Дочь Обратной Стороны

Максим Шторм

Обратная Сторона… Мир, где-то на границе нашего. Мир, где обитают чудовища, ожившие кошмары и магические существа. И именно в этот мир предстоит нелёгкий путь для Виты Волковой, которая до последнего не знала о своей настоящей родословной. Но Обратная сторона зовёт её. И только Эрик Кроу, Ходящий, сможет её туду перевести, выполняя тайное задание. Но всё ли так просто? Кто встанет на их пути, какие создания иного мира? И какова будет в конце награда? И вообще, кто такие Ходящие?!!

Часть 1

Корин в нерешительности остановился. Перед ним, теряясь в наползающих сумерках, простиралась чёрная, безбрежная гладь озера. Вода в нём была настолько чёрной, что даже покрывающая озеро корка толстого монолитного льда и та была тёмной, как вороново крыло. Чёрный лёд, скрывающий под собой добрых два десятка футов холодной мрачной глубины. Корин не боялся провалиться и ухнуть с макушкой под воду. Он знал, что в это время года лёд на Чёрном озере наиболее прочен и способен выдержать куда больший вес, чем субтильный тощий юноша в поношенной одежде с небольшой котомкой за плечами.

Корин боялся, что не успеет вернуться в деревню до окончательного наступления ночи. Он и так сегодня зашёл слишком далеко. Не стоило ему углубляться в лес. И ведь понимал же, что стемнеет очень рано, а на обратный путь всегда уходит больше времени. Натруженные ноги слушаются с большой неохотой, а продрогшие пальцы норовят свернуться калачиком в давно прохудившихся, не раз штопаных валенках. Корин порядком продрог и устал, изо рта вырывалось надсадное дыхание, превращавшееся на морозном стылом воздухе в облачка белесого пара. Он спешил домой. И надеялся успеть переступить границу Тёмного Удела до того, как на ночном небе взойдёт полная, отливающая багрянцем луна.

Он знал, что если пойдёт напрямик через озеро, то здорово сократит себе дорогу. Но путь по скользкому, местами покрытому тонким слоем обманчивого подлого снега, льду имел один существенный недостаток. По льду Корин не сможет при всём желании двигаться с прежней скоростью. Лёд — это не проторенные в сугробах дорожки и не надёжная земля. А если не приведи Творец, он всё-таки замешкается и не успеет, и ОНИ учуют его, когда он будет на середине озера? Что тогда? Корин сдвинул на затылок вязаную шапку и невесело шмыгнул покрасневшим распухшим носом. Он будет обречён. Вряд ли он успеет добежать до поросшего густым камышом берега и спрятаться. Да и то, начистоту говоря, камыши слабая защита от НИХ. Кого он обманывает…. Если ОНИ учуют тебя в ночь, когда на небе сияет полная луна, то тебя уже ничто и никто не спасёт. Прячься не прячься, но тебя выследят. Выследят и убьют. Корин натужно сглотнул. В последнее время ОНИ стали невероятно опасны. ОНИ даже набрались наглости подходить к окраинам Тёмного Удела. Раньше такого не было. Даже во время полной луны ОНИ не покидали лес. Но несколько месяцев назад всё изменилось. Корин поневоле задумался, когда же ИХ впервые приметили на подступах к деревне…. По всему выходило, что уже год почти как. Юноше иногда казалось, что ИХ что-то влечёт в деревню. Что-то манит. И не только запах живой, бурлящей в венах человеческой крови.

Натянув шапку на уши, он смерил кажущееся безграничным ледяное пространство Чёрного озера и, сплюнув, сделал первый шаг. Споря с самим собой, он только теряет время. Хорошо, что его не видит отец. Иначе бы Корин уже выхватил по самые не хочу. Пространные размышления и внутренние диалоги в Тёмном Уделе не приветствовались. Все жили по принципу — меньше рассуждай, больше делай, авось и проживёшь подольше. А много думать вредно для здоровья в самом прямом смысле этого слова.

Может поэтому у него и не срастается с девчонками? Потому, что он слишком много думает? Думает вместо того, чтобы действовать? Пытается найти общую нить для разговора, нащупать тему, интересную собеседнице…. Дурак он всё-таки. Другие парни в таких случаях, вместо пустопорожней брехни, предпочитают шуровать грязными потными ладонями под юбками попискивающих в притворном смущении девиц. К слову, зачастую таких же грязных и потных. Проклятье! Мысленно дав себе могучего пинка, Корин зашагал гораздо быстрее, при этом не забывая аккуратно ставить ноги и опираться на всю ступню разом. Поскользнуться и упасть, да ещё и умудриться вывихнуть себе ногу хотелось меньше всего. М — да…. Пожалуй, его знакомые в чём-то и правы. Он слишком много думает.

Корин успел проделать большую часть пути, несколько минут назад пройдя середину озера. Лесная чащоба осталась позади за спиной, а впереди уже можно было различить загорающиеся во мраке огоньки внезапно ставшей такой родной и близкой сердцу деревни. В воздухе разлились сочные запахи сгораемых в печках душистых смолистых дров. Глаза юноши уже различали на фоне почерневшего неба пыхтящие сизым дымом печные трубы. Голубые глаза Корина защипало. Он едва не заплакал от отчаяния и бессилия. Он всё-таки не успел. В том-то всё и дело, что огоньки в окошках стали так отчётливо видны, потому что светились в сгустившейся тьме. Корин едва не остановился, но, сжав зубы, заставил себя ещё быстрее передвигать ногами. Идти было скользко, снег так и норовил вырвать у него из-под ног ледяную твердь, но Корин упрямо двигался вперёд. Он проморгался, слишком поздно заметив, что вокруг разливается серебристое мертвенное марево, подсвечивая чернильную гладь скованного льдом озера. В глотке юноши моментально пересохло. Несмотря на мороз и зимнюю одежду ему стало жарко. Чертовски жарко.

Ночь застала его в пути, когда до озёрного берега оставалось немногим более сотни шагов, а до спасительной границы Тёмного Удела около трёхсот. На чёрном небе тускло засияла огромная луна, словно в насмешку услужливо озаряя Корину дорогу.

Он едва не сорвался на быстрый суетливый бег и с большим трудом сдержал сами собой рванувшие с удвоенной скоростью ноги. Спокойно, спокойно, судорожно выдохнул сквозь стиснутые до боли зубы Корин. Он почти дошёл. Тонкая корочка снега вкусно хрустела под валенками, обжигающий морозный воздух, разойдясь не на шутку, кусался за щёки и нос. Перед напряжённо вглядывающимися вдаль глазами маячила стена высокого густого камыша. Главное, добраться до берега. Дальше он выйдет на тянувшуюся из деревни к лесу дорогу и побежит. Так побежит, как не бегал ещё никогда в жизни. И уж тогда его никому не догнать. Даже ИМ. И пусть луна сколько ей угодно смотри ему вдогонку. Губы юноши начали против воли растягиваться в торжествующей улыбке. Он уже представлял, как вбегает в деревню и мчится по заснеженным улицам к своему дому. Как взлетает на дощатое крыльцо, сразу перескакивая через все три ступеньки и стянув варежку, колотит кулаком в дверь, крича, что он вернулся из леса, что он успел, и что рисковал не напрасно, что он насобирал достаточно….

Темноту зимней морозной ночи прорезал высокий звериный вой, прозвучавший в нарушаемой лишь хриплым дыханием Корина тишине особенно жутко и уныло.

Душа Корина моментально ушла в пятки, подмышки вспотели, он споткнулся на ровном месте и едва не упал. Сердце подскочило куда-то вверх, под самое горло, грозя удушить. Корин захрипел и припустил изо всех сил, наплевав на ледяную гладь озера и скользкие подошвы валенок.

Он не знал никого, кто, услышав за пределами деревни лунной ночью ИХ вой, остался в живых. Говоря начистоту, шансов у него почти нет. А он уже размечтался, слюни и сопли развесил. Дурак! Ну какой же он чёртов ДУРАК! Корин едва не зарыдал в голос. А потом…

Потом он-таки поскользнулся и упал.

Корин пропахал носом длинную борозду в покрывающем чёрный лёд тонком снежном насте и зашипел от боли, как рассерженный кот. Из глаз так и брызнули обидные слёзы. Он лежал, почти не дыша, боясь даже пошевелиться, чтобы неосторожным движением не выдать своего присутствия. Юноша понимал, что поступает глупо, поскольку на открытом пространстве под луной представляет из себя превосходную мишень. И к тому же ОНИ найдут его по запаху. Запаху страха и пота. Он всё знал и понимал, но заставить себя пошевелиться уже не мог. Он сильно устал и замёрз. И он очень сильно боялся.

Вой повторился. Жуткий, унылый, вгоняющий в сердце первобытный ужас. Корин невольно зажмурил глаза, распластавшись на льду, как выброшенная на берег моря медуза. Заплечный мешок неловко сбился во время падения и теперь давил ему на затылок. Но Корину уже было всё равно. Он задумался, можно ли бояться ещё больше, чем сейчас. Что будет, когда ОНИ до него доберутся? Сможет ли он испугаться ещё больше? И сможет ли сохранить штаны сухими? Впрочем, сухость штанов к тому моменту не будет иметь ровным счётом никакого значения. Вой повторился в третий раз. Уже совсем близко. В голосе невидимого пока зверя Корину послышался проснувшийся азарт. И ещё голод. И плохо скрываемое торжество. Так и есть. Они учуяли его.

