Искатели. Свидетели. Творцы

Людмила Курова (2024)

Новороссийский журналист Людмила Курова — о замечательных земляках, удивительных и загадочных местах Краснодарского края, волнующих историях прошлого. В книге собраны публикации разных лет в городской и краевой печати.

Жизнь и мечта Георгия Савенкова

Автор: Людмила Курова

Новороссийский эколог и литератор Георгий Георгиевич Савенков недавно отпраздновал свой 75-летний юбилей и самый главный подарок он сделал себе сам: сразу четыре книги, собственноручно написанные, отредактированные и проиллюстрированные, к тому же изданные на собственные средства, которые выкраивал из своей пенсии 25 лет. ·

Теперь, по словам Георгия Георгиевича, помирать ему никак нельзя: хоронить-то не на что будет. Поэтому, решительно убрав со стола праздничную посуду, он вновь водрузил на него пишущую машинку и стучит по ее клавишам в любую минуту, как только приходят интересные мысли. А они его посещают и в три часа ночи.

Савенков — бодрый, энергичный человек, организм которого, несмотря ни на какие передряги (только на фронте 5 ранений!), кажется, генетически запрограммирован, чтобы жить, жить и жить. Словом,"гвозди бы делать из этих людей". Но и на него, как на всякого человека, иногда накатывает депрессия. В таких случаях Георгий Георгиевич сам для себя устраивает сеансы психотерапии:"Жорюня, и что это ты распустил нюни, такой-разэдакий!?"… И тогда все делается наоборот: нельзя сидеть на солнце, быть в холоде, таскать тяжести, а он ходит в дальние походы,"подгорает"на рыбалке, студит на ветру и морозе суставы — и продолжает жить, сочинять стихи, писать воспоминания, митинговать вместе с"зелеными", яростно защищать природу на международных конференциях и, конечно, рыбачить. Силы воли у него хватит на десятерых. А потому, если даже взгрустнется из-за своего одинокого житья-бытья, Савенков понимает: это плата за характер. Рядом с таким человеком другой почувствует себя маленьким и невзрачным.

Знакомых и друзей у Георгия Георгиевича много, но каждого он держит на определенной дистанции, кого-то подпуская ближе, кого-то нет. И не потому, что заносчив, а просто понимает, кому он может быть интересен, а кто ему. Один — партнер хороший для рыбалки, с другим поспорить можно…

Не такая уж плохая вещь — депрессия. Кто знавал горечь утраты, лучше чувствует остроту жизни. Вот почему для Георгия Георгиевича честь и доброта столь же дороги, как природа, рыбалка.

Что же за источники живительные питают такое крепкое дерево?

"… И светлая грусть от невозможности вновь испытать чувства откипевших дней"

Одну из книг Георгий Георгиевич посвятил Любови Илларионовне Чернявской-Савенковой, своей матери. Перед этой женщиной он преклонялся всю жизнь, и до сей поры она для него более жива, чем многие иные, прошедшие длинной чередой мимо…

— Мама у меня была учителем учителей. Более 50 лет она отдала просвещению, основала первую школу в селе Благовещенском. Отец — не менее уважаемый человек, радиоинженер, строил радиостанции в Поти, Керчи, Новороссийске, на Тамани, в Грозном, Орджоникидзе, Самарканде, Бухаре… Чтобы представить масштаб этой личности, стоит вспомнить один эпизод. Году в тридцать втором или тридцать третьем на американском судне по выходе из порта обнаружили серьезную поломку радиостанции. Ни в одном из портов захода в Португалии, Испании, Италии аппаратуру отремонтировать не смогли. В Поти обратились к отцу. Четыре дня он корпел над приборами и все-таки добился результата. Капитан, благодаря русского умельца, сказал, что такие специалисты нужны Америке. Отец же ответил, что еще больше такие специалисты нужны своей Родине. ·

