Нежданно-негаданно

Люси Гордон, 2009

Сперва Ферн казалось, что ее новый знакомый Данте Ринуччи – беззаботный весельчак, живущий одним днем. Однако вскоре она понимает: он скрывает какую-то тайну. Удастся ли Ферн убедить Данте, что любовь – это сила, с которой не может не считаться даже безжалостная судьба?..

Глава 1

Гудели клаксоны, вспыхивали в темноте огни, а Ферн сидела, стиснув руки, пока такси пробивало себе дорогу в двигающемся черепашьими темпами потоке транспорта.

— О нет! Я опоздаю. Пожалуйста!

— Я стараюсь как могу, синьорина, — отозвался водитель. — Движение здесь просто сумасшедшее.

— Да я знаю, что вы не виноваты! — воскликнула она. — Но у меня билет на ночной поезд до Неаполя. Он отходит через четверть часа.

Водитель усмехнулся:

— Будьте спокойны. Я уже двадцать лет работаю в Милане, и мои пассажиры никогда не опаздывают на свои поезда.

Через десять минут наконец показался вычурный фасад центрального железнодорожного вокзала Милана. Когда Ферн выпрыгнула из такси и расплатилась с водителем, к ней подскочил носильщик.

— Поезд на Неаполь, — выдохнула она.

Они неслись по платформе на безумной скорости. Неожиданно Ферн споткнулась и упала прямо под ноги носильщику, который, в свою очередь, тоже упал.

Ей захотелось громко взвыть от отчаяния. Надо же случиться такому в последний момент!

Но — о чудо! — чьи-то руки схватили ее, впихнули в вагон, а следом за ней и чемоданы. Дверь захлопнулась.

— Stai bene? — произнес мужской голос.

— Извините, я не говорю по-итальянски, — ответила Ферн, запыхавшись.

— Я спросил, все ли с вами в порядке, — повторил незнакомец по-английски.

— Да, но… О боже! Мне надо было дать что-нибудь бедняге носильщику.

— Предоставьте это мне.

Мужчина просунул в окно деньги, которые носильщик с благодарностью схватил на бегу. Поезд уже набирал скорость.

Теперь у Ферн появилась возможность рассмотреть своего спасителя. Он был хорош до невозможности. Лет тридцати с небольшим, высокий и внушительный. Косая сажень в плечах. Волосы цвета воронова крыла. Ярко-голубые живые глаза. Такие красавцы встречаются исключительно на страницах романа.

Вдобавок ко всему он бросился ей на выручку, словно герой мелодрамы. Это уже слишком!

Мужчина тоже окинул Ферн взглядом, несомненно отметив ее стройную фигуру и медово-рыжие волосы. Без тщеславия, но и без ложной скромности она считала себя привлекательной.

— Я возмещу вам эти чаевые, разумеется, — сказала Ферн.

В коридоре появилась пожилая дама, седовласая, стройная и элегантная.

— Вы не ушиблись, моя дорогая? — спросила она.

— Нет, я в порядке, просто немного потрясена.

— Данте, пригласи девочку в наше купе.

— Хорошо, тетя Хоуп. Ты проводи ее, а я возьму чемоданы.

Женщина мягко взяла Ферн под руку и повела в купе, где их встретил симпатичный немолодой мужчина.

— Судя по всему, думаю, вы англичанка, — заметила она с очаровательной улыбкой.

— Да, меня зовут Ферн Эдмундс.

— Я тоже англичанка. По крайней мере родилась в Англии. Теперь я синьора Хоуп Ринуччи. Это мой муж Тони, а молодой человек — наш племянник, Данте Ринуччи.

Именно в этот момент Данте внес чемоданы, засунул их под сиденья, потом сел, потирая руку выше локтя.

— Ты ушибся? — спросила обеспокоенная Хоуп.

Он поморщился:

— Во всем виновато узкое окно, в которое я просунул руку с деньгами. Теперь, вероятно, всю жизнь придется проходить с синяками. — Он улыбнулся. — Да я шучу. Перестань нервничать. Это наша новая знакомая нуждается в заботе. Платформа такая жесткая!

— Что правда, то правда, — печально согласилась Ферн, потирая колени.

— Хотите, я взгляну? — предложил Данте, протягивая руку.

— Нет, не хочет, — ответила за девушку Хоуп, решительно пресекая поползновения племянника. — Веди себя прилично. Сходи-ка в вагон-ресторан и закажи что-нибудь для Ферн. — И строго добавила: — Вы оба.