Ему не уйти. Даже если бы он был полон сил и уже мчался со всех ног, а не валялся, уподобившись снулой рыбине, он бы далеко не убежал. Корин обречённо стиснул зубы, оттолкнулся варежками ото льда и опёрся на коленки. Уставившись вниз, Корин увидел, что снег покрывают какие-то бурые капли. Он стянул варежку и осторожно ощупал пальцами нос. Дёрнувшись, Корин негромко ругнулся. Эти бурые пятнышки были кровью, натёкшей из его разбитого носа. Стылый зимний воздух почти моментально заморозил кровоточащие ноздри и притупил боль. Корин с шумом задышал через рот. Ночная стужа тут же обожгла горло, и он невольно закашлялся. Поспешно прикрыв рот, Корин застыл.

Он услышал шаги.

Кто-то шёл по льду, приближаясь к нему со спины.

И этот кто-то его не боялся. Похоже, он не боялся никого.

Даже ИХ.

Почему Корин так решил? Да потому что неизвестный приближался спокойной размеренной поступью, не спеша и уверенно. Как человек, знающий, что ему нечего бояться. Или…. Юноша нахмурился, не отваживаясь, однако, обернуться и посмотреть. Или как несчастный недотёпа, не подозревающий, чем грозит лунная зимняя ночь в окрестностях Тёмного Удела для одиноких припозднившихся путников.

Шаги приближались. Корин облегчённо перевёл дух. Недотёпа там или нет, но звук шагов был явно человеческим и одно это уже радовало. ОНИ ходили не так. Шлёпанье лап по льду заметно отличается от звука сапог, со скрипом давящих снег.

Корин одним рывком вскочил на ноги и суетливо поправил котомку, подтянув переброшенный через плечо кожаный ремешок. Он по праву гордился своей котомкой. Она была из прочной непромокаемой парусины с ремнём из настоящей кожи. Мало кто из детей в деревне мог похвастаться подобной роскошью. Котомку ему подарил в прошлом году отец, когда понял, что его сын достаточно вырос и сможет сам, без сопровождения взрослых ходить в лес. Тогда Корина распирала гордость. Ещё бы, отец буквально признал его мужчиной. Сейчас же Корин почему-то чувствовал себя донельзя жалким и потерянным…

Шаги прекратились. Некто остановился. Корину стало не по себе. Он сквозь куртку и растянутый, достигающий бёдер свитер чувствовал, как его спину буравит тяжёлый, под стать шагам, изучающий взгляд. По спине юноше потекла струйка пота. Что ж, если он выберется из всей этой передряги живым и невредимым, простуда ему обеспечена. Он стал мокрым, как угодившая в лужу мышь. Для мороза он превратился в лёгкую добычу. Как и для НИХ. Но, может не всё так плохо? Вдруг этот человек, кем бы он ни был, послан Творцом, чтобы спасти его, непутёвого юнца?

Дивясь собственной храбрости, Корин крутанулся на пятках, поворачиваясь к молчаливо замершему человеку и…. Чуть было повторно не шлёпнулся на лёд.

ТАКОГО Корин не видел ни разу в жизни. И, собственно, не представлял, что когда-нибудь увидит. Для юноши, никогда не покидающего пределы родной деревни и окрестностей, подобное зрелище могло привидеться разве что во сне. Нигде и никогда, даже в изредка наведывающихся в Тёмный Удел ярмарках и бродячих балаганах он не видел подобного. Человек, что неподвижно замер в нескольких шагах от него, был словно не от мира сего. По крайней мере, не от мира, в котором обитает он, поправил себя Корин. Кто знает, как выглядят люди в Великих Городах… Может, именно так, как этот человек?

Человек был высок, выше шести футов ростом, худощав и поджар. Длинные чёрные волосы падали на широкие плечи, оттеняя бледное вытянутое лицо со сжатыми в тонкую строчку губами, резко очерченными скулами и волевым подбородком. Впалые щёки и подбородок незнакомца покрывала недельная щетина. Призрачного лунного света вполне хватало Корину, чтобы рассмотреть странного человека во всех подробностях. У него были выразительные брови и острый ястребиный взгляд тёмных глаз. Сходство с ястребом усиливалось за счёт длинного прямого носа и хищного выражения самих глаз. Корину стало не по себе. На него ещё никто так не смотрел. От человека веяло такой мощью и силой, что хотелось упасть перед ним на колени. Корин понял, что незнакомец очень, очень опасен. Нет, это не глупый недотёпа. Он действительно настолько уверен в себе, насколько выглядит.

Юноша растерялся. Он, право, не знал, как себя вести. Корин догадывался, что в сравнении с этим человеком выглядит последним оборвышем. В своих-то латаных валенках и драной куртке!

— Привет.

У Корина чуть ноги не подкосились. Чтобы такой представительный господин да первый с ним заговорил? Да ещё так запросто? «Привет»… И вполне нормальным, лишённым повелительных и высокомерных ноток голосом, каким приветствуют равных себе! Корин ушам своим не поверил.

— Э-э-э…. Вечер добрый, господин…

Незнакомец издал негромкий смешок, словно его изрядно позабавили слова Корина. Губы высокого мужчины искривились в полуулыбке. Корин подумал, что вряд ли этому ночному страннику больше тридцати лет.

— Меня зовут Эрик. Ты часом не из Тёмного Удела родом?

Корин несколько секунд тупо таращился на него, понимая, что и взаправду выглядит вылитым деревенским дурачком!

— Да, господин. Именно оттуда. Я живу в Тёмном Уделе вместе с отцом, матерью, Джесси и Лиром. Это мои младшие сестрёнка и брат, господин…

Незнакомец, скрипнув кожей перчаток, заложил большие пальцы за широкий, проклёпанный ремень. Корин подумал, что, должно быть, этот ремень стоит больше, чем их семейный дом вместе со всем барахлом и нищенскими сбережениями, спрятанными в кладовке под половицей. Отец почему-то думал, что Корину неизвестно местоположение их «запаса на чёрный день».

— Вон оно как…. Что ж, будем считать, что мне повезло. Не проводишь, приятель? Поможешь найти приличный постоялый двор? За мной не заржавеет.

— П-почту за честь, господин, — начал заикаться Корин, мысленно проклиная свою робость. Ну уж очень важным выглядел этот мужчина. И…. И он был воином. Иначе и быть не может. А кем ещё может быть человек, таскающий за плечами такой здоровенный меч?

На черноволосом темноглазом человеке был длинный, до пят, плащ из чёрной скрипучей кожи, со стоячим воротником, с массивными серебряными пуговицами вдоль ворота и на обшлагах рукавов. Так вот, за спиной у него был меч, чей кончик был вровень с нижней полой плаща, а крестообразная рукоятка выглядывала из-за правого плеча. Корин ошарашено прикинул, что такой меч должен весить чертовски много. Пожалуй, сам Корин не смог бы такую штуку и от земли оторвать. Но воин, судя по всему, не испытывал никаких трудностей, словно за спиной был не тяжеленный меч, а лёгкая камышинка. И ещё Корин подумал, как же этот человек вытаскивает свой меч из невидимой ему перевязи, при такой-то длине клинка? У юноши от всплывающих одного за другим вопросов пошла кругом голова.

В чувство его привёл полный злобы и жажды крови дикий вой, острым ножом резанувший по ушным перепонкам.

Совсем близко! Корин вздрогнул и затравленным зайцем умоляюще посмотрел на облачённого в чёрную кожу высокого человека.

— Нам надо бежать, господин! ОНИ почти настигли нас!

Юноша набрался смелости и кощунственно схватил незнакомца за рукав плаща.

— Если вам дорога жизнь…

Больше он не успел произнести ни слова. Из окружающей их ночи, словно из ниоткуда, абсолютно беззвучно вынырнули две приземистые гротескные тени. И только тогда Корин услышал ИХ тяжёлое дыхание, приглушенный рык, исторгаемый оскаленными клыкастыми пастями, и понял, что у смерти отнюдь не ангельский голосок.

ОНИ стремительно передвигались на двух задних лапах, лишь иногда припадая на передние, когда опускали уродливые морды пониже к земле, словно брали след…. Две косматые грязно серые фигуры. Два обитателя Тёмного леса, называемые в Тёмном Уделе волколаками. Каждый месяц эти мерзкие твари, подчиняясь воле тёмных сил и полной луне, вставали на задние лапы, отчасти принимая облик и подобие человека, и отправлялись на охоту. За человеком. И если кому не повезло задержаться в лесу после восхода луны, то он мог с ходу зачислять себя в покойники. От людей-волков невозможно было скрыться. А в последнее время они осмелели и обнаглели настолько, что стали по ночам подкрадываться к самой деревне. Среди жителей Тёмного Удела уже давно повис в воздухе невысказанный вслух вопрос — а что, если волколаки, рано или поздно, начнут ломиться в дома? Но этот вопрос так и оставался не озвученным. Ни у кого не хватило духу задать его. Уж больно страшным он был по своей сути…

Корин за всё время, проведённое в деревне, то есть всю жизнь, все семнадцать лет, так ни разу и не видел волколака вблизи. Теперь же, когда ему представилась прекрасная возможность наверстать упущенное, ему хотелось упасть на колени и забуриться лицом в лёд, закрыть уши и ничего не видеть и не слышать. Но он остался стоять на ногах, стоять замёрзшим изваянием с остекленевшими глазами и нелепо разинутым ртом. От парализовавшего все члены страха несчастный юноша даже не мог дышать, не то чтобы шевелиться.

