня за щеки. Я пыталась отмахнуться, но мои попытки были тщетны, и вскоре, оставшись без сил, я сдалась. Лин заулыбалась, и на миг ей немного стало грустно; не знаю, отчего. Возможно, оттого что я заболела и не смогла провести эти последние дни с ней.
— Кстати, как прошел танец с Аланом? — спросила я, сменяя тему.
— А?
Линдси ответила так, будто пробудилась от недолгого сна. Она о чем-то задумалась, что возможно, не давало ей покоя.
— Все прошло хорошо, — выдала она лишь легкую улыбку.
— Что с тобой? Ты немного грустная — спросила я, не выдержав.
— Я просто задумалась. Не бери в голову.
Я знала, что Лин не хотела разговаривать об этом, так что и я решила не допрашивать ее. Мы сидели смотрели разные ролики в интернете и пили горячий чай. Моя температура не спадала, но, по крайней мере, мне стало чуточку легче от компании Лин. Мы начали смотреть фильм, на который случайно наткнулись в интернете, но часы пробили одиннадцать часов, так что Миссис Джейн уже собиралась уходить. Я и Лин хотели, чтобы она осталась у меня с ночевкой, но Джейн сказала, что Линдси тоже может подхватить простуду. Поэтому я не стала возражать. Но она все же разрешила ей остаться допоздна. Мы продолжали смотреть фильм в тишине. На улице было темно, и мы решили закрыть занавески, включив тот самый детский ночник в виде бабочки. Было уютно, даже очень. Теплый чай, фильм, одеяло, и ночник. Вся эта атмосфера делала меня еще более счастливой.
На середине фильма у меня завибрировал телефон, я с неохотой потянулась к нему и зажгла дисплей. Как оказалось мне пришло сообщение. Открыв окно сообщения, я обнаружила слова, адресованные мне:
Не хотела бы сейчас прогуляться?
Я сразу поняла, что это был Дилан. Мне стало грустно оттого, что я не смогу сегодня выйти к нему. Черт бы побрал эту простуду. Я украдкой взглянула на Лин, которая была полностью погружена в атмосферу фильма. Убедившись, что она не видела я начала строчить смс-ку Дилану. Следом завязался диалог.
— Я не могу, заболела.
–:с
— Тогда я приду к тебе.
— Прошу, не надо.
Он не отвечал еще минут десять, но было ясно, что он уже направлялся ко мне. Даже так — через все обстоятельства — внутренне, я желала, чтобы он пришел. Я посмотрела на Лин, которая точно не собиралась покидать фильм на половине, и время. Казалось, словно двадцать минут превратились в две. Я начала кусать нижнюю губу.
— Поздно. Выгляни в окно.
И вот он уже здесь. Под моим окном. Дилан.
— Выглянешь хоть на минутку?
— Я не могу даже подняться с постели (я соврала)
— Тогда я иду к тебе. Здесь совсем не тяжело. Надеюсь, мне удастся открыть окно…
Было слишком поздно. Вот-вот он мог ворваться через окно, напугав Лин и тем самым обнаружить себя. Я вовсе не была против их встрече. Пусть и слегка неожиданной. Но почему-то эта идея об их знакомстве пугала меня. Сильнее, чем страх быть
Через минуту я услышала стук в окно. Лин тут же встрепенулась и бесстрашно направилась в сторону звука.
— Лин, постой, это Ди…
Я не успела договорить, как Лин открыла занавески. Как оказалось, его там не было. Странно. Буквально секунду назад назад он стучался. Мы обе отчетливо услышали стук. Вглядываясь в окно, я убедила себя еще раз, что его там точно быть не могло. И похоже, внизу его тоже не оказалось, так как Линдси все осмотрела. Возможно, это была лишь шутка и он действительно ко мне не направлялся? В конце концов, как далеко он находился и чем занимался в столь позднее время один? Решив отбросить все эти мысли в сторону, я снова окунулась в фильм. Занавески остались стоять открытыми, пропуская ночь в мою комнату.
После окончания фильма, Лин пожелала мне скорейшего выздоровления, и попрощавшись, ушла. На часах было 11:58 ночи. Я потянулась за градусником чтобы измерить температуру. Он выдал мне цифры 99.5 (37.5 oC). Однозначно, моя температура падала, что уже было хорошим знаком. Я попыталась снова уснуть, но мне не удалось. Поэтому я достала «Вино из одуванчиков» и принялась перечитывать ее очередной раз, пока веки сами не начали тяжелеть.
