Ветер наших берегов

Максим Сергеевич Макаров, 2022

Продолжение книги "Ветер наших берегов" (третья часть). Балтик с подругой преодолевают все трудности и наконец-то осуществляют свою мечту.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Под синим небом растянулся красно-зеленый ковер, который не знал о зиме; когда в другие края приходили вьюги и морозы, ковер лишь сбавлял яркость, а его узоры становились менее заметными. Но сейчас все насыщено цветом. Каждый листок имеет на себе крапинки, точки, завитки; бардовые и красные тона лежат на зеленом фоне, создавая единую сложную композицию. Таких ковров было немало на окрестных полях. Такие яркие поля чередовались с холмами, на которых узоров не было, а сами холмы покрыты землей серо-желтого или бежевого оттенка. Еще дальше есть леса. Деревья стоят на скалах, как в Сибири или на Аляске, стоят над морем, которое не замерзает.

Неподалеку живут люди; от зеленых полей их отделяет сухая пыльная дорога. Все дома деревянные и довольно просторные, вокруг каждого есть своя огороженная территория. Сейчас уже вторая половина дня, поэтому от домов, от хозяйственных построек и от всего, что высоко стоит, к дороге номер 3 опять начали продвигаться тени. Кое-где они еще только выходят из глубоких террас.

В затененном уголке, выставив вперед лапы, лежал молодой красивый пес с необычной для этих мест внешностью. Иногда он опускал голову и словно дремал, но на самом деле он ни на миг не терял внимания. Он в любой момент готов был встать и действовать, только сейчас никто не мог дать интересное задание. Жара лениво отступала. Он осмотрел свой наряд — на спине и на ногах до колен шерсть была черной с мягким блеском, и очень светлой, почти белой на груди и пальцах. Передняя часть лица была тоже очень светлой, но уже с примесью серого. Серый цвет разделял белые и черные волосы. Пес аккуратно зевнул и остался в позе сторожа.

Он ждал, когда тень от беседки слева доползет до тропинки, которая идет к забору и дороге. Это означает, что наступило шесть часов, и ребеночек, скорее всего, заснул, а его мама перестанет бояться внезапного нападения. Тогда можно будет оставить пост и пройтись по участку, а также за его пределами. Можно пробежаться далеко — вдоль полей и холмов, вдоль дорог до самого леса. На одном поле сейчас раскрылись большие маки — не алого, а почти оранжевого цвета. Всякий раз он очень удивлялся, когда смотрел на них.

«Но у нас маки все равно лучше».

Он остался на участке и стал ходить взад-вперед, размышляя.

«Воздух здесь слишком горячий. До сих пор не могу привыкнуть, даже когда сквозит вечером. Как моя любимая выдерживает в ее роскошном наряде? У нее большой опыт. Она умница».

Отовсюду доносятся голоса и разные звуки: от домашней утвари, автомобилей, других приборов. Он привстал и прислушался; и бросился к забору. Встав на задние лапы, он оказался выше всех перекладин. У дальней дороги справа он почувствовал яркий след; до него еще далеко, ветер не дует, и трава к тому же дает свои ароматы. Только тот след не потеряется.

К дому идут две подруги — маленькая и молодая. Обе с каштановыми волосами. Они увидели его и закричали разом:

— Балто!

Девочка кричала на человеческом языке, а подруга — на языке Природы. Он поддел носом щеколду и калитка отворилась. Девочка (хотя она знала, что он так умеет) подпрыгнула от удовольствия, затем стала его обнимать.

— Балт, посмотри на цветы. С того поля.

— Дженна, вы нашли что-то особенное? Ведь Юля обычно не ходит с цветами.

— Балто! Мы увидели четырехлистный клевер — совсем маленький, с крохотными листочками; может быть, он только-только появился. Юля загадала желание.

— А ты?

— Да! Только если я сейчас скажу — оно не сбудется! Но это очень важное желание, Балто!

На крыльцо вышла невысокая худенькая леди в скромном платье. По привычке она держала руки, словно с нею был грудной ребенок, хотя он сейчас спокойно спит у себя.

— Миссис Томпсон, мы Вам самых разных стеблей нарвали. Из них получится соломка?

— О, да! Спасибо, Julie!

— И еще мы Вам цветочки принесли.

— О! — Миссис Томпсон по-матерински обняла Юлю. В ее добрых глазах видны остатки беспокойства, которое уже уходит. Она боялась оставаться в доме одна (без других людей). Ей казалось, что как только все уйдут, на нее и сына обязательно кто-то нападет — воры, гангстеры или койоты — только неизвестно, когда это произойдет. Ни разу не было, чтобы все дома на улице разом оставались без людей и без собак. Но миссис Томпсон все равно тревожится. Койоты ходят по полям и сухим дорогам: эти пыльно-серые бродяги ловят мелюзгу, поглядывая иногда в сторону домов, но никогда не подходят близко. Раньше они были посмелей; случалось, они даже залезали на фермы. Но перед Новым Годом Балтик увидел их, догнал одного койота и чуть хвост ему не оторвал. С тех пор койоты не приближались.

Миссис Томпсон ведет все хозяйство в доме, готовит, убирает, моет, шьет, занимается надомной работой (переводит стенограммы); кроме того, у нее хобби — она составляет картины из сухих растительных волокон и листков. Ее талант позволяет делать не только натюрморты, но и пейзажи; последние особенно нравятся богатым. Однако, покупая, богатые требуют, чтоб все было официально, чтоб были расписки, акты и прочие документы, которые оформляют через контору; в результате со всех продаж надо платить налоги. Поэтому доход не очень велик.

Муж миссис Томпсон и Алексей с раннего утра уходят на работу и возвращаются иногда очень поздно. В сумерках тени кажутся миссис Томпсон персонажами из легенд, или даже чудищами; в эти часы она не выпускала сына из рук и с волнением ждет, когда вернутся мужчины. Впрочем, когда приехала Юля с друзьями, ей стало гораздо легче.

— Julie, тут опять бегают чужие псы. Но мальчик нас охранял, поэтому все в порядке! Мальчик, мальчик! — так она называет Балтика. Дженну зовет по имени. Дженна тоже постоянно охраняла дом.

До Юлиной школы около трех километров. Балтик с Дженной провожали Юлю по очереди, но могли пойти и вдвоем. В Сан-Франциско они всегда провожали вдвоем и люди на них засматривались. Ни у кого из домашних псов не было такого чеканного стройного шага. Кроме того, для этих краев Балтик был явной редкостью. Как-то другие псы спросили о его породе. Балтик сначала хотел сказать, что порода из России; но подумав, сказал: это все оттого, что я долго жил на Аляске. Псы закивали.

В Юлиной школе были разные дела, и хулиганы встречались — но их Дженна с Балтиком победили в момент, стараясь при этом не порвать чужую одежду. Одному типу Юля врезала кулачком сама — потому что тип был коротенький; но его тоже потом догнали и как следует вываляли в пыли. На них не стали жаловаться… но Алексей вдруг сам сказал, что здесь жить тоже нельзя, поскольку нельзя продвинуть ничего интересного. Они переехали… затем еще раз, почти на самый юг Калифорнии. Здешнее солнце было очень щедрым, а купаться практически негде.

Балтик терпел жару и думал:

«Как Дженне удается терпеть? Впрочем, она же умница»

Шерсть у Дженны густая, длинная и очень-очень мягкая как шелк и на туловище, и на хвосте. Ее иногда сравнивают с лисой, но ведь у лисы совсем другой наряд. И хвост не тот. У Дженны основной цвет золотисто-каштановый, чуть темнее на спине, а лапы и лицо очень светлые, как у Балтика.

Разливается красный закат. В это время из города возвращаются мужчины. Кто имеет хороший оклад, приезжает на автомобиле. Шум моторов здесь не редкость; но у многих хорошей работы нет. Почти все уже пришли; лишь когда от заката осталась узкая полоска, а небо значительно потемнело, вернулись Алексей и мистер Томпсон.

В город они ездят на общей машине — не старой, но уже бывшей в эксплуатации. Томпсон считал, что покупать такую выгоднее.

— Что же вы так поздно?

— Работаем как черти! Кстати, Дэл, мы слегка заработали на стороне. Нашу статью наконец-то напечатали в журнале — который отвесил нам 20 долларов. Конечно, 20 долларов пустяк, но на дороге не валяется.

Из дома запищало.

— Ой, это Томми! — воскликнула миссис Томпсон. — Я сейчас!

— Кстати, Алекс, ты не помнишь, куда я эти 20 долларов положил?

От непрерывного стояния за куммлером плечи Алексея затекли и даже сейчас болели. Хотелось как-то разжаться, распахнуться, словно крылья расправить.

— Но ведь ты же ходил в банк, а не я.

— Да. Только. Куда я их подевал? — мистер Томпсон задумчиво посмотрел в кошелек. — Если б я убрал сюда, я бы точно помнил. Их тут нет. Наверное, я положил в пиджак… хей, и в пиджаке нет. Постой! На бензоколонке, пока я платил, рядом вертелся один голодранец. Очевидно, он стащил. Мне его физиономия сразу не понравилась. Черт с ним! Но мы вроде как хотели девочкам…

Вернулась миссис Томпсон.

— Нет, маленький спит. Ты написал моим родителям.

— Да! Написал, кажется. Не помню. Столько суеты…

Опять раздался звук и Томпсон опять убежала.

— Вспомнил! Я убрал деньги в шляпу. А она была на мне! — мистер Томпсон с хитрым видом снял свой головной убор и стал щупать за подкладкой. Он вынул оттуда плотную прямоугольную бумажку.

— «Джеймс Итон, издатель». А где деньги-то? Это лежало в письме. Рядом с чеком. Письмо мы взяли на почте, поскольку надо было вдвоем расписаться.

— Да, я помню. Привет, Балто, привет, Дженна!

Друзья вышли из дома.

— Я забыл их на стойке. Обычно я выбрасываю эти визитки, а сейчас получилось наоборот! — от досады Томпсон схватил с заднего сиденья папку и запустил ею в кусты.

— Там одно старье. Старые схемы. Вот я олух!

Бумага была кукурузная — на местной фабрике самые дешевые писчие листы изготавливали из стеблей технических культур. Томпсон махал руками.

— Ладно, удобрение хоть будет.

В темноте Балтик подошел к перевернутой папке, осторожно пощупал листы и сказал что-то Дженне. Они вдвоем еще раз пощупали, посмотрели. Затем подошли к Алексею и стали его подталкивать.

— Что, что там? Кусты? Что ты нашел в бумагах? — среди листков оказалось несколько распечатанных конвертов. Балтик заметил один и негромко гавкнул. Алексей сунул руку в конверт.

— Здесь купюра!

— Да не… Да! 20 баксов! Great! Слушай, а как я мог их сюда втиснуть? Мы перебирали эти листы сегодня?

— Когда говорили об апгрейде.

— Поэтому я не заметил. Но черт возьми, нельзя так расклеиваться. Алекс, мы измотались вконец.

— Да, да!

Он вошли наконец-то в дом. Миссис Томпсон качала ребеночка на руках, Юля рисовала что-то.

— Дэл, Julie, съедим завтра или послезавтра! Голова совсем пустая. Эти денежные мешки заставляют работать людей как не знаю что. Как локомотивы!

Был поздний вечер пятницы.

Утром сначала занимались мелкими делами, затем Алексей повез Юлю и миссис Томпсон в большой город. Мистер Томпсон остался с маленьким сыном и очень старался рассказать ему сказку. Настоящих сказок он не помнил, поэтому на ходу сочинял небылицы с множеством приключений, превращений и толпами врагов. Он рассказывал, а сын гудел, пыхтел, слушал, иногда у него получалось произнести почти целые слова. Томпсон любил повозиться с детишками, вот только пеленать он до сих пор не выучился.

Жара усиливалась. Малейшие намеки на облака растворились в океане голубого. Под ним хотелось лежать, лежать и ничего не делать. Но Дженна с Балтиком немного погуляли. Потом было воскресенье — но все думали, чем заняться в понедельник. Алексей и Томпсон работали на полную смену, брали сверхурочные, и даже дома чертили, придумывали, печатали. И миссис Томпсон каждый день была занята, а Юля, Дженна и Балтик помогали ей. В степи друзья ловили диких птиц и кроликов, из которых хорошо запекать или тушить. Другие взрослые также работали очень много и боялись — не то, что остановиться — боялись снизить темп работы. Особенно это касалось мужчин. Они думали, что если начать работать меньше, то работа исчезнет совсем — и придется ехать невесть куда. Многие за последние 2-3 года сменили несколько штатов, многие приехали с другого побережья в поисках постоянной работы. Поэтому уже одно ее наличие казалось почти счастьем. Во время прошлой зимы Алексей, правда, уезжал далеко, не говоря Юле, куда именно. «Такова американская жизнь, думал Балтик. Неужели так все будет без конца?»

С тех пор, как его взяли Алексей и Юля, прошло больше года. Но Балтик никак не мог привыкнуть к тому, что еду не надо добывать каждый день и не надо думать, где ночевать. Все это теперь решается словно само собой. Конечно, бывают задания и задачи — по сравнению с теми, что были, они кажутся детскими. В новых местах Балтик увидел много новых вещей, особенно — среди растений; запоминая их внешний ид, он сопоставлял эту информацию с запахом, который потом искал на большом и малом расстоянии. Среди океана оттенков он вылавливал определенное сочетание и шел к нему, если была возможность, и проверял, верно ли он определил тот предмет, о котором подумал. Ошибался он редко.

— Кажется, я теряю квалификацию. Ничего, мы еще поработаем. Ведь будет же еще чем заняться?

Он смотрел на Дженну, вокруг которой калифорнийское солнце зажгло ореол. Шерсть сверкает на свету.

Они вместе охраняли Юлю, дом, вещи Алексея, вместе все замечали и по необходимости сообщали людям. Настоящих драк не было, больших потрясений не было, жизнь тянулась медленно и незаметно. Они очень редко разлучались, постоянно были вместе, но нисколечко не надоедали друг другу, напротив — чем дольше они жили, тем сильней становилась их взаимная тяга и любовь. Юля была в восторге от своих друзей. Балтик чувствовал, что по-приятельски очень привязался к Юле и Алексею, только неясно, это любовь, или это что-то спокойнее. Все жили очень дружно.

Лишь иногда в глазах Балтика возникала задумчивость, какая случается от тоски. Мысли его охватывали; хотелось их выплеснуть наружу, но негде. С чужими, Балтик понял, откровенничать нельзя. А Дженне говорить не стоит, потому что она расстроится. Она и Балтик давно уже не представляли как жить друг без друга. Алексей не собирался их разлучать. Но вот опять он куда-то уехал.

Он и мистер Томпсон накупили продуктов на три недели вперед. В чуланчике стучит самодельный холодильник с дверцей наверху, поэтому все продукта нельзя разложить по полкам. Но все равно это очень удобно. Холодильник работал от бензинового генератора, который время от времени отдыхал. Алексей установил датчик температуры для оценки степени охлаждения. Так удается сэкономить много бензина.

Мужчин не было больше недели. Юля и миссис Томпсон занимались дома и в компании с Дженной и Балтиком ничего практически не боялись. На сухих дорогах появились койоты с пеной у рта. Местный охотник их расстрелял. Но возникло еще несколько стай. Дженне и Балтику велели не подходить к ним.

— А если они нападут прямо на дом?

— Мы почуем их гораздо раньше. Едва ли у них хватит ума и воли, чтоб перелезть через забор. Мы поднимем шум — а дальше люди уже должны сообразить.

Дженна чуть успокоилась.

Койоты ходил вдоль дороги, через изгородь рассматривали коров и овец, но не нападали. Один что-то выл, выкрикивал безумные слова. Дженна подумала, что он угрожает. Балтик видел того крикуна. Год-два назад он бы ответил серому бродяге так, что тот бы упал от сильных слов. Но сегодня не хочется кричать. Койот недостоин, чтоб на него тратили слова.

