Исчезновение

Майкл Грант, 2008

В мгновение ока все исчезли. Кроме молодых. Остались дети, подростки. И ни одного взрослого. Также внезапно исчезли телефоны, интернет, телевидение. И помощи ждать не от кого. И нельзя выяснить, что же случилось. Угрожает голод. Верховодят хулиганы. Жуткое создание притаилось неподалеку. Животные мутируют. Да и сами подростки меняются, развивая новые таланты – невообразимые, опасные, смертельные силы – которые усиливаются день ото дня. Это устрашающий новый мир. Стороны выбраны, грядет битва. Маргиналы против золотой молодежи. Хулиганы против слабаков. Могущественные против бессильных. А время на исходе: в свой пятнадцатый день рождения ты исчезнешь, как и все остальные…

Глава 3. 298 часов, 05 минут

— СМОТРИТЕ, ФУРГОН! Ещё одна авария, — сказал Сэм, указывая на фургончик курьерской службы «FedEx», прорвавший живую изгородь и врезавшийся в вяз на чьём-то дворе.

Двигатель ещё работал.

По дороге они встретили двух детей, четвероклассника и его младшую сестрёнку, вяло перебрасывающих друг другу мячик на газоне.

— Мамы нет дома, — сообщил мальчик, — а мне надо на урок музыки. Я учусь играть на фортепиано. Только дороги не знаю.

— А мне — на танцы, — прибавила девочка. — Нам дадут костюмчики для концерта. Я буду божьей коровкой.

— Вы знаете, как пройти на площадь? Ту, что в центре города? — спросил Сэм.

— Думаю, да, — ответил мальчик.

— Идите туда.

— Нам нельзя уходить из дома, — встряла младшая.

— Наша бабушка живёт в Лагуна-Бич, — сказал её брат. — Наверное, она могла бы нас забрать, только я не могу до неё дозвониться. Телефон сломался.

— Знаю. Идите пока на площадь, хорошо?

Дети недоумённо уставились на Сэма.

— Эй, выше нос! — решил он подбодрить их. — У вас дома есть мороженое или печенье?

— Думаю, да.

— Почему бы вам не съесть по печеньке, а потом не прогуляться до площади?

— Печеньки? — хмыкнула Астрид. — Считаешь, это выход из положения?

— Нет, наилучшим выходом было бы сбежать на пляж, спрятаться там и подождать, пока всё не утрясётся. Но печенье в любом случае не повредит.

И они втроём пошли дальше. Дом Сэма находился в восточной части города. Они с мамой снимали старый, приземистый одноэтажный домик, с огороженным задним двориком и даже без газона, вместо которого сразу же начинался тротуар. Мама работала ночной медсестрой в «Академии Коутс» и денег получала немного. Отца давным-давно след простыл, кем тот был, Сэм понятия не имел. А в прошлом году выбыл из игры и отчим.

— Вот наше скромное обиталище, — объявил Сэм. — Мы, знаете ли, не любим пускать пыль в глаза.

— Да ладно, зато вы живёте рядом с пляжем, — отмахнулась Астрид, указав на единственное преимущество его дома.

— Ага, в двух минутах ходьбы. Даже меньше, если срезать путь через двор байкерской банды.

— В каком смысле, банды? — удивилась Астрид.

— Ну, не то чтобы настоящей банды. На самом деле там живут Киллер и его подружка Подельница. Извини, я пошутил, — добавил он, видя, как нахмурилась Астрид. — Просто соседи у нас те ещё.

Добравшись, наконец, до дома, Сэм обнаружил, что ему ужасно не хочется входить. Матери наверняка нет. Зато может быть то, чего Квинну и Астрид, — в особенности Астрид! — лучше не видеть.

Он поднялся по трём скрипучим деревянным ступеням, выкрашенным серой, давно выцветшей краской. Крыльцо было узеньким. Раньше там стояло кресло-качалка, на котором мать сидела по вечерам перед работой, но два месяца назад кресло кто-то украл. Теперь им приходилось вытаскивать на крыльцо кухонные стулья.

Обычно эти часы были любимым временем дня у Сэма: он возвращался домой из школы, мама ещё была не на работе, но уже отоспавшейся после ночной смены. Она пила чай, Сэм — лимонад или фруктовый сок. Мама интересовалась, как прошёл день, Сэм — рассказывал. Рассказывал, конечно, далеко не всё, но приятно было знать, что при желании с ней вполне можно поделиться.