1:24
Я проснулась от жуткого холода. Скорее от сквозняка, нежели от озноба. Из-за того, что я только что проснулась, мне трудно было мыслить здраво и в целом разглядеть всю обстановку. Увидев, что мое окно было открыто нараспашку, я тут же насторожилась. В голову стали лезть разного рода жуткие мысли. Я медленно оглядела комнату. Мой взгляд застыл, когда я поняла, что мои предположения оправдались. Сквозь (пусть и сонные) глаза, я увидела в темноте силуэт, который словно сидел на кресле в углу. Испугавшись, я схватилась за подушку — не совсем хорошее оружие, но зато неплохой блок. Я боялась пошевелится, так как думала, что незнакомец, возможно, не видел, что я проснулась. Он сидел бездвижно. Казалось, он даже не дышал. Его лицо было не разглядеть из-за темноты. Я все-таки решилась блеснуть шансом и притянуть к себе подушку, приставив ее перед собой, словно щит. Услышав шорох, незнакомец повернул голову в мою сторону, и я поняла, что я пропала. В голове я сразу же прокрутила возможный сценарий. Будто он подбегает с ножом, пытаясь пырнуть им меня, но удачно промахивается в подушку. Это задерживает его и дает мне хоть какой-то шанс убежать. Я бегу, открываю дверь, закрываю ее, и несусь к маме. Разбудив ее, мы обе выбегаем на улицу с криками о помощи. Все эти псевдо-события я придумала за какие-то пары миллисекунд. Мое сердце стучало с бешенной скоростью, а руки, вцепившиеся в подушку, предательски дрожали. Незнакомец встал с кресла, и очень медленно, будто опасаясь меня, начал подходить все ближе и ближе. Я уже хотела закричать, но он резко прикрыл мне рот своей рукой. Мои глаза были закрыты — я не хотела их открывать — а руки метались туда-сюда. Я хотела отмахнутся от него, ударить, закричать — хоть что-нибудь, чтобы спастись. В голове я уже погибла, умерла; лишь тело не сдавалось. Внезапно, я услышала до жути знакомый и мелодичный голос, который проговорил лишь одно слово. А точнее мое имя.
— Эллизабет.
Это был Дилан. Перестав наконец биться, я осторожно открыла глаза и увидела его. Глаза Дилана смотрели на меня удивленно. На его лице выступил пот.
— Ты в своем уме?! Я чуть не умерла! Как ты вообще умудрился залезть ко мне в окно?! Еще и посреди ночи! — прокричала все это я через его холодную ладонь.
В мыслях это звучало более эмоционально и открыто, а наяву, я просто все пробубнила.
— Тшш… — проговорил он, прикладывая указательный палец к своим губа, — Я сейчас осторожно уберу руку, хорошо?
Как только я кивнула ему в ответ, он сразу же убрал руку.
— Ты понимаешь, что это незаконное вторжение в дом? — сказала я уже тише.
— Знаю.
Его ухмылка вовсе была не к месту.
— Ты хоть знаешь, как я испугалась? Я уже прокрутила в голове весь план побега, — кричала я в полголоса.
Вся ситуация лишь забавляла его еще сильнее. Он начал смеяться, после чего легко поцеловал меня в щеку. Вот и снова будто все в миг улетучилось. Как это работает?
— Прости меня. Как ты? — спросил он, уже забеспокоившись.
— Температура прошла, но у меня все еще немного болит голова.
— Досадно. Я уже и не помню, что такое обычная простуда.
— Когда в последний раз ты болел?
— Давно. Уже и не вспомнить, — ответил он тише.
— Это твоя комната? Можно мне посмотреть? — спросил он, поднимаясь с кровати. Его голубые глаза горели любопытством, поэтому я включила светильник, чей свет озарил пол комнаты. Сначала, он направился к моему шкафу с разными безделушками и сувенирами.
— Конечно, только если ты не клептоман, — ответила я. Я словила себя на мысли, что эта фраза была до ужаса глупой.
— Ха-ха. Знаешь, а некоторых людей это задевает, — сказал Дилан, осматривая большую ракушку.
— Так ты клептоман? — ухмыльнулась я.
— Нет, но могу им стать прямо сейчас. У тебя такие забавные и интересные вещи.
— Да, когда папа был с нами, мы часто ездили в разные страны. Там я и собирала эти самые ракушки и красивые камушки.
— А сейчас?
— Сейчас… Мама не может ездить со мной одна.
Это была правда. Маме просто не хотелось путешествовать. Совсем. Сильно напоминало ей о папе. Дилан увидел, как изменилось мое лицо, и отложив маленькую фигурку водолаза из Санторини, подошел ко мне. Мне нравилось, что от него чувствовалась забота.
— Наверное устала?
Он сел прямо у кровати, прямо возле меня. Мне тут же стало немного неловко оттого, что на мне была розовая пижама.
— Расскажи мне какую-нибудь историю.
Дилан задумался и спустя несколько мгновений посмотрел на меня.
— Хорошо. Двигайся.
Пока я оставалась лежать под теплым одеялом, он лишь прилег рядом со мной. От мысли, что мы делили кровать на двоих, я слегка покраснела. Он не смотрел на меня, а лишь глядел в потолок. Я же в свою очередь не отрывала взгляд от его профиля в ожидании начала истории.