Как послушные маленькие мальчики мужчины встали и ушли. Хоуп усмехнулась:

— Ну, синьорина… Вы ведь синьорина?

— Синьорина Эдмундс. Но, пожалуйста, зовите меня Ферн. После того, что ваша семья сделала для меня, давайте без церемоний.

— Хорошо. В таком случае…

Послышался стук в дверь, и заглянул проводник.

— Ах да, нужно застелить постели, — сказала Хоуп. — Ферн, давайте присоединимся к мужчинам.

В коридоре синьора Ринуччи поинтересовалась:

— А где ваше спальное место?

— У меня его нет, — призналась Ферн. — Я заказала билет в последнюю минуту, и спальных мест уже не было.

Тем временем они добрались до вагона-ресторана, где Тони и Данте заняли столик. Данте встал и любезно отодвинул для нее стул рядом с собой.

— Вон билетный контролер, — сообщила Хоуп. — Давайте уладим формальности, прежде чем приступим к еде. Возможно, местечко для вас все же найдется.

Ферн лихорадочно рылась в своей сумке.

— Ничего нет, — наконец прошептала она. — Ни денег, ни билета… Должно быть, они выпали, когда я растянулась на платформе. И паспорта тоже нет! — ахнула девушка. — Мне надо возвращаться.

— Поезд следует до Неаполя без остановок.

— Его остановят, чтобы вышвырнуть меня, — горько усмехнулась Ферн.

— Подождите, давайте посмотрим, что тут можно сделать.

Тони заговорил с контролером по-итальянски. Обменявшись с ним несколькими фразами, он достал свою кредитную карточку.

— Вам выдают другой билет, — пояснила Хоуп.

— Ох, вы так добры. Я все верну, обещаю.

— Об этом потом. Сначала надо найти для вас место.

— Это легко, — заметил Данте. — Мое купе двухместное, а я еду один, поэтому…

— Поэтому Тони отправится к тебе, а Ферн пойдет со мной, — закончила за него Хоуп, просияв. — Какая великолепная мысль!

— Вообще-то, тетя, я думал…

— Догадываюсь, о чем ты думал, и тебе должно быть стыдно.

— Да, тетя. Как скажете, тетя.

И он подмигнул Ферн. Одна лишь мысль о том, что этот красивый, уверенный в себе мужчина поступает так, как ему велено, развеселила ее. А его покорный вид был столь откровенно притворным, что она не сдержала улыбку.

Контролер обменялся с Тони еще несколькими фразами, потом кивнул и поспешил прочь.

— Он сейчас же свяжется с вокзалом и попросит поискать ваши вещи, — сообщил Тони. — Хорошо, что вы быстро обнаружили пропажу. Есть надежда, что все найдут. Но на всякий случай следует заблокировать кредитки.

— А как я могу сделать это отсюда? — озадаченно протянула Ферн.

— Британское консульство вам поможет. — Он достал мобильный телефон.

Через несколько минут Тони заполучил «горячий» номер консульства в Милане, набрал его и вручил трубку Ферн.

Дежурный в консульстве, в свою очередь, быстро нашел телефоны банков. Ферн обещали аннулировать кредитные карты и выдать новые.

— Не знаю, что бы я без вас делала, — горячо поблагодарила она своих новых друзей. — Когда подумаю, что могло со мной случиться…

— Не волнуйтесь, — посоветовала Хоуп. — Все будет хорошо. А вот и официант с заказом. Гм… пирожные и вино — это замечательно, но я бы хотела выпить чаю.

— Английский чай, — сделал Тони заказ официанту.

Чай был великолепен, как и пирожные, которые все дружно переложили на тарелку Ферн.

— Когда вы в последний раз ели? — поинтересовалась Хоуп.

— Как следует? О, довольно давно. Я сначала ехала поездом из Лондона в Париж, потом из Парижа в Милан. Несколько дней провела в Милане, ходила по магазинам и осматривала достопримечательности. Собиралась остаться еще на одну ночь и уехать завтра, но внезапно передумала, упаковала вещи и побежала.

— Вот как надо жить! — воскликнул Данте. — Сегодня здесь, завтра там, и пусть жизнь принесет тебе то, что принесет. — Он взял руку Ферн и заговорил с театральным пылом: — Синьорина, вы женщина моей мечты. Больше чем женщина — богиня с уникальным пониманием жизни. Я приветствую вас… Почему вы смеетесь?