Разумеется, тут бы ему и конец пришёл, и не осталось бы от него и косточек. Корин это отчётливо осознавал каким-то отдалённым, всё ещё способным внятно соображать участком мозга. Да, быть бы ему покойником…

Если бы не этот посланный ему на встречу Творцом человек в чёрном плаще.

Корин так и не понял, как незнакомец в скрипящей коже одним неуловимым для глаз движением выхватил из-за спины меч. Нет, не потянул из петли, при такой длине клинка это выглядело бы смешно и безнадёжно, а… отстегнул что ли, как будто вместо перевязи за спиной ночного путника были приспособлены специальные защёлки для крепления меча…

Серебристое лезвие без малого шестифутового меча блеснуло в сумраке ночи раскалённой молнией. Ошарашенный Корин, не веря глазам, видел, что человек, представившийся Эриком, легко удерживает меч, обхватив удлиненную рукоять двумя руками и заведя клинок за спину, направив острием вниз, как бы защищая тылы. Всё это время он стоял на месте, не сдвигаясь ни на дюйм, но стоило волколакам с торжествующим рёвом броситься на него, как на наиболее опасную с виду жертву, он начал…. Корин не знал, как описать это словами. Это было похоже на танец со смертью.

Взмахнув длинными полами кожаного плаща, Эрик словно растворился в стылом морозном воздухе, скрывшись в сумраке лунной ночи. Две оскаленные, полные кошмарных кривых клыков пасти с лязгом сомкнулись на пустом месте, когтистые лапы яростно впились в тонкий наст, оставляя на чёрном льду глубокие борозды. Вверх взлетело облако из снежинок и ледяного крошева. Над озером пронесся жуткий вой, исполненный разочарования и злости. Волколаки, слегка покачиваясь на задних лапах, завертелись как ужи на сковородке, зыркая полыхающими солнечно жёлтыми глазами…. Вытянутые уродливые морды, в которых причудливо смешались человеческие и волчьи черты, казалось, выражали недоумение, чёрные носы суматошно дёргались, пытаясь учуять запах исчезнувшего странного человека. Твари не могли понять, как это кто-то оказался быстрее их. Честно говоря, Корин тоже этого не понимал.

Когда они, наконец, поняли, было поздно. Эрик обрушился на них, как снегопад. Чёрные полы плаща развивались подобно крыльям огромной птицы. Меч с немыслимой скоростью летал в его руках, нанося удары. Корин внезапно понял, что с ним что-то произошло, что он воспринимает всё происходящее как-то заторможено. Как будто Эрик и воющие на все лады волколаки специально для него разыгрывали пантомиму, в тягучих замедленных движениях воплощая задуманную историю. Чтобы юноша ничего не пропустил. Наверно, так оно и было, иначе Корин сомневался, что смог бы вообще что-либо разглядеть в этой круговерти оскаленных клыков, сверкающих когтей и мерцании меча.

Описав в воздухе свистящую дугу, шестифутовый клинок падающей наковальней рухнул на плечо ближайшему волколаку, разрубив справа налево практически до бедра, пройдя сквозь шерсть, мышцы и кости как сквозь сугроб. На чёрный лёд вывалились дымящиеся вонючие внутренности. Завыв на протяжной высокой ноте, тонкой спицей дырявящей мозг, тварь упала на бок, забившись в судорогах. Не останавливая движения, Эрик молниеносно развернулся и отразил мечом бросок второго чудовища. За воющим не хуже волколака клинком протянулся веер кровавых капель.

От увиденного Корина чуть не стошнило. Парующая куча внутренностей источала смрадный отвратительный запах. Едва не распавшийся на две половинки волколак, дёргая задними ногами, наконец-то затих, прекратив визжать. Корин с шумом втянул в лёгкие обжигающе холодного воздуха, стараясь дышать ровно и глубоко. Его замутило, перед глазами поплыли какие-то тени, он вяло опустился на колени и, внезапно согнулся в три погибели в приступе сильной рвоты. Прощай, съеденная на обед краюшка хлеба, до свидания, выпитое тогда же парное молоко…. И какие только мысли не приходят в его дурную голову, подумал юноша, сотрясаясь в спазмах рвоты.

Тут рядом с ним на лёд что-то тяжело шлёпнулось. Корин нехотя поднял глаза на нежданный подарок судьбы и вновь уткнулся лицом меж коленками, немилосердно раздирая выворачивающийся наизнанку желудок. Да чем же это его тошнит-то? Желчью, что ли? Больше нечем. Рядом с юношей в луже набежавшей, не менее вонючей, чем потроха, крови лежала отсечённая голова второго волколака. Потухшие, похожие на жёлтые пуговицы глаза уставились в далёкое звёздное небо, обращаясь к породившей их безумие луне.

В ушах Корина стучали все кузни Тёмного Удела одновременно. Перед глазами всё плыли и плыли какие-то непонятные тени. Но хруст сминаемого под сапогами незнакомца снега он всё же услышал. У этого Эрика были довольно забавные такие сапоги. Высокие, кожаные, плотно облегающие голени, остроносые, на каблуке, с множеством ремешков. Корин бы полжизни отдал, чтобы обменять на такие же свои латаные валенки.

— Эй, дружок, ты как? — откуда-то сверху раздался хрипловатый голос Эрика. — Поднимайся. Нам нельзя тут задерживаться. На запах дохлятины может сбежаться половина их чёртовой стаи. И мне тогда будет тяжело прикрывать ещё и твою задницу. Вставай же, ты держался молодцом. По крайней мере, не дал дёру. Если бы за тобой вдогонку кинулся один из этих ублюдков, то глядишь, мы бы с тобой уже и не разговаривали. А мне, поверь, не очень бы хотелось тащить в деревню твой труп.

Сильные пальцы, не особо церемонясь, сгребли Корина за шиворот, и вздёрнули на ноги. Вытерев рот краешком рукава, Корин с обожанием уставился на своего спасителя.

— Господин Эрик, огромное спасибо вам!.. Я.. Я не знаю, как вас отблагодарить… Я…

— Ты, как я посмотрю, паренёк грамотный и не путаешь палец с членом, — утвердительно произнёс Эрик, приглаживая длинные, до плеч, волосы. — Ты мне не должен ровным счётом ничего. И это…. Завязывай с этой фигнёй по части «господина» и прочей раболепной ерунды. Я Эрик. Просто Эрик. Ну, вообще-то моё полное имя Эрик Кроу, но слова Эрик при общении со мной будет вполне достаточно. Договорились?

Корин уже в который раз за последний час потерял дар речи. Нет, ну уж очень чудной этот Эрик! Таких людей Корин отродясь не видел. И разговаривает он как-то странно. Юноша с трудом его понимал.

Дружески похлопав Корина по спине, Эрик доверительно сказал:

— Так ты говоришь, что у вас на редкость чудесный постоялый двор, да? И кровати без клопов? Нет-нет, лучше не смотри в ту сторону. Тебе это крайне противопоказано, принимая во внимание твой никудышный вестибулярный аппарат. А эти твари здорово вас достают, да? Наверно, в последние месяцев десять особенно, верно?

Растерявшийся под словесным напором своего нового странного знакомца, Корин позволил отвести себя подальше от места схватки. Что ж, по крайней мере, они шли в правильном направлении, да и зловоние осталось позади…. И Корин скромно умолчал, что никуда не убежал, потому что был не в состоянии. И… Корин чуть не упал.

— Откуда вы знаете? — он ошеломлённо уставился в тёмные глаза вышагивающего рядом Эрика. Рукоять меча вновь выглядывала из-за его правого плеча. — Откуда вы знаете, что ОНИ стали выходить из леса? И что именно…

— Меньше слов, больше дела, приятель. Шевели ногами, не останавливайся…. Смышленый ты парнишка, и сказать нечего. И что ты забыл в этой глуши? Ладно-ладно, не дуйся, вопрос то риторический…. Я вообще много чего знаю. Или ты думаешь, что я оказался в ваших краях случайно? У меня, знаешь ли, нет привычки разгуливать по такой холодрыге, близ леса, кишащего низшими оборотнями, и спасать всяких безусых юнцов. Ты не задумывался, что заставило этих тварей выползти из своих нор?

— Задумывался! — с вызовом вскинул подбородок Корин, подтягивая ремешок сползающей со спины после хлопков Эрика котомки. — Их…. Их как будто что-то манит. Что-то тянет волколаков в Тёмный Удел.

Эрик удивлённо вскинул чёрные брови.

— О, даже так?.. Ты меня всё больше и больше поражаешь, дружок. Ты прав, чёрт возьми! Их действительно тянет к вам. Но не что, а кто.

Корин остановился и недоумённо уставился на высокого мужчину.

— Вы это о чём?

— Да всё о том же, малыш. Ведьма у вас завелась. Она то и приманивает этих выродков.

__________________________________________

Старейшина Фог добрых пятнадцать минут сидел в полном молчании, задумчиво жуя кончики вислых усов насыщенного пшеничного цвета. Иногда он отвлекался от этого наиважнейшего занятия, помогающего ему в стимулировании умственной деятельности, чтобы подбросить в печку пару-другую сосновых, остро пахнущих смолой поленьев. Мороз на дворе всё крепчал, а старейшина, несмотря на изрядный жировой запас и тёплую добротную одежду, видимо, был из разряда тех ещё мерзляков.

Когда Эрик Кроу уже начал склоняться к мысли, что его дородный оппонент законченный тугодум, Фог, наконец, соизволил отвлечься от жевания усов и заявить:

— С очень странными новостями вы к нам пришли, мастер Кроу. Очень…

— Не более странными, чем сложившаяся в Тёмном Уделе ситуация, — парировал Эрик, отхлебнув из любезно предоставленной хозяином дома кружки. Пиво в деревне варили не то чтобы хорошо, но довольно сносно. Эрику случалось довольствоваться и более гнусным пойлом.

