Полмили до небес

Максимилиан Борисович Жирнов, 2023

Тропический остров Сен-Филибер – райский уголок. Мягкий климат, океан, пляжи. Купание и рыбалка. Счастливые и довольные люди. Единственная опасность: вулкан. Сколько люди себя помнят, он никому не доставлял проблем. И когда он просыпается, жители острова не замечают опасность.В городе Сент-Мари на острове живет семнадцатилетний русский паренек Евгений Казарский. Он единственный видит и осознает угрозу, исходящую от вулкана. Сможет ли он убедить горожан в ее реальности?

Глава 2. Битва за честь

Женька вышел из буфета на улицу, соединяющую аэропорт с центром города. Уже начало темнеть, но сумерки еще не укутали остров темно-серыми крыльями. С моря, разгоняя жару, дул прохладный ветерок, идти было легко, и Женька, занятый своими мыслями, не заметил трех темнокожих подростков за спиной. Преследователи выдали себя, когда он свернул на улицу, ведущую к дому.

— Эй, русский! Поди-ка сюда, перетереть надо!

Женька мог бы убежать, в этом случае он бы потерял уважение к себе. И он развернулся и направился к трем темнокожим подросткам у каменной ограды углового дома. Парнем покрепче был Найджел — местный хулиган и задира. Двое остальных — его приспешники. Выйти один на один малолетний «пахан» побоялся.

Женька встал перед тремя черными тенями.

— Чего хотели? — уверенно, без тени страха, спросил он.

— Кто тебе разрешил кадрить наших телок? Или раз ты думаешь, что русский, ты самый крутой? Отстань от Марианж, она принадлежит нам. Жизни черных важны, понял?

— По-моему, она сама выберет того, кто ей нравится… — начал Женька, но Найджел без замаха, коротко и резко, ударил его в лицо.

Перед глазами словно полыхнула молния. От неожиданности Женька упал на спину. Найджел и его приспешники захохотали.

— Это тебе урок на будущее…

Больше Найджел ничего не успел сказать. Женька вскочил, бросился вперед и вниз, схватил врага за ноги и рванул их на себя. Найджел упал на спину. Женька налетел на него, врезал локтем в переносицу так, что хрустнули хрящи. Найджел взвыл, а Женька начал молотить его, не обращая внимания на удары кулаками по ребрам. Только когда кто-то из приспешников врезал ему ногой, он повалился на бок, но тут же встал на четвереньки, пытаясь добраться до Найджела, который в ужасе отползал в сторону. Его жгло только одно желание — бить, кромсать, рвать на части ненавистного врага. И наплевать, что будет с ним самим.

По улицам эхом прокатилась трель свистка: двое полицейских выскочили из машины и поспешили к месту схватки. Найджел и его банда бросились врассыпную. «Русский — псих! — выкрикнул кто-то. — Безумный Иван!» Первый полицейский ринулся вдогонку за хулиганами, второй помог Женьке подняться.

— С вами все в порядке, молодой человек? — участливо спросил офицер. — Следуйте за мной!

— В участок?

— К врачу. Видели бы вы себя! Потом заявление напишете.

— Какое заявление? — удивился Женька.

— О нападении!

— Может быть, это я на них напал?

— Один на троих? У вас странное чувство юмора. К тому же, молодой человек, репутация Найджела и его компании нам хорошо известна. Давайте все же я отведу вас к врачу.

Женька замотал головой, не желая подчиняться офицеру. В глазах все поплыло. Левый бок — место, куда пришелся удар ногой, пронзила такая боль, что перехватило дыхание. Женька закрыл глаза и снова открыл их. Зубчатый силуэт вулкана, точно декорация драматического спектакля, отчетливо выделялся на быстро темнеющем небе.

Вдруг прямо над пологой вершиной беззвучно полыхнуло красное зарево. Оно тут же погасло, оставив после себя тонкую струйку дыма.

— Смотрите! Там! — Женька вытянул руку, показывая на вулкан.

— Где? Ничего не вижу. Вам, наверное, показалось. Не удивительно после такой передряги.

Струйка дыма пропала: очевидно, ее развеял ветер; он всегда присутствует на высоте. Не осталось никаких следов того, что произошло минуту назад.

Опираясь на руку полицейского, Женька поплелся к машине и, едва сдерживая стон, уселся на заднее сиденье.

Заурчал мотор. Машина покатила по городу. Каждый поворот, каждая кочка причиняла Женьке страдания. А ведь поначалу боли он не чувствовал. Вот что значит адреналин!