Приехали Алексей с Томпсоном и до позднего вечера рассказывали о больших городах Южной Калифорнии. Потом мистер Томпсон стал рассказывать, как поругался с одним на работе.

— Он говорит, пролетные конструкции начерчены неверно. Не то, что неверно, а просто не подходят под заказ. Я говорю: покажи как надо. Он зачертил — левой рукой и кривыми пальцами — а правой он только держится за куммлер. Начертил — я смотрю: так строили еще при Теодоре Рузвельте. Старье. А он: это проверено временем, надежно, ничего не понимаете… Тьфу, я не выдержал и сказал ему кто он. Он замигал, задергался, и, наверно, сбегал потом к шефу!

— Ах! Ты вечно не можешь сладить со своим темпераментом!

— А! — муж махнул рукой. — Ничего, Дел.

— Но он пожаловался?

— Во-первых, шеф не такой дурак как он. Во-вторых, шеф знает меня дольше, чем его, а в третьих, Дэл, — мы все равно в этой конторе долго сидеть не будем. Съедем.

— Куда? — испуганно спросила миссис Томпсон.

— В Лос-Анджелес! Я уже подписал договор. Там будет большая группа наших. Собираются строить огромные автомобильные развязки — будет работа, Дэл! Это самое главное. Кстати, знаешь, что я подумал? Зачем твоим старикам глотать пыль в Арканзасе? Пусть приезжают: я уже присмотрел район, где можно нанять хорошую квартиру, а потом — даже купить ее.

— А дом?

— Хм. Вот погоди… Мистер Рузвельт объявил «Новый курс», который нас выведет… Неужто получится? — должно получиться. Если так, то дом купим через несколько лет.

— Нет, я про дом, что у родителей. Что с ним делать?

— А что с ним делать? Продать! Деньги не бог весть какие дадут, ведь там все фермеры… но зачем эта обуза еще?

— Это память! Там родились я и моя мама. Это часть нашей жизни. Ферма очень маленькая, только… Я не знаю, отец решится ли.

— Пусть как хотят. Только, Дэл — я платить налог на землю не собираюсь. Мистер Лебовски — your dad — не переведет же ее на меня? Тогда тем более. Зачем там сидеть. А в том районе, что мы видели с Алексом, есть такие квартиры, где все поместятся. Старики могут спокойно жить, присматривать за Томми, а ты могла бы стать свободнее. Небось, тоска сидеть на одном месте.

— Да… А ты уже подобрал что-то?

— Присмотрел. Не знаю, как там насчет мебели; вероятно, можно взять напрокат. Тащить с собой много хлопотно. Если надо, Дэл, я куплю тебе все, что ты захочешь.

Миссис Томпсон легонько поцеловала мужа.

— Алекс, а Вы с нами поедете? — Алекс помолчал немного

— Нам тоже нужно в Лос-Анджелес, но меня приглашают на другой берег, тот, где море с другой стороны.

— В Нью-Йорк? — спросил Томпсон.

— Нет, еще дальше.

— Неужто во Флориду?

— В Россию.

Балтик поднял голову. Они хотели пойти спать в комнате с Юлей, но задержались. Балтик посмотрел пристально.

— В Россию? А что там? Большевики, Москва…

— Там строят новые заводы и КБ, где будут разработаны новые средства связи. Причем не только стационарные, но и переносные, для автомобилей, кораблей, авиации. Это как раз мой профиль. А здесь мне уже надоело. Ничего нельзя продвинуть.

— Точно! Старых мешков интересуют только деньги. А на сколько едете?

— Исходный контракт — на два года…

Алексей решил сообщить и Юле.

— Юлька, ты спишь?

— Сплю. Вообще-то, нет. Как я могу сказать, что сплю! Ты такой чудной.

— Юля, мы поедем по работе — мы точно теперь поедем — в Россию.

«Домой» — произнес Балтик неслышно. Он прижался к Дженне.

— Алекс, там наша мама родилась?

— Да.

— И папа?

— И папа.

— Ура-а! — Юля подпрыгнула и нечаянно смахнула все, что было на тумбочке. Стакан отлетел в одну стену, краски в другую. Стакан, кажется, треснул. Но все отлично!

— Алекс, ты мне рассказывал… Мы завтра собираемся?

— Еще нет. Но в ближайшее время…

— Мы там долго будем?

— Долго, долго! — Алексей еще что-то говорил, но Балтик с Дженной уже не расслышали, потому что спустились вниз и вышли на улицу.

— Балто! Знаешь?!

— Что, Джен?

— Балто, это серьезно. Я хочу сказать — если Алексей сказал так, то так и будет. Я абсолютно точно знаю, когда он сомневается. Но он не сомневается. Балто, мы поедем в Россию, это решено. Балто — как там в России?

— Там… удивительно. Прекрасно.

— Балто, ты ведь так хотел туда поехать!

— Да, очень.

— И теперь это случится. Мы поедем в другую страну… даже странно немного.

— Ведь мы будем вместе.

— Конечно! — Дженна обняла Балтика. — Мы будем вместе всегда-всегда! Балто, а ты обрадовался, когда Алексей сказал?

— Конечно. Но ведь это не повод, чтоб нам разбить еще и люстру!

— Любимый! — прошептала Дженна.

Они легли на веранде. Балтик быстро заснул и Дженна тоже засыпала. Уже сквозь дрему она подумала:

«Он теперь такой корректный и невозмутимый. Настоящий джентльмен. Или рыцарь. Он как рыцарь, только без меча, щита и доспехов»

* * *

На самом деле, я был готов выпрыгнуть из себя от радости. То, чего я так ждал, то, что было таким далеким, и о чем я уже почти перестал думать — теперь сбылось; сбудется скоро. Все произошло внезапно, но ведь так часто бывает. Мы поедем домой, в Россию. Я верю, для Дженны наша земля тоже станет домом. Мы еще об этом не говорили; мы вообще почти не обсуждали будущее. Отчасти, потому, что есть текущая работа: вокруг нас собирают и везут вещи, мы следим, чтоб ничего не потерялось, особенно у Юли. Дженна восхищается моей выдержкой. Но я просто хочу быть внимательным.

Конечно, я волнуюсь — и даже переживаю.

Прошло три года… неужели целых три года? Мы попали в шторм в октябре, сейчас апрель наступил — два с половиной года я не был в России. Боюсь представить, что там сейчас. Едва ли уж совсем все поменялось. Прежние дома могли снести и построить новые, но природа останется той же. Ребята повзрослели… я смогу найти хоть кого-нибудь из старых знакомых? Не исключено. А вдруг уже меня никто не узнает?

Очень вероятно, что старые товарищи уехали в другие места. Но как бы ни сложилось, с Дженной мы не расстанемся. Разве что ненадолго, если вдруг появится экстренная, сверхважная работа.

Но мы найдем друг друга несмотря ни на что. Я думал о том, какие могут возникнуть ситуации, и чем дольше я думал, тем длиннее становился перечень. Вероятны абсолютно любые события — но пока лишь вероятны.

Еще мне не дает покоя Иван Семенович.

Хоть он и был маленький, вывезти его из Нортона оказалось целой историей. Где его держать? В день отплытия он легко сел на борт — а дальше нужно было незаметно провести его в нашу каюту. Это сделали легко. А где ему сидеть? ИС требовал себе укрытие одновременно незаметное и непротивное, желательно с мягким дном, чтобы там были створки, а «не нараспашку» и чтоб он легко мог выйти, когда захочет. До отплытия Дженна принесла подходящую коробочку из картона, мы проделали в ней отверстия, а потом Дженна ухитрилась положить «домик» в Юлин чемодан, который поехал вместе с нами. Но как вынуть коробку оттуда? — Несколько дней чемодан стоял закрытый и поэтому мы не могли вынуть оттуда совсем ничего. ИС скрипел и шуршал как мышь; громко жаловаться он не мог из-за риска быть замеченным. Несколько дней ему пришлось сидеть под кроватью, мучая себя жуткими историями о мышах, крысах и кошках. Мы внимательно следили; крысы не появились. Порой Иван Семенович легонько чирикал — от рассеянности или чтобы развлечь себя. Если он чирикал громче — мы тут же лаяли, и на ходу придумывали объяснение, почему мы лаем. Ведь запрещено шуметь просто так. Иногда удачно падал мелкий предмет и мы «указывали» на него, иногда делали акробатические трюки, хотя это совсем непросто в каюте. Мы чуть лапы не сломали. Но к счастью, всякий раз удавалось скрыть чириканье без потерь.

ИС жаловался на отсутствие пищи. Из того, что давали нам, он способен есть кашу. Трудность в том, что каша лежит в тарелке, и если съесть не всю, остатки просто выбросят. Если же часть каши припрятать, то она скоро начнет портиться и к тому же испачкает пол. Мы обещали приносить хлеб и сухари. Их тоже надо добывать. Один раз на палубе маленький мальчик долго гладил Дженну, а потом дал ей печенье. Дженна с благодарностью взяла, но есть не стала. Печенье мы спрятали и кое-как передали ИСу. Он ворчал, что все промокло. Я нашел несколько сухих корочек.

— Ты меня убьешь, Балтфлот! Утопишь как Врангеля!

Говорят, Врангель бежал из Крыма совершенно целый; но я не спорил. Мы поддерживали ИСа, разговаривали с ним, а он шепотом перечислял основные угрозы капитализма.

По словам Дженны, многие успешные и уверенные в себе люди (американцы) вовсе не такие джентльмены, как можно решить по их костюмам. Они бывают очень грубые, жестокие, расчетливо-равнодушные. Я и сам это видел в Нортоне. Большие города еще предстояло рассмотреть.

Мы сошли на берег в северной части Калифорнии, стали ездить вместе с Алексеем.

…Как мы прятали ИСа — уму непостижимо!

Был случай, когда мы его едва не забыли. Уже за час до отъезда на вокзал мы обнаружили: его нет; стали носиться, искать. ИС прыгал на деревьях в соседнем квартале. Он посмотрел на меня и произнес:

— Ты такой рассеянный, Балтфлот!

— Алекс, на Балто птичка едет! Здорово! — Юля решила, что опять наши фокусы. Признаться, я тогда сильно вымотался. За нашим приятелем нужно было следить постоянно.

Наконец мы прибыли в Сан-Франциско. По соседству с городским парком там находился большой зоологический сад. ИС полетел в парк поглядеть, сходу познакомился с щеглами и юными воробушками, увидел взрослых и затеял спор с ними. В филологическом отношении воробьи оказались сильнее ИСа — ни в одном из вопросов он не смог их переспорить, о чем и сообщил мне вечером. Он сердито тыкал клювом в кусок булки, словно она сделана из песка.

— Безобразие! Что ты нашел! А все эти элементы… решительно не разбираются, однако спорят и спорят. Поразительная самонадеянность! Балтфлот! Я должен обучить этих глупцов диалектике!

— Так ли это нужно, если с ними неприятно разговаривать?

— Балтфлот — ты молоденький, вот и молчи.

На следующее утро он уселся возле нашей съемной квартиры — меня взял Алексей, а Дженну оставили с Юлей; чуть позже ИС тоже исчез. Дженна сказала, он хотел полетать вдоль парка. До глубокой ночи ИС не прилетал, и мы подумали, не заблудился ли он. В городе нет особенно быстрых хищных птиц, разве что в пригородах, но парк расположен почти в центре. Утром мы обнаружили нашего приятеля за дверью. Серый пятнышек был весь истрепан.

— Вас побили! — воскликнула Дженна.

— Отчасти. Решил пролететь через колючки. Старики сказали, что могут, и, действительно, прошли насквозь. Я сказал им, что тоже так могу, и — немножко ободрался.

Дженна принялась его жалеть.

— Перестаньте, девушка! Не нужно слов. Балтфлот, с этим надо разобраться. Надо поставить на место этих надутых стариков!

— Ты хочешь, что я их поймал?

— Ты уже летать умеешь? Старики сидят на ветках, вниз сходят неизвестно когда. Но хоть напугать! Балтфлот, я не могу терпеть это издевательство. Оно портит мое реноме.

Я не понял тогда, почему Ивана Семеновича так волнует мнение других. Ведь он же не собирался жить здесь постоянно. Дженна и я выполняли разные задания, и в парк смогли зайти лишь спустя неделю. Там довольно живописно; только духотища стояло. И странным образом все деревья были похожи на изящно сделанные декорации, хотя мы явно чувствовали их природную основу.

— Джен, ты видишь нашего приятеля?

— Я его чувствую, но не могу разглядеть.

— Я тоже. Кругом толпы птиц. А, вот он! — на широком каштане уселись пернатые разных форм и размеров, образуя полукруг, как в театре. Выше сидел некто пожилой и говорил очень солидным голосом. Его слушали и кивали. Рядом с тем воробьем сидел еще один солидный воробей, несколько пятнышков помоложе, а в стороне, на тонкой веточке, примостился ИС. Он надулся.

Я подумал, в нем кипит обида.

— Господа! Теперь нам расскажет мистер Айван! — воробей чуть подвинулся, а ИС подскочил и сел на его место. И стал бойко рассказывать. И его слушали остальные.

Выходит, он не так уж поссорился с воробьями. Или уже помирился. Мы не стали мешать ИСу — к тому же Юля позвала нас. Поздно вечером Дженна захотела расспросить ИСа — ей было ужасно интересно, да и я сам хотел узнать, как ИС удалось со всеми договориться.

— Нет! — твердил серый пятнышек. — Нет-нет, я устал и надо успокоиться. А у вас-то крыша низкая!

— Но разве это наша крыша? — спросила Дженна. — Ведь не мы арендуем дом. И не мы построили.

ИС замолчал и надулся во сне.

Утром он вылетел спозаранку и даже не стал ничего есть. Мы видели, как в парке угощают птиц, поэтому и ИСу что-нибудь дадут. Ночь выдалась жаркая. ИС на полминуты заскочил — сказать, что ночевать в парке будет.

Через 2 дня он сказал, что у нас слишком едкая атмосфера, и он не хочет заболеть вновь. Так он перешел жить в парк. Он устраивал там собрания, даже конференции, спорил и объяснял, вместе с другими взрослыми воробьями. Насколько я мог судить, воробьи знали очень много про США, но никогда не бывали в Старом Свете. ИС, напротив, много знает про географию и культуру Старого Света. Таким образом, он и воробьи дополняют друг друга. Наверное, их интересно послушать. Но когда мы в следующий раз подошли, ИС жестами стал показывать: не надо, не надо. И в другие дни он не сказал нам ни слова. А потом… он стал делать вид, будто вообще нас не знает.

Новые знакомые говорят ему:

— Посмотрите! Какие красивые псы подошли.

— Ну и что же! Коллеги, не отвлекаемся. У нас важное обсуждение — насчет зимних запасов. Во время прошлого заседания рассматривали тезис о том, что их наличие неактуально. А вот я хочу отметить… — серый пятнышек начал говорить долго, почти без остановки. На нас он не смотрит.

Я был поражен. Пожалуй, мы не были с ним такими уж глубокими друзьями, и, вероятно, он не разделял мое внимание к Дженне. Но ведь мы вместе столько преодолели! Столько верст прошли, выдержали мороз и голод. С нами был Мак. Кажется, ИС давно о нем позабыл, он совсем его не вспоминал, и меня он хочет забыть.

А как же Россия? Ведь он раньше хотел вернуться в Россию!

… Алексей вместе с Томпсонами собирался ехать дальше на юг. Мы отправимся дальше. А ИС? Неужели останется?

Он же столько твердил о возвращении… я еще раз сбегал к нему. Вдруг он передумает в последний момент, и тогда придется снова торопиться, сочинять что-то на ходу. Я был готов к такому повороту событий. ИС сидел на кусте возле клумб и внимательно смотрел на землю. Когда я к нему обратился, он сразу же перепорхнул на другие кусты. Я побежал следом. Тогда он полетел вверх и спрятался в кроне. Я не стал кричать.

