Чужая квартира

Мадина Юнусова

Роман «Чужая квартира» является продолжением романа «Люби меня и не понимай». Две сестры живут в разных странах, и каждая из них должна справиться с нахлынувшими трудностями самостоятельно — для незрячей Ляли это выжить и вернуться домой, а для Васили вернуть смысл жизни после того, как у нее забирают ребенка. Героини романа ищут ответы на важный вопрос: как стать счастливыми и что для этого нужно? Ситуации, в которые они попадают в поисках ответа, меняют не только их жизнь, но и цели.

Автор: Мадина Юнусова

Жанры и теги: Современные любовные романы, Современная русская литература

Купить книгу

Приведённый ознакомительный фрагмент книги «Чужая квартира» предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

←Глава 4 Доброта8

Глава 5 Намерения⁹

Ляля не перезвонила на следующий день, и Василе оставалось терпеливо ждать, когда сестре станет лучше и она сможет прийти в кафе, чтобы выйти на связь. Фархад-ака вежливо передавал Василе каждый день новости о самочувствии сестры, хорошей погоде в прекрасном кишлаке¹⁰ «Кызыл тут»¹¹, где сейчас жила Ляля с мужем, и как обычно, узнавал о настроении Васили в холодной Москве, передавая всем большой привет. Кому именно передавался этот большой привет Василя никогда не уточняла, но эта сентиментальная фраза всегда вызывала улыбку у Васили, она понимала, что Фархад-ака не мог даже представить, что она могла передать этот привет только знакомой Тане и коту Маркизу — это было ее ближайшим окружением на сегодняшний день.

Несколько дней в тишине и покое, действительно, пошли Василе на пользу, голова уже не так болела и кружилась. Внимательно осматривая себя по утрам в зеркале, она старалась не смотреть себе в глаза — этот затравленный взгляд пугал ее больше, чем почерневший синяк и отек на пол — лица. Думать о ком — то другом чем о Булатике у нее не получалось, она представляла, что он сейчас делал, когда его пора кормить, купать, укладывать спать. Она жила все тем же расписанием, который еще недавно требовал ее малыш — радость ее сердца и всей жизни. «Теперь ты поймешь какое это счастье!» — сказала Василя сестре, когда услышала впервые новость о ее беременности.

Когда наконец, кровоподтек поменял цвет от сине-черного на желтый, остатки которого можно было при желании скрыть консилером, Василя решилась выйти в магазин. Эту неделю она не выходила из дома и питалась овсяной кашей, запасов крупы у нее было достаточно — она покупала ее, чтобы кормить голубей. Она заметила, что похудела, когда надела теплые брюки, эластичная резинка на талии, которая обычно была на своем месте, теперь еле держалась на бедрах. Василя затянула пояс потуже и нисколько не расстроилась перемене, в последние дни ее мало что волновало кроме Булатика. Она послушно принимала успокоительные, которые ей купила Таня по рекомендации доктора, и они очень помогли ей снять остроту восприятия. Ей было по-прежнему грустно, одиноко, но тяжесть на душе ушла — день проходил быстро, рано темнело, и она спасалась от своих мыслей в царстве сна. Ей очень не хватало запаха и улыбки малыша, она привыкла держать его на руках, когда он не спал, но вместо Булатика на ее руках или коленях теперь постоянно был Маркиз, который как будто понимал, что нельзя сейчас оставлять хозяйку одну.

Она вышла на улицу, укутавшись в теплый платок поверх шубы, чтобы максимально закрыть лицо, ей было непривычно идти без коляски, руки были свободны, глазам не нужно было выбирать дорожку для коляски, она чувствовала словно заново нужно учиться ходить. В супермаркете знакомая продавщица спросила, где ее богатырь, ее привыкли видеть с ним. Ответив что-то невнятное, Василя еле сдержалась, чтобы не расплакаться и спешно выбежала из магазина. «Я даже после мамы не вела себя так истерично. Надо что-то делать, я не могу так больше, нужно взять себя в руки. Нельзя так падать духом!» — думала она, идя обратно домой. Василя медленно шла к дому. Свежий воздух был ободряющим. «Господи, не оставляй меня одну! Господи, помоги мне не умереть от этой боли! Господи, спаси меня от отчаянья!» — шептала она, глядя себе под ноги. Роскошный снежный покров лежал на земле и переливался под редкими лучами солнца, которые сейчас неожиданно вышли из-за туч. Василя остановилась, подняла голову и посмотрела на небо — маленький кусочек пронзительно голубого зимнего неба выбивался из под серых облаков, сквозь него были видны лучи солнца. «Спасибо! Спасибо, что не оставляешь меня.» — прошептала Василя, улыбаясь лучам солнца. «Надо посоветоваться с Ильнаром, и надо снова начать совершать намаз. Я выберусь, я обязательно выберусь из этого отчаяния», — говорила себе Василя, осторожно ступая по заледеневшему тротуару.

