Хроника карантина 2020

Максим Лазарев, 2021

Вы держите в руках не совсем обычную книгу. Она рождалась, как ежедневная рассылка друзьям в ватсапе во время объявленного в стране карантина. 80 дней длился карантин. День за днём я рассылал своим друзьям то, о чём хотел рассказать, что трогало, злило или забавляло меня в тот или иной день. Времени было более, чем достаточно, чтобы и вспомнить прошлое, и заглянуть в будущее, и просто оглянуться вокруг. А главное попытаться наконец понять, кто мы такие, в какой стране, в каком мире мы все живём, и умеем ли ценить всё, что вокруг нас здесь и сейчас. Начинавшейся с рассылки по трём десятков друзей, этот мой «ватсап-дневник» охватил в итоге более тысячи адресатов от Севастополя до Владивостока, и от Новосибирска до Тель-Авива. Такова великая сила интернета, делающая наш земной шарик таким маленьким и очень близким. Давайте же спустя год вспомним, как это было и вспоминая, вместе посмеёмся и вместе поплачем. Содержит нецензурную брань.

День 15-й (11 апреля)

Записано женой под диктовку.

— Что с тобой?! Ты слышишь?! Я спрашиваю, что с тобой?! Что у тебя с глазами?! — кричала жена.

Он отнял руки от глаз и заморгал. Он ничего не видел. Руки опять потянулись к глазам и стали судорожно их тереть.

— Бля. Что за хрень. Я ничего не вижу! Что это такое? — в его голосе чувствовалась паника. — Сука, что за хрень? Я что, ослеп?

— Убери руки! Я сказала — убери руки! — жена уже не говорила, а кричала. Она схватила его за кисти и с силой отвела их вниз. — Господи, — почти шёпотом проговорила она.

— Что? Что с глазами? Ну не молчи! Я что, ослеп?

Жена сглотнула и выдавила:

— Не знаю. Они просто все красные. Совсем. Вместо белка ярко красные шарики.

Слово «шарики» почему-то подействовало успокаивающе. Он стал приходить в себя. — Жаль, что там нет голубого шарика, а то можно было бы слетать за мёдом, как Вини Пух.

— Придурок, ты посмотри, что у тебя с глазами!

— Родная! Успокойся! И давай просто вызовем скорую. Иди вызывай, — он заставил себя улыбнуться. Паника отступила. Страх никуда не ушел, но он снова мог соображать и мыслить. Бешено стучало что-то в голове. В глазах стояла серая пелена с едва различимыми, размытыми пятнами.

— Главное, жив. Не дождутся. Я же советский человек. И ноги пока не отрезают. Сейчас приедет скорая. Сделают укол, и всё будет хорошо.

Затрещал домофон.

— Приехали! Быстро. Молодцы. Ложись, — голос жены звучал, будто команды хирурга на операции.

Он опрокинул голову на подушку. Голова закружилась, он начал куда-то проваливаться, и в этот момент резко и непривычно визгливо заверещал дверной звонок.

Шёл пятнадцатый день карантина…