Случайно, на краю города мы заметили его в большой компании. Вскоре мы уехали.

— Ведь ему здесь хорошо — тихое место, мягкий климат и никаких врагов. Я думаю, он занял важный пост среди своих философов. Балто, не огорчайся так!

Дженна беспрестанно гладила мое лицо и лапы.

* * *

С Томпсоном Алексей познакомился еще во время учебы в Политехническом Университете, где была очень мощная и современная инженерная подготовка. Однако многим выпускникам приходится работать далеко за пределами своего штата; некоторые даже выехали из США. Контракт в других странах составляет от 2 до 3,5 лет; Томпсон полагал, что у Алексея будет так же. Они давно были приятели; Томпсон никогда не унывает.

— Алекс, объясни большевикам, что такое настоящая техническая школа. Не касайся их политики, просто работай и все. А вот любопытно — откуда у них доллары? Ага, понимаю! Распродают царские вещички. Что ж, тоже разумно. Надо реализовывать скрытые капиталы.

Алексей был спокоен. Миссис Томпсон явно загрустила. Дженна прижалась к ее рукам, лизнула Томми в нос. Малыш расхохотался.

— До свиданья! Будьте здоровы! — сказали взрослые.

— Пока! — крикнула Юля.

Через два дня Алексей с друзьями уже увидел большой корабль, а еще через день корабль отчалил. Об высокий борт плещутся зеленые волны — обычно спокойные, но иногда на них взбивается пена. Чем дальше уходили от берега, тем насыщенней становился морской синий оттенок. В спокойное время море напоминало равнину с невысокими, движущимися изгибами; если налетал ветер, на морском полотне возникали разнообразные складки, изгибы, бугры и даже крутые обрывы. Корабль мог взбираться по ним, а затем резко скатываться вниз, не теряя при этом равновесия. Иногда налетала непогода. Но Дженна и Юля совершенно не боялись. Во многих местах краски моря становились гуще, словно там был плоский остров. Не имея кистей, море чертило линии, полосы, прерывистые контуры. Поэтому морская картина интересна уже сама по себе.

Довольно долго корабль шел, не видя ни кусочка суши. Ни одной морской скалы, ни камешка.

— Джен, а помнишь скалы, что стоят к северу от Нортона, совсем рядом с берегом? На них растет дивный лес. Даже у самого края скал деревья стройные и высокие.

— Да, я помню.

— Когда мы отплывали, на той скале стояла Аня. До нее было версты две. Она стояла, и глаза у нее были грустно-сияющие.

Мог ли Балтик разглядеть их с такого расстояния, подумала Дженна, ведь для этого надо иметь зрение хищных птиц. Балтик действительно видел — во всяком случае, во сне: только там была ночь, совершенно без лунного света и звезд, черная как уголь, и море внизу было черным; но скалы были светлые, и лес казался темно синим. Аня стояла на скале — как всегда в серебристом наряде с мягкими голубыми узорами. В ее глазах была внимательность и надежда. Балтик убежден, что и на самом деле так было.

Дженна не спорила.

Вскоре после отплытия Юля спросила:

— Алеш, у тебя очень долгий контракт?

— Не просто долгий, а… думаю, что он будет бессрочный.

Алексей сказал, что они едут в Россию навсегда.

— Ведь там наша мама родилась? Тогда это правильно! — сказала Юля. — Джен, ты слышала. Ты теперь будешь не американская, а рос… россиянская красавица.

— Российская. — Дженна удивленно вздохнула.

Ей трудно было осознать все сразу.

«Милая моя, дорогая, несравненная! Не грусти! Все будет отлично» думал Балтик.

Первые дни Дженна ходила задумчивая. Но вскоре она узнала важную новость. Алексей «проговорился» Юле.

— Балто, Балто! Алексей будет жениться! Он знает на ком. Она там, куда мы едем! Балто, это же чудесно. Мы все вместе жить станем. Ой, у Алексея, наверное, детишки будут.

— А у нас? — Дженна засмеялась.

— Я мечтаю об этом, Балто. Ты все правильно тогда решил. Нам нужно было сперва найти постоянное место. Если оно там, я согласна. Юля сможет учиться?

— Конечно, ведь она отлично говорит по-русски.

Дженна и Балтик стали фантазировать о будущей семейной жизни. Прежде эта сфера казалась Балтику несерьезной, достойной лишь комнатных хозяйских собачек, которые живут на всем готовом. Но если жить в городе, вероятно, придется много времени проводить взаперти (раньше они всегда гуляли свободно, но тогда была другая ситуация). Как получится теперь, друзья не знали. Они решили действовать исходя из обстановки.

Корабль вошел в японские территориальные воды. Постоянно мелькали суда с иероглифами, уже виден большой порт, затем второй, третий. Почти все пассажиры там сошли.

— Напрямую борт в Россию не заходит — сказал Алексей, — но я договорился. Сюда должно прибыть рыболовецкое судно с товарищами. Они всегда здесь швартуются в это время. Правда, они говорили, из-за каких политических разногласий им запрещают стоять долго. Нужно не пропустить момент.

Алексею вынесли несколько больших чемоданов, не считая рюкзаков. Пожалуй, он один все не утащит.

— Тут абсолютно все модели и документация. Зачем оставлять? Юлька, тебя не продует?

— Нет! — ветер довольно резкий.

— Надень шапочку.

— Вот еще! Такая жара.

— Тогда куртку застегни.

— Да ну ее! — Юля с деловым видом ходила возле чемоданов, но ветер действительно был настойчивый.

— Юля, останься с ребятами. Балто, Джен, сторожите! Я пойду разузнаю, может быть, не здесь надо ждать.

Алексей ушел. Дженна и Балтик с готовностью стояли возле вещей, внимательно осматривая каждого. Они решили при случае не лаять, поскольку некоторых людей лай не пугает, а провоцирует. Нужно просто никого не подпускать.

Алексей принес Юле коробочку, из которой вынул двух рыбок и дал друзьям.

— Как будто должны прийти сюда, этим вечером. Еще день — но лучше подождем здесь. Потерпим немного.

Юля кивнула.

Ветер иногда был довольно резким. Балто и Дженна прохаживались вдоль причала, и им не было холодно. Иногда Юля прижимала Дженну к себе. Вечереет. Вдали от порта зажигают огоньки — и не только белые или желтые, они также малиновые и красные. Дженна знала, что в Японии очень интересные дома с необычно изогнутыми крышами. Только их сейчас все равно не видно.

— Вот они! — все обернулись и стали смотреть в море, где уже одни тени. Маленькая светлая точка.

В порт заходила шхуна, и никто, по всей видимости, не собирался ее встречать. На шхуне почти нет огней, но она не боится. В полумраке пришвартовались. Алексей спросил громко:

— Скажите, это «Ковалевский»? — со шхуны ответили:

— Да! А вы?

— Я инженер Зарянкин, мы с товарищем Кипеловым…

— Точно! Тов-рищ Кипелов! Тов-рищ капитан?

— Чего?

— Тут товарищи.

— А, здрасьте! Ребята, помогите загрузить. Обожди, я сам.

Балтик увидел фигуру капитана. На вид он довольно ловкий.

— Мы всего час тут стоим, так что пошустрей. Алеха, здорово! Это кто? Сестричка? Тебя как звать, дочка?

Юля подумала, и на всякий случай спряталась за Балтика с Дженной.

— Она у нас Юлия Леонидовна. Семен Антонович, а почему всего час?

— Да эти японцы… хорошо, что вообще час дали. У нас опять трения по поводу промысловых зон. Вот они и давят где можно. Братцы, быстро за водой! Давайте, давайте.

По крутым мосткам друзья поднялись, а потом опять спустились. В подпалубных отсеках почти не развернешься. Чемоданы привязали к ящикам, Балтик с Дженной легли прямо на ящики.

— Ребята, потерпите немного.

— Леха, а они не это? Ну то есть?

— Они очень умные.

От досок пахнет краской. Рядом негромко стучит моторный отсек. Когда корабль вышел в открытое море, мотор зарычал во всю мощь: Быр-Быр-Быр! Бур-Гур!

Ящики чуть покачиваются.

— Балто, а ты когда-нибудь ездил в трюме?

— Когда мы были маленькие, только так и ездил.

— А я, признаться, еще ни разу. Это даже интересно. Ой.

Что-то капнуло Дженне на хвост и она интуитивно его отдернула.

— Нам долго ехать?

— Насколько я представляю, Япония недалеко расположена от Владивостока. Если брать северные острова. Вероятно, придется пролежать сутки. Если спать все это время, будет несложно.

Однако Дженна не умела засыпать под шум моторов. Ее уши постоянно ловят размеренное стучание и не слушать совсем не получается. Рядом с Балтиком она чувствовала себя спокойно, хотелось вытянуться — но негде (кругом углы). Было желание просто спокойно лежать. Мотор постоянно трещит:

— Бур-бур-бур! Гав-гав-гав!

«Дразнится? Как только моряки выдерживают столько шума. Ведь неприятно. Мой милый… он такой спокойный. Он лучше всех»

Дженна коснулась Балтикова носа.

— Что?

— Ничего-ничего, я так.

— Устала, дорогая?

— Да. Хоть уши затыкай.

Балтик развернулся так, чтоб Дженна смогла лечь чуть дальше от моторов.

Через некоторое время голос мотора из рычащего стал лающим; немного погодя ящики стали тянутся в бок и друзья подняли головы. Шхуна развернулась. Мотор забормотал мелко и часто, и вдруг затих. Кто-то из людей сказал:

— Выходите, приехали.

В глаза ударило солнце. Балтик невольно зажмурился, но заставил себя раскрыть глаза снова. Причал, море, доки, дома вдали. Он не помнил их прежде. Лишь на самом горизонте были знакомые очертания. Это Владивосток. Наверное, новый причал поставили. Прежний был совсем не такой. И дома, и корабли — все новое. Балтик задрал голову и почувствовал, как с высоты к земле несется ветер, бодрый, решительный, по-аляскински не жестокий, и не тягучий, как в Калифорнии. Это был свой ветер. Ветер знакомых берегов.

Балтик это почувствовал, и ему захотелось бежать вслед за ветром, лететь, мчаться, скакать в этом ветре. Дженна шепнула, что ей очень-очень надо. Да и Балтику надо бы очень. Кругом люди и ни одного кустика.

— Столько вытерпели, и еще потерпим.

— Ой, Балто. — Дженна вздрагивала.

К счастью, выгрузка шла очень быстро. Алексей пожал руки морякам, капитану Кипелову он дал бумажку — не деньги и не чек; там какая-то важная информация. Кипелов непрерывно говорил о новых средствах связи.

— Леха, когда?

— Вероятно, уже в этом году. Мы, как устроимся, сразу же займемся разработкой. Тут еще требуется наладить производство. Но я намерен форсировать этот процесс.

— Ты сразу договаривайся с теми, кто из партии.

«Сколько можно! Поскорей бы уже» — жалобно подумала Дженна. Чемоданы оттащили в сторону.

— Леш, мне надо! — серьезным голосом сказала Юля.

— Понял. Ребята, постерегите минут 10.

Алексей и Юля умчались.

— Балто, я не могу терпеть.

— Сейчас! — Балтик резво промчался вдоль доков, увидел гору пустых ящиков.

— Джен, там можно.

— Точно?

— Да, ящики никому сейчас не нужны.

Они сходили в туалет по очереди.

— Как ты думаешь, куда мы сейчас пойдем?

— Наверное, надо будет искать жилплощадь.

— Алексей сказал, у его невесты есть что-то, — вернулась Юля.

— Я вся пропахла папиросами! Чего они так курят? Дженночка, ты не испачкалась? Дай я тебя причешу.

Алексей хотел позвонить, но телефон на причале есть только у администрации.

— Пойдем прямо на завод, здесь не слишком долго… В любом случае, лаборатория там. Только как мы это потащим? На себе?

У них с Юлей помимо походных рюкзаков было 5 чемоданов, 2 больших и 3 поменьше. В больших лежат схемы, чертежи и готовые детали, поэтому они совсем нелегкие. Те, что меньше, тоже нелегкие.

— Нанимать кого-нибудь? Да здесь, наверное, нельзя. Надо постараться. — Алексей достал веревку и обвязал ею чемоданы, а затем накинул на плечи всю груду. За спиной еще висит рюкзак. Алексей прошел несколько метров.

— Нет, guys, это слишком жестоко. Надо все-таки спросить. Простите, пожалуйста, как нам пройти на завод «Приборостроительный 1»?

Немолодой рабочий остановился и стал охотно объяснять.

— Это там, направо, как из города выйти, так через поле. Приборострой там. Только его еще не запустили. Заканчивают.

— А Вы не знаете, кто-нибудь там уже живет? Я слышал, там было общежитие.

— Да вроде живут, но все больше ездят из Владивостока. На грузовиках.

— А насколько далеко?

— Верст шесть или семь будет.

— Грузовики часто ходят? — рабочий пожал плечами. Алексей, изнемогая, подошел с друзьями к дороге, уводящей на север к заводу. Через поле тянется тонкая лента, и не видно, где она заканчивается. Но Алексей знал, что завод точно в том направлении. Он там еще не был, но слышал несколько раз во время прежней командировки.

— Юлька, пойдем сами, только все чемоданы разом тащить совершенно невыносимо.

— Надо что-нибудь вынуть и выбросить! — предложила Юля. — Что-нибудь ненужное.

— Вот еще! Зачем тогда везли из такой дали! Ты же сама мне ныла, что не хочешь ничего оставлять. На самом деле, вещи не тяжелые, это детали… и материалы. Балт, ты сможешь понести?

Балтик ответил «да!»

Алексей распутал все чемоданы, выбрал два из них, обвязал веревкой и стал их крепить на спине Балтика. Веревка не держится. Алексей подумал и решил сделать по-другому: он сперва скрутил из веревки некое подобие лямок, надел на Балтика, а затем уже привязал груз.

— Балт, пройдись. Вроде бы получается?

Чемоданы тянут к земле.

— Дорогой, тебе очень тяжело?

— Дженночка, совсем чуть-чуть.

— Может быть, я тоже как-нибудь помещусь — чтоб мы вместе тащили?

— Джен, не надо. У меня огромный опыт.

Алексей перекинул за спину третий чемодан, в руки взял 2 самых больших.

— Ну пошли, пошли, солдатики! — Юля подумала, Алексей шутит. Она несла свой рюкзак и размышляла о совсем других вещах; но если вспоминала про «солдатиков», то всякий раз фыркала в кулачок, смеясь.

Дорога в сторону завода была целиком грунтовая. Дождь прошел рано утром, но следы его видны повсюду. Колеи от колес полны водой, лужи вытянутые, округлые и прерывистые. На траве тоже блестит вода. В низких местах ее, пожалуй, даже больше, чем на дороге. Дженна подумала, что трава смотрит на них мокрыми глазами.

Ноги проваливаются в сырую землю. Дженна прыгала через лужи, через мокрые изгибы, стараясь даже волоском не коснуться грязи, и очень следила за хвостом. Дженна легкая и тренированная, но иногда ее ноги все же съезжали в воду. У Алексея все ботинки в земле.

— Юлька, не прыгай по лужам. Вода в сапоги натечет. Среди луж встречались почти прозрачные, но большая часть заполнена буро-серой водой.

Балтик шел размеренно. Ему не страшна грязь и хотя его тянут чемоданы, он ловко обходил все лужи и непрочные места.

— Ну и дороги здесь! Сплошные ямы! — заметила Дженна.

— Это оттого, что дождь прошел. В сухое время мы бегали вполне свободно. — Балтик изогнул шею. — Как странно. Тогда я много ходил, но ни разу не заметил этого поля. Нас больше интересовал лес. Но он тоже какой-то другой.