— Извините, — выдавила Ферн. — Не могу слушать эту белиберду с серьезным лицом.

— Белиберда? Это что, какое-то новое английское слово?

— Нет, — с улыбкой информировала его тетя. — Это старое английское слово, и оно означает, что тебе требуется иной сценарий.

— Но только для меня, — усмехнулась Ферн. — Полагаю, с другими он прекрасно срабатывает.

Данте изобразил возмущение:

— С другими? Неужели вы не понимаете, что вы единственная, кто вдохновил меня положить сердце к вашим ногам? Единственная… Ох, ну ладно. Обычно я встречаю лучший прием.

Это рассмешило всех.

— Приятно встретить леди, склонную к авантюрам, — добавил он. — Но, полагаю, такой вы становитесь только во время отпуска. А потом вы вернетесь в Англию, к своей степенной жизни и своему степенному жениху.

— Если бы у меня был жених, разве я оказалась бы здесь одна? — возмутилась Ферн.

Это заставило его задуматься, но только на мгновение.

— Он предал вас, — провозгласил Данте. — Вы решили проучить его. Когда вернетесь, он будет ревновать, особенно если увидит наши с вами компрометирующие снимки.

— О, неужели? И откуда же возьмутся эти снимки?

— Я знаю парочку хороших фотографов.

— Держу пари, вы не знаете никого лучше, чем я, — парировала Ферн.

— Вы фотограф? — спросила Хоуп. — Журналист?

— Нет, я работаю в театре.

Данте иронично хмыкнул.

— Оставь бедную девочку в покое, — укорила племянника Хоуп.

Она носилась с Ферн как курица с яйцом. В конце концов синьора Ринуччи объявила, что пора спать. Они вчетвером проделали обратный путь, пожелали друг другу спокойной ночи и расстались.

Когда Ферн стала вешать свои брюки, несколько монет высыпались на пол.

— Я и забыла, что у меня в кармане есть немного денег, — сказала она, подбирая их.

— Три евро, — заметила Хоуп. — С этим вы бы далеко не уехали.

Они с удовольствием попивали чай, который захватили с собой.

— Вы англичанка, — вспомнила Ферн, — а разговариваете так, словно прожили здесь очень долго.

— Больше тридцати лет, — поведала Хоуп.

— А дети у вас есть?

— Шестеро. Все сыновья.

— А вам никогда не хотелось иметь дочерей?

Хоуп усмехнулась:

— Когда у тебя шестеро сыновей, то нет времени думать о чем-либо еще. Кроме того, у меня шесть невесток и семь внуков. Когда несколько месяцев назад женился наш младший сын, мы с мужем решили отправиться в путешествие, а теперь возвращаемся домой. Данте — сын Таддео, старшего брата Тони, ныне покойного, и он едет к нам в Неаполь погостить. Он немножко сумасшедший. Вы это поймете, пока будете жить у нас.

— Я не могу навязываться вам и дальше.

— Моя дорогая, у вас нет ни денег, ни паспорта!

— Мне ужасно не хочется обременять вас.

— Но для меня ваше присутствие будет в радость. Мы сможем поговорить об Англии. Я люблю Италию, но скучаю по родине, а вы расскажете мне о ней.

— Вы меня уговорили.

— Мне бы очень хотелось, чтобы вы пожили у нас подольше. А сейчас пора ложиться спать.

Хоуп легла на нижнюю полку, Ферн забралась на верхнюю, и через несколько минут в купе воцарилась тишина.

Ферн лежала, прислушиваясь к стуку колес. Казалось, прошло совсем мало времени с тех пор, как она приняла импульсивное решение уехать из Англии. И вот она здесь, без средств, без документов, зависит от чужих людей. Молодая женщина размышляла о странных перипетиях своей судьбы в последнее время, однако мерное покачивание вагона убаюкало ее, и она уснула.

Проснувшись, Ферн обнаружила, что ужасно хочет пить, и припомнила, что бар, кажется, работает всю ночь. Она быстро спустилась вниз и нашарила в темноте халат. Трех евро должно хватить. Затаив дыхание и стараясь не разбудить Хоуп, Ферн тихонько вышла в коридор и направилась к вагону-ресторану.

Ей повезло. Бар был открыт, а бармен клевал носом.