— Жил-был мальчик… Назовем его — Кристофер. У Кристофера была суперспособность. Он был невидимкой. Это круто, наверное, но не совсем. Его ведь толком никто не замечал. Все, к кому он обращался, его не видели и не слышали. А Кристоферу очень хотелось иметь друзей и жить нормальной жизнью. Оттого он постоянно грустил и много плакал по ночам. Ему лишь хотелось, чтобы его кто-то наконец увидел. Однажды, когда он сидел на лавочке и наблюдал за другими детьми, к нему подсела одна рыжеволосая девочка его возраста, — Дилан сглотнул, — Она повернулась к нему и поприветствовала его. Кристофер сначала не поверил своим глазам, ведь с ним впервые кто-то заговорил. Он спросил девочку: «Ты меня видишь?». А она лишь засмеялась. Девочку звали Кэсси, и почему-то она была единственной, кто на всем свете мог его видеть. Вскоре, они подружились и стали неразлучны. Из-за Кэсси, Кристофера стали вдруг замечать. Он словно рассеивала его чары невидимости. Но в день своего 15-ти-летия Кэсси улетела в другую страну, оставив Кристофера одного. Они писали друг другу письма, но им этого не хватало. Крис хотел полететь к ней на встречу, но отец ему категорически запретил. После этого, его связь с Кэсси оборвалась, и он снова стал невидимкой. Он очень скучал по ней и желал ей спокойной ночи каждый раз, когда ложился спать в надежде проснуться и увидеть перед собой ее ангельское лицо, — замолчал он и повернул голову ко мне, словно ожидал моей реакции.
— Дилан, а у тебя все истории такие грустные?
— Эй, не суди мои истории.
Он коснулся пальцем моего носа. Этот жест показался мне чересчур милым.
— К тому же, это не конец, — ответил он с улыбкой, дабы, развязывая интригу.
— А есть продолжение?
— Да. Скоро, — улыбнулся он, — А сейчас, засыпай.
— А ты?
Мне не хотелось, чтобы Дилан уходил и оставлял меня одну. Я, наверняка, буду чувствовать себя Кристофером, если это случится.
— Я буду рядом, не бойся, — ответил он, и сжал мою руку.
Он лег боком ко мне, и я, решив воспользоваться моментом, подвинулась ближе и уткнулась лбом к его ключицам. Дилан был высоким, поэтому сейчас я чувствовала себя под защитой. Сначала он немного напрягся, но потом прижался чуточку ближе. Я знала, что мои щеки пылали, но это не имело значение, когда вокруг была кромешная тьма. Я начала засыпать, медленно проваливаясь в сон.
Я ненадолго уснула. Не почувствовав его тепла возле себя, я раскрыла глаза. Я начала искать его по комнате, и как оказалось, обнаружила на том же кресле возле кровати. Под покровом ночи, очертания его лица совсем не были видны.
— Думала, я ушел? — спросил он меня тихо.
— Да. Ты не спишь? — вздохнула я облегченно.
— Не хочется, — ответил он монотонно.
— Лиз?
— Да?
— Хочешь услышать продолжение истории?
Он продолжал говорить монотонно и еще тише, чем до этого. Мне вдруг становилось не по себе.
— Конечно…
— Кристофер опечалился тем, что его больше никогда никто кроме нее не увидит и ему не захотелось больше жить.
Дилан вышел из темноты — его лицо было напряжено.
— Знаешь, что он сделал?
— Дилан, ты меня пугаешь…
— Он перерезал себе вены, — ответил он, выходя полностью из темноты и протягивая свои ладони перед собой. Боже…Его руки… Они были полностью в крови. По запястьям, словно рекой, лилась кровь. Она стекала на пол, создавая под ним багровую лужу.
— Видишь, что ты сделала со мной?! Смотри! — кричал он, оголяя свои вены и забрызгивая меня кровью. Вся в ужасе, я начала кричать и отмахиваться. По всему моему телу бежала липкая, густая субстанция. Запахло железом. Дилан все повторял: “Смотри, что ты сделала со мной! ТЫ ВИНОВАТА!” Я закрыла уши и кричала; кричала, не переставая, потому что мне было страшно.
— Лиз, проснись! Лиз! — будила мама, дергая меня за плечи.
Очередной кошмар. Оказалось, я кричала и наяву, сильно напугав маму. По моим щекам шли слезы, и от страха я сильно задыхалась не в силах что-либо произнести. Мама начала меня успокаивать убаюкивающим голосом, гладя по волосам и обнимая. Когда я немного успокоилась, то осмотрела комнату вокруг. Его уже не было. Он ушел или то, как он пришел, мне тоже приснилось? Я уже не могла отличить сны от реальности.
— Ты вся горишь и бредишь. Лежи, я сейчас принесу жаро-утоляющее, — сказала мама и вышла в коридор.
Я посмотрела в окно, которое было лишь слегка приоткрыто. Возможно, Дилан и приходил наяву, но этой ночью, перед глазами у меня лишь запомниться его кровавый силуэт…