По «глазастой» дороге они шли почти до самого вечера. Через каждые 400-500 метров Алексей был вынужден останавливаться и менять руки; иногда хотелось постоять. На полпути достали термос с сухариками (чай был еще с американского судна). Наконец они увидели забор, от которого идет другая дорога, более широкая. Забор собран из некрашеных досок очень внушительного размера. Алексей пригляделся, рассчитывая увидеть заводские корпуса, однако за высоким забором видны только края крыш.

— Наверное, само производство дальше. Здесь, вероятно, складские помещения, конторы и администрация. Я не знаю, Зина здесь? Она говорила, что им проще ночевать в конторе, чтоб не ездить в город. Конечно, она могла уехать.

«Назад пилить придется?!» — подумал Балтик. Он закивал головой. Чихнул.

— Разгружаемся. — Алексей осторожно отвязал все чемодан, а рюкзак скинул прямо в траву. Юля присела.

— Алеш, там впереди тайга?

— Да, скорее всего.

— Ой, как здорово! Там живут тигры, олени, эти… леопарды. Ты рассказывал, на Дальнем Востоке тоже есть леопарды. Неужели им не холодно?

В 100 шагах от них был вход на широкий двор, где везде были сараи, сарайчики с закрытыми дверьми, деревянный дом с крутой лестницей до второго этажа. На первом этаже был еще один сарай. Дальше забор уходил до самого леса. Только сейчас Дженна увидела, что над кронами стоят пологие горы, зеленые почти до самых вершин. Налетел ветер. В нем угадывались запахи смолы и хвои, и еще примеси весны. Поле готовилось расцвести. Ветер сильно дергает за волосы.

— Кажется, будет дождь — сказал Балтик. — Небо приняло характерный колорит.

— И мы будем здесь стоять? На лужах? Алексей говорил, здесь есть конторы. Но я не вижу ни одной.

Дженна привыкла, что любая из контор имеет стандартный, строго-официальный вид. Разве бывают конторы в сарае?

Алексей прошелся вдоль забора. Далеко-далеко он разглядел одни ворота и даже услышал голоса, но не пошел туда и вернулся к Юле.

— Так. Зайдем сюда. У Зины контора номер пять. Могли хотя бы номер написать. Трудно нарисовать одну цифру? Окно открыто. Граждане!

— Алеша? — раздался голос.

— Зина! — сказал Алексей.

— Алеша! — голос подпрыгнул. Юля не успела рассмотреть, что в окне. На крыльцо вылетела высокая девушка —

— и сразу помчалась к Алексею. Юля побежала за ним. Балтик подумал, и остался у ворот, и Дженна там встала.

Девушка что-то быстро говорила, потом кинулась Алексею на плечи.

— А мы тут сидим, пишем, чертим, не встаем! Представляешь, четвертый день спим на работе. Я думала, вы приедете позже. Я хотела сходить в город. Собираются проложить шоссе из Владивостока на материк, говорят, совсем рядом с заводом. Но с этой стороны неудобно заезжать! Мы сами другой дорогой ходим!

Балтик услышал громкий вой гудка.

«Тут же рядом железная дорога. Как я не сообразил, ведь к большим заводам всегда подводят рельсы».

— Юля! — позвал Алексей, в то время как Зина смотрела на него не отрываясь.

— Это наша Юлия Леонидовна.

— Здрасьте, тетя Зина! — бойко сказал Юля.

— Привет! — Зина обняла Юлю и так тепло с ней заговорила, что Дженна с Балтиком решили не стесняться. Они подошли и встали рядом — но не совсем близко.

Зина рассказывала: исследования, о которых говорил Алексей, ведутся, но проводят их в основном в лабораториях Института, не на заводе, завтра будет грузовик, чтоб отвезти необходимое. «Зря тащили!» Некоторые из деталей можно оставить здесь для изготовления моделей.

— Завод уже начал работу! Но главное здание еще строят, много старых, а у нас ничего почти не осталось! Но мы с девочками — обязательно!

Дженна старалась рассмотреть лицо Зины. Как будто дождь заморосил. Нет, это не связано с лицом. Капли действительно ощущаются в воздухе.

Лицо нормальное, даже красивое.

Зина вдруг посмотрела на ребят.

— Ой! А это кто?

— Это наши друзья! — воскликнула Юля. — Дженна и Балто! Балто — мальчик, черненький с белым. Джен-Джен-Джен!

Дженна подбежала и хотела лизнуть Зине руку, чтобы вежливо поздороваться. Она всегда так делала при знакомстве с хорошими людьми. И всем нравилось. Она коснулась носом ладони.

— Ай! Укусит! — Зина резко отдернула руку.

— Что ты, она совсем не кусается.

— Ну да! «Не кусается». Что там у них на уме, неизвестно! — пробормотала Зина, не опуская рук.

— А это Балто! — сказала Юля. — Балто, подойди.

Балтик приблизился.

— Вы что, волка приручили?

Балтик хотел возразить и даже рот открыл; но ведь люди не поймут его речь.

— Нет, он просто пес такой.

— Понятно. Кстати, она тоже на волка похожа!

Тут уже Дженна рот открыла.

Начался мелкий дождик.

— Алеш, все промокнет! — Зина на удивление легко понесла два больших чемодана. У нее сильные развернутые плечи, какие бывают у мастеров по гребле или плаванию.

— Юленька, пойдем! Алексей, ты все возьмешь.

— Да! — Юля не заметила, как очутилась внутри. По планировке конторы видно, что строили все на скорую руку; однако довольно уютно. Алексей следом затащил вещи. И дверь захлопнулась. Дженна с Балтиком остались снаружи.

— А ребята! — спросила Юля. Зина замахала рукой.

— Куда им еще здесь! Потом… Алёшенька, я тебя прошу! — она зашептала ему на ухо.

— Ладно. Хорошо. Ребята не обидятся, я думаю.

Алексей спустился вниз.

— Джен, Балто. Сюда еще люди придут… здесь тесно. И туалета никакого нет. Зина говорит, тут открыт сарай. Этот?

Кругом замки и засовы. Но у одного из строений, похожего на вытянутую будку, отвалились сбоку две доски. Через них можно попасть внутрь. Зина стала звать Алексея. Он погладил друзей и ушел. В конторе зажегся огонек… и в других окнах тоже. Дженна не смотрит на них.

— Мы должны жить здесь?!

— Надо переждать всего одну ночь.

— Балто, я не понимаю. Это наказание? За то, что я хотела… мы ведь не сделали ничего плохого!

Под ногами уже вовсю прыгала рябь. Идти за грязные доски не хотелось; друзья постояли немного, поочередно поднимая лапы. Скоро весь двор покрылся лужами и вода застучала по стенам. Они все-таки вошли в сарай. На полу под брезентом Дженна разглядела символы США. Это были детали станков американской сборки. Сквозь щели в стенах проникают иногда капельки. И никакого пола нет. Дженна легла на землю и замолчала. Балтик устроился рядом. Дженне удалось заснуть; но едва дождь кончился, она вскочила.

— Балто! Ночь?!

На дворе очень темно. Завод продолжает работать. Лужи пахнут стружкой и маслом.

На лестнице возник силуэт — Зина что-то быстро произнесла, чем-то звякнула и опять исчезла. В конторе гаснут окна. Дженна подошла к ним.

— Нас не пустят… И — не дадут нам? Балто, что здесь? — в миске чувствуется супный привкус. Там не то рыба, не то капуста. Аромат не очень свежий.

— Балто, это нам вынесли? А как это блюдо называется?

Балтик вдохнул…

… и вспомнил, как однажды у Климчука целую неделю стояла кастрюля с супом, точнее, с водой из-под супа. Картофель с мясом давно съели, а бульон все стоял и не портился, поэтому Климчук не выливал ничего. Наверное, он думал, как это использовать — а потом взял и выплеснул «волкам» (т.е. Балтику и Полкану). Нестерову он сказал, что там на два обеда.

Бульон вызвал жуткое трясение в животе, вкус прилип к языку и держался невыносимо долго; пришлось лизать языком доски, чтоб избавиться. Но ужасней всего был запах. Пронзительный и вязкий одновременно.

Балтик тронул миску лапой, наклонил — и вдруг вспомнил усатое лицо Климчука. В ярости он ударил изо всех сил. Миска кубарем полетела по лужам. Все смешалось.

— Балто?

— Просроченное! Барахло! Есть нельзя, Дженночка.

Дженна тяжело вздохнула и посмотрела опять на конторские окна. Там уже все спят.

Ночью прошел ливень — такой, что капли летели и через стены, и сквозь крышу. Задул холодный ветер, возникла тяга. Вероятно, с другой стороны сарая тоже была щель. Дженна лежала и мелко вздрагивала.

Балтик не выдержал и разорвал обмотку на одном из рулонов. Он стал дергать за край, чтоб материя развернулась. В сарае, помимо деталей, лежали самые разные вещи. Балтик потащил на себя материю.

— Дженна, укройся. Ты как?

— Это один вечер… один только вечер… Юля…

Они лежали под жесткой тканью, словно разведчики на войне. Им удалось немного поспать. Но едва зажелтел рассвет, они встали.

— Я не могу! Я должна пойти и посмотреть, что с Юлей.

— Дверь, скорее всего, заперта.

— Надо позвать ее!

— Будешь стучаться?

— Прекрати! — Дженна выскочила наружу. Двор весь покрыт водой, но она уже не такая мутная. На заводе тихо; лишь из некоторых мест доносится размеренное «тр-тр, тр-тр».

Дженна поднялась по лестнице, потрогала дверь — закрыто. Тогда она спустилась и решила ждать. Балтик встал чуть поодаль. Друзья не хотели лаять или еще как-то шуметь.

Около семи часов утра дверь слегка дернулась. Слышно, как Зина сказала: грузовик подойдет сюда, прямо к воротам. Она заметила Дженну рядом с лестницей.

— Что встала? — Дженна смотрит большими карими глазами.

— Давай, давай, отходи! — в ответ Дженна поставила ногу на нижнюю ступень — она хотела таким образом спросить, можно ли пройти к Юле. Зина ничего не поняла. Она нагнулась, пошарила за дверью и вынула оттуда деревянный брусок — небольшой, но довольно увесистый. Дженна удивилась и немного отступила.

Зина посмотрела строго и медленно стала спускаться. Дженна подумала, что надо исправить вчерашнее недоразумение. Она опять подошла.

Зина решили, что ее опять хотят укусить. Она замахнулась и швырнула бруском прямо Дженне в лапы. Дженна отпрыгнула и случайно гавкнула два раза.

— Да я сейчас!… — крикнула Зина.

— Послушайте, перестаньте! — Балтик подскочил к лестнице. Зина вихрем умчалась за дверь.

— Алексей!! Убери своих волков! Что это такое! Выйти не дают! — в голосе одновременно слышен и гнев и слезы. Алексей выглянул, держа в руках ремень.

— Отойдите! Прочь! С ума посходили? — он с удивлением посмотрел на друзей.

Никакого буйства в них не заметно. Дженна и Балтик замерли и не знали, что делать.

— Сейчас! — сказал Алексей. По ту сторону забора слышно, как подъезжает грузовик. Дженна вдруг побежала посмотреть, и Балтик ринулся за нею; автомобиль был американской модели. «Это хорошо», подумала Дженна. Они с Балтиком увидели, как следом еще идут грузовики, и на них полно народа. Смутившись, друзья отошли в сторону поля. Первый грузовик уже вошел в ворота. Сразу появилось много молодых парней и девушек, которые говорили с Зиной, с Алексеем, парни грузили в кузов многочисленные ящики. Туда же поставили большие чемоданы.

— А где Юля? — Дженна испугалась, что Юлю могут затолкать. Она завертела головой. Грузовик выехал из ворот. Тут Дженна услышала Юлин голос, и увидела ее саму в кузове. «Не упадет?»

Юля перегнулась вниз.

— Джен, Балто! Мы сейчас поедем в город. Тетя Зина, а почему мы не можем взять ребят?

Мотор грохочет. Дженна видела, как Зина, сидя рядом с Юлей, обнимает ее и молчит.

— Балто, Дженна, нам надо отлучиться. Вернемся… вечером? Зина, профессор сегодня будет?

— Должен быть!

— Погуляйте пока здесь — или где хотите. Мы вернемся вечером. — Алексей запрыгнул наверх, мотор издал рев, и уже не слышно было, что говорят. Впрочем, это говорили не Дженне с Балтиком. Их прежде оставляли одних, но — дома, или рядом с домом, чтобы охранять его. Грузовики уезжали. Дженна стояла, не двигаясь, и смотрела, как меняет под колесами дорога. Грузовики уже далеко. «Это задание, задание…». Уже скрылись вдали, но еще слышен шум. Дженна бросилась следом — и вернулась. Балтик подбежал к ней и стал смотреть по сторонам. Посреди поля стояли прошлогодние подсолнухи. Они согнулись, потемнели и похожи на холодное оружие из сказок. Подсолнухи видны на фоне леса. За лесом горы… он же видел эти горы! Только с другой стороны.

Дженна стоит, прижав голову к груди. Не шелохнется.

— Я начинаю припоминать. Здесь прежде был пустырь — с высокой травой, но без подсолнухов. Траву лишь кое-где скашивали, и земля оставалась неиспользованной. А теперь земле решили дать работу.

— Отличная у вас земля! Просто прекрасная! — сказала вдруг Дженна. — Мы приехали, чтобы жить… чтоб чувствовать, чтоб помогать! А нас… на нас кричат, дают непонятно что, нас бросают! Так и надо?!

— Дженночка, не волнуйся! Преодолеем.

— Неужели? А как это все объяснить? — спросила Дженна с болью в голосе.

— От Юли ничего не зависит. У Алексея дела. А Зина… я думаю, она не злая. Наверное, она просто не любит собак.

— Да, и волков тоже! — Дженна резко отвернулась.

Балтик вздохнул и подумал:

«Я опять ничего не могу сделать!»

Дженна смотрела перед собой, вздрогнула — внезапно — и бросилась к Балтику.

Они прижались крепко-крепко.

— Балто! Милый мой! Что же нам теперь делать?

— В любом случае… — Балтик сам был взволнован — во многом, оттого, что совершенно не представлял, как тут поступить. Он до последнего момента был уверен, что решение предложат люди; если оно будет хорошее, его стоит принять, если велят делать что-то не то, надо будет уже думать. Но он не знал, о чем думать сейчас. Все уехали.

— Надо дождаться вечера. Тогда будет ясно, захочет Зина взять нас или не захочет…

— Но мы же не вещи, у нас есть… душа… — Дженна опять уткнулась в грудь Балтика.

— Будем действовать исходя из обстоятельств. Если нас оставят — мы останемся; если нет — поищем работу. В России же столько дел! Вполне можно устроиться.

— Куда? — прошептала Дженна.

— На охоту, в геологоразведку, в милицию. Даже в Красную Армию! Но только не туда, где надо охранять одно место. Я не допущу, чтоб тебя держали на цепи!

Дженна изо всех сил старалась не расплакаться.

— Сегодня день… свободен. Достать что-нибудь съедобное — но где?

— В лесу точно есть дичь.

— А охотники?

— Возможно. Тут не слишком глухое место, чтоб ловить большого зверя. Конечно, могут прийти из города. Я сбегаю посмотрю.

— Балто, не надо! Они подумают, что ты волк!

— Я же с ошейником.

— Все равно!

— Тогда… пойдем искать пруды. На озерах и прудах всегда были водоплавающие.

Дорога, которая их привела, казалась теперь настолько противной, что на нее даже не смотрели. По полю Балтик и Дженна добежали до края забора и увидели другую дорогу, уходящую на восток. Они прошли немного по рытвинам, снова прыгнули на поле и вот уже заросли раскрываются.

