Армада

Максим Гаусс, 2021

Алекса, специалиста по вооружению, отправляют на Каллипсо – колонизированный спутник Юпитера. В составе батальона отборных десантников ему предстоит испытать новые типы вооружения, а заодно разобраться в сложившейся обстановке – с колонии перехвачен сигнал бедствия, утеряна связь, а орбитальная станция рухнула на поверхность. С первых же мгновений Алексу становится ясно – нужно было брать больше патронов… Содержит нецензурную брань.

Глава 5. Выжившие

Одновременно активировался «FAR-32». Импульсная винтовка уже была в моих руках, вторая же висела за спиной. Рука потянулась к импульсной гранате, но я не решился ее использовать, тем более, ранее гранаты я вообще не метал.

А двигались падальщики легко и быстро.

В качестве средства успокоения я подумал о том, что в прошлом система «Циклоп» хорошо себе показала, а значит, должна работать и сейчас. Все то же самое, только ствол другой.

Я резко вскинул «LR-20» и, поймав в перекрестье прицела приближающуюся тушу, дал короткую очередь. Почти все ушло в молоко, только один сгусток плазмы скользнул по верхней конечности, оставив на ней черный оплавленный след. Сверху тявкнул «FAR».

Стоит отметить, что стрелковый комплекс работал по старинке — на основе энергии пороховых газов, бил пулями калибра 8.32 миллиметра. Плоский короб с патронами на сто пятьдесят выстрелов крепился за спиной, почти не занимая места. Оружие морально устарело, но все еще стояло на вооружении, честно выполняя возложенные на него задачи. Разумеется, на новых экспериментальных моделях бронескафов стрелкового оружия уже не было. Тот же «FAR-44» был уже на импульсной основе.

Ближайший летяга скользнул влево, стрелковый комплекс проводил его длинной очередью и, кажется, накрыл. Другая тварь поперла напролом, видимо, решив, что у нее девять жизней. Я угостил ее прямым попаданием в голову, одновременно мысленно обрадовавшись тому, что их осталось всего восемь.

Я сделал шаг назад, затем еще. Приходилось вертеться то вправо, то влево. Твари довольно шустро приблизились, расстояние между нами сократилось до двенадцати-пятнадцати метров.

Мимо меня пролетел зеленый сгусток — крайняя тварь слева совершила кислотный плевок, но расстояние подвело. Мало того что не попала, так еще и под собственным весом его траектория получилась навесной.

— Дерьмо! С-сучьи бабуины! — ругался я, закусив губу до крови, но, почти не замечая боли. Жал на спусковой крючок, целился, снова жал.

Поразил еще одну тварь. Сначала задел вскользь, а когда та замешкалась, добил контрольной очередью. И на этом мое везение закончилось.

Навыки стрельбы у меня были слабые. Опытный, хорошо натренированный боец, за то же время, мог бы уже поразить если не всех, то хотя бы большую часть наступающих противников точно. Но учился я быстро.

Со всех сторон в меня полетели кислотные сгустки. Я прекратил вести стрельбу, сосредоточившись на том, чтобы не словить очередной плевок. «FAR» поразил еще двоих, но не насмерть. Раненые летяги скрылись за камнями, пропав из виду.

А затем в меня все-таки попали. Зеленый сгусток угодил в грудную пластину и с шипением принялся разъедать ее структуру. Я смахнул большую часть перчаткой, но пожалел об этом почти сразу — перчатка тоже начала дымиться.

Несколько капель попали на боковую панель. Что-то коротнуло, сама собой активировалась сигнальная ракета. Взлетела на высоту около ста метров и хлопнула. Разлетелись зеленые искры. Толку-то, кто ее здесь увидит?

Я взвыл от отчаяния.

Внутри костюма тоже запахло едкой химией. И хотя боли я еще не чувствовал, этот момент несомненно был близок.

Держа винтовку одной рукой, я кое-как сбросил пострадавшую перчатку и вновь схватился за рукоять, но уже своей рукой, без защиты. Очередной плевок зацепил плечо, но я этого почти не заметил.

Пригнулся, увернулся, рванул влево. Еще одной очередью поразил планирующую летягу прямо в воздухе. Пораженную тварь перекувырнуло и швырнуло на песок.

Позади меня что-то хрустнуло, лязгнуло. Огрызающийся «FAR» почему-то резко замолчал, а когда я понял причину этого, мне стало страшно — стрелкового комплекса больше не было.

Одновременно все оставшиеся летяги резко зашипели и бросились на меня, уже не пытаясь уклониться от выстрелов. Все, что я успел — это дать пару неприцельных очередей, прострелив еще одному противнику крыло и лапу.

На груди защипало. Я почувствовал жжение, нарастающую боль.

— Хрен вам! — прорычал я, взмахом руки выдвинув острый штык.