Придя домой, Василя снова позвонила в Узбекистан. Фархад-ака говорил одни и те же слова, никаких изменений в самочувствии сестры не было.

— А почему она на смс не отвечает, можете узнать?

— Э-э-э, я не знаю, может деньги нет на телефоне?

— Фархад-ака, у нее там с собой московский номер, и у нее баланс там больше тысячи рублей, но она ни на русский, ни на узбекский номер не реагирует. Пожалуйста, можете сходить к ним еще раз, узнать, что с телефонами?

— Э-э-э, хорошё, я ее свекровь вижу каждый день. Все хорошё говорит, же! Все хорошё. Вы всем большой привет передавайте!

— Фархад-ака, мы уже больше недели без связи, это ненормально, понимаете? Если завтра она не придет в кафе, я сама прилечу, я очень волнуюсь.

— Хоп, хоп, хорошё. Я скажу им обязательно. Скажу. Хоп. Всем привет.

— Да пошел ты со своими приветами, — Василя со злостью выключила связь. «Харашё, харашё» — передразнила она собеседника. «Что там происходит? Надо слетать туда, поддержать сестру, совсем захандрила… и свекровь ее тучная трубку не берет, и муж не отвечает. Мне это совсем не нравится…» — тревожные мысли не покидали ее.

Полистав в телефоне список контактов, Василя набрала другой номер и с волнением произнесла: «Ассалям алейкум, Ильнар хазрат¹², это Василя, я хотела приехать, мне нужно поговорить с Вами. А когда можно приехать? Хорошо. Подскажите адрес, пожалуйста. Спасибо». Василя вызвала такси, ей не нужно было собираться как-то по-особенному, чтобы поехать на встречу к своему духовному наставнику, только взять с собой платок. Однажды он уже помог ей в тяжелые времена после утраты мамы, и теперь она снова решила обратиться к нему.

Новая школа находилась теперь в центральном округе Москвы, и, хотя внешне старинный особняк выглядел обветшалым, когда Василя вошла внутрь помещения было заметно, что ремонт внутри был еще свежим. Она поздоровалась с мужчиной, который «встречал взглядом» всех входящих в школу у входа в большой молельный зал, в который можно было пройти сразу из холла. Рядом с ним стоял столик с благовониями и украшениями, которые можно было купить. Василя сняла обувь и поставила ботинки в один из квадратных проемов стеллажа для обуви, под который была использована стена справа полностью, от пола до потолка. На левой стене холла была длинная штанга с вешалками, где можно было оставить верхнюю одежду. Василя прошла по коридору дальше налево в женский туалет, чтобы поменять шапку на платок. Надев платок перед зеркалом так, чтобы волосы были полностью скрыты под платком, она заколола портновской булавкой платок у шеи, чтобы и шея была им закрыта. Выйдя из женской комнаты, она заглянула в молельный зал, где стены были окрашены в светло — оливковый цвет, а полы застелены коврами зеленого цвета с восточным орнаментом. Здесь не было мебели, кроме аккуратного и миниатюрного деревянного минбара¹³ стоявшего в правом углу — высокое деревянное кресло, украшенное кружевной резьбой. Зал был разделен на две половины бархатными темно-зелеными портьерами, их можно было использовать, если нужно было отделить женскую и мужскую аудиторию, следуя религиозным правилам.

Василя также отметила, что видеокамер на первом этаже было так много, что они выделялись больше, чем небольшие хрустальные люстры в холле и молельном зале.

Она спросила смотрителя порядка и благовоний, где она может найти учителя Ильнара, он подсказал ей, что он в учительской на втором этаже. Василя поднялась на второй этаж — вдоль коридора было несколько дверей с каждой стороны, но они были закрыты, на одной из них справа была табличка «Без приглашения не входить». Она робко постучалась и навстречу ей сразу вышел Ильнар. После вежливых формальных фраз приветствия, он спросил ее:

— Что у вас случилось? — учитель заметил ее бледный вид и смотрел на нее с тревогой.

— Это долгая история. Я не могу ее в коридоре рассказывать, — Василя оглянулась, в это время молодой человек с длиной черной бородой в белых длинных одеждах и синей тюбетейке прошел мимо них. «Ему еще сабли золотой не хватает», — Василя почему — то вспомнила сейчас новый фильм Диснея «Алладин», настолько экзотично смотрелся молодой человек.

— Ну, хорошо, давайте найдем свободный класс, — Ильнар открыл ближайшую дверь, в будни классы были свободны.