Юная крапива растет вдоль откоса. Внизу лежат испещренные ленты железной дороги. Им нет конца. Людей и паровозов не видно. Зато стоят столбики с надписями:

— По пу-тям не хо-дить. Все понятно. Джен, пошли! — они прыгнули на полотно и зашагали прямо по шпалам. Потом встали на рельсы и побежали, как по канату, стараясь не согнуться и не соскочить, и ничем не коснуться земли. Они увидели новый лес, полный коряг пеньков и прыгали через них. В таком месте нет дичи, за исключением самых маленьких птичек; но Дженна с Балтиком их никогда не ловят и не разгоняют; более того, они очень сочувствовали тем, кто не больше воробья. Балтик схватил зубами сук, дернул — старая коряга рассыпалась. Внутри бегают жучки. Сильно наклонившись, стоят ивы. Дженна разбежалась, прыгнула на один ствол, на другой, и едва не взлетела на ветку.

— Но я же не белочка! — друзей охватил внутренний азарт. Лесочек кончается, снова поле, и огороды. Их не обходят — Балтик и Дженна просто прыгали через ограду. Даже если бы не получилось, старенький хворост не страшен. А вот препятствие повыше. Бормочет старая коза. Балтик и Дженна неслись вперед, и случайно запрыгнули на курятник. До следующего метра два. Дженна оттолкнулась и перепрыгнула, и Балтик легко перелетел, не слушая криков кур. Как-то вдруг захотелось поозорничать. Всполошившийся петух высунул голову — и тут же спрятал. Он был достаточно смел, чтоб поднять тревогу при виде жуликов, но боялся всего необычного. Он никогда не видел таких фигур. Балтик с Дженной уже соскочили на другой участок, выбежали на улицу. Там они лихо перемахнули через кусты, хотя можно было просто пробежать мимо. Друзьям хочется прыгать, хочется мчаться. Мимо заборчиков и плетней они добрались до края поселения, снова зашли в лес. Там была небольшая поляна, окруженная деревьями. Балтик и Дженна стали прыгать, делали разные акробатические вариации. При этом они легонько касались друг друга носами. Снова поле! Дженна ушла чуть вперед, Балтик притормозил, затем догнал ее и они стали кувыркаться в росе. Потом обнялись. Теперь им гораздо легче.

«Похулиганив», друзья все-таки решили подумать насчет обеда. Настоящей дичи пока не видно. Они добрались до окраины Владивостока, увидели деревянные, а затем и кирпичные здания.

— Ты рассказывал, здесь было много собак — но я почему-то не чувствую никого. Все ушли на работу? А те, кто дома живет?

— Те сидят внутри. — в арке бывшего дворянского особняка появился крохотный песик без ошейника, но подстриженный. Хозяин его где-то рядом; таких обычно не отпускают далеко. Песик заметил Дженну и стал гавкать. При виде Балтика подавился. Но чуть погодя, не сдержался. Лай пронзительный и тонкий.

— Ему что-нибудь нужно?

— Скорее всего, ему просто не нравится, что мы тут ходим. Считает, это его личная территория. Дурачок. Дорогая, пойдем.

Махнув хвостами, они прошагали через двор на улицу, не обращая никакого внимания на трескотню.

— Какой неизящный голос. Балто, почему же он не скажет внятно и спокойно?

— Не способен!

— Не умеет говорить? Он не дикий. Хотя… я часто видела породистых псов, которые сами ничего не могли сказать о породе! Как ты их называешь? Ду… — в животе у Дженны заныло. Нужно что-нибудь скушать. Балтик хотел выйти к пруду — и нашел его довольно скоро. Но это был уже не тот водоем, где носились стаи уток. Они переселились на пруды в другой стороне; здесь довольно симпатично и есть удобные спуски к воде; но ловить некого.

Балтик с Дженной прятались, смотрели, выжидали — дичь не появилась. Даже запаха не чувствуется. Балтик заметил движение под водой.

— Балто! Осторожнее! Кто-то идет. — голоса прошли стороной. Балтик выскочил с полным ртом воды. В ней оказались 2 рыбешки, с большими головами и огромными злыми ртами. И еще они все колючие.

Дженна их понюхала.

— Нет… Балто, милый, мне кажется, в таком виде это есть нельзя.

Рыбешек скинули в воду — те снова стали плавать.

— Что же тогда. Пойду попробую голубей поймать. Прежде они всегда были.

— Балто, я хочу попросить… Иди один. Не могу смотреть, как охотятся на голубя. Конечно, это несерьезно с моей стороны, этих голубей миллионы. Но почему-то не могу.

— Джен, все в порядке. Только ты никуда не уходи, оставайся в этом районе. Не афишируй себя особо. Если люди вдруг спросят о чем-нибудь, сохраняй спокойствие.

— Слава Богу, я уже не маленькая!

Балтик подмигнул и выбежал из сквера.

Дженна легла у куста сирени, посмотрела на ветви. Ей вдруг сделалось очень скучно. Или даже это была не скука, а досада оттого, что нечего делать. Дженна обошла весь сквер, стараясь рассмотреть большие дома, но для этого нужно выйти из сквера. Есть выход на широкую улицу (не там, куда пошел Балтик). Дженна подумала и подошла к улице поближе. Среди разнотипных зданий она увидела схожие с американской архитектурой — возможно, их даже проектировали американцы. Ничего страшного на улице не происходило.

— Я просто посмотрю, что здесь рядом. Я не буду далеко уходить.

Дженна пошла по улице, то и дело принюхиваясь и выискивая сомнительные запахи. Она старалась идти так, чтоб не сталкиваться с людьми напрямую. Но даже если кто-то вдруг проходил близко, ни у кого не было дурных намерений. Дженна заметила, что люди во Владивостоке одеты беднее американцев, однако ведут себя как нормальные граждане, не как бродяги. Это ее вконец успокоило. Чем дальше, тем интересней становились дома, и Дженна засмотрелась на них. Она шла, а собаки — молодые парни и взрослые — поглядывали в ее сторону с открытыми ртами.

Дженна уже привыкла, что когда она идет по городу, на нее смотрят, чтоб полюбоваться. Она не гордилась этим, просто знала, что так бывает. Улица сделала изгиб. Дженна дошла до изгороди, за которой стояло здание вроде школы. Дальше начинаются белые кирпичные стены, почти лишенные окон. «Здесь, наверное, завод, подумала она, а жилые дома в другом месте». Она посмотрела в сторону крыш и услышала голоса за спиной — как раз в том направлении, по которому она пришла. Идти обратно нужно той же дорогой, не сворачивая. Да пока и свернуть нельзя, повороты все вдали. Дженна зашагала. Голоса становятся сильней. Едва Дженна вышла к ближайшей боковой улице, как оттуда выскочила компания.

Это были молодые разномастные псы, все как один без ошейников. Они сперва побежали в сторону белых стен, но очень скоро развернулись и двинулись в ту же сторону, что и Дженна. Она это почувствовала; но решила не бежать, а двигаться ровным шагом.

У парней было какое-то свое дело. Но заметив Дженну, они сказали себе:

— Это что за фифа? Симпатичная! — и всей толпой побежали следом. Дженна не раз уже беседовала одна с целой толпой, поэтому не волновалась. Парни пробежали чуть в стороне и слегка обогнали ее.

— Девушка, вы откуда? — спросил один почти вежливо.

— Из Соединенных Штатов Америки! — громко сказала Дженна, и тут же осеклась. Наверное, не стоило говорить об этом сразу. У парней загорелись глаза.

— Глядите-ка, к нам вернулись капиталисты! Направили своих приятелей! А вы часом не интервенция?

Дженна тихо фыркнула и продолжила идти. Парни не отстают.

— Кто ваш хозяин? Ротшильд? Рокфеллер? Или Дуглас Фербенкс?

— А при чем тут Фербенкс?

— Первомай, только большой миллионер может позволить себе такую красоту!

Парни захохотали на ходу.

До того сквера еще далеко; да и там тоже — все ведь открыто. Дженна не боялась, но не знала, как выйти из положения. Она увидел поворот в довольно широкий переулок, где есть деревья и кустарники. И зашагала туда.

Парни ринулись за ней.

— А что вы вообще здесь ищете? — спросил пес с пятнами на глазах.

— Я обязана вам отвечать? Разве мы знакомы?

— Ха… знакомы. Если хотите знать, мы не просто так ходим. У нас коммуна! Общественное предприятие. Нас организовал сам комиссар! А он — из Органов! — парень с пятнами принял важный вид. — Понятно!

— Простите, нет.

— Мы следим за порядком — на общественных началах. Поэтому нам важно знать, что творится в районе — и во всем городе. А вы-то из Америки… Вы кто? Кто ваш хозяин?

Дженна встала в решительной позе. Парни это заметили; но драться пока никто не хочет.

— Первомай, у нее ошейник. С буквами.

— Так прочти.

— Буквы, это, отличаются от наших.

— Дай я посмотрю. Покажите шею.

Дженна согнула голову так, что ошейник пропал под шерстью.

— Сейчас я гляну! — сказал длинный парень с разбитыми лапами и хвостом, распушенным на конце. Он стал подходить к Дженне сбоку-сзади. Другой парень приближается с другой стороны.

Псы вдруг воскликнули

— Эй! Чего там в кустах?…

* * *

Балтик знал, что на городских площадях бывает очень много голубей — но там постоянно ходят люди, и показывать себя толпе не стоит. Он решил искать там, где людей поменьше; на всякий случай посмотрел в сторону площади. Голубей в этот раз там нет — и рядом их нет, и в тихих местах они не появляются, будто провалились, растаяли вместе со снегом. Из птиц Балтику попадались главным образом вороны. Черно-серые каркают наверху, иногда прохаживаются с деловыми намерениями. Балтик вполне мог схватить любую из ворон, но он думал:

«Я никогда не принесу Дженне этих типов».

Вороны лишь громко кричат, а колдовать не могут. Балтик решил искать везде и пошел в южном направлении. Кругом стояли деревянные домики, перемешанные с забором и кустами. Есть совсем новые электрические столбы. Вот еще один двор. Балтику в нос ударило. Он помчался. Запах идет характерный — голубиный и… кошачий.

В глубине большого двора собрались в кучу молоденькие коты и вздыхали, глядя в сторону домов. С раннего утра они пытались найти что покушать, но им не везло. Они уныло смотрели на обрывки колбасной кожуры и сухие-пресухие корочки. Они не могли их есть. Вороны иногда подлетали к коркам, поклевывали, или даже тащили старый хлеб за собой. Коты еще не умели ловить ворон; к тому же у всех каркающих есть очень длинный и крепкий клюв. Ка-ак долбанет… Лучше не связываться. Впрочем, коты хотели бы поймать не ворон, а голубей. Те тоже собрались во дворе толпой. По отдельности голуби очень плохо соображают, но едва кот подберется к толпе, голуби сразу — ах! — и перелетают в сторону. Если гоняться долго, они попросту улетят со двора, не догонишь… Надо сидеть и ждать. Однако никто из котов никого не схватил.

Тут они заметили Балтика: шерсть сама собой поднялась от страха. Но Балтик не обращает внимания. В отличие от многих псов, он не испытывал к котам ненависти. Иногда он их гонял (по просьбе Иван Семеныча), но делал это без решительной злости.

Балтик замер у стены. Коты в стороне, а голуби — прямо. Нужно сделать резкий бросок. Но атаковать напрямую следует лишь когда будешь непосредственно возле толпы. Сначала надо бежать будто в сторону, а потом резко развернуться. Тогда будет неожиданность.

Балтик изготовился.

— Сейчас мы им. Для подруги! — он слегка согнул колени. — Начали!

Черная стрела ринулись через двор — и внезапно ударила по голубям, в самую середину. Балтик сбил одного, другого. Голуби от страха лезли ему прямо в рот. Надо удержать первых. Балтик их обездвижил.

Коты вытянули спины.

— Вот это-о здо-о-ор-ро-во! Мяу! — чуть-чуть они умели говорить.

Они спросили Балтика издали.

— Вы их сразу съедите, или по-о очереди?

Балтик посмотрел на котов и все понял. Лапой он пододвинул одного голубя.

— Ребята, это вам. — с другим он побежал со двора.

Котишки не верили в такую удачу. Им помог пес. Нет — это была волшебная черная стрела! Превратившаяся потом во пса.

Балтик выскочил на улицу. Он прикинул направление пути к скверу, где осталась Дженна. Во рту противно щекочут перья… это ничего. Такая мелочь. Ради Дженны. Балтик бодро побежал, сжимая голубя — и вдруг ощутил след подруги, через густые сады. Он помчался к следу и не глядя пересекал улицы и переулки. Проломил кусты — и выскочил к той самой боковой улице. Он увидел, как парень тянется к Дженне.

Балтик, не останавливаясь, наскочил на парня и рывком перебросил через себя. Все случилось в едином порыве. Не успели псы моргнуть, как парень уже распластался на земле. Другой пес замер в растерянности. Его Балтик просто повалил, и уже хотел укусить. Но тут же отпрыгнул и загородил собой Дженну.

— Не смейте подходить к ней! Поняли!

— Ой, еще один американец…

— Я не американец! Я — русский! — Балтик посмотрел сердито.

— А твоя… ваша… она — говорит, что из Америки.

— Мы оттуда приехали. Ну и что?

— Эмигранты? — от этих слов Балтик оскалился.

— Еще чего!! Мы не сообщники белых! Мы здесь раньше жили!

Коммунары удивились, и Дженна тоже. Но сейчас Балтик уже был уверен, что предки Дженны тоже родом из России.

Псы стали совещаться шепотом, искоса поглядывая на друзей.

— Ты спроси. — Почему я? — Ты же активист. — Ладно…

Вперед вышел тот самый пес с пятнистой головой.

— Если вы жили здесь, то, конечно, знаете, какой у нас сейчас строй.

— Раньше строили социализм.

Пес поднял уши.

— А что такое социализм?

— Общественная собственность на орудия и средства труда. Коллективный труд. — Балтик чуть подумал. — Отсутствие классовой эксплуатации.

Псы заморгали.

— Д-да, правильно. А как осуществляется управление?

— Через систему советов. В состав Совета входят представители народа, выбранные в ходе голосования, или назначенные народной властью.

— Правильно! — почти с радостью сказал активист. — Но вы должны знать, что среди руководителей есть те, кто осуществляет координацию… самые сильные и опытные. У нас коммуна, мы ведем работу во Владивостоке, и мы не против… Но необходимо посоветоваться с комиссаром. Он координирует всех нас. Мы можем спросить его относительно Вас.

— Бюрократия на словах! — сказал Балтик. — А его лично мы не можем спросить?

Пес стал переминаться.

— Боюсь, наш комиссар… очень строгий.

— Хвосты пообрывает? Или заставит ходить только строем?

«Во дает, подумали псы, речист не хуже комиссара»

— Он устроит Вам проверку.

— Ну что ж, пусть проверяет.

— Серьезно, она не формальная, она настоящая. Звать, что ли? — спросил активист. — Нет, я зову?

— Давайте, давайте, надоело уже ждать! Призывайте руководство.

Первомай (так зовут пса-активиста) кивнул самому пушистому коммунару и они выбежали с улицы. Остальные стояли здесь, но не подходили близко. Все были очень удивлены.

— Балто, кто такой комиссар? Это главарь банды? — прошептала Дженна.

— Что ты, нет. Совсем наоборот. Комиссар стоит на очень ответственном посту. Ему надо обо всем думать.

— Но судя по их словам, он не ограничен во власти. Балто! Ты будешь драться с ним?

Балтик посмотрел на улицу.

— Смотря как сложится наш разговор. Если комиссар вдумчивый, тогда просто поговорим. Если он привык ломить напролом…

— Балто, я буду драться с тобой!

— Дженна, нет. Даже если что случится — не вмешивайся.

Дженна прижалась к нему.

