Хроника карантина 2020

Максим Лазарев, 2021

Вы держите в руках не совсем обычную книгу. Она рождалась, как ежедневная рассылка друзьям в ватсапе во время объявленного в стране карантина. 80 дней длился карантин. День за днём я рассылал своим друзьям то, о чём хотел рассказать, что трогало, злило или забавляло меня в тот или иной день. Времени было более, чем достаточно, чтобы и вспомнить прошлое, и заглянуть в будущее, и просто оглянуться вокруг. А главное попытаться наконец понять, кто мы такие, в какой стране, в каком мире мы все живём, и умеем ли ценить всё, что вокруг нас здесь и сейчас. Начинавшейся с рассылки по трём десятков друзей, этот мой «ватсап-дневник» охватил в итоге более тысячи адресатов от Севастополя до Владивостока, и от Новосибирска до Тель-Авива. Такова великая сила интернета, делающая наш земной шарик таким маленьким и очень близким. Давайте же спустя год вспомним, как это было и вспоминая, вместе посмеёмся и вместе поплачем. Содержит нецензурную брань.

День 3-й (30 марта)

— Максим! Ма-акси-и-им! — жена тронула его за плечо. — Вставай. Уже два часа. Я в парикмахерскую. Буду через два часа. Если захочешь кушать — всё на плите. Просыпайся. Пора приходить в себя. Всё. Я ушла.

Он открыл глаза. Голова раскалывалась, и эти осколки перемешивались с острыми осколками звука, доносившегося из работающего на кухне телевизора. И кололи, кололи и кололи и без того повреждённые вчерашним алкоголем клетки головного мозга. Вечернее веселье по нежданно свалившемся выходным, сегодня безвозвратно пропало. Ирония и сарказм растворились в похмельной дымке и, казалось, уже никогда не вернутся. А зомбиящик противным голосом ведущего маниакально вбивал в тягостное настроение свои ржавые гвозди: количество заражённых в Москве составило сегодня… количество умерших в Китае… Вводится запрет на… Прекращается работа…

Он тяжело вздохнул, заставил себя встать и побрёл на кухню. Разгоняя серость и мрак, включил свет. Пару-тройку раз щёлкнул пультом, переключая с «говорящих голов» и ища хоть что-то в телеэфире, что могло бы остановить казнь головного мозга. Наконец попался здоровый, румяный мужик, с наслаждением рассказывающий, на какого именно опарыша лучше всего весной клюёт лещ, а на какого подлещик. На экране ослепительно светило солнце, сияло летней синевой небо и успокаивала своим раздольем какая-то среднерусская речка. Сразу стало легче. Заботливо оставленная женой записка указывала, что в холодильнике есть бутылка пива. Он лениво потянул ручку дверцы семейных закромов, достал бутылку, отвернул пробку и сделал два крупных глотка. Зажмурился, как бы проверяя эффект, и отпил её наполовину. Потряс головой, стряхивая последние остатки сна и возвращаясь в реальность происходящего. Карантин же… Коронавирус… Всё очень серьёзно… Он допил пиво, вспоминая события последнего дня.

— Да… Прибавилось за сутки. — Его взгляд, влажный от боли за страну, скользнул по батарее пустых бутылок. — Прибавилось… Уже десять.

Он открыл форточку и закурил сигарету. Серое небо и пустые до боли улицы только усиливали тоску.

— И где все? Даже этих… с туалетной бумагой и гречкой нет. Может, уже все умерли, пока мы тут отмечали карантин…

Защемило сердце. Докурив сигарету и тяжело вздохнув, он уже твёрдым уверенным движением открыл холодильник и достал бутылку водки.

— Хрен вам, а не вирус! Русские не сдаются!

Шёл третий день карантина…