Увернулся и вонзил его в летящую тварь, проткнув прямо в воздухе. Вытащил, снова вонзил. Бронестекло заляпало бурой жижей.

В ногу ткнулся еще один плевок, принявшись неумолимо прожигать податливый материал. Перед глазами мелькнули кожистые крылья, цокнули по броне острые конечности.

Я потерял равновесие и завалился на спину. Острой болью отозвалась левая нога — между пластин ткнулось что-то острое. Ударило по бронестеклу, загородило весь обзор. И почти сразу я увидел зубы, острые желтые зубы. Они пытались прогрызть стекло, царапая прочное бронестекло. Показалась микротрещина, затем еще одна. От них поползли в стороны другие трещины.

Я не хотел умирать, но чувствовал, что еще немного и меня проткнет острая конечность. А там может быть, и стекло прогрызут, сдерут кожу…

И тут произошло нечто странное. Откуда-то справа послышался негромкий возглас, затем гул. Я не успел даже посмотреть туда, когда меня накрыло огненным валом. Прекратилось это практически сразу. Тем не менее незащищенную бронеперчаткой руку, сильно обожгло, хотя я и лежал на боку, частично присыпанный песком.

Две из четырех оставшихся летяг сгорели прямо в полете, шмякнувшись на песок черными обугленными тушками, а еще одна, полыхая огнем, обхватила меня конечностями и перепонками, прижалась, да так и сдохла. Я незамедлительно ухватил ее перчаткой и попытался сдернуть с себя, но только оторвал одну из нижних конечностей. Привстал на колено, хотел уже подняться, но внезапно, от вспышки острой боли в груди меня аж перекосило.

Жгло просто адски.

Я заорал, принялся вертеться на месте, пытаясь избавиться от «Скаута», вреда от которого теперь было больше, чем пользы. Я раз за разом хлопал обожженной рукой по кнопке аварийной разблокировки, но потрепанный скаф, видимо, от воздействия температуры, заблокировался намертво.

Я почти ничего не видел, только мелькающий свет, какие-то пятна. Настал тот момент, когда я, не выдержав острой боли, вновь рухнул на песок. А затем просто отключился и потерял сознание…

***

Меня что-то толкнуло, затем еще раз.

— Алекс! Ну, все, хватит уже валяться! — совсем рядом я услышал знакомый голос. И медленно открыв глаза, увидел майора Раттлера.

Командир десантной группы, все еще был в своем желтом «Палладине». Сейчас на нем не было шлема, да и бронеперчаток тоже. Сам скаф был потрепан.

— А? — пробормотал я, хотя прекрасно его расслышал.

— Как себя чувствуешь? — рядом послышался другой голос, незнакомый.

Я чуть повернул голову и увидел другого десантника. У него в руках был шлем, на лобовой части которого, был изображен красный крест, символизирующий принадлежность к медчасти.

— Ничего не чувствую, — произнес я.

— Это сержант Ферт, — майор кивнул на десантника с крестом. — То, что ты еще жив, лишь его заслуга.

— Это моя работа, — хмыкнул тот, отложив шлем.

— Что со мной? — я спросил у медика, но сам отвлекся и уже таращился по сторонам.

— Все в норме. — Ферт вытащил какой-то электронный модуль, что-то поклацал на нем, затем навел на мое лицо. — Ну да. Норма.

Я не решился переспрашивать, хотя ответ меня совсем не устроил.

— Тебе прожгло кислотой грудину, почти до ребер. Проткнуло левую икру, и обожгло левое бедро. Рука — ерунда — всего лишь ожог второй степени. Все подлатали, правда, полностью истратили медпак второго уровня.

Я скривился. Медпаки стоили очень дорого и использовались в крайнем случае. Они были трех уровней — зеленый, синий и красный. Красный мог вытащить тяжелораненого умирающего с того света, дав ему реальный шанс жить дальше. Синий, латал большинство средних ранений и мог поставить в строй бойца, который по каким-либо причинам выбыл из него. Ну а зеленый лечил легкие раны, травмы и в некоторых случаях переломы. Основной акцент шел на отравление организма.

— Ясно, — выдохнул я и снова осмотрелся.

Мы находились в каком-то гроте естественного происхождения. В самом его центре, прямо на камне стояла мощная лампа, заливая все холодным белым светом. Рядом с ней лежали шесть импульсных винтовок и два рельсотрона. Стоял ящик, запасной бронескаф. Чей-то шлем.

Чуть поодаль лежали двое раненых бойцов без бронекостюмов. У одного отсутствовала рука. Всего я насчитал пять человек. Пять.

Я ужаснулся. Взвод элитных десантников, вместе с Раттлером прошедших Тангейзерский конфликт, почти перестал существовать меньше чем за сутки.