— Балто, это же опять… как тогда…

— Тогда были подлецы. А здесь все-таки наши. Русские умеют быть справедливыми.

На дороге раздался шум. Из-за угла выскочил Первомай и зачем-то пригнулся к земле. В этот момент через него перепрыгнул высокий пес с темным ошейником. Его собственный наряд был преимущественно коричневого-серых оттенков с вкраплениями черного. А часть груди и концы лапы были очень светлые.

О таких часто говорят: какой здоровый. Комиссар был совсем не толстый, напротив — он был стройный, только очень мощный, крепкий. В нем сразу чувствуется военная выправка. Коммунары вытянулись как по стойке «смирно».

Пес прошагал вдоль них.

— Здравствуйте, ребята. Кто тут у нас? Новоявленный американец?

— Говорю же: я не американский.

Комиссар прищурился.

— А знаете… Да. У американских не такой вид. Они иначе держатся. Но если вы наш — то сможете выдержать наши взгляды.

— Конечно! — сказал Балтик. Он знал, в чем дело.

Он и комиссар встали на одной линии. Комиссар произнес:

— Поглядим в глаза друг другу!

«Есенина знает!» Балтик пристально смотрел, и комиссар смотрел. Таким образом ведется процесс идентификации. Глядя прямо в глаза, можно было увидеть важные, сокровенные вещи. Комиссару открылось зеленое море, зеленый огонь, изумрудная гуща лесов. Он смотрел не без любопытства. Балтик смотрел — и увидел упорство, решительность, смелость, готовность к тяготам; он понял, что комиссар часто преодолевал настоящие трудности. Он увидел мокрый песок и скалы, и дальние берега, и поля…

… и внезапно перед ним открылось настоящее поле, веселое, летнее, полное душистых красок. В поле есть дорожка, которая ведет к приключениям. Он увидел — самого себя: как он бежит по полю, ему месяцев шесть, новый ошейник болтается, но это не страшно. Он бежит-бежит по траве, а рядом с ним скачет…

— Не может быть. Полкан!

Эти уши и глаза. Лапы!

— Полкан, это ты, что ли? Притрунар!

Комиссар остолбенел.

— Притрунар. Привет трудовому народу. Ты уже забыл наше слово. А ты помнишь наш трюм, наш… сад, наш корабль, на котором боцманом был Климчук, а капитаном…

— Нестеров. — медленно проговорил комиссар. Он во все глаза смотрел на Балтика.

— Это произошло. Балтфлот.

— Да.

— Балтик!!

— Полкан!

Они бросились навстречу — и застыли, соприкоснувшись лишь кончиками носов.

— Балтик!

— Полкан!

— Балтик! Я знал-знал-знал!! Я знал, что ты не исчез! Не пропал! Что ты никогда не пропадешь! Ребята! Это мой лучший товарищ!… Ох! Это мой брат!!

— Да мы уже поняли! — отозвались коммунары.

— Ничего вы не поняли! Балтик! — Полкан прижался ухом к уху. — Как это было? Неужели ты проплыл весь путь до Америки?

— Я запрыгнул на пустой борт, и его выбросило к побережью Аляски. А потом… столько всего случилось!

— И у нас было столько всего! Я все-таки попал в Петропавловск! Не в том году, правда.

— Ты узнал что-нибудь о маме?

— Тогда не смог. Узнал недавно.

— Как она?

— Она… ушла. Ее убили.

— Кто?

— Мерзавцы! Уголовники, бандиты, сволочи! Они бежали с Дальстроя. И главное, ее на работу взяли… ее не должны были взять туда, она могла гораздо больше. Балтфлот, ты что, плачешь?

— А ты?

— Я… — Полкан издал громкий звук, похожий и на вой, и на стон. Он опрокинул голову к Балтику.

— Ах-ха-эх… Так вышло. Мамочка наша. Я поэтому решил: всю жизнь буду бороться с врагами! С бандитами!

Они опять смотрят друг на друга.

— Мы теперь вместе будем! Ты ведь надолго?

— Надеюсь, что навсегда!

— Ура!! Наш Балтик будет с нами! Всех бандитов переловим! Все преодолеем! — Полкан запрыгал как в детстве. Балтик тоже подскочил.

— Слушай, Балт, действительно, поступай к нам в Оперативный Отдел. Честное слово, очень нужны способные и опытные! Тебя сразу сделают командиром! Или у тебя хозяева?

— Да, только пока неизвестно, как с ними будет. Они еще не решили.

— Понятно! Та красавица в каштановом — твоя подруга?

— Да! Ее зовут Дженна, она замечательная! Но она гораздо больше, чем подруга. Нерушимые узы связывают нас.

— Ого! — Полкан со значением посмотрел на Балтика.

— Я думаю, измены Обещанию теперь нет. Ведь мы вполне взрослые.

— Это точно! Балтик, столько всего хочется… Прости, я чуток распоряжусь. Ребята! Отбой! Объявляю отдых до среды.

— Это что же, целых три дня?!

— Можете два, если надоест отдыхать. Балтик, но ты серьезно подумай насчет работы. У нас главный Оперативный Отдел. Кстати, товарищи, можете сходить на мясокомбинат. Там должны уже собраться косточки.

Коммунарам стало ужас до чего приятно. Все это время они слушали, поражались, восхищались, а теперь приятное принимает материальный вид. Умеет же товарищ Полкан все организовывать. Он отличный комиссар!

— Только не бегайте толпой. Куда Тихон делся? Уже отдыхает.

Вдвоем они подошли к Дженне.

— Дженночка, это мой брат Полкан!

— Здравствуйте, Дж.. Женя! — Полкан произнес имя на русский лад. — Очень рад! Вы такая красивая, честное слово! Я красивых таких еще не видел.

Дженна смущенно заулыбалась и наклонила голову. Коммунары весело перешептывались.

Прибежал лохматый коммунар.

— Тихон, ты курицу ощипал?

— Нет, това-арищ комиссар, то голубь был. Представляете, под кустами разлегся. Я иду, вижу — такой здоровой, толстый… совсем недавно помер.

— Он не умер. Он был пойман. — сказал Балтик. — А впрочем, ладно. Полкаша, ради нашей встречи, мы не могли бы где-нибудь что-нибудь пожевать? Со вчерашнего дня мы один только раз старый суп понюхали.

— Его вам дали? Ужас! А там хоть мясо было?

— Нет. Водица.

— Безобразие! Как так можно с товарищами!

— Хозяева хорошие, просто так получилось.

— Ничего, сейчас исправим! Балтик, Женя, идемте. — уже втроем они побежали по улице, и возле широкого дома Полкан свернул. Коммунары пошли другим путем.

— Я помню, завод был в…-ском районе — сказал Балтик. — Он по-прежнему там стоит?

— Да, он производит колбасу. Но еще ведь есть новый завод, мясо-молочный. С него снабжают общественные, и в первую очередь детские предприятия. Он гораздо лучше. И как раз там работает наш очаровательный комсорг!

— А кто у нас комсорг?

— Ах да, его же потом выбрали. Когда мы уехали в 30-м, этого еще не было. Но сейчас уже все организовано!

Вдоль забора и новеньких ворот прогуливались 2 пса — помеси дворняжки с лайкой. Их задача сейчас — вести общее наблюдение, в соответствии с графиком, который составил Полкан. Они тоже относятся к коммунарам. Время от времени на пост заступают другие.

— Неужели у тебя столько кадров?

— На самом деле, не хватает. Я постарался, чтоб всех, кто может работать, занять в общественном деле. А бездельников мы прогнали.

Балтик вспомнил жизнь в Нортоне. Симпатичные коммунары бойко затараторили об отсутствии происшествий. Полкан их поблагодарил. Хвосты, свернутые в бублик, показались Дженне забавными (хотя она видела такие прежде). Полкан спросил:

— Комсорг уже на работе? Пошли! — он повел друзей вдоль комбината, попутно рассказывая, как и что появилось во Владивостоке нового. За последние 3 года сам город не сильно изменился, но возникли новые предприятия. Заметно изменилось состояние общества.

— Всех старых стариков прогнали. Балтик, помнишь тех ретроградов, что сидели на мясе и молоке раньше? Они хотели нас убить, когда мы были маленькие. Помнишь, как они нас унижали? А мы — собрались и ответили… и с нами были люди! Они поддержали нас, а не этих баронов. Здорово мы его тогда отлупили, правда? — Полкан весело подмигнул. — Он, говорят, потом почти умер. Женя, я так Вам рад! Вы для меня как сестра. Сестра брата! Есть для этого специальное слово? Мне кажется, сестра лучше.

Полкан говорил и с ней, и с Балтиком, Балтик отвечал, а Дженна стеснялась произнести даже одно слово.

— Тут входик — они прошли через неприметную щель в заборе. Полкан знал потайной способ, как раздвинуть доски; он открыл, а потом аккуратно поставил все на место.

— Тут еще один поворот. Тут уже работают наши, можно не бояться.

Они прошли между складов, мимо огромных тюков соломы и мешков с комбикормом. Рядом живут молочные коровы.

— У них постоянно прибавление. Им организовали бесперебойный процесс, и они не боятся мясников. Балтик, а помнишь, как тогда бык чуть не проткнул рогами Кузю?

— Но ведь Кузя его дразнил.

— Ну да! Надо же соображать. Быки, хоть и дураки, но не всегда лезут в драку первыми. Кстати они и теперь ничего не соображают. Как коровы. Но те доятся. Все в порядке!

Полкан привел друзей к длинному-длинному дому, с белыми стенами на первом этаже, и коричневыми торцами под двускатной крышей. Здесь тоже стоял коммунар, тоже с кольцевидным хвостом. Он сейчас охраняет коровники номер 3 — 7.

— Комсорг на месте?

— Не знаю, товарищ комиссар!

— Как, нам же сказали. Вы не спите не работе?

— Никак нет, я дежурил рядом… хотел прийти с докладом, но она не приняла.

— Выгнала?

— Нет, просто не отзывается.

— Это нормально. Комсорг занимается делом.

«Наверное, комсорг такой же строгий, как Полкан», подумала Дженна. — «А из какого языка это слово?»

Полкан встал перед маленьким окошечком, которые открыто под самой крышей.

— Товарищ, идите! — пес убежал. — Бублики хорошие ребята, но знают лишь формальные фразы. Наш комсорг особенный. Сейчас я его позову.

Он отошел чуть назад и сказал во весь голос:

— Машка! — никого. — Машка-а! — он кричит как в деревне.

Дженна удивилась.

— Машка, это я!

Из окошка раздался голос.

— Привет!

— Маш, у нас большие мозговые кости есть?

— Есть!

— А такие, чтоб явно с мясом?

— Есть! Возьми на складе.

— Машка, а ты выгляни.

— Я занята!

— Да ты выгляни на миг!

— Говорю, занята я!

— Выгляни, и посмотри, кто со мной. Ты просто обалдеешь!

— Ох ты! — раздался легкий скрип. В окне появилась беленькая собачка. Опершись на передние лапы, она посмотрела вперед и вверх, и сказала недовольно:

— Ну, что тут у тебя! Полкан, как ты любишь…

— Посмотри, кто со мной!

— Что я тут должна… рассматривать… — она озабоченно наклонилась.

— Здравствуйте, Маша! — сказал Балтик.

Та замерла.

— Ой. Балт-фло-о-от… Балтик!! — она рванулась было наружу, но до земли высоко.

— Ребята, я сейчас! — головой она задела раму. — Тьфу ты пропасть! Я сейчас!

Маша юркнула внутрь — загремела, застучала — и выскочила из дверей прямо к Балтику.

— Балтик! Балтичек! Ты вернулся! Ты приехал! (Из Америки, успел вставить Полкан). Боже мой, это чудо! Ведь была катастрофа, Балтик, я знаю — и ты смог, смог! — Маша подскакивала то к левому, то к правому плечу Балтика, касалась носом его груди. Ее умные глазки светились янтарным светом. Шерсть была не везде белая — с серыми и коричневыми вкраплениями, но тоже светлых оттенков. Разглядеть Машино лицо невозможно — Маша ни на миг не замрет. Ей хочется осмотреть Балтика всего-всего.

— Боже, Балтик, ты такой красивый стал! Ты всегда был красивый, но теперь просто чемпион!

— Маша, а ты совсем не изменилась!

— Это точно! — подтвердил Полкан. — Как была мелкая…

— Да ну тебя! — весело отозвалась Маша. Она наконец-то встала и смотрит на всех разом. — Ты приехал, Балтик!

— Маша, мы с Дженной приехали.

— Очень приятно! Меня зовут… впрочем, называйте меня просто Машей. Этот бытовой авангард с именами уже поднадоел. Некоторые, впрочем, любят свои прогрессивные имена, но не все можно сокращать. Первомай, например. Как его звать? Первый, что ли? Вот еще! В чем он первый! Балтик, а вы что хотели в ближайшее время делать?

— Сперва надо пообедать! — сказал Полкан. — Товарищи два дня ничего не употребляли. Мы можем пройти к складу?

— Да, конечно! Там не заперто. У меня тут крыса! Я ее, подлую, полчаса почти гоняла, уже вроде бы загнала. Сейчас она захочет смыться… Но я загородила часть щелей. Смоется только туда, где легче ловить. Полкан, сам достанешь косточки? Я разберусь и тотчас приду!

Хитрыми ходами Полкан повел друзей в секретное место, о котором знали только он, Маша, и еще два пса из Оперативного Отдела. Кости хранятся на складе рядом с мясным цехом. То, что можно брать («неликвиды») лежит в самом дальнем углу, где к стене близко подходит забор, украшенный вьюнками. Выход в другую часть комбината и на улицу закрыт акациями и плотным бурьяном. Балтик, Дженна и Полкан прошли незамеченными к той стене. Дворик там довольно маленький, и везде деревянные стены. Дверь закрыта длинным и очень гладким засовом метра два длиной. Но в одном месте к нему приделана крохотная дощечка. «Сейчас мы ее сдвинем», сказал Полкан. Из-под порога Полкан вытащил длинную жердь, потом еще одну, потолще. Третья палка торчит в кустах. Потянув одну из палок, Полкан поставил ее вертикально и прислонил к дощечке засова. К ней он приставил другую под небольшим углом, после этого поставил третью. Полкан поднялся и надавил на палки. Дощечка скрипнула. Он еще раз надавил — засов шевелится. Полкан стал дергать справа налево, чтобы палки, давя на дощечку, сдвинули засов.

— Давай, давай, бревно старое! — от усилий верхняя палка съехала. Полкан принялся ее ловить и тут другая щелкнула его по спине. Полкан отскочил и конструкция развалилась.

— Обычно бывает быстрее! Засов слишком отъехал.

Полкан поставил палки обратно, но они опять упали.

— Полкаш, давай вместе. Мы не слишком шумим?

— Ничего, тут никто не смотрит. — напрямую в дом ведет щелочка, из которой Полкан вытащил палки. Но щель слишком мала — тут пролезет разве что Маша. Щель обычно прикрыта доской. Но опытные товарищи знают, как убрать ее.

— Поехали! Я буду придерживать.

Полкан и Балтик поставили палки в другой последовательности. Балтик одну лапу положил прямо на засов, а другой уперся в палки, где они сходились. А Полкан стал толкать палки чуть сбоку. Палки дернулись — но устояли. Балтик удержал. Стоя на двух лапах, они понемногу сдвигали засов; когда палки наклонялись ниже определенного угла, их переставляли и опять начинали толкать.

Ни один дрессировщик еще не придумал такой номер. Засов далеко ушел. Полкан потрогал дверь.

— Нормально! Ребята, я буду подавать, а вы подбирайте.

Полкан юркнул внутрь, и буквально сразу же стал выталкивать огромные бело-красные куски, местами гладкие, как шары в бильярде. Набралась целая куча костей, и на многих есть мясо.