— Так-то оно так, — тяжело вздохнул Фог, прикладываясь к своей кружке. — Поймите нас правильно, в Тёмном Уделе живёт народ очень простой и не любящий лишних осложнений. Нам не к чему проблемы…

— Да что вы говорите, старина! Невероятно возросшую активность низших вервольфов вы называете «лишними осложнениями»? Скажите ещё, что на всё воля Творца! Не вам ли знать, что Творец не заглядывал на Обратную Сторону уже много тысяч лет!

Фог поморщился, словно обнаружив, что вместо пива смакует ослиную мочу.

— Мы маленькие люди, мастер Кроу…. Волколаки от сотворения мира обитали в Тёмном лесу. И если уж Творцу нет до нас никакого дела, то что нам остаётся? Мы не в силах, да и не вправе тягаться с политикой Больших Городов. Тут уж, извиняйте, на всё воля ИХ.

— Вы, как люди, относитесь к протекторату Союза Четырёх, — сурово поджал тонкие губы Эрик, отставляя недопитую кружку в сторону. — И никто, не Лорды, не Орден и даже не Кланы не вправе вам указывать. Вы не нарушали перемирия. Чего вам опасаться? И то, что у вас происходит в течение последнего года, это уже часть большой политики. Вы, как старейшина, были обязаны поднять тревогу.

— Вы ещё совсем молоды, мастер Кроу…

— Моя молодость штука спорная и не имеет к нашему делу никакого отношения, — неприятно усмехнулся Эрик, положив затянутые в чёрные кожаные перчатки руки на столешницу. Длинные сильные пальцы выбили неторопливую дробь. — Или вы смеете усомниться в моей компетентности, старейшина? Смею вас заверить, что в данном случае ваше слово не стоит и ломаного гроша. И что я зашёл к вам лишь для проформы, из уважения, так сказать.

Фог поёжился. В жарко натопленной комнате ему внезапно стало очень холодно. От сидящего напротив него высокого худощавого человека, напоминающего хищного стервятника, за милю несло стужей.

— Извините, если показался вам неучтивым, мастер. Я всего то и хотел сказать, что…

— Я Ходящий, старейшина Фог, — тёмно-карие глаза Кроу нехорошо сощурились. — А вам известно, что это значит. Мой дар даёт мне право принимать самостоятельные решения при возникновении подобных, как вы там говорите?.. Проблем, да?

— Дар или проклятье, мастер? — тихо спросил Фог, впервые осмелившись встретиться взглядом с неожиданным утренним гостем. — И кто вам дал такое право?

— Хорошие вопросы, старейшина. Нет, правда. Я и сам, бывает, на досуге задаюсь ими. И знаете, что я вам скажу? Я никогда не относился к свой профессии, как к призванию. Я никого не просил наделять меня этим даром. Ни Бога, ни Дьявола…. Я родился таким. И стараюсь извлечь из этого хоть какую-то выгоду. Для меня «спасение утопающих» всего лишь бизнес. Хороший бизнес, не скрою, поставленный на поток. Ладно…. Засиделись мы с вами, дружище. А мне ещё работать и работать.

Скрипнув кожаным одеянием, Кроу поднялся из-за стола и, не прощаясь, направился к входной двери.

— Как вы найдёте её? — окликнул уходящего черноволосого мужчину Фог. — Как вы отыщите ведьму? В Тёмном Уделе проживает немало женщин. Так как вы её узнаете?

Обернувшись, Ходящий одарил хозяина кабинета белозубым оскалом, который с большой натяжкой мог сойти за улыбку.

— Ну вы же знаете, как меня называют люди?

— И нелюди.

— И они тоже. У меня стабильная репутация.

Открыв дверь, Кроу вышел на улицу. Порыв студёного вихря, успевший проскочить в комнату, набросился на присосавшегося к кружке с пивом старейшину. Но Фогу показалось, что с уходом Ходящего в его доме стало гораздо теплее.

_____________________________________________________

Выйдя на улицу, Кроу поморщился от налетевшего колючего ветра, швырнувшего в лицо горсть мелких снежинок. Зима на Обратной Стороне (сюда он включал и осень) длится добрых полгода, что никогда не прибавляло ему настроения, когда он бывал здесь. А поскольку бывал довольно часто, то ровно половину всего времени был вынужден мёрзнуть. Как будто здесь других «прелестей» не хватало! Сплюнув, Кроу поднял воротник плаща и, втянув голову в плечи, зашагал вдоль улицы, стараясь прижиматься к стенам домов в поисках затишка.

День был каким-то серым и неуютным. Было холодно и промозгло. Поднявшийся с утра ветер пронизывал до костей. Не спасал и длинный плащ. Ветер вкупе с морозом самая плохая комбинация из всех возможных.

Небо тоже было серым от затянувшихся всё видимое пространство туч. И дома здесь все были какими-то серыми. И люди. Да и весь этот Тёмный Удел был ещё той серой унылой дырой, ничем не отличавшейся от десятков других деревень, разбросанных вокруг территории Больших Городов, отделяя центр Обратной стороны от Безымянных пустошей. Подумать только, даже здесь остались неисследованные места! Белые пятна на карте. Кроу представить не мог, что в этом мире существует что-то, на что ещё не обратили взор Лорды или Орден. Те же Безымянные пустоши, например. Хотя…. Кому они на хрен нужны, если не представляют собой ничего ценного. Зато во Внешний мир ИХ почему-то тянет, как будто им там мёдом намазано. Ха!

Серый снег, покрывающий каждую пядь серой земли и крыши приземистых серых домов. Серый мир, серый день, серые безликие люди. Люди, не смеющие и головы поднять. Но в чём их вина, в том, что они живут на Обратной Стороне? Кроу обошёл колоритную лужу выплеснутых кем-то из ближайшей двери уже начинающих подмерзать помоев. Ну, что он говорил? Дикость. Дикость и серость. Самое интересное в том, что Большие Города мало чем отличаются от таких вот удалённых деревушек. Всё тот же неповторимый позднесредневековый романтизм, мать бы его так. А ведь технология Обратной Стороны благодаря Внешнему миру достаточно продвинута. И не скажешь, что тут всё погрязло в варварстве и невежестве. Но…. Политика. Политика одинакова везде, в любом из миров. И именно она решает всё.

Эрик миновал перекрёсток, пропустив перед собой гружённые дровами сани, и свернул на следующую улицу. Почувствовав спиной буравящий сквозь толстую кожу взгляд, обернулся. Возница ошарашено смотрел ему вслед. Кроу приветственно приложил два пальца к полям воображаемой шляпы. Вздрогнув, словно очнувшись от сна, возница торопливо пришпорил тянущую груз пегую клячу, и деревянные полозья саней с тоскливым скрипом заскользили по присыпанным снегом ухабам и колдобинам.

Усмехнувшись, Кроу поспешил дальше. Он уже давно привык, как реагируют на его появление многие люди, когда узнают, что он Ходящий. А в захолустье типа Тёмного Удела новости распространяются быстро. Уже к обеду все жители будут знать, что к ним пожаловал Ходящий и что он ищет ведьму. Что было бы крайне нежелательно, нахмурился Эрик, провожая взглядом стайку закутанных в сомнительное тряпьё беззаботно галдящих ребятишек, тащивших за собой санки. Детвора пронеслась мимо него, не обращая внимания ни на бьющий в лицо ледяной ветер, не на высокую мрачную фигуру в длинном кожаном плаще. И плевать они хотели на всяких там волколаков и ведьм. М-да, счастливая пора — детство…

На лице Кроу мелькнула тень улыбки. Детей он любил. Но никто из тех, кто знает его, не поверил бы в саму вероятность подобного проявления чувств со стороны Кроу. У него была стабильная репутация, да. Но репутация человека, прямо скажем, жёсткого и нелюдимого.

А вот и постоялый двор. Корин, это забавный парнишка, не соврал, когда сказал, что постоялый двор в деревне относится к разряду приличных заведений. То есть без клопов и без вероятности проснуться с перерезанным горлом или с пустым кошельком.

Поднявшись по скрипучим ступенькам, Кроу отряхнул с плаща снег, оббил сапоги о специально предусмотренную чистилку, и, толкнув двери, вошёл внутрь.

__________________________________________________________

Войдя в тёплое, хорошо отапливаемое помещение, достаточно высокое, чтобы не цепляться головой о закопчённые потолочные балки, Эрик прошагал к пышущему оранжевым огнём камину и, стянув перчатки, протянул к судорожно извивающимся языкам пламени озябшие руки. Пальцы у него всегда мёрзли, сколько он себя помнил.

Присев тут же за сколоченный из струганных досок стол, спиной к огню, Кроу неторопливо обвёл внимательным взглядом фактически пустой зал. Любителей пропустить стаканчик-другой не наблюдалось. Вечером будет так же. Всё понятно, с постояльцами сейчас не густо. А местные после наступления темноты предпочитают отсиживаться дома, чем слоняться по ночным улицам. На постоялый двор нынче никаким пивом не заманишь. Окромя Эрика, в обеденном зале находилась только парочка суровых на вид лохматых мужиков в расстёгнутых фуфайках, засевших возле ведущей на второй этаж лестницы и хлебавших из мисок жидкие щи. На Эрика лесорубы (а о роде их деятельности недвусмысленно говорили засунутые за пояса острозаточенные топоры) не обращали никакого внимания. Вот таких людей Ходящий уважал. Не суют нос в чужие дела, потому что своих забот хватает.