— Бутылку минеральной воды, пожалуйста, — с облегчением сказала она. — О бог мой, четыре евро! А маленькой у вас нет?

— Боюсь, последняя маленькая бутылка продана, — извиняющимся тоном проговорил бармен.

— О нет! — Это походило на возглас отчаяния.

— Я готов помочь, — послышался голос позади нее.

Ферн повернулась и увидела Данте.

— Я выклянчиваю деньги, — простонала она. — Опять! Просто умираю от жажды.

— Тогда позвольте мне купить вам шампанского.

— Нет, спасибо, только минералку.

— Шампанское лучше. — Это был тон мужчины, нацелившегося на флирт.

— Вода лучше, когда хочется пить. — Ферн твердо стояла на своем.

— Значит, мне не удастся переубедить вас?

— Нет, — отрезала она, начиная злиться. — Спокойной ночи.

— Прошу прощения, — тут же извинился Данте. — Не сердитесь на меня, я, как всегда, шучу. — Обращаясь к бармену, он добавил: — Дайте даме все, что она захочет, а мне виски.

Он обнял девушку за талию, прикасаясь легко, но не позволяя сбежать, и повел к столику у окошка. Когда подошел бармен, Ферн схватила бутылку воды и стала жадно пить.

— Вот так лучше, — проговорила она наконец, слегка запыхавшись. — Это мне следует извиниться. У меня отвратительное настроение, но мне не следовало грубить вам.

— Вы не любите зависеть от кого-либо? — догадался он.

— Попрошайничать, — уточнила она с отвращением.

— Не попрошайничать, — мягко поправил Данте, — а позволить своим друзьям помочь вам.

— Я верну вам все до пенни, — поклялась Ферн.

— Не будьте занудой. У вас, похоже, немного сумбурный отпуск, — заметил он. — Долго его планировали?

— Вообще не планировала, просто побросала вещи в чемодан и понеслась.

— Звучит интригующе. Значит, вы фотограф… — Данте замолчал, явно надеясь на ответ.

— Я специализируюсь на театре и фоторекламе… — И неожиданно Ферн продолжила: — А он — актер, играет главную роль в пьесе. Или, по крайней мере, играл, пока не…

— Не умолкайте! — взмолился он. — Как раз сейчас начнется самое интересное.

— Я фотографировала. У нас были отношения и… Ну, я не требовала вечной верности, однако ожидала полного внимания с его стороны, пока мы вместе.

— Резонное желание, — серьезно заметил ее собеседник.

— Так и я считала, но одна актриса начала строить ему глазки. Думаю, она рассматривала его главным образом как человека, который поможет ей сделать карьеру. Впрочем, не знаю. По правде говоря, он очень красив.

— И известен? — поинтересовался Данте.

— Сандор Джейли.

Он удивился:

— Я на днях видел один фильм с участием Джейли по телевизору. Говорят, его ждет великий успех. — Он торжественно продекламировал: — Мужчина, о чьих объятиях мечтает любая женщина, один лишь взгляд которого…

— Ох, замолчите! — взмолилась Ферн, расхохотавшись. — Я не могу слушать подобную чушь без смеха, что, бывало, здорово раздражало Сандора.

— Он воспринимал это всерьез?

— Да. Впрочем, он довольно привлекателен.

— Хорош собой?

— Ослепительная улыбка, бездна обаяния. В общем, обычная чепуха. Ничего особенного на самом деле.

— Да, не слишком много, — согласился Данте.

Он вдруг зевнул, повернулся и поставил одну ногу на сиденье рядом с собой, на колено положил руку и откинул голову назад. Ферн разглядывала Данте, оценивая расслабленную грацию мускулистого тела. Рубашка его была расстегнута у горла. Иссиня-черные волосы были чуть длинноваты.

Лицо его не просто красиво, но интригующе, черты правильные, четкие, словно вылепленные прекрасным скульптором, а во взгляде светится острый, насмешливый ум.

«Необычный», — подумала Ферн, оценивая его как профессионал. Всегда готов сделать или сказать что-то неожиданное. Вот что она постаралась бы уловить, если б фотографировала его.

Внезапно он взглянул на нее, и в глазах его замерцали искорки.

— Расскажите поподробнее, — попросил Данте.

— С чего начать? — Ферн вздохнула. — С того момента, когда я, как дура, витала в облаках, или когда он был шокирован моей «беспринципной вульгарностью»?