— Представляешь, такой материал считают неликвидами! Иногда это все отправляют на мыловаренный завод, но чаще всего просто списывают. Я сам видел, как выкидывали косточки! Впрочем, я также видел, как сотрудники их выносят с собой. Это безусловно видно по запаху. Таких кусков десятки. Мы берем по чуть-чуть. А нам что, нельзя? Ведь мы тоже работаем. Женя, угощайтесь, берите, что угодно!

Дженне было очень неловко. Но она уже давно и сильно проголодалась. Дженна взяла кусок берцовой кости и стала обкусывать ее, едва касаясь ртом. Балтик кусал сильнее, не пачкаясь. Глядя на друзей, Полкану тоже хотелось есть аккуратно.

— Я сегодня патрулирую город. Ну и что. Здесь тоже город.

Прибежала довольная Маша.

— Подлый враг повержен! Ого, Полкан, ты тут на целую роту вытащил.

— Положить назад?

— Вот еще. Балтик, Женечка, кушайте хоть все. Можете с собой взять, у меня найдется мешочек.

Маша села рядом, разгрызла небольшую косточку, а потом принялась рассказывать.

Оказывается, почти всех прежних знакомых разобрали по колхозам. Некоторых парней отправили на Сихотэ-Алинь, т.е. довольно далеко от Владивостока.

— А я им говорила! Что надо учиться, что надо работать над собой. Ведь одной силы недостаточно. Сейчас она есть, а пройдет 5 лет — и привет. Вероятно, когда-нибудь мы научимся жить по-настоящему долго. Теперь же что? — парни так и будут сидеть в своих колхозах.

— Не так уж это плохо — заметил Полкан. — Круглый год на свежем воздухе, источники снабжения всегда рядом. Там же есть леса?

— Это не плохо, согласна; но ужасно скучно. Балтичек — изо дня в день видеть одно и то же, осознавая, что ничего нового не будет — это тяжело. А Владивосток крупный культурный центр! Тут помимо разных дел постоянно бывают интересные события, лекции, театр, публичные выступления. Кино! Женя, вы уже были в кино?

— В Калифорнии…

— Я тоже смотрела. «Калиф на час», по мотивам «1000 и одной ночи». Там такой герой был — с глазами, как у Кторова. Балтик, помнишь?

— Маша, наверное, это было не в том году.

— Ой, да. Но, возможно, его еще покажут.

Маша притащила истрепанный мешок, в который поместились все кости. Издалека они похожи на детали большой головоломки.

— Отдадим в коммуну?

— Они уже на колбасном. Я им разрешил.

— Тогда пусть там лопают. Слушай, Полкаша — давай позовем девочек. Из ближайшего колхоза! Балтик, это совсем рядом с городом. Вот они обрадуются! Только их могут не отпустить.

— Может быть, нам самим подойти? — Маша подпрыгнула.

— Балт, ты прямо в точку! Конечно, нам надо к ним! Это совсем недалеко. Там и переночевать можно. Женя, вы где остановились?

— Ребята только-только приехали.

— У нас хозяева…

— У нас тоже — бывают такие хозяева, что просто удивляешься. Как такие могут быть при социализме? Это просто удивительно. — Маша говорила не прерываясь.

Дженна хотела о чем-то спросить; но тут заговорил Полкан. Маша между тем промчалась по комбинату, раздала кому надо задания. После этого она побежала к подругам в колхоз. А Полкан, Дженна и Балтик пошли по Владивостоку. Мешок поочередно то у Балтика во рту, то у Полкана.

Во время перерывов Балтик спрашивал о новой жизни, о команде «Комсомольца», о Нестерове.

— Товарищи продолжают плавать. Нестеров ушел на повышение. Он теперь на трансокеанском корабле, который ходит и в Арктику, и далеко на юг. Я его видел несколько раз, но не подходил. Вряд ли он забыл нас совсем. Но с другой стороны, сейчас у всех свои дела…

— Климчука списали на берег. Он сейчас командует одной артелью. Спекулировать запрещено! Думаю, он это делает потихоньку. Здесь же всяких полно, Балтик! Я с перерывами проплавал год, а потом прошел по конкурсу в Оперативный Отдел. Меня один раз чуть не продырявили. Уголовники!

Звенят трамваи, грузовики подают сигналы. Во дворах видны молодые собаки с щеночками.

— Балт, в этом районе — правда, не в этом самом месте — мы накрыли банду. И все затихло. Но когда я через месяц зашел сюда один, гляжу — в меня целятся. Я согнулся и убежал. Старый бандит, оказывается, скрывался здесь под видом дворника. Он был заодно с теми. А сразу его не смогли распознать.

— Его поймали?

— Да, потом. Но именно в тот раз я не мог ничего сделать. Рядом с ним были пьяные остолопы с бутылками и ножами. Одному с ними неловко. Будь мы вместе, Балтик, мы бы сразу всех разбили!

Щенки бегают во все стороны, матери их ловят, гладят и умывают. На Полкана и его спутников глядят с большим интересом.

— А наша мама как же? Полкан, это окончательно известно?

Полкан вздохнул тяжело.

— С нею все так случилось… Одно к одному.

Ее старый хозяин умер через год после того, как Полкана и Балтика забрали. В то время по всему Дальнему Востоку стали искать способных псов для службы в силовых структурах. Ольга понравилась одному военному моряку, семья которого живет во Владивостоке. Он хотел взять Ольгу насовсем.

— Представляешь — если бы маму — оставили! Я чуть с ума не сошел, когда узнал, что мама здесь была! Мне рассказывали знакомые в порту Петропавловска. Они ее видели — красивую, и очень похожую на тебя, только в другом наряде. Я уже решил, что сбегу с корабля. Но когда мы вернулись во Владивосток, ее уже не было. Машуля узнала, что какие-то отряды отправляли в Магадан. Я бегал узнавать, и товарищи из милиции это подтвердили. Вскоре пришло судно с севера: так было несколько псов, которые уже не годились для Магадана, но могли работать на других местах. От них я узнал, что мама на оперативной работе. А наш борт должен был отправиться в Магадан будущей весной. Я подумал и остался.

В Дальстрой ссылают заключенных; некоторые из них — закоренелые бандиты, они живут не ради труда. А еще под Магаданом добывают золото. Я не знаю, как это можно — доверять такое дело таким негодяям. А зима там, Балтик, наступает уже в сентябре.

— Бандиты бегают порой. И в тот раз они бежали, прихватив кулек золотого песка. Руководство допустило грубый промах: в том районе было слишком мало красноармейцев и слишком много вольнонаемных без оружия. Бандиты убили охрану, захватили гражданские вещи (вероятно, хотели выдать себя за честных людей в городе). Не знаю, удалось ли бы им это. Но след их потеряли. Мама Ольга их нашла. Командир велел идти по следу, и она обнаружили место в тайге, где эти морды спрятались. Надо было подождать; но командир решил захватить всех сам. Он решил, что бандиты стреляют гораздо хуже, чем он. Дальше возникла перестрелка и драка.

Командира продырявили в двух местах. Он — выжил. А мама Ольга… Она обезвредила троих! Но тех гадов было семь или восемь… Остальных поймали тоже. Командира дотащили. Маму Ольгу тоже принесли. Только ничего не сделали.

Полкан так и не увидел ее. Он расспрашивал местных псов, и по всем приметам выходило, что это была именно она. Балтик до боли сжал глаза.

«Полкан все-таки ее вспомнил. Или ему рассказали, как она выглядела… да, ведь она общалась со всеми и могла сказать, откуда ее привезли…»

— Балто, давай я понесу — тихо сказала Дженна.

Они проследовали мимо кирпичных зданий, вывесок, открытых дверей, окон, мимо натянутых веревок с бельем. Дома теперь стоят свободнее, вдалеке виден простор. Здесь уже окраина.

Полкан приободрился и стал вспоминать детские приключения. Тем временем Маша обежала всех колхозных приятельниц; некоторые уже чуть-чуть в курсе, потому что коммунары пришли раньше.

— Она не невеста. Еще чего. Она уже целиком и полностью с Балтиком!

— Вот это здорово! А Тишка начал гудеть про свадьбу.

— Тишка же не разбирается! — подруги закивали.

— А она правда очень красивая?

— Очень! Я таких шикарных расцветок не видела даже у городских, специально выведенных. Чем-то похоже на шотландских овчарок с Некрасовской улицы, но гораздо насыщенней. У тех просто ярко-рыжий цвет. Лисички-сестрички.

Все засмеялись.

— Первомай сказал, у нее необычное имя. Не то Жанет, не то Джуди.

— Сам он Джуди. Ее зовут Женей.

— А что, Женя — совершенно нормальное имя. Любят парни выдумывать.

Кое-где в домах крутят ручки патефона, и сквозь скрип раздаются звуки классической музыки.

Все обступили друзей и принялись здороваться.

— Как мы вовремя пришли! — сказал Полкан. — Мне нравится эта мелодия. Сначала она идет медленно, растянуто, а потом вдруг ускоряется, быстро-быстро, словно пулемет стреляет. Очень сильно.

— Это чардаш. — сказала Дженна. И кто-то из людей рядом произнес: чардаш.

Девочки разом открыли рты.

— Женя, так Вы и в музыке разбираетесь?!

— Что вы, совсем чуть-чуть. Я только помню мелодии и авторов…

— Тогда Вы можете объяснить, где Моцарт? Мы так хотели его послушать, но нас все путают. Крутят все подряд. Женя, Женечка, пожалуйста!

Дженну стали упрашивать, она согласилась и ее повели в другую часть колхоза. Из большого окна несутся звуки, их приятно слушать, но никто не говорит, что звучит.

Дженна прислушалась.

— Это Моцарт. Симфония номер 40.

— Ух ты! А это кто? Шопен?

— Нет, Штраус.

— Но тоже вальс? Да? Скажите, Женечка, а про цирюльника кто писал? Опять Моцарт?

— Нет, кажется, Россини. Но и у Моцарта есть произведение, где главным является тот самый персонаж. И другие персонажи там повторяются. Ведь сначала это была пьеса — т.е. не для пения написана, а просто для театра.

Девочки слушали с огромным удовольствием и верили абсолютно всему. Они обращались к Дженне просто и искренне, безо всякой напускной церемонности, какая бывает у псов из «хороших» семейств. В таких домах Дженна бывала. Когда наступило первое для нее лето, Алексея позвали в гости к одному известному изобретателю. Ему принадлежал огромный дом и поместье вокруг, за которым следила самая разнообразная прислуга. Среди них был мальчик-негр, младший помощник садовника. Дженна сперва подумала, что это один из детей, которых изобретатель пригласил вместе с родителями. Все бегали, играли. Потом начался дождь — всех быстро завели в дом, а черный мальчик остался. Он был под навесом, но капли летели со всех сторон и он сильно вымок. Но стоял и улыбался.

Дженну тогда это сильно удивило — и только. Сейчас же ей захотелось рассказать об этом. Маша с подругами сочувствовали мальчику и возмущались.

— Капиталисты все такие!

— И у нас ведь было точно так же! До революции! — Маша даже стала прыгать от возбуждения. — Эти мироеды — помещики, кулаки, аристократы — постоянно угнетали простой народ, и маленьких детей тоже. Но теперь все по-другому. Добро теперь народное, а богатеньких поставили к стенке.

— Чтобы они красили? — спросила Дженна.

Все решили, что она шутит. «Отличная у Балтика подруга!»

Все говорят именно то, что хочется, и не обходят сложных тем. Если есть что-то важное, об этом просто говорят. В таком стиле Дженна раньше разговаривала только с Балтиком, потому что доверяла ему во всем.

Тем временем Балтик в окружении колхозных псов и коммунаров рассказывал о событиях на Аляске. Полкан стоял с таким гордым видом, словно ему сейчас дадут главную награду страны. Парни восхищались, как и подруги. Потом все долго говорили о военных делах, обсуждали события Гражданской войны.

— По долинам и по взгорьям… — начал Полкан. Балтик подхватил:

— Шла дивизия вперед,

Чтобы с бою взять Приморье,

Белой армии оплот!

Парни не знали всего текста, поэтому ее спели Полкан с Балтиком вдвоем. Их еще раз попросили спеть.

Этот день никак не хотел заканчиваться.

Постепенно на западе стала вытягиваться узкая розовая полоса. Само небо оставалось синим, только цвет сделался гуще, и облака стали сине-розово-фиолетовыми. По краю их бежала ярко-желтая кайма. Те небесные картины рассматривали все вместе.

«Почему я не видела этой красоты прежде? Или так бывает только в России?». Дженну спрашивали про хозяев. Стали ругать Зину:

— Как так можно!! У моей сестры в деревне был аналогичный случай. Ее взял агроном, а жена — его жена — запустила в сестру поленом. И так постоянно. Чуть что — сразу поленом!

— А что сестра?

— Взяла и тяпнула. Правда, сразу пришлось убегать. Сейчас она в соседнем колхозе работает. Говорит, бытовые условия у агронома получше. Но нельзя было терпеть. Надо было тяпнуть! Из принципа! Я согласна.

Дженна вдруг вспомнила, как в Нортоне Балтик «наказывал» плохих людей. Поругавшись на Зину, Маша с девочками стали оценивать Алексея и довольно критически отозвались о нем. Дженне не хотелось спорить — и не хотелось слушать — и не слушать совсем нельзя. К ее огромному облегчению, Балтик очень к месту вставил один анекдот и все расхохотались. Потом Балтик снова стал рассказывать о приключениях. Он не говорил об Алексее, и Дженна была ужасно благодарна за это. Девочки были в полном восторге. Надо сказать, ни одну из них Балтик не помнил по именам, за исключением Маши. Впрочем, и тогда, в 30-м, он не запоминал имен девочек. Он был верен Обещанию.

Косточек хватило на всех — некоторые были такие большие, что пришлось их раскалывать на части.

— Ребята, может быть, еще дичь добыть? — Полкан подмигнул Балтику. — Тут есть луг, и рядом лесок, где зайцы ходят косяками.

— Вы их догоните? — спросили девочки.

— Мы их три года назад догоняли! Неужели мы теперь слабее и хуже? Балтфлот, сходим, или ты устал уже?

— Никогда! — Балтик вскочил и резко побежал с Полканом за границу колхоза. Дженна осталась с товарищами.

Балтик думал, охота — лишь предлог, а на самом деле Полкан хочет сообщить нечто важное и секретное. Но Полкану действительно хотелось ловить зайцев.

— Они грызут бузину с рябиной, а потом возбуждаются. Они могут и цапнуть. Балтик, помнишь нашу прежнюю тактику? Действуем по ней. Только раньше мы ловили одного, а теперь погоним стаей. Ты их держишь сзади. Я загну угол и ударю сбоку.

— Тебе не будет трудно?

— Нет! Только не сбавляй ходу, чтоб они веером не расходились. Вот увидишь, поймаем штук десять.

Братья неслышно вошли в заросли, аккуратно обходя все хрустящие ветки. Заметили нужный след. Балтик и Полкан шли крадучись, затем бросились прямо во тьму, через коряги. Те могли задеть, но Полкан с Балтиком умелые.

Зайцы, как и ожидал Полкан, всполошились. И помчались не к густым зарослям, а к свободному пространству, за которым был уже настоящий лес. Полкан скоро ушел в сторону. Он уже далеко, делает большой полукруг. Балтик подумал, что Полкану не успеть, и решил схватить хоть одного. Он ускорился и почти цапнул зайцы за лапы. Тот полетел кубарем. В этот момент Полкан помчался напрямую и уже сбивает зайцев. Одного он прямо подмял под себя. Тот было выскочил — но его поймал Балтик. Всего они догнали четырех больших зайцев — каждый крупнее кролика.

— Балт, давай скорей. А то они кричать начнут! Когда они раненые, у них противный голос.

— Добиваем раненых? — вдруг спросил Балтик.

Полкан отряхнулся.