— А ты молодец, Алекс! — майор неожиданно хлопнул меня по плечу.

Я только сейчас понял, что на мне больше нет «Скаута». Почему же я дышал нормально, не испытывая головокружений и недостатка кислорода?

— Не переживай, я сделал тебе инъекцию, поэтому временно организм потребляет меньше кислорода, — пояснил Ферт.

Одновременно я потрогал место на груди, куда попала кислота падальщика. Там находилась плотная повязка, надежно закрывающая рану.

Я растерянно глянул на Ратллера с немым вопросом.

— Ты покрошил шесть летунов. Еще двое уползли с трудом. Ты сражался, прям как десантник, хотя у тебя практически нет необходимой подготовки.

— Летунов? — я сразу же понял, что он имел в виду падальщиков, которых я окрестил летягами.

Он кивнул, зашагал влево и, ухватил мертвое уродливое тело, затем швырнул его на каменный пол грота. Да, это была одна из тех тварей, с кем мне пришлось сражаться.

— Я просто пытался выжить.

— Это понятно. Признаюсь, я тебя сильно недооценил. — Раттлер снова смерил меня взглядом, затем задумался и наконец-то решившись, предложил: — Алекс, давай-ка кое-что обсудим!

Стало ясно, майор в замешательстве.

— Как видишь, нас осталось всего пятеро, — вздохнул он, затем продолжил. — Когда «Отбойник» сбили, я собрал всех, кого смог и с боем начал прорываться обратно. Нас было двенадцать. Пока отходили, я потерял еще троих. Нас порвали, просто порвали. Парни не были готовы к встрече с таким противником.

Он тяжело вздохнул.

— Я не знаю откуда… Но вот этого дерьма на Каллипсо полно, — он пнул обмякшее тело летяги. — Их тут сотни, если не тысячи. Но не это самое страшное.

— В смысле? — удивился я.

— Идем за мной. Есть кое-что, чего ты, скорее всего, еще не видел.

Майор медленно направился к дальнему выходу из грота, а я, помедлив, последовал за ним.

Раттлер вывел меня в узкое ущелье, но совсем не то, по которому я следовал ранее. Там, у огромного камня я увидел новую необычную тварь. Это было что-то вроде собаки, только размером с быка. Узкая задняя часть, массивная передняя. Оно опиралось на передние мускулистые лапы. Выше была чудовищная морда с огромными челюстями, острыми зубами и чем-то вроде хитинового панциря, защищающего лобовую часть черепа. Существо было с очень развитой мускулатурой, покрыто прочной и толстой кожей, вроде как наши носороги. Тварь была мертва — с левого бока отсутствовал огромный кусок мяса.

— Ни хера себе, — процедил я, рассматривая кучу изрешеченного мяса. — Святые бабуины, это что?

— Охотник. Их охотник. Глянь туда!

Я посмотрел в указанном направлении и охренел. Таких представителей местной фауны было еще четыре. Они лежали бесформенной кучей, истекая буро-желтой кровью.

— Вы их?

— Да. Рельсотронами и ракетницами. Винтовки малоэффективны — в этого всадили полсотни патронов, он все никак не мог успокоиться. Чудовищная живучесть. А против тех летающих уродцев огнемет самое то.

— Я назвал их летягами.

Он на мгновение замолчал, нахмурился.

— Хочу сказать вот что. Наши пушки — говно. И вообще, нужно было брать больше патронов…

Я окинул его удивленным взглядом, но промолчал.

Далее он мне вкратце рассказал, что близлежащие земли спутника буквально кишат непонятно откуда взявшимися тварями. Днем их почти не было видно, они предпочитали отлеживаться. А как стемнеет…

Я также узнал, что выжившие после крушения «Отбойника» десантники тоже приняли решение пробиваться к инженерному городку. Согласно наблюдениям, оставалось пройти всего десять километров. Я правильно сделал, что бросился вдогонку, почти догнав его группу. Хотя, честно говоря, я вообще не знал, что пытаюсь кого-то догнать.

— Что у вас с боезапасом? — спросил я.

— Негусто. Около шестидесяти процентов уже ушло. Мы забрали все, что было в «Отбойнике».

— Я заметил.

— Как ты выжил? — Раттлер снова посмотрел на меня с удивлением. — Неужели там не было этих тварей?

— Было и много. Я нашел и активировал «Циклопа».

Майор уважительно хмыкнул, затем задал вопрос, который поставил меня в тупик.

— А где твой «Тахион»?

Я объяснил в трех словах, но на мой ответ Раттлер отреагировал по-своему. Он сначала рассмеялся, а затем добавил, что это была просто высокотехнологичная, но ненадежная игрушка… Однако у меня было свое мнение на этот счет.

Отдохнув несколько часов, мы продолжили путь к инженерному городку.

