Фанера над Парижем

Людмила Милевская, 2002

У Лели – подруги писательницы Сони Мархалевой – похитили мужа банкира и требуют немыслимый выкуп. Соня считает, что только она может его найти. Исследуя сейф банкира, она нашла договор между ним и его замом, где говорилось, что в случае естественной смерти одного другой наследует банк. Похититель Перцев? Однако обнаружилось, что Лелин муж собрал компромат на всех знакомых, даже на нее. Значит, его смерти желают многие. Сонька подозревает, что банкира держат в особняке у известного чародея Коровина. «Не будь я Сонька Мархалева, если не выведу преступника на чистую воду», – решает писательница…

Глава 6

И…

В комнату ворвалась Тамарка, моя заполошная подруга. Натыкаясь на народ и ушибаясь о стулья, она заспешила поближе к Коровину, сомнамбулически твердя на ходу «простите-извините, извините-простите».

Заметив меня, Тамарка возликовала, но тут же, уткнувшись взглядом в монументальную фигуру Маруси, испугалась, панически затормозила и устремилась подальше от нас, на другой конец стола.

Маруся тоже заметила Тамарку, громко фыркнула, давая понять всем присутствующим, что возмущена ее дикостью: в то время когда медиум, не жалея себя, пытается наладить контакт с духами, эта невежа врывается и…

Мне же было ясно, что Марусе, главным образом Марусе, хотелось выразить Тамарке свое презрение, которым она изрядно пропиталась за двадцать лет их вражды. И я, и Роза нервно заерзали на стульях. Затянувшаяся ссора Тамарки и Маруси доставляла всем нам огромные неудобства. Коровин же об этой вражде ничего не знал, а посему спокойно продолжил сеанс.

— Вызываю дух Наполеона! — страшным голосом взвыл он.

«Бедный Наполеон, — подумала я, — он при жизни не знал столько, сколько ему пришлось узнать после своей кончины».

Но, как это ни удивительно, дух не заставил себя ждать и явился мгновенно. Лично я его не видела, да, говорят, нормальному человеку это и недоступно, но дух ясно дал понять, что он здесь, сообщив об этом до странности изменившимся голосом Равиля.

— Я здесь! — сказал дух. Все ахнули, а я зевнула.

— Задавайте ваши вопросы, — утробно провыл Коровин.

И публика начала задавать. Должна сказать, что народ был все ученый и действовал организованно — лишь по знаку Коровина, — не считая моей Тамарки, которая забежала вперед, не соблюдая никакой очередности. Маруся возмущенно фыркнула, остальные же повели себя терпеливо.

— Где он? — самой первой завопила Тамарка, а Коровин с печальным достоинством кивнул головой, мол, вопрос принят, и уставился на Лелю.

Я мгновенно впилась в нее взглядом, предвкушая разгадку, и ошиблась.

— Где он? — пропищала Леля и замолчала, не внеся никакой ясности.

Коровин уставился на пожилую даму в розовом атласном платье.

— Где он? — пробасила она, передавая очередь Розе, которая тут же не своим голосом изрекла:

— Где он?

Потом был мужчина в дорогом помятом костюме, с которым я даже кокетничать не стала бы, потом позеленевшая от диет пигалица, потом убеленный сединами импозантный бизнесмен, с которым я выпила бы на досуге несколько коктейлей, затем старая, увешанная бриллиантами карга, которая пыталась меня пристыдить за аплодисменты красоте Равиля, — все задавали один и тот же вопрос: «Где он?»

«Никакого разнообразия, — приуныла я. — Разве что-нибудь интересное почерпнешь из этих вопросов?»

Тем временем очередь дошла и до Маруси.

— Где он? — зычно гаркнула она, и Коровин дал знак, что сеанс закончен.

— Что такое? — возмутилась я. — Как это закончен? А за что я деньги платила?

Мне до смерти хотелось загробным голосом крикнуть «где он?», тем более что уже недели три я не могла найти свой вьетнамский веник, которым баба Рая пристрастилась вытирать пыль с потолка.

Видимо, сын мой, озорник Санька, куда-то этот веник затащил, и я очень рассчитывала узнать куда, хотя за те деньги, что Коровин с меня слупил, я купила бы этих веников штук десять, а то и больше.

Но здесь интерес мистический, а не прагматический, поэтому я и взволновалась не на шутку. Однако Коровин меня успокоил, пояснив, что дух устал и удалился на размышления.