Сэм отпер дверь. Внутри было тихо, лишь тарахтел холодильник, старый и довольно шумный. Когда они в последний раз сидели на крыльце, закинув ноги на перила, мать как раз размышляла, починить ли компрессор или дешевле купить подержанный холодильник, и как, в таком случае, привезти его домой без грузовика.

— Мам! — позвал Сэм в пустой гостиной.

Никто не отозвался.

— Может, она на вершине холма? — предположил Квинн.

«Вершиной холма» местные именовали «Академию Коутс», — частную школу-интернат. В действительности, холм больше смахивал на настоящую гору.

— Нет, — отрезал Сэм. — Она исчезла, как и все прочие.

На включённой горелке кухонной плиты стояла почерневшая пустая сковорода. Он выключил плиту и сказал:

— С этим в городе могут быть проблемы.

— Верно. Включённые плиты, неуправляемые машины, — согласилась Астрид. — Кто-то должен обойти дома и убедиться, что всякое такое выключено, а маленькие дети — под присмотром. А ведь есть ещё лекарства, спиртное, у некоторых — оружие.

— У моих соседей не просто оружие, а целый оружейный склад, — заметил Сэм.

— Это всё Божий промысел, правда? — спросил Квинн. — В смысле, кому ещё такое под силу? Ну, устроить так, чтобы все взрослые исчезли?

— Все от пятнадцати и старше, — поправила его Астрид. — В пятнадцать лет человек ещё не взрослый. Уж ты мне поверь, я с ними в одном классе учусь, — она робко прошлась по гостиной, словно ища что-то. — Сэм, можно я воспользуюсь вашей ванной?

Он нехотя кивнул, чувствуя себя униженным. Ни Сэм, ни его мать не увлекались домашним хозяйством. У них было более или менее чисто, но с домом Астрид не сравнить. Астрид закрыла за собой дверь ванной комнаты. В раковине зашумела вода.

— В чём же мы провинились? — спросил Квинн. — Вот чего я не могу понять. За что Бог прогневался на нас?

Сэм открыл холодильник. Молоко, пара банок лимонада, половинка небольшого арбуза, лежащего разрезом вниз на тарелке. Яйца, яблоки. Лимоны к чаю для мамы. Всё как всегда.

— Ведь должны же мы были где-то оплошать, а? — продолжал нудеть Квинн. — Бог никогда ничего не делает просто так.

— Вряд ли это Бог.

— А кто ж по-твоему, балда?

Вернулась Астрид.

— Знаешь, Сэм, может быть, Квинн и прав. По крайней мере, я не вижу ни единой естественной причины для подобного происшествия. А ты? Всё это лишено всякого смысла, невозможно, и тем не менее, — произошло.

— Невозможное тоже иногда случается, — возразил Сэм.

— Ничего подобного, — заспорила Астрид. — Вселенная существует по определённым законам, которые мы изучаем на естествознании. Всякие там законы движения, скорость света, гравитация. Невозможное невозможно потому, что не может произойти, и точка. Вот что означает это слово, — Астрид закусила губу. — Извините, меня занесло, теперь не время для абстрактных рассуждений.

Сэм замялся. Если он сейчас им это покажет, тем самым — пересечёт черту. Они не отстанут от него, пока всё не выведают. Будут смотреть на него иначе. Придут в ужас, так же, как и он сам.

— Мне надо переодеть рубашку. Я только схожу в свою комнату и вернусь. В холодильнике есть лимонад, угощайтесь.

Сэм запер за собой дверь. Он ненавидел свою комнату. Окно выходило на улицу, стекло в нём было мутным, почти непрозрачным, из-за чего даже в солнечный день в комнате стоял сумрак, а ночью — полная темнота, хоть глаз выколи.

Сэм ненавидел темноту.

Уходя на работу, мама запирала входную дверь на ключ, приговаривая: «Ты у меня, конечно, уже большой и вообще хозяин в доме, но мне будет спокойнее, если дверь заперта». Сэм терпеть не мог, когда она называла его «хозяином». Что же, вот он и в самом деле стал хозяином дома.

Хозяин, как же!

Наверное, она ничего такого в виду и не имела, хотя… Прошло восемь месяцев после ухода отчима. Полгода назад они вынуждены были переехать в эту халупу в подозрительном районе, и матери пришлось пойти на низкооплачиваемую работу в самые неудобные часы.