Или другой факт: отца звали в состав экспедиции Папанина, чтобы иметь надежную связь с землей. Мама тогда молодая была, не хотела одна оставаться и отговорила отца ехать."Тогда хоть посоветуйте, кого взять", — попросили его. И отец порекомендовал взять Эрнста Кренкеля. Из той экспедиции Кренкель вернулся Героем Советского Союза, одним из первых в стране. Долго после этого отец подтрунивал над мамой по этому поводу…

Вообще между матерью и отцом были очень теплые отношения. Я не помню, чтобы он когда-то повысил голос на нее или на детей. Мама, правда, следовала иной методе, считала, что за одного битого двух небитых дают.

Вот я думаю, откуда у меня такая тяга к книгам, стихам. Да мы впитывали это самым естественным образом, от отца и матери, а те — от своих родителей. Папин отец (кстати, фамилия его была Савенко, это мне уже по ошибке в документах букву добавили) был купцом первой гильдии в Екатеринодаре и почитал за главное дать сыну образование. Да и трудолюбия родителям было не занимать. Когда мы жили в Благовещенском, мама и папа помимо преподавания еще и хозяйство вели: огород, куры, гуси. И нам с братом Николаем поручалось за всем ухаживать. Из школы придем, и один — на кухню, другой — во дворе хозяйничать. На другой день меняемся. Родители с работы придут, а у нас уже и борщ сварен, и второе, хлебушек нарезан и салфеточкой прикрыт.

Такая вот закалка. Так что и сегодня не всякая хозяйка со мной на кухне посоревнуется. У меня — чистота и порядок. Приготовить могу самые замысловатые блюда.

"Поговори со мною, братик… "

Так назвал Савенков книгу, посвященную брату Коле. К нему у Георгия Георгиевича особое чувство. Хотя Георгий был младшим, но заводилой во всех начинаниях был все-таки он. Поэтому очень огорчился, когда Коля уже пошел в школу, а он — еще нет. И — тоже пошел, только сел за последнюю парту. Учительница заметила лишнего ученика."Чей это братик?" — строго спросила она. Коля признался и попросил:"Только не прогоняйте"."А ты будешь в точности исполнять все вместе с другими?" — обратилась учительница уже к Жоре."Буду", — ответил пятилетний малыш."Тогда что ж ты так далеко сидишь?". Сел Жора рядом с братом да так вместе с ним и школу закончил.

А потом пришла война. Отец и брат отправились на фронт. А Георгий опять возрастом не вышел и… опять добился своего.

И отец, и брат погибли. Уже в наши дни Георгий Георгиевич предпринял серьезные исследования, чтобы отыскать следы брата. Погиб он под станицей Крымской, и уцелеть в тех боях не было практически никакой возможности. Молодые курсанты держали врага перед своими окопами целых пять дней и все в той земле остались.

— Такое вот горе свалилось на нас с мамой, — вспоминает Георгий Георгиевич, и словно тень наплывает на его глаза…

Младший Савенков, несмотря на юные годы, испил всю чашу солдатских трудов до дна. Москву оборонял, под Керчью дрался, Сапун-гору штурмовал — и так до конца, до Победы. Вернулся молодой фронтовик с инвалидностью, но не расслабился, а делал, как и сейчас, все наперекор. Закончил три вуза, работал… Личная жизнь вот не задалась. Мама умерла в 77-м. Вот тогда и окружило его одиночество. То самое одиночество, которое одних ломает, а у других выковывает характер еще более сильный. У Георгия Георгиевича как раз этот случай.

"Война всегда тлеет где-то рядом"

На презентации книг Георгия Георгиевича один из гостей, отмечая бойцовский характер юбиляра, сказал именно эту фразу. Ему и сегодня нипочем выйти вместе с молодежью на митинг, встать в пикете, протестуя против варварского уничтожения уникальных островков заповедной природы Южной Озерейки, Утриша. А те, кто купились на сладкие обещания нефтяных магнатов и остались у разбитого корыта, теперь кусают локти, жалеют, что гнали"зеленых", — да поздно.

