Записки бывшего афериста, или Витязь в еврейской шкуре. Том 4

Максим Камерер

Жанр «novela picaresca» (плутовской роман) появился в противовес «рыцарскому роману». Но что же подразумевается под этим жанром? Ответ лежит в самом названии – это история жизни «пикаро», или же жулика, авантюриста, проходимца, плута и мошенника Книга содержит нецензурную брань.

Мир хижинам, война дворцам

Лирическое отступление автора.

Послушав совета Козьмы Пруткова, я заткнул фонтан. Ибо все более-менее приличное, что можно было поведать публике, уже изложил. Причем «менее приличного» было гораздо более, чем «более», простите за тавтологию. Писать об остальном-это попирать уже все нормы приличия. Или сродни чистосердечному признанию в ментовке. Но мне начали писать, телеграфировать, звонить, «А из зала мне кричат: «Давай подробности!» Что ж, я пожалуй, немного раздвину рамки самоцензуры. Нервным, больным, беременным совет: не читайте дальше.

.В торговлю недвигой меня втравили в начале 90х. По национальному признаку. Знакомый мутный славянин Коля собирался покупать флэт у двух репатриирующихся аидов и позвал меня понюхать чем там у них в мишпухе пахнет.

Дверь открыл милейший пенс с ветеранской колодкой на потертом пиджачишке и сходу начал нас обаять.

Чудесный старикан. Копия Зиновия Гердта, но с одесской подачей. Говорил дядя Вова (так он представился) много, «но хочется, чтобы он сказал еще что-нибудь»

Потом к чаепитию подключилась его рафинированная карга (Суламифь Исааковна) — и Коля расстаял окончательно. Эдакая смолянка с еврейским грассированием вместо французского.

Я тоже умилялся, хлопал ресницами, искренне хохотал над шутками хозяев, но уже нисколь не сомневался, что передо мной ломают комедию два коверных, пока на арене готовится грандиозное кидалово.

Играли они безупречно, но обаятельным репатриантам просто не повезло со мной.

Во-первых, я не испытывал особого пиетета перед ветеранами. Мало ли! У меня вон дедушка ветеран и этот факт никак не мешал ему быть редкой сукой. Наоборот-помогал, потому как он кровь проливал за наше будущее, и чтоб молчать, трепетать, потеть и смирно! Слушая дедушкины истерики под грохот канонады его палки по паркету, я меланхолично думал о соотношении пролитой и выпитой из нас крови в дедушкиной донорской бухгалтерии. Получалось, что если б литраж сравнялся, дед мой был бы кашалотом.

Нет, место уступить ветерану в общественном транспорте или очереди-это святое, потому я в метро не ездил и в очередях не толкался лет с 20, но вот доверить денюшки любому типу, побывавшему под обстрелом — увольте.

Конец ознакомительного фрагмента.