Доктор — седеющий белый мужчина лет пятидесяти, осмотрел Женьку и выдал ему направление на компьютерную томографию. Чуть позже, разглядывая распечатки с результатами, врач многозначительно изрек:

— У тебя крепкие ребра, парень! Судя по кровоподтеку, удар-то был ого какой! Бланш под глазом тоже солидный. Легкое сотрясение мозга и всякую мелочь я и не учитываю. Сейчас я сделаю тебе обезболивающий укол…

— Не надо никаких уколов! — возмутился Женька. — Я что, маленький? Перебьюсь как-нибудь!

— Юджин Казарски! — голос доктора неожиданно зазвенел металлом. — Приберегите вашу стойкость для других случаев. Боль нельзя терпеть — она лишает сил, изнуряет и опустошает организм. Так что давайте без разговоров! На кушетку, живо!

Женька подчинился. Доктор всадил ему шприц в мягкое место и выдал две пачки таблеток:

— Первые — болеутоляющие. Пить, очевидно, когда больно. Вторые — снотворное. Принимать на ночь. И спать. Минимум неделя постельного режима. Не подчинитесь — закатаю в госпиталь. Так и знайте.

— Вы, случайно, в армии не служили? — поинтересовался Женька.

— Военно-морской врач, — засмеялся доктор. — Хирург-травматолог. Так что будьте добры, выполняйте рекомендации. Я проверю.

— Вам нельзя не подчиниться, — Женька окончательно сдался перед авторитетом врача. — До свидания.

Женька покинул кабинет, закрыв за собой дверь. Полицейский, который все это время терпеливо ждал в коридоре, поднялся, помог ему дойти до машины и спросил:

— Будете писать заявление, Юджин?

— Нет, — сказал Женька. — Я же не этот… как его… агент.

— Дело ваше. Предупреждаю, что если придет повестка в суд, вы обязаны явиться, как потерпевший.

Женька не помнил, как доехал до дома, сбросил изодранную в клочья одежду и лег в постель. Он даже не осознал, сколько проспал. Когда он открыл глаза, в окно ярко светило солнце. А в кресле возле компьютера сидел отец.

— Я уже слышал от полицейских об истории, в которую ты угодил. Давай, колись.

Женька рассказал о событиях вчерашнего дня все без утайки. И со всеми подробностями.

Отец нахмурился. На его чистом, без морщин, лбу, проступила складка.

— А точно ли надо было этому Найджелу ломать нос? Его родители могут подать на нас в суд. Дело они вряд ли выиграют, но нервы попортят. Жизни черных важны и все такое.

— Что же я должен был делать? — Женька повернулся на спину с относительно здорового бока.

— Бежать со всех ног. Иногда это действительно выход. Я так, убегая от хулиганов, и познакомился с твоей мамой.

— И бросил ее, да? — неприветливо буркнул Женька.

— Всякое бывает, — невозмутимо ответил отец. — Мы оба виноваты. Только все это в прошлом. Сейчас ты у меня… пока, во всяком случае. И только это имеет значение. Короче, Евгений Михайлович. Ты — молодец, что не сдался и не прогнулся под отморозков. Так держать! А с разными там исками мы разберемся. Теперь у меня к тебе деловое предложение.

Женька кое-как сел, опершись спиной на подушку:

— Какое еще предложение?

— Мне надо выполнить еще два рейса — это займет где-то неделю. Потом я вернусь. Наш механик — мистер Белл, любезно предоставляет нам баркас порыбачить. Так что…

Отец не договорил: где-то под землей раздался глухой удар, словно сам остров начал ворочаться, очнувшись от долгого сна. Стены дома вздрогнули. Задребезжали стекла. Где-то далеко завизжала автомобильная сигнализация. За первым ударом последовал второй и все стихло.

— Землетрясение? — предположил отец.

— Скорее, вулкан просыпается, — возразил Женька. — Надо позвонить губернатору!

— А можно самой королеве Великобритании. Пассажирам лучше не разговаривать с рулевыми — большим шишкам лучше знать, что делать. Через месяц выборы городской администрации. Вряд ли губернатор станет слушать какого-то жалкого эмигранта. К тому же к услугам власть имущих геологические институты всего мира.

— Они далеко, в США, Канаде и Британии. Им-то ничто не угрожает. Это мы будем гореть и умирать.

— Поверь, если что случится, губернатор примет меры. На то он и губернатор.

Отец говорил убедительно, только Женька в душе с ним не согласился. Слова казались какими-то искусственными, вымученными, словно они предназначались для самоуспокоения. Тогда Женька и решил провести собственное расследование.