В небольшой комнате стояли новые парты, для учителя был предназначен большой письменный стол, большое кресло, на стене висела магнитная доска. Василя вспомнила, как в прежнем здании мест для парт не было и женщины ученицы сидели просто на полу на разноцветных тонких дорожках.

— Какие прекрасные условия вы создали для учеников! — Василя с интересом разглядывала плакаты на стенах, где были указаны исламские ученые, внесшие вклад в астрономию, архитектуру, медицину, систему образования.

— Да, наши братья помогают, Аллаху Акбар¹⁴. Так что у случилось? Как ваша сестра?

— Все было хорошо, но за последнее время произошло кое-что. — Василя не знала с чего начать.

— Вы не появлялись года два у нас? Жизнь успешная, времени нет? — с плохо скрываемой иронией спросил учитель.

— Да, именно. Успех и благополучие, это то, что меня окружает без конца и края, — с усмешкой ответила Василя. — Лялю выдала замуж. За дворника из Узбекистана. Местных женихов моей слепой сестре не нашлось. — Она посмотрела ему прямо в глаза, что было не принято в культуре общения с учителем медресе.

— А никах вы им провели? Вы же опекун сестры, на вас ответственность. — Ильнар как будто не заметил, что Василя говорит об этом событии с гордостью и грустью одновременно.

— Да, конечно, провели никах, свадьбу, сто пятьдесят других церемоний, — Василя непроизвольно улыбнулась, вспомнив все торжества, в которых они участвовали по случаю свадьбы сестры. — Это было как в индийском фильме, у узбеков даже больше красивых традиций и торжества проводят очень пышно!

— Главное, не веселье. Никах — это обряд бракосочетания по законам шариата. Мужчина и женщина вступают в брак ради Всевышнего, чтобы оградить друг друга от грехов и вместе войти в Рай, — строгим тоном прокомментировал учитель.

— Да, конечно, — и, хотя ее собеседник говорил правильные слова, заботясь о соблюдении главного правила бракосочетания для мусульман, Василе его слова казались формальными. «Попробовал бы ты слепую сестру замуж выдать, тогда бы и учил меня с такими холодными глазами», — подумала она.

— А что у вас случилось сейчас? — Ильнар вернулся к причине ее визита в школу.

— Если кратко, то… я взяла ребенка на усыновление, грудного младенца, а отец ребенка через полгода приехал и забрал его у меня. И с тех пор, — Василя вздохнула, — моя жизнь остановилась. Смысла не вижу теперь в ней.

— Осторожнее с такими словами! — учитель говорил уже с явным недовольством. — Такие слова могут привести к куфру¹⁵, Боже сохрани! Смысл жизни мусульман — поклонение Всевышнему. Разве вы не знаете?

Учитель Ильнар носил очки, которые зрительно уменьшали его глаза, делая их узкими щелочками. Цвет его светло — голубых глаз за толстыми лупами очков был бледнее от света лампы, и Василя поежилась от его «ледяного» взгляда, как ей показалось.

— Да, конечно, — Василя утвердительно кивала головой. Я не это имела в виду, а то, что мне очень одиноко, — она отвела взгляд от «прозрачных» глаз учителя.

— С точки зрения религии вы мыслите неправильно! Радость не в том, чтобы привязаться к мирским благам и жить ради них. В религии другие ценности — соблюдение правил, богобоязненность и надежда обрести истинное счастье — попасть в Рай.

— Ильнар хазрат, я про другое счастье, про женское, понимаете? Религия — это то, что выше всего мирского, я понимаю, но я просто хочу иметь женское счастье, что в этом плохого? — неожиданно для себя Василя выплеснула свою боль.

— Мы не призываем к тому, чтобы оставить мирскую жизнь. Но если человеку дано испытание в виде одиночества, он должен проявлять сабр¹⁶ — терпение и смирение с судьбой также является частью поклонения Всевышнему. А неспособность терпеть испытания одиночеством — признак неумной страсти нафса.¹⁷ Нельзя зацикливаться на ценностях этой жизни, связывать свое сердце с материальным достатком и богатством. Вы сами убедились, что вы можете это потерять в любой момент, и это причиняет вам страдание. А если бы вы помнили, что на все воля Всевышнего, то и отношение к вашему имуществу и детям было бы другим.

— Мне нет никакого дела до имущества, у меня ребенка отобрали, мне плохо без него, — обиженным тоном ответила Василя.

— Дети, семья — это тоже богатство, наличие их не снимает с человека ответственности и не должно менять духовные ценности. Вы за них ответственны, но даже ради них вы не должны все бросить и совершать запретное. Вы должны ограждать себя от запретного, проявлять терпение ради Всевышнего. Вот вы говорите, хотите женского счастья. Для себя лично, верно? — Учитель снял очки, выражение его лица стало сразу мягким, добрым.

— Да.