Два дня назад, во время ночной грозы, пропало электричество, и Сэм на некоторое время очутился в полной темноте, если не считать кратких вспышек молний, в свете которых привычная обстановка комнаты приобретала жуткий вид.

Ему удалось задремать, однако его разбудил очередной громовой раскат. Из приснившегося кошмара Сэм вынырнул в беспросветную темноту пустого дома.

Это оказалось слишком. Сэм позорно расплакался и принялся звать мамочку. Здоровый, крепкий четырнадцатилетний, даже почти пятнадцатилетний уже парень плакал в темноте и звал маму. Он вытянул руку, словно пытаясь отогнать мрак, и…

И вдруг увидел свет.

Его источник находился вроде бы внутри шкафа, и в то же время — не совсем. Если закрыть дверцу, он всё равно оказывался снаружи, словно никакой дверцы не было. Сэм решил прикрыть дверцу, но не закрывать её полностью, а поверх — завесить рубашкой. Это почти прятало свечение. Однако жалкий обман долго продержаться не мог, рано или поздно мама всё обнаружила бы… Ну, то есть обнаружит, когда вернётся.

Сэм резко распахнул дверцу. Маскировка упала.

Свет был на месте.

Крошечный, ярко светящийся шарик. Он неподвижно висел прямо в воздухе, ни к чему не привязанный. Не лампочка, нет. Просто шарик чистейшего света.

Это было невозможно. Совершенно невозможно. И, тем не менее, — было. Свет возник в тот миг, когда Сэм в нём нуждался, и не исчезал.

К нему можно было даже прикоснуться. Точнее, — как бы прикоснуться: пальцы проходили насквозь, ощущая тепло, не горячее воды в кране.

— Да, Сэм, дружище, — сказал он самому себе, — свет до сих пор здесь.

Астрид и Квинн полагали, что всё и началось только сегодня, но Сэм знал больше них. Его жизнь начала разваливаться на куски восемь месяцев назад. Затем вроде немного срослась. А потом ему явился свет.

Четырнадцать лет нормальной жизни в какой-то момент покатились под откос, пока не врезались в сегодняшний кошмар.

— Сэм! — донёсся из-за двери голос Астрид.

Он воровато оглянулся, испугавшись, что она сейчас войдёт и увидит свет. Торопливо накинув рубашку на дверцу шкафа, Сэм вышел к товарищам.

— Твоя мама что-то писала на ноутбуке, — сообщила Астрид.

— Почту, наверное, проверяла, — сказал он, садясь за стол.

Однако посмотрев на экран, обнаружил, что открыт не браузер, а текстовый редактор. Что-то вроде дневника, на странице — всего три параграфа:

«Прошлой ночью всё повторилось. Хотелось бы мне пойти с этим к Г., но та решит, что я свихнулась. Ещё работу потеряю. Она посчитает меня наркоманкой. Если бы я могла установить камеры видеонаблюдения, у меня были бы доказательства. Однако доказательств нет, а «мать» К. — богата и делает щедрые пожертвования АК. Мне просто укажут на дверь. Расскажи я всю правду, и на меня мигом навесят ярлык спятившей от забот мамаши.

Рано или поздно, сам К. или кто-нибудь другой натворят бед. Кто-то пострадает. Как Т. от С.

Может, прямо поговорить с К.? Нет, вряд ли он признается. Сказать ему или нет? Будет ли это иметь значение?»

Сэм уставился на экран. Файл сохранён не был. Осмотрев «рабочий стол» ноутбука, он обнаружил папку, озаглавленную «Журнал». Кликнул по ней. Она оказалась защищена паролем. Если бы мама сохранила этот файл, он тоже оказался бы запаролен.

«АК» — это, скорее всего, «Академия Коутс». «Г», вероятно, — имя директора школы, Грейс. «С»… Ну, это просто. Это он сам. А кто такой «К»? Сэм не сводил глаз с фразы «Как Т. от С.». Она, казалось, дрожала под его взглядом.

Астрид, стоявшая за спиной Сэма, наверняка тоже всё прочитала. Она пыталась вести себя ненавязчиво, но определённо всё прочитала.

— Идёмте, — Сэм решительно захлопнул крышку ноутбука.

— Куда? — спросил Квинн.

— Куда угодно, лишь бы подальше отсюда, — ответил Сэм.