А вообще-то интерес к морю, к природе морской у Савенкова абсолютно естественный. Военным моряком бывал он и на Чукотке, и в дальневосточных морях, и в Красном, и в Средиземном, а вот лучше нашего Черного моря не знает ничего. Георгия Георгиевича называют профессором рыбалки, но я бы назвала его, скорее, поэтом и естествоиспытателем одновременно. Ибо научный подход в его книгах о Черном море сочетается с великолепными образными сравнениями, на которые способен человек с чуткой, романтической душой. Вот каким он видит самого себя на рыбалке:"Удивительный спектакль разыгрывается на натуре, где ты и автор, и режиссер, и герой". А еще"Брюлловым ухи и поварешки"называет.

Ясно, что такие вещи — не из разряда мелких увлечений. Вот благодаря этой страсти рыбацкой и пришла впервые мысль о книге. Изучив соответствующую литературу, Савенков обнаружил: о Черном море, по существу, практически ничего нет. Только отдельные и весьма скромные сведения. По крупицам собирал Георгий Георгиевич информацию о каждой из черноморских рыб, нередко сам отправлялся в маске и ластах наблюдать за повадками морской живности. Выловив рыбку, клал ее на стол и подробнейшим образом зарисовывал. Все иллюстрации, напомню, выполнены в книге о рыбалке им собственноручно.

Наблюдая жизнь моря, он не мог не заметить изменений, произошедших с ним за последние десятилетия. Прекрасный, но хрупкий мир разрушается, и скоро может быть навсегда утеряно даже представление о нем. Тревога эта не дает покоя. Ведь тот, кто не прочувствовал всю красоту подводной стихии, не способен оценить ее в полной мере. Читателям своим Георгий Георгиевич дает возможность понять, что Черное море — это наше море, наше национальное достояние и наша честь. Он призывает сохранить его хотя бы в том испорченном уже состоянии, в котором оно находится сейчас, — в надежде, что природа, если дать ей отдохнуть, восстановит силы. Но с каждым годом у моря все меньше шансов на выживание. Несмотря на многочисленные заверения в надежности техники, аварии продолжаются, в море выбрасываются многие тонны нефтепродуктов, неочищенных сточных вод. А катастрофа на Шесхарисе, произошедшая три года назад, нанесла природе нашего побережья вообще страшный урон. Война безжалостной техногенной цивилизации не тлеет, — она грохочет вовсю.

Уховед и ухоед

Рыболов-любитель, полагает Георгий Георгиевич, отличается от других людей тем, что он на одну мечту богаче. Естественно, я не могла не спросить его о несбывшейся мечте, хотя втайне полагала, что все его мечты давно сбылись. Оказалось, однако, иначе:

— Несбывшаяся мечта? Есть такая: поймать морского петуха. Вот видел, как другие ловили, а самому не удавалось. Дело в том, что петух любит чистую воду, а потому все меньше шансов выловить такую рыбацкую жар-птицу. Очень красив петух — переливается всеми цветами радуги, да и вкусен очень.

Если же говорить об ухе, то, убежден Георгий Георгиевич, нет невкусной рыбы. Просто каждую нужно по-своему готовить.

— Не верьте легкомысленным стихам поэта Андрея Вознесенского, у которого рыбак"в бурную струю валит дьявольскими дозами рыбин, судьбы, чешую". Видите, даже чешую валит. Рецепт приготовления рыбы один: творите молча, вдохновенно, яростно дуйте на ложку. А советуют только дилетанты.

Наверное, можно было бы совсем по-другому представить Георгия Георгиевича. У него же просьба была одна: не пишите, какой я хороший и замечательный. Прищурился иронично и добавил: трудно будет обо мне писать. Правда?

Правда. Но на этой странице он такой, каким я его увидела.

7 дней Кубани, 27.05 — 02.06.2002