Спустя несколько секунд перед Кроу возникла внушительная фигура, подпоясанная засаленным фартуком. Хозяин постоялого двора. Кроу покопался в памяти и извлёк из глубин подсознания имя этого человека — мастер Бранд.

— Изволите подать завтрак, мастер Кроу?

— Пожалуй, да, — царственно кивнул небритым подбородком Эрик. — Яичницы с грибами и сыром будет вполне достаточно, приятель. Ещё хлеба. И пива бы не помешало. Но в разумных пределах, мне сегодня ещё предстоит работа.

Машинально кивнув, Бранд при слове «работа» как-то весь съёжился и уменьшился в размерах. Лесорубы перестали стучать ложками о деревянные миски бросили в сторону Ходящего настороженные взгляды. Кроу молча рассматривал выбеленную стену за широкой спиной трактирщика. Вот так всегда. Стоит ему упомянуть о своей работе, как у людей фантазия начинает бить ключом. Эрик слышал, что бывало, именем Ходящих некоторые пугали непослушных детей. Вот будешь баловаться, приедет Ходящий и заберёт тебя…. На кой чёрт Ходящим сдалось бы забирать непослушных детишек, молва особо не распространялась.

Подождав, пока мастер Бранд скроется в недрах кухни, Эрик сунул руку за пазуху плаща и нащупал во внутреннем кармане одну вещицу. Амулет был едва тёплым. Сунув нос за пазуху, Кроу протянул за серебряную цепочку, вытаскивая из кармана заключённый в серебряную оправу, красный как кровь камушек, размером с фалангу большого пальца. Внутри камешка едва вспыхивали тусклые искорки. Сжав губы, Кроу упрятал амулет обратно в карман. Ну что ж, ОНА определённо рядом, где-то поблизости, в пределах деревни. Но с таким же успехом ОНА могла находиться на луне.

Кроу был уверен, что ведьма будет скрываться до последнего, ни в коем случае не стремясь хоть чем-то проявить себя. Найти её будет не так уж и легко. Тёмный Удел отнюдь не самая маленькая деревушка. И как правильно подметил старейшина, женщин тут проживает более чем достаточно. Не может же он с амулетом обходить каждый дом! ОНА сразу поймёт, что у него есть способ её отыскать, и постарается забиться в самую глубокую дыру. К сожалению, у амулета не очень большой радиус действия.

Как же её отыскать? Кроу был неважным сыщиком. Обычно он действовал более прямолинейно и грубо. Но Сэм и не говорил, что будет легко. Так что же делать? Надеяться на слепую удачу Кроу не любил. Ожидать помощи от кого-то из местных тоже не приходится…. Искать иголку в стоге сена так же не улыбалась. Ему необходима зацепка. Хоть какая-то…

— Ваш завтрак, мастер Кроу, — Бранд аккуратно составил перед ним на стол тарелки. Эрик оценил расторопность толстяка. Да ещё и лично всё принёс…. Хм, не иначе боится, что он сделает что-нибудь нехорошее с девушкой-разносчицей. Которая, к слову, высовывала любопытный носик из кухни и неумело пыталась строить глазки Ходящему.

— Благодарю, — Кроу взялся за вилку и внезапно его осенило. — Мастер Бранд, не окажите услугу?

— Ну, если это будет в моих силах, — осторожно ответил трактирщик.

— Вам известно, где живёт Корин? Ну, тот парнишка, что привёл меня на ваш постоялый двор?

— Конечно, знаю. Его отец известный плотник. Но в последнее время он много хворает. Вот и приходиться Корину практически в одиночку заботиться о семье. Если бы не вы, мастер Кроу, то мальчишка бы сгинул этой ночью. Уж больно он…. Непоседливый.

— И задаёт слишком много вопросов.

— Вот-вот.

— И чересчур много думает.

— В Тёмном Уделе это вовсе не к чему.

— Замечательный, в общем, мальчик, — подытожил Ходящий. — Мне он нужен. Пошлите за ним.

Не говоря ни слова, Бранд кивнул и отправился отдавать необходимые распоряжения. Порядком оголодавший Кроу накинулся на горячую снедь. Интересно, подумал он, почему все трактирщики настолько одинаковы. Словно все слеплены по одному образу и подобию. Одна только Айра Поларис стоит особняком. Кроу скупо улыбнулся. Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Она же женщина.

____________________________________________________

— И что же ты делал в Тёмном лесу?

— Собирал корешки зимнего папоротника.

— Корешки зимнего папоротника? — Кроу покосился на своего юного спутника.

— Это такое целебное растение. Не боится никакого мороза и очень полезное. Зимой оно набирает наибольшую силу. И надо успеть набрать приличный запас, пока есть возможность.

— Не думал, что ты подрабатываешь знахарством.

— Я и не подрабатываю. Просто собираю эти корешки для нашей деревенской знахарки — Зельды. Она уже старая и плохо ходит. А за это она бесплатно лечит отца. Даёт в обмен на корешки необходимое ему лекарство.

— И как, помогает?

— Не особо, — кисло отозвался Корин.

— Понятно.

Стемнело рано. На серое небо выкатилась полная серебристая луна, припорошив покрытую снегом землю тусклым сиянием. Ветер стих, а мороз, наоборот, всё крепчал. Казалось, сам воздух звенит от витающих вокруг минусовых градусов. Ну, хоть тихо стало, и Кроу был благодарен природе уже хотя бы за такую милость.

Вместе с Корином они шли по околице Тёмного удела, вдоль погружённой в ночь улочки. Неказистые хибары с покосившимися заборами вырастали по обе стороны от ночных скитальцев. Не особо людная и в дневное время суток, сейчас деревня встречала их абсолютной тишиной. Тёмный Удел как будто вымер. Даже собаки и те забились в будки и не подавали никаких признаков жизни. Что ж, всё это было только на руку Ходящему. Меньше свидетелей, да и под ногами никто не путается.

— Надеюсь, вы не считаете, что Зельда может быть как-то причастна ко всему… этому? — Корин подозрительно посмотрел на Эрика.

— Нет, дружок. Если бы всё было так просто, я бы уже давно потягивал винцо у себя дома, — Кроу не сбавлял шага. Юноша в своих неуклюжих валенках едва поспевал за ним. — Ты у неё нахватался всяких умных словечек?

Юноша несколько смущённо кивнул, радуясь, что в ночном сумраке Ходящий не видит румянца, залившего его щёки.

— Она научила меня грамоте. Я даже писать умею!

— Ты знаешь, я ничуть не удивлён. У женщин, подобных вашей знахарке, нюх на особых людей.

Перепрыгнув через сугроб, Корин шмыгнул замёрзшим носом. Он уже перестал обращать внимания на порой загадочные высказывания Кроу, справедливо полагая, что уж не ему-то оспаривать слова Ходящего!

Сугроб, через который юноша перескочил, Кроу протаранил, словно и не заметив. В том, что напуганные люди предпочитают отсиживаться по домам, был большой минус. Почти все дороги оставались нетореными, и в некоторых местах нужно было прорываться чуть ли не с боем. Студёный воздух звенел, как натянутая струна. Звуки разносились по всей округе. Треск снега под ногами изрядно действовал Эрику на нервы.

— А где вы живёте?

— Я тебе уже говорил, что ты излишне любопытен?

Корин виновато передёрнул плечами.

— Мне все так говорят. А ещё говорят, что я дурак, потому что много думаю. А вы как считаете, мастер Кроу?

— Честно говоря, впервые слышу, чтобы трезво размышляющего человека обзывали дураком, — со смешком ответил Ходящий, поправляя стоячий воротник длиннополого плаща. Меч как влитой приклеился к его спине, и казалось, что Кроу совершенно не замечает его тяжести. — Должно быть, ты чертовски популярен и от девчонок отбоя нет, а?

— Они на меня не обращают внимания, — нехотя буркнул Корин, следуя за высоким мужчиной след в след. Они выбрались на очищенную от снега тропинку и шли, прижимаясь к сколоченному из облупленного штакетника забору.

— Вот дуры! — вознегодовал Кроу. Юноша не видел, что на губах Ходящего блуждает лёгкая улыбка. — Так у тебя и девушки нет, так, что ли?

— Нет, — сказал Корин, не поднимая головы. Почему-то ему внезапно стало стыдно. Вот у Ходящего уж действительно никогда, наверное, не было отбоя от женщин! Куда ему понять проблемы Корина…

— Ты знаешь, я тут присмотрелся к вашему женскому контингенту…. По-моему, ты много не потерял, серьёзно тебе говорю.

Корин негромко хмыкнул. Он знал Ходящего меньше суток, но понял одну потрясающую вещь. Оказывается, Ходящие такие же обыкновенные люди, как и все. По крайней мере, Эрик Кроу. Но, с другой стороны, Кроу настоящая легенда. Кто знает, может, это у него такая слабость — позволять себе быть человечным по отношению к другим? Хобби, так сказать. Как обстоят дела с человеческим общением у других Ходящих, Корину оставалось только догадываться. Чёрт, да когда по деревне разнесётся слух, что он помогал знаменитому Молоту Ведьм в этом деле!.. Взгляд Корина затуманился от сладостных видений, и он с размаху впечатался лицом в спину внезапно остановившегося Ходящего.

— Эй, ты что, заснул там? — обернулся Кроу.

— Да так, замечтался, — виновато потёр ушибленную переносицу Корин. Ушибленный накануне нос болезненно заныл.