Данте встрепенулся:

— Беспринципная и вульгарная? Это интересно. Не останавливайтесь.

— Я познакомилась с Томми, когда меня пригласили сделать фотографии спектакля.

— Томми?

— Его настоящее имя Томми Виггс.

— Понимаю, почему он сменил его. Но я хочу знать, каким образом вы оказались беспринципной и вульгарной.

— Для этого вам придется немножко подождать.

— Я весь внимание.

— Так на чем я остановилась? Ах да, снимки. Он, по-видимому, задался целью влюбить меня в себя, считая, что это добавит нечто особенное его фотографиям. Поэтому Томми пригласил меня на обед и ослепил.

— И вы попались на удочку актерского обаяния? — уточнил Данте, слегка нахмурившись, словно ему трудно было в это поверить.

— Нет, Томми оказался умнее. Он здорово сыграл, заверив меня, что наконец-то стал самим собой, Томми Виггсом. Он попросил, чтобы я называла его настоящим именем, так как Сандор — для публики. В душе же он простой парень. — И она добавила:

— По мне, это несколько тошнотворно, но в тот вечер все было очаровательно. Дело в том, что Томми создан для того, чтобы быть киноактером. Он производит большое впечатление именно на крупных планах, и чем ближе, тем лучше.

— И он позаботился, чтобы вы стали как можно ближе?

— Не в тот вечер, — пробормотала Ферн, — но в конце концов — да.

Она замолчала, вспоминая моменты, которые в свое время казались милыми, а в ретроспективе выглядели нелепо. Да, она легко влюбилась и очень рада, что теперь все это в прошлом.

Данте пристально наблюдал за ней, и глаза его потемнели. Он поднял руку, подзывая бармена, и Ферн неожиданно обнаружила, что Данте наливает ей в бокал шампанское.

— Чувствую, что вы все-таки в нем нуждаетесь, — заявил он.

— Да, — пробормотала она, — пожалуй.

— Так что же киноактер делал в театре? — полюбопытствовал Данте.

— Он чувствовал, что люди не воспринимают его всерьез.

— Да поможет нам Бог! Еще один! Они делают карьеру на своей конфетной внешности и при этом хотят, чтобы их уважали.

— В самую точку, — усмехнулась Ферн. — Вы уверены, что не знаете его?

— Нет, но встречал много подобных. Некоторые дома из тех, что я продаю, принадлежат людям такого типа — самовлюбленным, занятым исключительно своей особой.

— Именно. Кто-то убедил Томми, что, если он сыграет в шекспировской пьесе, все будут потрясены, поэтому он согласился на главную роль в «Антонии и Клеопатре».

— Он играл Антония, великого любовника?

— Да. Но, думаю, его больше привлекал тот факт, что Антоний жил в Древнем Риме. Это позволяло Томми носить короткие туники и демонстрировать свои голые ноги. У него очень красивые ноги. Он даже заставил костюмеров укоротить тунику на пару дюймов, чтобы продемонстрировать бедра.

Данте расхохотался.

— Текст пришлось очень сильно изменить, потому что он не мог запомнить длинные монологи, — улыбнулась Ферн. — Кстати, по его требованию роль Клеопатры сократили еще больше.

— Чтобы она не привлекала к себе слишком много внимания? — высказал предположение Данте.

— Верно. Томми не намерен был это допустить.

— Не думаю, что ваше сердце так уж разбито, — заметил он, по-прежнему пристально глядя на нее.

— Разумеется, нет, — быстро отозвалась Ферн. — Это было смешно, ей-богу. Просто шоу-бизнес. Или жизнь.

— Что вы имеете в виду?

— Вся жизнь — спектакль того или иного рода. Каждый из нас живет, притворяясь, что нечто есть правда, хотя не является таковой, или наоборот.

Странный блеск появился в его глазах, словно в ее словах заключался какой-то особый смысл. Казалось, Данте хотел что-то сказать, но потом передумал. У Ферн создалось впечатление, что уголок занавеса, скрывающего его душу, чуть приоткрылся и тут же поспешно упал.

Итак, он не просто обаятельный весельчак и балагур. Истинный Данте прячется от мира и не подпускает к себе никого. Заинтригованная Ферн гадала, легко ли проникнуть за его оборонительные рубежи.

И в следующую секунду получила ответ.

Увидев, что Ферн наблюдает за ним, Данте закрыл глаза, полностью отгораживаясь от нее.