В строю осталось только два «Скаута», два «Палладина» и один поврежденный тяжеловес «Дефендер».

Сержант Ферт, врач по совместительству, таскал на себе огнемет. Его «Скаут» был пробит сразу в трех местах, но сам он был цел.

Боец, лишившийся руки, управлял тяжелым скафом. Именно в последнем бою он и потерял руку, когда охотник вырвал у него не только рельсотрон, но и конечность, вместе с бронеперчаткой. Удалось запаять скаф, сделав что-то вроде крюка.

Я снова надел своего потрепанного «Скаута». Заменили шлем, перчатку. Несмотря на то, что у меня в груди и на бедре зияли прожженные кислотой дыры, сам бронекостюм был еще вполне боеспособен. Из оружия мне досталась трехзарядная ракетница и импульсная винтовка. Найденный мной пистолет по-прежнему находился в аварийном ранце.

Раттлер вооружился рельсотроном. Двух из пяти охотников завалил именно он, причем в ближнем бою.

Рядовой Кэш захватил импульсный пулемет, а вторым рельсотроном, на который кто-то додумался присобачить лазерный прицел, вооружился сержант Барнс. Почти у всех имелись стрелковые комплексы «FAR» двух модификаций, но боезапаса для них оставалось мало.

— При отступлении мы вообще не заботились об экономии патронов, а теперь вот… — Барнс не договорил, разочарованно махнув рукой. Сейчас на нем лежала обязанность распределять боезапас, которого оставалось немного.

— Все, закончили. Выдвигаемся! — приказал Раттлер, затем сверился с координатами и, махнув рукой, первым двинулся вперед.

До «ночи» приблизительно оставалось около шести часов. Мы рассчитывали дойти до инженерного городка, проникнуть внутрь и, отыскав центр связи, вызвать «Фауст». Если сигнал пройдет через атмосферу, то полковник Тангер наверняка отправит сюда второй транспортный бот, а там по возможности и «Тахион» можно будет захватить.

До цели — семь километров. Но это по прямой. Извилистое ущелье добавляло пару-тройку километров.

Шли быстро, стараясь идти не по центру, а вдоль правой части ущелья, под нависающими скалами. Массивный каменный гребень частично нависал над нами, таким образом скрывая от чужих глаз.

— Майор… — начал я и осекся. Не хотел я спрашивать Раттлера о том, почему они отступили, не проверив, есть ли еще живые на месте крушения. И так было ясно, что в творившемся безумии, никто не смог бы поступить иначе. Хотя, конечно, обидно, что меня бросили одного.

Вместо этого я задал другой вопрос:

— На «Фаусте» есть тяжелое вооружение?

— Имеешь в виду танки? Роботы? — уточнил Раттлер.

— Нет.

— А что тогда? Авиацию?

— Термоядерные бомбы!

— А, ты об этом… Нет. Наш батальон отправляли с разведывательной миссией. Даже речи не было о том, что нас ждет серьезный военный конфликт. Почему ты спросил?

— То, что сбило «Отбойник»… Это что-то другое, — я не мог подобрать нужных слов.

— В смысле другое?

— Что-то очень крупное. Что-то, чего мы еще не видели. И я сомневаюсь, что вот этим вот… — я указал на свою винтовку. — Мы это остановим.

— Отчасти ты прав. Но не это в приоритете. Главное — передать информацию на Землю. А уже оттуда выдвинется весь флот Федерации. Если потребуется, на Каллипсо выжгут каждый метр этого долбанного песка. Но никто не станет взрывать здесь термоядерный заряд. Не забывай, здесь большие залежи чрезвычайно ценного минерала «Квантаниума». Высокоактивный природный газ, в четыре раза полезнее того, что ранее добывался на Земле. Масса других минералов. Фактически, это Эльдорадо.

Майор замолчал, да и я не стал задавать новых вопросов.

Почти полтора часа мы шли в полном спокойствии. Нас никто не пытался атаковать, хотя по левому краю ущелья, за нами двигалось около дюжины летяг.

— Гляди! — хмурый Раттлер указал на них рельсотроном. — Наблюдают, с-суки!

Я для вида поднял ракетницу и прицелился — все твари скрылись за камнями, как будто их и не было.

— Учатся, — ухмыльнувшись, пояснил Ферт. — Теперь они как бы боятся. А совсем недавно прямо так, в лоб перли.

Постепенно ущелье начало расширяться. Песка стало меньше, зато камни стали попадаться все чаще и чаще.

— Смотрите! — крикнул Барнс, указав куда-то влево.

Там, в широкой трещине, больше напоминающей ответвлении, стоял брошенный колесный транспорт. Его сильно занесло песком, но даже отсюда было ясно, что он цел.

— Оп-па! — произнес я, опознав устаревшую технику. — Да это же «Джаггер»!