— Ты знаешь, что это такое? — Эрик держал на весу перед лицом юноши покачивающийся на серебряной цепочке красивый блестящий камешек в изящной оправе.

— Рубин? — высказал первое пришедшее в голову Корин, не отводя глаз от симпатичной безделушки.

— Рубин…. Это Охотничий Камень. Амулет, помогающий выслеживать Тёмных. В Больших Городах он практически бесполезен, но в местах подобных Тёмному Уделу от него есть кое-какой толк. Когда рядом порождение Тьмы, он начинает светиться. И чем ближе зло, тем ярче разгорается Камень. Смекаешь?

Корин поправил сползающую на уши растянутую вязаную шапку.

— Но он же почти не горит!

— В том то и дело, — сказал Кроу, пряча амулет во внутреннем кармане плаща. — Мы ходим по кругу, приятель. И чем дальше отходим от центра деревни, тем тусклее свет Камня. Ведьма живёт где-то ближе к центру. Но не в самом центре, нет…. Когда я утром был у старейшины, Охотничий камень хоть и мерцал, но не светился. Интересно — интересно…

— Я думаю по-другому, — Корин преданно заглядывал в задумчиво прищуренные глаза Ходящего. — Ну, всё-таки ближе к окраине, я думаю. Ну, мне так кажется…

Окончательно сникнув, Корин понурил голову. Кто он такой, чтобы указывать Ходящему?

Кроу ободряюще похлопал юношу по плечу.

— Эй, ты чего замолчал? Ну, давай, развивай идею, не бойся. Поверь, с моим хромающим на все ноги дедуктивным методом мы не добьёмся ровным счётом ни-че-го. Надо поспешать. А то у меня уже уши начали мёрзнуть. С чего ты взял, что ведьма живёт у околицы?

— Я вспомнил, как Зельда рассказывала, что Тёмные сущности избегают большого скопления народу…

— М-да, я так понимаю, что она никогда не была в Больших Городах.

— Неважный из меня помощник, мастер Кроу, — расстроено засопел Корин.

— Глупости. Проводник ты отличный и знаешь все ваши кривые закоулки как свои пять пальцев. Без тебя я бы уже раз десять прошёл по одному и тому же месту. Уж больно у вас всё одинаковое, аж оторопь берёт. Лучше скажи мне, что ТЫ знаешь о ведьмах?

— Ну, они все старые, дряхлые и очень страшные! — на одном дыхании выпалил Корин. — И насылают на людей порчу. А ещё портят посевы, бесплодят скот, воруют детей, устраивают шабаши, купаются в крови девственниц…

— Стоп-стоп-стоп, — поднял руку Ходящий. — Оставим пока в покое так волнующих тебя девственниц. В принципе, ты во многом прав, но исходя из данного тобою словесного портрета, ведьму вовек не отыщешь. С чего ты взял, что они все сплошь старые карги?

— Так говорят, — совсем погрустнел Корин, мечтая провалиться сквозь землю.

Кроу заложил большие пальцы за ремень. Корин заметил, что Ходящий всегда так делает, когда готовиться сказать что-нибудь важное. А ещё с его ремня свисало множество весьма необычных и интересных штучек, которым юноша никак не мог дать названия, а спросить об их назначении стеснялся. Знаменитый Ходящий и так, наверное, думает, что он непроходимый деревенский тупица.

— Запомни, малыш, зло способно принимать самые невероятные обличия. Оно предстанет пред тобой в личине лучшего друга, и ты не заметишь разницы. Ведьмы… Ведьмы — это не одни лишь сгорбленные старухи, вооружённые клюками и беззубой челюстью. Многие из них молоды и не дурны собой. Эти самые опасные.

— Почему?

— Только опытная и сильная ведьма способна поддерживать молодость и красоту. Правда, исключением из правил можно назвать ведьм, так сказать, начинающих. И я боюсь, что в нашем с тобой случае речь идёт как раз о такой «малолетке». С другой стороны, с неопытной ведьмой куда легче справиться…. Если только…. Хм…

Корин боялся дышать, чтобы ненароком не помешать Кроу «развивать дедуктивную линию».

— Если только мы не имеем дело с самой страшной и опасной из них. Чёрт. С чего я взял, что она молода и неопытна? Волколаки не за что не стали бы слушать слабую ведьму! Корин, дружище, моли своих богов, чтобы эта ведьма не оказалась Бесноватой.

— Какой? — от мороза широко распахнутые глаза юноши слезились.

— Очень редко, но бывает и так, что некая Тёмная сущность вселяется в человека и начинает управлять им. Обычно это души тех ведьм, чьи прежние телесные оболочки уже не в состоянии служить им. И тогда они ищут новое пристанище. И в этом случае ведьму вычислить дьявольски сложно. Ею может оказаться кто угодно. Даже ребёнок. Со стороны это похоже на одержимость. Но только со стороны. Одержимые ведут себя бесконтрольно. Завладевшему их телом демону подавай шутки да развлечения. Но Бесноватая ведьма — это другого поля ягода. Ей совсем не к чему выдавать себя.

— И как же тогда вывести её на чистую воду?

— Да есть способы…. К тому же ведьма просто не может не вредить окружающим. Это у них в крови. И человек знающий, пусть не сразу, но догадался бы, что рядом живёт ведьма.

— А к-как она вредит? — Корин со страху начал заикаться. Почему-то ему внезапно сделалось нехорошо. Какое-то плохое предчувствие железным обручем сдавило горло. Предчувствие неотвратимо накатывающей беды.

— Обычно, первыми из дома, где поселилась душа ведьмы, бегут домашние животные, и почти всегда кто-то начинает болеть. И не может выздороветь, пока….

Корина пошатнуло. Он с трудом удержался на ногах. Юношу зазнобило, и отнюдь не от холода.

— Я…. Я никак не мог понять, почему ушла Несси…. Это наша старая кошка. Мама сказала, что коты всегда уходят, когда собираются умереть. Но Несси была такой жизнерадостной!.. Она не собиралась умирать!

На глазах юноши наворачивались всё новые слёзы.

Ходящий наклонился к нему и негромко спросил:

— Когда заболел твой отец, Корин?

___________________________________________________________

По щекам Корина непрерывным потоком текли слёзы. На жгучем морозе они тут же замерзали, превращаясь в кристаллики и покрывая сыпучей ледяной коркой покрасневшую кожу. Юноша от отчаяния и бессилия был готов наложить на себя руки. Как бы он хотел сейчас быть дома! Убедиться, что всё в порядке, что Ходящий ошибается, что у них просто разыгралось воображение. Что они ОБА ошибаются! Но к затерявшемуся в снежном плену домику Корина Ходящий отправился один.

Корин невидящими глазами провожал исчезающую в ночном сумраке, подсвеченную струившимся с чёрного неба лунным светом высокую фигуру Кроу. Звуки хрумкающего под сапогами мужчины снега отдалялись от юноши всё дальше и дальше. Сам Корин остался стоять под старым раскидистым вязом, росшим в самом начале улицы. Лишённое листьев старое дерево тихо поскрипывало ветвями, словно утешая Корина.

Он едва не на коленях умолял Ходящего взять его с собой. Он не хотел верить, что в его доме поселилось зло, а он жил, ел, спал с этим злом под одной крышей, ни о чём не догадываясь! Не может такого быть! Это же его дом, его семья. Они же такие, как и остальные жители Тёмного Удела! Они ничем не отличаются от других! Почему именно они?! Почему именно его сестрёнка?

У юноши чуть всё не оборвалось внутри, когда Кроу высказал предположение, что ведьмой, скорее всего, стала младшая одиннадцатилетняя сестра Корина Джесси. Вряд ли, рассуждал Кроу, чтобы Бесноватая ведьма завладела телом матери Корина. Ей нужно тело помоложе и посвежее. И как можно невиннее….

Брать с собой Корина Ходящий отказался наотрез, не желая и слышать ничего подобного.

— Корин, моли своих богов, чтобы всё обошлось, чтобы я ошибся. Поверь, мне не меньше тебя хочется ошибиться. Я хочу думать, что всё обернётся просто чередой случайностей и нелепых совпадений. Возможно, болезнь твоего отца, уход кошки, беспокойное поведение домашней скотины и оживление волколаков никак не связаны меж собой…. Но…. В противном случае всё обстоит не плохо, а очень плохо. И я хочу, чтобы ты был готов к самому ужасному развитию событий. Я иду к тебе домой и клянусь, что сделаю всё от меня зависящее. Ты остаёшься здесь и ждёшь меня. Я вернусь. Обязательно. Но до той поры даже и не вздумай следовать за мной. Всё понял? Ну, вот и молодец.

Каждое слово Кроу, произнесенное спокойным размеренным тоном, словно речь шла не о его семье, а о чём-то будничном и заурядном, о… о работе, например, с силой кузнечного молота било по Корину. Он едва сдерживался, чтобы не разрыдаться. Заплакал он только тогда, когда Ходящий, похлопав его по плечу, развернулся и зашагал к его дому.