— Вот поэтому я не беру на это дело девочек. Они любят причитать. А у парней недостаточно сноровки. Лапу, кажется, занозил. Женя ест зайцев? Тогда все в порядке! Давай найдем еще двух-трех. А то слишком мало будет

Добычу принесли уже поздно вечером. В темноте толкали ее лапами, чтоб понять, как делить лучше. Кстати, Полкан всегда делился поровну, по-товарищески.

Глаза Дженны закрылись сами собой. Она прижалась к Балтику и решила больше от него не отходить.

— Пойдемте на сеновал — в огромном сарае есть много свободного места, где можно полежать на мягком или даже зарыться. В темноте Дженна носом коснулась лица Балтика.

— Дорогая, не волнуйся. — Дженна кивнула и сразу же ее объял сон. Полкан пошуршал немного, поворочался и затих. Рядом легла Маша.

Балтику не верилось, что все это произошло в один день. Такие дни бывали в его жизни, но их было меньше, чем пальцев на передних ногах. Он даже подумал, не было ли здесь чего-нибудь сверхъестественного.

Луна выглядывала из-за облаков и ночь стояла тихая.

Дженна спала очень крепко. Где-то в начале пятого она зевнула — и немного проснулась (сон перешел в дрему). Она хотела опять лечь спать — но тут ее в бок ударило.

Дженна огляделась. Рядом лежит Балтик, неподалеку вздыхает большой пес, чем-то похожий на Балтика… это же Полкан. Беленькая рядом с ним — Маша. Все легли еще вчера и спят. Вчера все было. Вчера!!

Вчера Юля должна была приехать с Алексеем.

— Балто! — с ужасом прошептала Дженна.

— Что? Что?

— Мы опоздали! Алексей должен был вернуться, а мы здесь лежим! Надо бежать! Вдруг нас ищут?

Балтик мельком подумал, что невеста Алексея вряд будет искать. Он тихонько тронул Полкана.

— Полкаша, нам идти надо!

— Куда? Зачем?

— Хозяева должны были вернуться вчера.

— А-а! — Полкан широко зевнул. — Погодите, я с вами. — Он поднялся, прошел в сторону и вытянул вперед передние лапы, одновременно напрягая хвост.

— Балто! — в терпении Дженна уже ждет на улице.

— Сейчас! Полкан, Маше же мы не сказали!

Полкан зашуршал:

— Машк! Машк! Балтику нужно идти. Хозяева ждут. Я с ними.

— Хорошо.

— Если что, я буду в Отделе.

Маша кивает, не открывая глаз.

— Поняла, поняла! Балтик, ты заходи в любое время. Когда захочешь.

«Что значит — в любое время?» — подумала Дженна и ощутила внутри нечто, похожее на ревность. Это было странно, ведь она знала, что Балтик любит ее, и никогда ее не бросит. И она его любит безмерно.

Втроем побежали трусцой.

— Я запомнила всю дорогу! В городе и в…

— Через город долго. Женя, не волнуйся. Пойдем в обход.

Обходной путь лежал почти по прямой — по крайней мере, так показалось Балтику. Полкан знал проселочные дороги с востока на запад. Бежать сейчас легко. В полумраке чувствуется свежесть и какой-то тонкий аромат, вероятно, от юных трав.

Дорогу они преодолели очень быстро. Еще нет 5 утра. От востока идет слабый рассеянный свет. Контуры различимы. Вот ворота и забор километровой длины. В одном месте должны быть дополнительные ворота. Дженна подумала, что они подошли к заводу не с той стороны. Но доски те самые, и крыши домов — тоже совпадают. Все пахнет как и вчера. Но почему нет знакомых запахов?

Ворота закрыты.

— Там замок, Балтфлот. Установлен изнутри. — Полкан поскреб ворота. — Да, заперто.

Балтик понюхал дорогу.

— Странно, я не вижу никаких новых следов. Как будто здесь никто не ходил со вчерашнего дня. Но ведь грузовики проезжали рано утром.

Полкан подошел к мокрой траве и стал вытирать лапы.

— Я не понимаю! — воскликнула Дженна.

— Женечка, тут все просто. Во-первых, могли задержаться. Вы же сами слышали: профессор, лаборатория, то да сё. Во-вторых, сегодня ведь воскресенье, а по воскресеньям завод не очень-то стучит. То есть стучит, но тише, чем в другие дни.

Балтик прислушался. Полкан был прав, звуки вчерашнего утра были сильней, чем теперь.

— Не волнуйтесь — повторил Полкан.

Дженна почти закричала:

— Как я могу… быть спокойной?! Юля неизвестно где! Правда, с ней Алексей, и еще… Но как узнать где они?

— Разыскать можно. Владивосток большой город, но все же он ограничен в размере. Можно пройти хоть по всем улицам. Только, Балтик, я не знаю, что в домах. Кто где именно живет. Можно привлечь коммунаров и ребят из нашего Отдела…

— Полкан, но если Алексей приехал работать, то, наверное, он еще будет на заводе? Он вернется!

— Балт, ну конечно! Тогда вообще все просто. Мы ловим его след, и находим по следу. Только сегодня он вряд ли будет. Женя, я уж точно знают, как тут все работают.

Уши Дженны опустились назад. Это значит, она огорчена. Балтик подошел к ней.

— Джен, мы обязательно их отыщем.

— Да. Да.

Полкан подпрыгнул.

— Слушайте! Давайте мы пойдем в наш Отдел! Посмотрим, как у нас все устроено, как идет тренировка. И товарищ может вас посмотреть.

— Кто?

— Товарищ Славин, замзав Отдела. Он как раз работает с нами. Может быть, сам зав придет, а также старший уполномоченный, я с ними тоже часто общаюсь.

Дженна подумала, Полкан говорит о своих прямых коллегах. Но он имел в виду людей. Он принялся рассказывать о работе в милиции, и Дженна пришла в легкое недоумение. Она никогда не думала, что милиция ведет почти боевые действия. Так следует из рассказа Полкана.

— Мы как в армии. И готовы выехать на самые разные операции, даже на границу. Даже на войну! — Полкан вилял хвостом. Эта тема его особенно вдохновляла. Еще в детстве они с Балтиком мечтали попасть на войну и совершать там подвиги.

— Полкан, Вы думаете… война опять будет?

— А куда она денется! Международная обстановка такая, что все может быть.

— И Ваш отдел отправят на войну?

— Обязательно!

— Это ужасно.

— Почему? Это очень хорошо. То есть, хорошо не то, что война будет; хорошо, что мы будем сражаться — особенно там, где мы очень нужны. Балтик, понимаешь?

— Мы можем помочь в том деле, в котором не все решает техника или организация. У нас же есть свои таланты, и в борьбе против жестокого врага наши таланты могут очень пригодиться. Искать, находить, наблюдать… преодолевать — и драться — и побеждать! — мы можем вместе со всеми товарищами.

Полкан представил множество случаев на войне, где так или иначе нужны умные смелые псы и хотел рассказать об этом сразу, в нескольких словах. Но коротко не получается. Поэтому он лишь сказал:

— Балтфлот верно говорит!

— Не знаю. Не знаю… — пробормотала Дженна. Ее дивные карие глаза потемнели от задумчивости. Идти на войну — за что? А Алексей? А Юля? Война неизвестно будет ли, но может быть. Что тогда будет со всеми? Что случится со всем Миром? Она не могла этого представить и еще больше разволновалась. Чтобы слегка успокоиться, она встала вплотную к любимому.

Балтик смотрит на рассвет и не чувствует сомнений.

— Полкан, ты говоришь, можно посмотреть на ваш Отдел?

— Мне так и вовсе необходимо быть там. Я же сегодня работаю. Просто обязан явиться. Балтик, у нас еще полно времени. Командиры приходят не раньше семи, а другие сотрудники на меня не влияют.

Друзья снова побежали во Владивосток.

Отдел милиции расположен в восточной части города, не так далеко от Машиного комбината. На одной из широких улиц Дженна видела курсантов военных училищ — их для чего-то выгнали спозаранку. Полкан пошел прямо за ними. Курсанты шагают вдоль кирпичного забора, где ни единой щелочки нет, а за ним стоят довольно большие серьезные здания. На воротах пылают ярко выкрашенные красные звезды

— Нам направо. — сказал Полкан. Друзья прошли мимо звезд к аллее. Снова видны деревянные дома и заборы. «Мы здесь прыгали? Нет, чуть дальше». За серенькими изгородями появился забор из зеленого штакетника, через который можно увидеть поле с тренировочными снарядами. Вскоре Дженна с Балтиком увидели густые кусты по обе стороны заборы, заросли сиреней и рябин. Кое-где стоят раскидистые ивы, подпирая забор как снаружи, так и изнутри. Ветки ив хватают штакетник пальцами. Вот еще кусты — над ними стоит столб. «Ага!» — произнес Полкан. Помолчал немного и вдруг крикнул:

— Рязань! — Молчание. — Рязань!

Над столбом появился пес.

— Новгород! Здравия желаю, товарищ…

— Почему сразу не откликаетесь?

— Товарищ комиссар, тут ступеньки осыпались. Неудобно очень стоять…

— Ну да?

— Честное слово!

— Ладно, потом поправим. Спускайтесь — пес нырнул вниз. Это Петр. Сейчас он дежурный наблюдатель. У нас так заведено, что свободная от работы смена следит за общей ситуацией как в Отделе, так и в городе, собирает информацию. Тут у нас секретный проход. Он довольно узенький, но человек, если захочет, может шире разломать. Поэтому наблюдатель посматривает здесь время от времени.

Под густыми-густыми зарослями друзья увидели маленький проем в заборе.

— А через ворота можно заходить? — спросила Дженна.

— Конечно! Но там одна бюрократия. Меня еще смогут выпустить — иногда — а вот ребят ни за что не отпустят. Осторожно, Женя, не заденьте хвостом. Так, отлично.

Место, где жили помощники милиционеров, напоминало Кэнел-Клуб: такие же невысокие домики, но не из досок, а из целых бревнышек, как в избе. Вход открыт или завешен материей. Показался один парень.

— Комиссар! — сразу, со всех сторон сбежались сотрудники. Они были похожи на тех, что тянули упряжку в Нортоне. В первые мгновения даже показалось, что среди них есть знакомые лица.

Все построились перед домиками и глядят с большим любопытством.

— Здравствуйте, товарищи. Скоро придет Славин. Давайте зарядку делать.

— Уже делали, товарищ комиссар.

— Еще раз сделаем.

Посматривая на Дженну с Балтиком, ребята побежали к полю и принялись неспешно разминаться, прыгали через препятствия. Полкан побегал с ними 3 минуты, затем вернулся к друзьям.

— Я хочу представить вас руководству! Замкому Славину и заву — если он сюда придет. Славин непосредственно работает с нами, и нужно, чтоб он сразу понял, что мы хотим. Люди ведь не всегда нас понимают. Думают, мы лаем просто так. Вон там, Балтик, главное здание, администрация. А вот тут неподалеку общежитие.

Из дверей выходят — на всех разная одежда, но одинаковые армейские ремни.

— Это мастера. Механики, слесари. Водопроводчик даже есть.

В стороне высится человек в милицейской форме, усы у него как у Климчука.

— Старшина милиции. Один из младших командиров. Но он работает лишь с людьми.

Зам начальника Оперативного Отдела Угрозыска, товарищ Славин входит. Он похож на Нестерова? Нет, скорей не похож. У Славина круглое лицо и немного вздернутый нос, какой часто можно видеть в северорусских деревнях.

— Встречаешь, Полкан?

«Гав-гав!» — ответил Полкан (это означает «Да!»). — Пошли. Смотри-ка! Ты друзей привел? Как зовут? Погоди, тут написано.

— Бал-то. Балто. — Славин шутливо поднял руку к козырьку. Балтик в свою очередь подал Славину лапу.

— Ого! — Славин потряс ее. — Здорово, брат! А это кто такой пушистый. Дж… Джен-на′. Джен-на! — имена друзей указаны на ошейниках по-английски и по-русски. Не гвоздем процарапаны, как делал комсорг Костя; надпись выведена очень искусно.

— Джен!

«Я!» — залаяла Дженна. Лапу стоит подавать, или еще нет?

— Команды знаете? Сидеть! Лежать! Голос! Полкан, это просто шик! А вот пойдем на поле, где тренируются. Пойдем, пойдем! — друзья зашагали вровень с Полканом. Славин опять был поражен.

На поле уже выстроились инструкторы с ребятами, а также младшие инспекторы и милиционеры. Славин называл фамилию и звание милиционера, потом говорил, кто из служебной команды с ним пойдет. Двоих ребят отправили в пригород, еще двоих в Фокино («Это совсем рядом — если по морю», шепнул Полкан). Остальным поручили патрулировать улицы, но не прямо сейчас, а когда понадобиться. Фактическим, им сейчас можно продолжать отдыхать. Но никто не завидует и не обижается. Все виды служб распределяют по очереди.

Когда инспекторы ушли, Славин объявил:

— Братцы, давайте тренироваться, а то будете колобки. Нале-во! Свободным шагом — вперед!

Славин командовал не так, как мистер Дерек, и внешность у него совсем иная, но все же Балтик ощутил явное сходство с занятиями Дерека. И ребята напоминают тех, из Нортона — большинство подтянутые, но есть и чуть потолще, есть веселый пес, вроде Бакки; одного только Бернарда нет. Все приблизительно одного возраста с Полканом, или чуть постарше. Те, кто старше, не так быстро бегают по лестницам или по бревну; зато они не спотыкаются. Молодые в порыве азарта летят напропалую, торопятся. Надо пройти по брусьям, которые лежат на столбах в 1,5 метра от земли. «Дорога» имеет повороты и сами брусья довольно узкие. Парень бежит, покачиваясь. На углу его клонит вбок.

— Упадет! — прошептала Дженна.

— Жень, не бойся. Трава мягкая. Если даже что, зарастет как на собаке.

Дженна не поняла, кто зарастет. Парень, не дойдя до конца немного, все же соскочил, но не ударился.

— Почти получилось. А ну-ка… Балто! Балто! Сможешь пройти?

Балтик запрыгнул на брусья и ровным шагом прошел до конца, совершенно не качаясь.

— Хорошо! Теперь обратно — бегом! Понимаешь, обратно!

Балтик, легко отталкиваясь, заскользил по деревянным полоскам. Они узкие — но это совсем не то, что было в ледяных скалах. И пропасти тут нет.

Славин от восторга велел еще пробежать по лестнице до второго «этажа» и вниз, а потом — залезть на третий «этаж». Конструкция с лестницами чем-то напоминает детскую горку. Там даже есть узкий скат. С разных сторон на второй этаж идут лестницы, со второго на третий поднимается одна — очень крутая. Наверху расположена площадка с ограждениями. Доски все качаются.

Балтик едва не задел лапой кончик гвоздя. Строили давно, и часть ограждения осыпалась.

— Остается только спрыгнуть вниз, как в море.

Балтик увидел под собой лестницу, поле, товарищей из милиции. Одному псу Полкан что-то говорит. Славин улыбается. Дженна стоит и взволнованно двигает хвостом. Третий этаж довольно высоко расположен.

— Джен-Джен-Джен! Пойдешь к нему? — сказал Славин простым голосом. Он еще не думал командовать. Но Дженна тут же ринулась к лестнице, пробежала по скату, перепрыгнула через перила (парни ахнули), и оказалась на втором этаже.

— Балтик, я сейчас! — по трясущимся доскам Дженна забралась к нему.

— Дорогая, я немного отодвинусь.

— Балто, стой! — перила лежат всего на двух опорах. Вокруг них пустота. Воздух. Довольно легко сорваться. Ступеньки во многих местах черные. Дженна приникла к Балтику, посмотрела на его лапы и на свои.

— Фи-у! — свистнул Славин.

Конец ознакомительного фрагмента.