Но тут занервничала Тамарка.

— Когда же он вернется? — захотела знать она.

— Завтра, — заверил Коровин, — но уже вечером. Всех жду завтра вечером в семь часов. Оплата предварительная. Для чистоты эксперимента советую всем заплатить сегодня. Кто не успел задать вопросы и не сможет завтра прийти, оставьте свои вопросы, я от вашего имени сам лично их задам духу и доведу до вашего сведения ответы. Так даже будет лучше.

«А что их оставлять, эти вопросы, — подумала я, — когда они у всех одинаковые».

Помощник Коровина пошел с подносом обходить присутствующих. Каждый клал на поднос купюру достоинства, рекомендованного этим же самым помощником. Я призадумалась: платить или не платить? С одной стороны — полная лажа, только зря деньги потрачу, с другой — я узнала так мало, а ведь любопытно.

«Ладно, — решила я, — если помощник назовет неприемлемую сумму, пошлю его к чертям, а если не станет заламывать цену, дам сколько запросит»

И в это время я заметила, что Тамарка усиленно подает мне сигналы. С опаской я глянула на Марусю — та с упоением обсуждала с Розой состоявшийся контакт с духом Наполеона. Пользуясь этим, я тихонечко поднялась со своего места и тронулась к выходу.

Сообразительная Тамарка устремилась за мной.

Помощник Коровина, заметив наше бегство, поспешил за нами. Он нагнал нас у самой двери и протянул поднос, называя Тамарке сумму, от которой у меня разум помутился. Столько подлец слупил с Тамарки, что у меня кулаки зачесались. Я тут же дала себе клятву послать этого наглеца так далеко, как это только приличествовало нашему собранию. Тамарка же, глазом не моргнув, спокойно выложила сумму на поднос и шепнула мне на ухо:

— Мама, у меня к тебе дело.

— Очень хорошо, — обрадовалась я, — тогда не сочти за труд, оплати мой будущий визит этому живодеру. Я забыла кошелек в Марусиной машине, — для убедительности пояснила я, еще крепче прижимая к груди сумочку с кошельком.

— Охотно оплачу, — ответила Тамарка, из чего я тут же сделала заключение, что уж теперь-то она от меня потребует (как минимум) достать золотую рыбку со дня моря.

К моей досаде помощник Коровина так мало с меня запросил, что мне и самой отдать было не жалко. И все же я позволила расплатиться Тамарке.

— Мама, ты невозможная! — закричала она, едва мы вышли на улицу. — За каким лешим ты здесь? Совсем крыша поехала? То на карниз тебя заносит, то к Коровину!

— Тот же вопрос могу задать и тебе: не поехала ли твоя крыша? — с достоинством парировала я.

— Я — другое дело, — пригорюнилась Тамарка. — У меня беда.

— У меня тоже.

Тамарка испугалась:

— Что случилось на этот раз?

— Пропал веник, — удрученно поведала я.

— Тьфу, на тебя, Мама! Мне не до шуток, — рассердилась Тамарка. — Кстати, зачем эта корова приперлась к Коровину?

Было очевидно, что она имеет в виду Марусю.

— Понятия не имею, — заверила я. — Природная скромность не позволяет мне совать нос в чужие дела.

Тамарка посмотрела на меня с издевкой, но возражать поостереглась, поскольку имела на меня непонятные виды. Впрочем, эти виды тут же стали мне ясны.

— Ты должна проникнуть в дом к Леле, — потребовала она.

Я опешила: «Только один раз залезла на карниз, а уже получаю такие сомнительные поручения!»

— Что значит — проникнуть? — воскликнула я. — Надеюсь, ты не заставишь меня воровать?

— Да нет, Мама, — отмахнулась Тамарка, — с этим я справляюсь и без тебя. Ты должна мне помочь в другом. Понимаешь, я вляпалась в дерьмо.

— На мой взгляд, ты никогда из него и не вылезала, — не упустила момента вставить я. — С тех пор как решилась заняться бизнесом, в одном ты, Тома, дерьме сидишь, но помочь друзьям я всегда рада. Ты же меня знаешь.

— Знаю, Мама, знаю, потому и обращаюсь к тебе. Беда! Беда страшная, на тебя только и надежда. Кстати, у тебя сегодня очень милый паричок — просто живые длинные волосы!

— Потому и живые, что мои, — гордо ответила я, чем парализовала Тамарку.