Эрик Кроу по прозвищу Молот Ведьм, Ходящий, достаточно известная на Обратной Стороне личность, чувствовал себя предельно мерзко. Он всегда так себя чувствовал, когда был вынужден врать. Пусть его ложь и была в угоду обстоятельствам, так сказать, ложь во благо…. Но ведь от этого она не становилась более правдивой, да? А лгать ему приходилось гораздо чаще, чем того хотелось бы. Вот и сейчас у него язык не повернулся сказать этому преданно пожирающего его заплаканными глазами мальчишке, что, скорее всего, из его семьи уже никого нет в живых. За исключением одного человека. Да и назвать то, во что превратилась младшая сестрёнка Корина, человеком, язык у Ходящего не повернулся бы. Кроу пару раз встречался с Бесноватыми ведьмами. И жутко не любил их. Если одержимого можно было вылечить, изгнав завладевшего телом беса, то с людьми, чьи души поработили ведьмы, такой фокус не проходил. Единственным выходом из положения была смерть. Так что, помимо всего прочего, ему ещё придётся убить эту Джесси. Ну разве мог он сказать Корину, что в его понятии всё уладить — это разрубить ведьму, а значит, и Джесси, на куски?!

Кроу никогда не отличался излишней сентиментальность и мягкотелостью, но в такие вот моменты всегда чувствовал себя прескверно.

Ходящий запрокинул голову к чернильному куполу ночного неба. От трескучего мороза, звёзды, казалось, светились особенно ярко. Они как будто игриво подмигивали ему. Луна же угрюмым овалом неодобрительно косилась на Кроу. Она словно догадывалась, что он собирается сделать.

Дом, в котором проживал Корин с семьёй, представлял из себя сложенную из тесаных брёвен небольшую избушку с гонтовой крышей, увенчанной шапкой блестящего снега. Ни в одном из маленьких, прикрытых ставнями, окошек не горел свет. Ни рассеянного марева лампы, ни бликующего огонька лучины, ничего…. Странно. Стемнело совсем недавно. В деревнях, конечно, ложатся спать рано и встают с петухами, но домочадцы были обязаны дождаться старшего сына, если только…. Есть, кому ждать. Домик и громоздящиеся за ним хозяйственные пристройки, среди которых Ходящий различил сарай с хлевом, окружал невысокий частокол. Оглянувшись по сторонам, Кроу подкрался к частоколу, проваливаясь по колено в снег, и осторожно высунул нос над заостренными кольями. Гнетущая тишина и полное отсутствие света на подворье ему порядком не нравились. А чего он в принципе ожидал? Интуиция Ходящего давно развилась до самостоятельности мощного искусственного интеллекта. И подходя к домику Корина, Эрик уже знал, что ничего хорошего он не увидит.

Заведя руку за спину, Кроу одним хитрым движением повернул рукоятку меча, освобождая клинок. Воткнув меч в снег, Кроу застегнул плащ на все пуговицы и покрутил запястьями. Оставалось надеяться, что ему предстоит иметь дело с одной лишь ведьмой. Скорее всего, у неё не было времени, чтобы ПОДЧИНИТЬ себе тела убитых. А там кто его знает…. Взявшись за меч, Кроу бесшумно перемахнул через ограду и подкрался к стене дома, прижался спиной к брёвнам, замер, прислушиваясь к ощущениям. Ходящий был абсолютно спокоен. Он опасался только одного — возможной ловушки. С Бесноватыми ведьмами всегда так, никогда не знаешь, что за монстр предстанет пред тобой в самой, казалось бы, обычной телесной оболочке. Может, вполне заурядная ведьма со способностями средней руки, коих хватило исключительно на ВСЕЛЕНИЕ. А можно столкнуться нос к носу с существом, способным навести шороху и в Магистрате Семерых Высших!

Кроу сунул руку за пазуху и вытащил из кармана Охотничий камень. Амулет пылал алым закатом. Внутри него вспыхивали и гасли оранжевые прожилки. Ну что ж, всякая ошибка исключена. Зло внутри дома. Почему он сразу не показал Корину, что амулет раскалился докрасна? Пожалел мальчишку? Решил дать ему надежду? Или точнее будет сказать — иллюзию на надежду? Неужели старею, скривился Ходящий?

Молот Ведьм выдохнул сквозь стиснутые зубы, уже не прячась, обошёл дом и остановился напротив невысокого крылечка. Налетевший откуда не возьмись порыв студеного ветра заставил волосы на затылке Ходящего зашевелиться. Он смерил сощуренными глазами расстояние до двери. Миновать три ступеньки, ногой вышибить дверь, ворваться внутрь и рубить всё, что движется. Но что-то удерживало его от столько опрометчивого шага. Какое-то заворочавшееся внутри чувство опасности, превосходящее по силе интуицию. Да ещё и потянувший из-под двери замогильный холод, достающий до носков сапог…

Что-то во всей этой ситуации Ходящему не нравилось. Очень сильно не нравилось. Одно из двух, мрачно подумал, он, либо я действительно старею, либо там, за дверью, внутри неказистого домика притаился сам Вельзевул.

Тряхнув длинными волосами, Кроу поставил ногу на первую ступеньку. Меч дрожащим от возбуждения зверем оттягивал руку. Поднявшись, Кроу свободной рукой легонько упёрся в дверь и ничуть не удивился, когда та бесшумно отворилась, пропуская его в залитую тьмой горницу. ОНА ждала его, понял Ходящий, беря меч наизготовку.

Он вошёл внутрь.

_____________________________________________________________

В лицо Ходящего дохнуло арктической стужей. Кроу воочию представил, как его длинные чёрные волосы и недельная щетина покрываются налётом инея. Он встряхнул головой, прогоняя наваждение. Когда имеешь дело с ведьмами и чёрным колдовством, ни в чём нельзя быть уверенным. Глядишь, и не заметишь, как превратишься в настоящего снеговика!

Однако реального положения вещей фантазии Кроу нисколько не умоляли. В горнице действительно было холодно, как на Северном полюсе, гораздо холодней, чем на кусающейся морозом улице. Очень холодно. И очень темно. По правде говоря, не видно было не зги, хоть глаз выколи. Ходящий замер на пороге, пытаясь рассмотреть в глубине погружённого в студеную ночь помещения хоть что-нибудь. Очертания предметов, проблеск света, силуэты людей. Тщетно. Зато он отчётливо ощутил царящий в доме Корина запах смерти.

Тяжёлый удушливый запах свежепролитой крови ни с чем не спутаешь. Поморщившись, Кроу шепнул короткое заклятие и, занеся шестифутовый клинок над плечом, шагнул вперёд. Наваждение рассеялось, как туман на ветру и горница окрасилась в серые тона. Первым, что увидел Эрик, был труп пожилого худощавого мужчины, лежащий на полу в луже успевшей загустеть крови. Далее в поле зрения Ходящего оказалась подвешенная за шею переброшенной через стропильную балку верёвкой измождённая женщина в длиннополой ночной рубашке. Спутанные волосы падали ей на лицо, ноги раскачивались в двух футах от опрокинутой табуретки.

Кроу медленно повернулся. Ему показалось или в горнице становилось всё светлее?

А затем он услышал тихий детский голосок. Приятный и мелодичный, принадлежащий, вне всякого сомнения, какой-нибудь милой симпатичной девчушке. А потом он увидел и саму говорящую.

— Я слышала, что на Ходящих не действуют наговоры.

— И большая часть Тёмных заклинаний, — не стал разубеждать собеседницу Кроу. На лице мужчины не дрогнул не один мускул.

Около потухшей печки, прямо на полу, поджав под себя босые ноги, сидела худенькая девочка в простеньком шерстяном платьице. Милое личико, две забавные косички, большие глазёнки. На руках девочка баюкала, словно большую куклу, тело мёртвого мальчика лет шести. Шея мальчика была свёрнута под неестественным углом, и Кроу был рад, что не видит его лица. Судя по всему, девочка не замечала наводнившего горницу холода. Поджав пухлые губки, она склонилась и прошептала на ухо мертвого малыша:

— Спи, спи, мой хороший…

Обойдя свисающий с потолка труп женщины, Кроу выдохнул облачко пара. Девочка подняла голову и встретилась с Ходящим взглядом. Эрик внутренне содрогнулся, словно заглянул в Бездну. Глаза девочки заливала непроглядная Тьма, выделявшаяся на бледном лице двумя крупными агатами.

— Ты пришёл убить меня? — передёрнув худенькими плечиками, хихикнула девочка, прижимая маленький трупик к груди.

Серый свет, наполняющий горницу, постепенно разогнал последние тени по углам. Кроу увидел ещё одну дверь, ведущую вглубь жилища, но увиденное его нисколько не заинтересовало, поскольку живых в доме больше не было. Как не особо его заинтересовало, откуда берётся этот неестественный тусклый серый свет.

— Не буду скрывать. Ты могла рассчитывать на справедливый суд, но своими последними деяниями просто не оставляешь мне никакого выбора.

— И у тебя поднимется рука на ребёнка? — искренне удивилась девчушка, роняя тельце мёртвого мальчика на пол.

У Эрика непроизвольно дёрнулась бровь, когда вихрастая головка мальчугана глухо стукнулась о доски.

— Справедливый суд? — девочка устроилась поудобней, выпрямив спинку и глядя на Кроу, как ему показалось, возмущённо и явно удивлённо. — Что ты подразумеваешь под справедливостью, Ходящий?

— Ты нарушила хренову кучу законов, прописанных в догматах Ордена Семерых, — покачал головой Кроу. — Я не хочу вдаваться в политику и рассуждать о добре и зле. Это не моё дело.

— На Обратной Стороне нет места Добру, глупец! — голос девочки понизился и огрубел. — Кто тебя послал? Зачем ты пришёл за мной? Как ты меня нашёл?

— Ты достаточно наследила, чтобы безнаказанно скрыться.

— Ещё скажи, что от вас невозможно скрыться, Ходящий, — ехидно сказала девочка, держа спину прямой, как на уроке за школьной партой.

— Обязательно было убивать этих людей? — хмуро спросил Эрик, опираясь обеими ладонями на крестообразную гарду меча.