— То есть ваше намерение было взять ребенка, чтобы заполнить ту пустоту, которая у вас образовалась без собственной семьи, верно?

— Нет, я приняла его из жалости, — Василя немного подумала и продолжила, — а потом уже он заполнил всю мою жизнь, до этого я вроде нормально со всем справлялась.

— Хорошо, Вы приняли ребенка из милосердия. А Вы делали намерение ради Аллаха взять этого ребенка на воспитание?

— В тот момент я чувствовала только жалость и сострадание к нему. Я ведь не искала этого ребенка специально, но, когда меня попросили его взять, я приняла его как родного и планировала усыновить.

— В Исламе нет усыновления. Можно взять опекунство, но дети должны иметь фамилии своих истинных отцов, и сохранять свои имена, если они есть. Только в случае, если родители неизвестны, можно давать свои фамилии. При этом родным такой ребенок не считается, женщины должны соблюдать правила аурата¹⁸ по отношению к нему, когда он достигнет совершеннолетия.

— Как это нет усыновления? — удивилась Василя. — Даже если я с самого рождения ухаживаю и воспитываю этого ребенка?

— Вы должны бы были закрывать свой аурат перед этим ребенком, после достижения им возраста мукалляфа¹⁹, потому что он не считается вам родным сыном. Если бы вы кормили его своим грудным молоком, то он мог бы стать вам молочным сыном. — Учитель сделал паузу и вопросительно посмотрел на Василю. Она ничего не ответила. — Если этого не было, то вы можете быть ему только опекуном. С точки зрения религии, сиротой считается ребенок, у которого нет отца. Но зачем при живом отце опекун? И вопрос к вам лично — зачем жить чужую жизнь при навязанных вам обстоятельств, у каждого своя дорога в жизни, нужно уметь различать собственный выбор от навязанного, даже если он кажется благим.

Василя внимательно слушала каждое слово учителя. Когда она ходила на уроки в медресе, ей казалось, что она знает все, что нужно для того, чтобы выжить в этой жизни, но о правилах опекунства она слышала впервые и сейчас ей стало ясно, что она всего лишь получила минимальные знания в ограниченном объеме. Ильнар хазрат ждал ее ответа.

— Я всегда думала, что главное — это помогать другим. И никогда не задумывалась о намерении перед действием, по умолчанию, все добрые дела мы делаем ради Всевышнего, зачем каждый раз об этом себе напоминать? — спросила виновато Василя, возвращаясь к самому первому вопросу учителя.

— Хорошие поступки с неправильным намерением не принесут нам никакой награды в будущей жизни. Намерение, то есть то, что стало причиной для совершения действия человеком, что было в его сердце на самом деле, ради чего он совершил действие и определяет качество действия. Некоторые ученые сказали, что нужно постоянно следить за своими намерениями потому, что они важнее самих действий и даже за намерение человек может получить вознаграждение или наказание. В вашем случае ваше намерение было помочь ребенку, потому что его родные родители первоначально отказались от него. Действие исходя из сострадания — это прекрасный поступок, но ситуация изменилась, Альхамдуллилях!²⁰ — родной отец решил вернуть ребенка и исполнять свои родительские обязанности.

— Если бы Вы знали, что там за отец!

— Наши учителя говорят, что прежде всего нужно заниматься своими недостатками, некоторым целой жизни может не хватить на это. Чужие грехи нужно осуждать сердцем или словом, если не можешь остановить грешника. А в данном случае почему вы видите плохое в том, что отец забрал своего ребенка? Разве вы не должны радоваться, что он изменил свое отношение и забрал своего сына обратно?

— Как я могу быть уверена в том, что он не причинит ребенку вреда? Ведь однажды он уже бросил его!

— Люди меняются, сердца людей меняются. Изменению подвержены все и только Всевышний ведает, что ждет каждого из нас. В одном хадисе²¹ говорится, что человек может всю жизнь совершать действия людей Рая, тех, кто совершает благие деяния, до тех пор, пока то, что было предписано ему по судьбе не настигает его и он начинает действовать как люди Ада — те, грешники, которые попадут в Ад, и сам попадает в него. И, наоборот, другой человек всю жизнь грешит, пока то, что предопределено ему по судьбе не настигает его и он начинает совершать благие поступки, которые совершают обитатели Рая, и таким образом входит в него²². Я понятно объяснил?

— То есть люди могут в последний момент исправиться или совершить непростительную ошибку, правильно?

— Я вам не полностью этот хадис рассказал, это всего лишь часть из него, но для этой ситуации этого достаточно, чтобы объяснить суть. А вы лучше приходите на уроки, чтобы полноценно получать знания, а не урывками.

— Просто я не успевала, понимаете, у меня…

Конец ознакомительного фрагмента.

←Глава 4 Доброта8