— Как твои? — столбенея, изумилась она. — Ты же свои оставила у стилиста. Ты же в стрижке на карнизе была!

— Черта с два! — радостно сообщила я. — К стилисту я носила свой старый парик, а мои волосы неприкосновенны. Ты уже дожила до того возраста, когда пора бы это знать, но что об этом толковать, когда есть темы и поприятней. Что у тебя за беда? Давай лучше к этому вернемся.

— Ты чокнутая, Мама, — констатировала Тамарка и тут же сообщила:

— Моя фирма на грани краха!

Я пришла в ужас, не ощущая уже того желания помогать Тамарке, которое испытывала буквально секунды назад.

— Бог ты мой, как это приключилось? — испуганно завопила я.

— Понимаешь, Мама, невзначай образовался громадный долг, за который меня просто пришьют (в лучшем случае), а началось все с того, что я собралась взять приличный кредит, и под него уже заключила контракт с очень крутым клиентом со стопроцентными штрафными санкциями.

Ужас мой все возрастал, с желанием помочь Тамарке происходило обратное. Точнее никакого желания вообще не осталось.

— Как могла ты так глупо себя повести? — возмутилась я. — Все твоя жадность! Говорила же, не доведет она тебя до добра, и вот результат!

— Не сыпь мне соль на раны, Мама! — взмолилась Тамарка. — Я же не думала, что все выйдет именно так. Дело было верное. Банкир — свой человек. Уж сколько я взяток ему передавала! — Тамарка закатила глаза. — Нет у него родней меня никого. Я так верила ему, что уже, в расчете на этот кредит, часть контракта наличными оплатила, из чужих денег, конечно. Думала, успею крутануться и деньги верну, а тут пропал мой банкир, и я на бобах, а ты мой размах знаешь.

Я тупо смотрела на Тамарку, размышляя, какое отношение все это имеет к Леле, и не Лелин ли муж тот самый банкир, который пропал.

— Несколько дней мечусь по городу, — продолжила тем временем Тамарка.

— Конкретней, сколько?

— Мама, два дня как пропал банкир, буквально сразу после того, как ты очутилась на карнизе.

Я насторожилась:

— В чем дело, Тома? Ты связываешь эти события?

Тамарка рассердилась:

— Не будь дурой, Мама! При чем здесь ты? Просто поясняю: два дня пытаюсь деньги достать, потому что Перцев, сволочь, без компаньона денег не дает, а компаньон, ну, банкир мой, пропал. Уже два дня как исчез.

— Постой, как исчез? — изумилась я. — Его что же, украли? Или он сбежал?

— Не знаю, — смахивав слезу, сообщила Тамарка. — Перцев темнит, говорит, что он в командировке, вот я и прошу тебя сходить к Леле и узнать, куда ее муж делся. Срочно он мне нужен. Горю!

— Так Александр Эдуардович Турянский и есть твой банкир? — окончательно прозрела я и тут же прикусила язык, потому что из дома Коровина вышла Леля и, не замечая нас, побрела к своему «Мерседесу», оставленному на площадке среди других машин.

Тамарка равнодушно скользнула по Леле взглядом и прошептала:

— Мама, мне срочно, срочно нужна информация. Каждый день на счету.

«Так она не только, не знакома с Лелей, но даже и не видела ее никогда», — глядя на удаляющийся Лелин «Мерседес», сообразила я и поинтересовалась:

— А ты не можешь получить другой кредит?

— Нет, Мама, на таких условиях не могу. Уже пыталась, а Перцев, скотина, на все мои бумаги плюет, хотя там стоит его подпись. Ой, Мама! — Тамарка схватилась за голову. — Спасай! Если и в самом деле Турянский в командировке, то узнай хотя бы где. Но, чует мое сердце, там что-то нечисто. Не мог он меня так подставить.

Мое сердце тоже кое-что чуяло, но расстраивать Тамарку я не стала, пообещала этим же вечером посетить Лелю и все разузнать.

— Ой, Мама, а эту корову ты не можешь уговорить не приходить завтра к Коровину? — уже трогая с места свой «Мерседес», вдруг взмолилась Тамарка.

— Здесь, Тома, я тебе не помощник, — развела я руками. — Сама знаешь Марусю.

Тамарка Марусю знала, а потому плюнула и укатила, я же вернулась к Коровину — охота было посмотреть, как Роза отгадывает его мысли.