— Когда я поняла, что этой ночью за мной придёт Ходящий, я решила немножко развлечься, но они почему-то не захотели принимать участия в празднике…. Пришлось их всех убить! Жаль, правда, что мой братишка успел ускользнуть…. Это ты во всё виноват, Ходящий!..

Девочка обиженно надулась, и, сложив ручки на груди, демонстративно отвернулась в сторону. Кроу только этого и ждал. От его напускной расслабленности не осталось и следа. Как распрямлённая пружина Ходящий прыгнул на НЕЁ, меч радостно взвыл, разящей молнией рассекая воздух. Остриё дрожащего от предвкушения убийства клинка смотрело аккурат в грудь маленькой девочки. Железные руки Ходящего в этот момент не смог бы отвести никто в этом подлунном мире. Кроу справедливо гордился своей реакцией и скоростью. Даже высшие вампиры считали, что в его венах не иначе как течёт кровь кого-то из детей Ночи. Поскольку не один человек не мог двигаться так, как Молот Ведьм. До недавнего времени у Эрика не возникало причин сомневаться в лестных словах друзей и недругов. Но всё когда-то происходит в первый раз.

Вот и сейчас Кроу впервые встретил того, кто оказался быстрее, чем он. Самое забавное было в том, что его уделала обычная с виду, маленькая, одиннадцатилетняя девочка с внешностью ангела и глазами Сатаны.

Джесси, подчиняясь приказам овладевшей её телом твари, подскочила, как ужаленная, разворачиваясь в сторону Кроу. Ведьма встретила Ходящего выставленными перед собой руками с растопыренными пальцами. На всё про всё у Тёмной ушло пол удара сердца.

Эрик умудрился в прыжке сгруппироваться и отклониться вправо, уходя от возможной ответной атаки. Грохнувшись о низкую скамейку, попутно разнеся её в щепы, Ходящий кувырком погасил инерцию и, привстав на колено, принял защитную стойку. Он ещё успел подивиться, как это он смог проделать все эти акробатический кульбиты в небольшом по площади помещении с довольно низким потолком! В следующий миг шестифутовый клинок словно ожил в его руках. Какая-то неведомая сила вырвала оружие из цепких рук Ходящего. Не удержавшись, Кроу упал на живот, над ним что-то просвистело, раз, другой, третий…

Отжавшись от пола, Эрик одним прыжком оказался на ногах. Совсем плохо дело, мрачно подытожил он свои скромные успехи.

Маленькая девочка, стояла, прижимаясь спиной к бревенчатой стене, глаза её кипели двумя раскалёнными сгустками Тьмы. Из тоненьких пальчиков Джесси вылетали всё новые и новые нити, напоминающие паучьи стропы. Белесые, толщиной с дратву, нити со скоростью лесного пожара опутывали горницу прочной, непреодолимой паутиной. В течение нескольких секунд комната стала напоминать паучье гнездо. Кроу застыл, стараясь не дышать и не дёргаться. Его меч висел, как намагниченный прилипнув к паутине, на противоположной стороне горницы, рядом с входными дверями. Почему-то Ходящий был уверен, что выпущенная ведьмой паутина по прочности ничем не уступает стальным тросам. И прикасаться к ней он тоже не хотел. Эрик видел, как тонкие нити с изрядной лёгкостью рассекли оказавшиеся на их пути предметы скромной обстановки. Развалили притулившуюся в углу бочку с превратившейся в лёд питьевой водой, прошили в нескольких местах свисающий с балки труп матери Корина.

Не сводя пронзительных, страшных в своей нечеловечности, глаз с Эрика, ведьма чуть сжала пальцы. Заплетшая комнату паутина тут же отозвалась протяжным скрипом. С потолка посыпалась труха, сложенные из толстых брёвен стены застонали. Кроу понял, что Тёмной вполне под силу обрушить весь дом ему на голову. Перед ним и сзади него, над головой, корабельными снастями натянулись вибрирующие от переполнявших их чудовищной силы нити. Стоит мне дёрнуться и рушить дом не будет никакой необходимости, подумал Эрик. Эта паутинка искромсает меня на тысячи маленьких Ходящих. Превратит в фарш.

— Ай-ай-ай, наш настырный мотылёк угодил в паучьи сети! — мило улыбаясь, прощебетала девочка. — Тебе разве не говорили, мотылёк, чтобы ты не летел на огонёк?

Заложив большие пальцы за ремень, Ходящий небрежно отмахнулся.

— Считаешь, что справилась со мной? Что дело в шляпе? Поверь, дорогуша, я просто неистощимый кладезь принеприятнейших сюрпризов. Надеюсь, тебе известно, как меня называют на Обратной Стороне?

Звон натянувшихся нитей превратился в комариный писк. Детское личико ведьмы исказила неприятная противная ухмылка.

— Ты меня заинтриговал, Ходящий…. Ты же из Внешнего мира, да?

— Это обстоятельство ничуть не мешает моей профессии.

— Наконец-то я слышу здравые речи! Хвала Тёмным богам, что ты не стал лживо оправдываться, говоря, что ратуешь о спасении человеческих душ. Многие на твоём месте сказали бы, что используют свой дар исключительно во благо, в угоду добру и свету…. Ты же признаешься мне, что просто зарабатываешь деньги.

— Мне надо на что-то жить, — пожав плечами, ответил Кроу. — А больше я ничего не умею.

— А если кто-то предложит больше?

— О-о-о…. Понимаешь…. Вся закавыка в том, что…. Я человек принципов.

— Человек чести!

— Вот-вот…

— Неподкупный и правильный.

— Ага…. Это всё обо мне.

— Мне кажется, я должна знать твоё имя, Ходящий, — лицо девочки сморщилось в мерзкой гримасе, чёрные провалы глаз, не моргая, смотрели на застывшего в переплетении паучьих нитей высокого мужчину.

— Меня зовут Молот Ведьм, — не отводя взора, Эрик сжал рукоять пистолета и выстрелил прямо с бедра, не тратя время, чтобы вытянуть руку и прицелиться получше. У него просто не было этого времени. А состязаться в скорости с Бесноватой ещё раз ему совершенно не хотелось. В серых сумерках комнаты полыхнул яркий огненный цветок, звук выстрела шибанул по ушам. Крупный заряд каменной соли лягнул не ожидавшую ничего подобного ведьму в грудь, впечатывая в стену. Кроу показалось, что он услышал, как хрустнули нежные девичьи косточки. Что ж, соли он не пожалел, а учитывая калибр пистолета…

В тот же миг сотворённые колдовством паучьи сети истаяли, осыпавшись на пол лохмотьями грязного белесого пепла, а в самой горнице несколько потемнело. Призрачный серый свет начал стремительно угасать. Кроу потянул за воротник надетого под плащ шерстяного свитера. Пан или пропал. Второго шанса у него не было. Дай пистолет осечку или не воспламенись порохозаменяющая смесь и, пожалуй, на этой минорной ноте можно было бы заканчивать книгу под названием «Житие Ходящего Эрика Кроу».

Кроу подобрал с пола упавший меч и подошёл к скорчившемуся у стены телу маленькой девочки. Грудная клетка её вспенилась обрывками платьица и окровавленной разорванной плотью. Ходящий устало вздохнул. Ему чертовски не нравилось то, что он сейчас сделает, но у него не было выбора.

Засунув разряженный пистолет в кобуру, Эрик крутанул запястьем. Клинок послушно просвистел в постепенно нагревающемся воздухе горницы, описывая круг смертельной стали и едва не задевая притолоку. Ведьма порядком удивилась, схлопотав заряд соли. Но не тому, что это была соль, первое средство против ведьм, а тому, что пистолет вообще смог выстрелить. На Обратной Стороне порох почему-то ни в какую не желал воспламеняться. И все усилия алхимиков Союза Четырёх и колдунов Ордена Магии были тщетны. До Эрика доходили слухи, что даже Лорды уже не одно десятилетие бьются над этой проблемой, но всё впустую. На Обратной Стороне порох не горел. Это был один из законов сошедшей с ума природы.

Кроу не лгал, когда говорил, что полон сюрпризов.

Он присел на корточки подле мёртвой девочки. Осторожно приподнял двумя пальцами голову Джесси за подбородок. На него уставились навеки застывшие глаза. Глаза, как ему показалось, смотрели с едва уловимым упрёком. Большие голубые глаза невинного ребёнка. Кроу лёгким движением провёл ладонью по лицу девочки, опуская веки.

Выпрямился. Взялся за рукоять меча обеими руками. Прошептал коротенькую молитву и нанёс удар, старясь не думать, что у Джесси глаза её старшего брата Корина.

Острый как бритва клинок, не заметив сопротивления, отделил голову девочки от туловища. На стену и на сапоги Ходящего брызнула кровь.

Кроу молча вытер клинок о занавеску окна и вытащил из внутреннего кармана Охотничий Камень. Амулет встретил его тусклым матовом блеском холодного мёртвого камня. В этом доме всё было мертво.

Выйдя на улицу, Ходящий прикрыл за собой дверь и всей грудью вдохнул свежего морозного воздуха. Судя по положению звёзд и луны, прошло не более получаса, как он переступил порог этого дома. Но Эрику казалось, что он провозился всю ночь. Провозился…. Да, как же, ведь для него ЭТО «все лишь работа».

Молот Ведьм спустился по ступенькам, пристегнул меч за спиной и торопливо зашагал прочь, намеренно влезая в самые глубокие сугробы. Он не хотел, чтобы Корин увидел на его сапогах кровь своей сестры.